На части

Обновлено 21.03.18 Пришла бета и вставила мне звездюлей. Текст стал лучше Пять лет спустя.       В этом году лето длилось на несколько недель длиннее, что, безусловно, было прекрасным началом осени. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться, верно? Целую неделю небо покрывали серые облака, лишь иногда позволяя солнцу выглянуть. Холодный, легкий ветер заставлял пожелтевшие листья танцевать по асфальту, иногда подбрасывая их в воздух. Нилу нравилось наблюдать за таким вальсом, раскуривая очередную сигарету. Из всего персонала кафе, в котором теперь работал омега, питал слабость к табаку, на удивление, только он. Потом ему стало понятно почему – сейчас модно не курить. Вести здоровый образ жизни. Нет, О’Брайен был всеми конечностями за, но его моральное состояние требовало постоянной подачи никотинового допинга.Точнее, требовало последние несколько лет. Ведь до того дня, как его выволокли за волосы из любовного гнездышка, омега уже год не курил и прекрасно себя чувствовал. Не то чтобы кто-то запрещал ему или упрекал в чем-то, просто ему хотелось стать чуточку лучше ради одного мудака.       Парень зажал губами сигарету и медленно вдыхал горький дым со вкусом вишни. Вспоминая его долгие отношения со странной травкой, вишневая порция табака могла разве что ласково пощекотать легкие и даже освежить дыхание. Так что, если курение и вызывает рак, то та пачка с орлом увеличивает скорость его появления в несколько раз. Бледная рука стала опускаться вниз, тонкие пальцы постучали по сигарете, стряхивая пепел под ноги. Уставший взгляд проследил за его падением, невольно останавливаясь на запястье. Уже четвертый год здесь красовалась аккуратная татуировка – цветок лотоса с острыми линиями, восходящими от лепестков вверх и пересекающимися в интересной геометрии. Что там лотос означал на языке цветов? Счастье, мудрость, долгую жизнь. Это все то, что он желал своему маленькому альфе. Тому пока не доставало лет, чтобы сделать такую татуировку, так что ее пришлось запечатлеть на теле его папы. Да, теперь роль единственного любимого альфы исполнял его сын, который носил имя Родерик О’Брайен. По-другому Рик или Рики. - Дебил, над ним в школе смеяться будут. Подумай еще раз, – вот что сказал Чиз, отсмеявшись после услышанного. Учитывая упертость Нила, в итоге ребенка зарегистрировали под этим именем. Для него это имя звучало гордо и благородно.       Несмотря на кровное родство, О’Брайены сразу друг другу не понравились. Первые три или четыре месяца их совместного проживания сложно было назвать радужными. Лишь спустя долгое время омега нашел в сыне успокоение и поддержку. Тратя все силы на уход за ребенком и на обеспечение его благополучия, Нилу удавалось отвлекаться от прошлого. Он даже смог выбить место в весьма престижном детском садике с дополнительными развивающими секциями на выбор. Сначала Рика отправили заниматься плаванием. Местный педиатр направлял туда всех, кого мог, подпитывая свои выводы словами о полезности водных процедур и об укреплении костей. Бассейн недавно подвергался реставрации, равноценной плате за посещение детского сада. Но наплевав на бюрократические совпадения, через полгода альфа заявил, что хочет заниматься балетом. Кто и как надоумил его на эту мысль, мальчик не признавался, а решительность, с которой он обращался к родителю, по-видимому передалась ему генетически. К величайшему сожалению малыша (и величайшему счастью его папы), в балетной школе ему отказали. Грустные мысли не долго мучали младшего О’Брайна, все-таки на то он и ребенок, чтобы быстро переключаться. К тому же, папа отдал его в хореографическую группу - танцы, но с меньшими нагрузками и проблемами, что могли ожидать его в будущем.       Мало-помалу собирая свое счастье, маленькая семья О’Брайенов жила. Нила занимали две работы, плюс участие в небольшом стороннем проекте. Туда его завербовал Алан, омега Чиза. Когда это мелкое белобрысое недоразумение забеременело, то в его голове возникла идея, а почему бы им, двум омегам, учителю литературы и тату-мастеру, не написать детскую книжку с иллюстрациями? - Ал, что я могу изобразить? Татуированных поросят? Сказку о трёх слепых мышатах в стиле “Звонка”? – Нила не радовала такая идея, но в итоге напор беременного учителя литературы и мольбы Чиза, которому этой книжкой проели глубокую плешь, были сильнее него самого. Теперь в свободное время ему приходилось рисовать иллюстрации к историям Алана, и это оказалось круто. Не зря, все-таки, О’Брайн учился в художке. Каждый вечер ему выпадал шанс понаблюдать за сыном, что с восторгом рассматривал черновики и готовые работы. Жизнь постепенно налаживалась. Что же сталось с отцом Рика? Год назад, читая какую-то газету, Нил узнал, что тот, ради кого он пренебрег сигаретами, вместе со своей “горячо любимой” женой переехал в другой город для развития филиала его рекламного агентства. Хмурясь на статью, он мог только порадоваться за ублюдка, воплотившего свои идеалы в жизнь: красивая жена, собственная компания, да и проценты с процветающего бизнеса отца, капающие на его счет в банке. С родителями великолепный Джек Фрейзер помирился и вернулся в отчий дом практически сразу после того, как устроил показательное выступление с той девушкой, Кейт. Но, видимо, их отношения не задались, так как где-то через два месяца альфа женился на другой представительнице прекрасного пола, дочери владельца конкурирующей с его отцом компании. Естественно - по большой любви. А то, что две строительные фирмы слились после свадьбы в одну – просто случайность. Конечно. Нила этот цирк не касался. По крайней мере, ему так хотелось думать. - Нил, прием! – перед лицом парня пару раз пронеслась чья-то тонкая рука, привлекая внимание к ее владельцу. К милой девушке, работающей в этом кафе официанткой. – Ты как-то долго куришь, давай топай обратно. Клиентов подвалило, - договорив, она зашла обратно в здание, оставляя железную дверь открытой. Со вздохом потушив недокуренную сигарету о подошву ботинка, омега последовал за коллегой. Темный, мусорный переулок опустел. Посетителей в зале и правда стало больше, время располагало. До конца его смены оставалось меньше часа, и самый наплыв посетителей Нил надеялся не застать. Он специально вызывался на дневную смену, чтобы вечером забирать сына из сада и вместе с ним идти домой. И в таких условиях у него получалось совмещать должности официанта и кальянщика. В семь часов приходил его сменщик, а кафе превращалось в бар. - Нил, в третью комнату иди, туда только что клиенты зашли, - скомандовал администратор, не отрываясь от рабочего ноутбука и с невероятным азартом перебирая пальцами по клавиатуре. Прихватив несколько штук меню и смартфон, который был предназначен для записи заказа и его быстрой передачи на кухню, омега двинулся в дальнюю часть кафе.       От основного зала она отличалась размерами и планировкой, представляла собой коридор с небольшими комнатками. Хозяин на дверях решил сэкономить, заменив их либо рисуночными полотнами, либо нитяными шторами. Получилось атмосферно и удобно, особенно для рабочего персонала, которому приходилось бегать за повторными заказами с громоздкими кальянами. Обычно такие комнаты бронировались заранее. О’Брайн направлялся в третью комнату, на шесть человек. Признаться, он не слишком любил обслуживать эту часть зала. Зачастую кто-то из гостей сильно напивался и начинал приставать к официантам, до охраны же знешняя коридорная конструкция зала не позволяла докричаться. Официанток сюда отправляли редко, они не всегда могли дать отпор, а вот Нил мог, хоть и омега. Выбирать не приходиться - вперед работать. В комнате сидело четверо человек, три альфы и бета. Они выглядели довольными, а у одного на голове был розовый праздничный колпак. Омега слегка улыбнулся, раскладывая меню перед посетителями. - Здравствуйте! Будете сразу заказывать? – с легкой улыбкой поинтересовался он, держа смартфон наготове. Трое из мужчин уткнулись в меню. Именинник же напротив не стал его открывать, возможно, смотрел меню заранее. - Здравствуйте, нам, пожалуйста чесночные гренки, мясную тарелку, и по литру “Guinness” каждому. Для начала хватит же? – розовый колпак обратился к друзьям и те задумчиво кивнули. Омега что-то быстро стал вводить в смартфон, попутно спрашивая, ждут ли они еще кого-нибудь. – Да, еще двое должны скоро подойти, – Нил занес это маленькое уточнение в программу и, забрав два меню из четырех, собрался уходить, как его окликнули. Бета, не очень высокий блондин с короткой бородкой и продольным шрамом на щеке. Казалось, что омега где-то его видел, но память в нужный момент отказала. Может, как обычно, в каком-нибудь баре? - Стой, ты ведь Нил? – О’Брайен посмотрел на грудной бейдж со своим именем. Клиент оказался чертовски догадливый. - Да, сэр, меня так зовут, – омега кивнул, вновь полностью разворачиваясь к столу и прижимая меню к груди. Все за столом словно по команде начали его рассматривать, пытаясь тоже вспомнить что-то знакомое в официанте. - Нет, ты же тот самый Нил, да? Парни, ну, вы чего, Нил, тот странный омега, с кем мутил Джек лет пять назад, – и тут все вдруг посмотрели на официанта еще пристальнее и неприятнее, подозрительно улыбаясь. Душа парня ушла в пятки, ведь теперь он вспомнил все, прямо как в сраном фильме. На него таращились Колин Горн и Макс Фаррел - друзья Фрейзера. Какого черта они забыли в этом кафе? Настолько далеко от обычного ареала обитания эти животные еще не забирались. Так что О’Брайен и не думал, что есть хоть малый процент встретить их. Остальных он не помнил, но не исключал, что они могли пару раз видеться. - С днем рождения, Макс, – голос омеги был спокоен, хотя внутри все резко сжалось. День рождения Макса не мог обойтись без присутствия Джека. Его по-любому стоило ожидать, даже если бы тот находился на другом конце земного шара. – Ваш заказ будет готов в течении 15 минут, - дежурная фраза, беспристрастно закрывающая разговор. Нил с еще большим спокойствием развернулся и вышел из комнаты, скорее в основной зал. Вечер обещает быть веселым.       Через 15 минут омега вернулся в ту злополучную комнату, и заметил, что альф стало на одного больше. Новоприбывший тоже с интересом рассматривал официанта, что изрядно напрягало, но Нил старался сфокусироваться только на работе. Ребята так же заказали кальян (самый лучший, на выбор мастера!), еще несколько литров пива и еды. Нил вновь выдавил из себя какую-то дежурную фразу, и смерив компанию равнодушным взглядом, тактично удалился. До конца смены минутная стрелка показывала двадцать минут. Оставалось лишь доставить им кальян и остаток заказа. Пиво пришлось принести сразу, ребята настойчиво просили его “как можно быстрее”. Выпивка всегда стояла на первом месте, тут и не поспоришь.       Войдя в подсобное помещение, где располагалось все необходимое для кальянщика, омега стал выбирать табак. Прокрутив несколько раз в руке коробочку “со вкусом граната”, он одобрительно себе кивнул и перешел к заправке. В колбу полилась алая жидкость. Красного вина было в избытке и оно прекрасно подходило к выбранному аромату. Ловко собирая кальян и прикручивая курительную трубку, Нил никак не мог понять зачем существовала отдельная должность для этого простейшего конструирования. Вряд ли обучение по набивке чашки табаком и по фигурной выкладки углей рассчитывалось на одаренных людей. Повторить все это мог любой официант, также как прочитать сочетания вкусов.        О’Брайен взял в одну руку кальян с трубкой, а в другую – металлическую корзинку с горелкой внутри. Там грелись угли, которые потом будут с заботой уложены на керамическую чашку, обернутую несколькими слоями тонкой фольги. Нагруженным с головы до ног омега двинулся к “любимым” гостям, надеясь, что их состав еще не изменился. Но закон подлости работал стабильнее любых его надежд.        Джек Фрейзер сидел в самом углу, о чем-то переговариваясь с ребятами и заливисто хохоча. Альфа не обратил внимания на официанта, и почему-то это задевало больше, чем ранние комментарии его друзей. Это уже спровоцировало то, о чем О’Брайен потом точно пожалеет. Он водрузил кальян на стол так, чтобы не закрывать себя, принимаясь к угладки углей и краем глаза следя за бывшим. Мужчина сначала оценивающе глянул на кальян, что-то отмечая для себя. Неужели тот самый Фрейзер собрался курить?       Охватив пальцами трубку с одноразовой насадкой, омега сделал первую глубокую затяжку. Его ребра раздулись, голова запрокинулась вверх. Нил чуть ли не прикрыл глаза, медленно выпуская белый дым сквозь яркие губы. С дымом словно вышли все дурные мысли. Люди за столом умолкли и явно обратили внимание на официанта. Они все предпочитали женщин, но просто не могли не обратить внимания на то, с каким изяществом и с какой вопиющей сексуальностью этот наглый омега раскуривает кальян, пуская изо рта не гранатовые пары и сокровенные желания смотрящих. Быстрая вторая затяжка вернула слегка расфокусированный взгляд обратно к сидящим за столом. Они с Джеком столкнулись взглядами. В помутневших глазах кальянщика плясали бесенята, в то время, как во взгляде альфы накалялись молнии. У Нила возникло ощущение дежавю. Его внутреннее “Я” усмехалось, ведь разъяренный альфа ничего не мог ему сделать. На губах растянулась ехидная улыбка. Такая игра его забавляла. - Ваш кальян готов, если возникнут какие-то проблемы – обратитесь к моему сменщику. Рапорт сопровождался шутливым реверансом. – Хорошего праздника, мальчики, - и колкой прощальной фразочкой, после которой он удалился.       На улице уже заметно похолодало, пришлось накинуть на голову капюшон плаща, как он его называл, мантии. Черная размахайка с узкими рукавами и длинными полами. Такой стиль больше подходил для нарядов каких-нибудь темных духов, а не двадцатисемилетнего отца. На первых порах в детском саду Нила все считали старшим братом Рика. Когда его настоящий статус рассекретился, то поползли разговоры: - Вы видели, во что он одет? Кеды, драные джинсы. Какой из него отец? - А эти татуировки! Какой он пример подает своему сыну? - Вырастит себе уголовника, и настрадается еще.       Малая часть из того, что говорили благородные родители. В этом и был самый большой минус престижных детских садов – родители традиционных взглядов не терпевшие неповиновение системе и напрягающие тем самым и себя, и молодого отца. Но ему-то было плевать. Главное, чтобы эти родители не настраивали своих детей против его сына. Иначе он всех их на куски порвет.        Омега вновь закурил и направился вперед по темному переулку, слушая скрип служебной двери. Этот квартал начал оживать: больше жильцов, больше машин. Улицы перестали быть тихими, мусор же все также не вывозили. От грязи и шума спасала музыка, вакуумные наушники, которые сначала еще надо распутать. Из-за этой заминки Нил не заметил, как со стороны главного входа на него начала двигаться большая, черная фигура. Все произошло в считанные секунды – плечо съежилось от железной хватки, от поворота вскружилась голова, а в кульминации тело отозвалось болью от удара о стену здания. Если бы предплечье нападавшего, сдавившее его горло, возможно, он начал бы разговор первым. - Какого черта ты здесь делаешь, О’Брайен? – альфа рычал ему в лицо и тяжело дышал. И чем же вызвана такая ярость? - И я рад видеть тебя, Фрейзер, – голос омеги был чуть хрипловатым, все из-за того локтя у горла, мешающего нормально воспроизводить звук, – Я здесь работаю. Что, это запрещено законом? - Ты вел себя как шлюха, - Джек встряхнул его; голова Нила глухо ударилась о стену. - Почему “как”, Фрейзер? Помнишь, пять лет назад сам назвал меня шлюхой. Вот, пытаюсь, так сказать, соответствовать, – усмешка и яд, что так и сочился в голосе парня, раздражали альфу, искривляя лицо злобой еще сильнее. Нил надеялся, что его бывшая пассия не лопнет от своей ярости. Ему приходилось совмещать несколько работ, куда там еще убирать кровавые ошметки. К тому же без оклада. Каждая секунда игры в гляделки делала ситуацию еще веселее: как улыбался омега, как кривился альфа. О, правда, задумал сломить его пристальным взглядом? Это так не работает, Джеки. – А теперь отпусти меня, не пачкай свои пижонские руки. В ответ альфа еще сильнее надавил на горло, но в следующее мгновение резко отпустил и отступил в сторону. Позволил омеге сползти вниз по стене и закашляться. Джек каким-то потерянным взглядом посмотрел вниз: на содрогающееся от кашля тело, на попытки Нила спрятаться, обхватив колени. Воспоминания заставили его сорваться с места и уйти прочь.       Помощник повара вышел через служебный вход с огромным мусорным мешком, направляясь к контейнеру. Избавившись от мешка, он уже собрался вернуться к работе, но остановился на крыльце. Вечерняя прохлада спасительным эффектом стирала вечный жар с лица работника, позволяя хоть минуту отдохнуть от кухонной суеты. В последнюю секунду прогулки его взгляд упал на сидящую на корточках фигуру. Человека трясло, он то ли стонал, то ли бормотал что-то странное. - Вот наркоманов развелось, - заметив дотлевающую сигарету неподалеку, мужчина поспешил обратно в кафе, не желая связываться с отбросами общества. В след ему раздался громкий истеричный смех.       Фрейзер ураганом ворвался в уборную, кидаясь к умывальнику. Уперевшись рукой в раковину, он посмотрел в зеркало и слегка похлопал себя по щекам. Какого черта сейчас произошло? Почему он так взбесился, увидев Нила? Та шлюха всего лишь раскуривала кальян. Вела себя так вызывающе. Так… - Черт, - выдохнув проклятьем, Джек включил холодную воду. Нужно было смыть это наваждение. Сколько прошло времени, сколько можно об этом думать? Не было у них такой великой любви, чтобы трястись как в пятнадцать лет. Страшный сон пятилетний давности. Будь он проклят. Глупец. Альфа брызнул водой на разгоряченное лицо. Будто бы он не знал, что страшные сны любят возвращаться тогда, когда ты этого не ждешь.        Вернувшись к друзьям, Фрейзер окунулся в празднование дня рождения. Пиво, вкусная еда, шутки – все это удачно вытесняло из головы плохие мысли. Главное - не переборщить, иначе это возымеет обратный эффект. Вечеринка длилась до глубокой ночи. Кто-то из ребят уже не мог двигаться самостоятельно, пришлось вызывать на всех такси. В баре все еще оставались люди, которых персонал начинал подгонять. Все-таки часы работы бара ограничивал график. Рассадив напившихся друзей по машинам и убедившись, что они уехали, Джек сел в свое такси и назвал адрес его нового места жительства. Он и его жена переехали сюда полгода назад, вернувшись для продолжения работы в главном филиале. Точнее Фрейзер – для работы, а жена для растрачивания его денег, для вечеринок и просто для прожигания жизни.       Этот брак, конечно, не был счастливым, но и ненависти друг к другу супруги не испытывали. У них сложились приятельские отношения, хотя альфу часто раздражало поведение девушки. Элизабет была типичной представительницей “золотой молодежи”. Всегда полагалась на деньги родителей, не работала. Ходила с подругами по магазинам и клубам, иногда посещая светские мероприятия, просто чтобы быть на виду у других людей. И когда они поженились, чтобы закрепить слияние компаний, то решила не изменять своим привычкам. Из-за этого, по началу, у молодой четы Фрейзеров случались скандалы, с хлопками дверьми и битой посудой. Самое неприятное, что они в итоге не приходили к какому-либо компромиссу, а Джеку просто приходилось сдаваться и выполнять все требования этой дурочки. Благо, до начала их бракоразводного процесса оставалось всего пара каких-то месяцев. По контракту, который заключили две семьи, их брак был рассчитан на пять лет. Развод до конца этого срока подразумевал под собой большие юридические и денежные проблемы, о которых ни Джек, ни Элизабет думать не хотели.        Когда Джек ввалился в квартиру, то его встретила тишина. Жена, вероятнее всего спала, поэтому приходилось вести себя тише. Сейчас, снимая ботинки, в пьяном мозгу альфы стали всплывать воспоминания, как он таскал вдрызг бухого Нила с порога до кровати, или как тот тащил на себе тушу альфы после долго застолья с друзьями. Первая ситуация случалась намного чаще, что не могло не раздражать. Однако, они с Нилом каким-то чудесным образом умели найти решение проблем в отношениях, в их случае драки и ругань тоже были решением. Никто при этом не проигрывал. Сейчас такой метод нахождения компромисса казался Джеку ужасным. Альфа повзрослел, и осознал всю беду того времени. Так он думал. Несмотря на все изменения, Фрейзер понимал, что его отношения с O’Брайеном были самыми счастливыми. Хоть и закончились изменой. - Шлюха, - выплюнул пьяный альфа и, покачиваясь, направился в спальню. Тихо идти у него не получалось, пол предательски разъежался, опускать взгляд вниз оказалось очень плохой идеей, а вещи так и прыгали ему под ноги.       Добравшись до просторной спальни, мужчина не раздеваясь, лишь скоро стягивая с шеи удушающий галстук и расстегивая пару пуговиц на рубашке, с размаху грохнулся на матрас. Кровать прогнулась под его весом, но даже не скрипнула, стойко выдерживая все тяготы судьбы. Что такого было в этом парне, плотно засевшим у него в голове? В этом омеге, из-за которого рушилась вся личная жизнь. Этот грубый обмудок что-то тогда сломал в нем. - О’Брайен, какого хуя... Вопрос заданный в пустоту навсегда останется без ответа.