Эпизод

      Мои красные, раздраженные глаза закрылись лишь тогда, когда я услышал сопение совсем рядом с моим ухом. Когда тихое шуршание свежей, накрахмаленной простыни наконец утихло, и твоя голова спокойно лежала на подушке, не дёргаясь в разные стороны. Впервые за долгое время ты смог уснуть так быстро: буквально десять минут. В тот момент я искренне невольно улыбнулся, глядя как маленькое перо, торчащее из подушки, трепещется от твоего дыхания. Я не смог удержать свою руку, хотевшую в тот момент лишь того, чтобы погладить твои неприглаженные тёмные волосы, и, глубоко выдохнув, провел ладонью по твоей голове, отчего ты поёжился и улыбнулся, перевернувшись на другую сторону.       В тот момент я стал любить поездки на поезде. Вечера, проведенные вместе за чаем у окна, за которым, словно в кино, быстро менялись картинки. Обсуждение книг, старых, как мир, которые мы решили взять с собой, если совсем будет нечем заняться. И просто тихие разговоры ни о чём, обнимаясь в полулежачем положении.       Это было первое, что приходило мне на ум, когда я думал, что такое счастье. Хотя, скорее, я соврал. Первой и постоянной мыслью был ты. Все твои разнообразные образы от милого, солнечного мальчика до горячего, властного альфы. Твоя странная, но так хорошо знакомая и полюбившаяся, привычка носить вещи разных тонов. И твой взгляд, наполненный темнотой. Но не холодной и пустой. А живой. Словно ночное небо. И, казалось, где-то там в глубине этого космоса горят огоньки. Иначе я не знал, что ещё могло прожигать в моем сердце такую дыру.       Я помню, как ты впервые посмотрел на меня этими глазами. Синий. Дикий синий цвет снёс мне крышу, словно быку красная тряпка. Эти глаза, раньше смотревшие на меня бесконечным пространством вселенной, теперь опустили меня на самое дно этого дрезденско-синего океана. Мне не хватало кислорода. Я остановился на вдохе и просто не мог выпустить из себя этот воздух, ибо знал, что не смогу больше вдохнуть. Тогда я задал себе вопрос: а можно ли умереть от красоты?       Ты улыбнулся на мою реакцию и тут же взволнованно спросил, все ли в порядке. Я чувствовал, как дрожал мой голос, как я заикался, все больше осознавая, что тону в тебе. Я не смог ответить и просто притянул тебя к себе за плечи, поцеловав так чувственно, как только мог. Тогда я действительно надеялся, что смогу передать всё, что я чувствую.       Я чётко ощущал, как возрастает в тебе желание меня с каждой секундой нашего поцелуя. Чувствовал, как не находят себе места твои руки и только беспомощно скользят вдоль моей рубашки. Не знаю, смог ли я тогда сделать то, что задумал изначально, но то, что ты был рад и доволен, было для меня вполне понятным.       Тяжёлое, но удовлётворенное дыхание, прикрытые глаза, едва видимый рельеф мышц - всё это, хоть и было рядом, всегда казалось для меня нереальным и недосягаемым. Чем-то несуществующим, как и эти чувства, что кипят во мне, когда я вижу тебя. Когда слышу твой голос. И чувствую твои губы на своей коже.       Ты всегда смеялся и целовал меня, когда я говорил, что не достоин тебя. Всегда говорил, что не существует людей, любящих меня больше, чем ты. Со смехом я вспоминаю, как ты указываешь на свои штаны, когда я спрашиваю, хочешь ли ты меня. Всегда знал, что именно нужно сказать, чтобы успокоить меня. А мне было все равно, что ты скажешь.. Любое твоё слово было спасением.        Я помню, первую нашу встречу. Мы были совсем малы, несообразительны под действием гормонов. Как было тяжело не смотреть на тебя, сдерживать все эти порывы. Я волновался, ведь не знал, что ты чувствуешь, любишь ли меня. Я боялся, что ты не увидишь во мне то, что так сильно рвалось наружу, прямо к тебе в руки. Но я и боялся это выпускать, боялся быть отвергнутым тобой.       Никакой страх не сравнится с тем, что я испытывал, когда подошел к тебе в школе. Я не отличался особой индивидульностью, а просто и банально позвал тебя покататься на великах до старого озера. Сердце замерло и приятно дернулось, когда ты с улыбкой согласился. Время полетело слишком быстро: первый поцелуй, школьная кладовка, вечера, проведенные за совместной домашкой, отношения, совместная квартира.       Помню дрожь твоих колен, когда ты собирался на собеседование. Осталось последнее тестирование, и ты очень волновался. Нервно поправлял свою причёску, все дёргал и дёргал галстук, то делая его туже, то слабже. Я не переставая кусал свою нижнюю губу, осматривая тебя в этом строгом костюме. Желание переходило все границы, мне хотелось наброситься на тебя, снять всю эту одежду и устроить медовый месяц, наплевав на свадьбу. Я поднялся с кресла и, засунув руки в карманы, встал рядом с тобой у зеркала, улыбнувшись тебе. Ты начал рассказывать мне, как тебе важна эта работа и как ты волнуешься. Я внимательно слушал тебя. Но не испытывал волнения. Я был уверен в тебе. Был уверен, что в твоих силах сделать то, что ты действительно хочешь. Когда ты закончил, я аккуратно поцеловал тебя. Ты углубил поцелуй, притянув меня, будто выплеснув в этом поцелуе все свои волнения и тревогу.       Всё это - лишь короткие эпизоды из моей жизни. Эпизоды одного длинного фильма. Но у каждого фильма есть конец.       И конец этого фильма - кровавое пятно на его белой рубашке и последние слова: "Я люблю тебя"