Дятел в лунном свете

       -…Или, как сказал Беркли, «существовать — значит быть воспринимаемым». Таким образом, фундаментальную веру в реальность реальности, основанную на чувственном опыте, выйти за пределы которого не представляется возможным по причине базовой веры в реальность реальности… — голос препода по философии был размерен и вкрадчив, как у опытного гипнотизёра. — …Мы не можем переместиться в иную реальность, пока не уверуем на фундаментальном — чувственном — уровне в саму возможность иной реальности. Но мы не можем уверовать в сию возможность, поскольку все наши чувства опровергают… — его борода удлинялась и удлинялась, а свет из окон словно бы дробился на цветные пиксели…       Я помотала головой.       «Виталий Вениаминович, у тебя нет власти надо мной».       «Нет неведения, есть знание».       «Чистый разум = промытые мозги».       «Уважаемая Философия, давайте жить дружно!».       Блин.       Блин.       Блин.       Борода философа продолжала удлиняться, серьёзно, а окно реально превращалось в витраж из мелких цветных треугольников.        -…следствие становится первопричиной для собственной причины, — продолжал кто-то очень похожий на Виталия Вениаминовича (только с очень длинной белой бородой, фиолетовыми глазами и в балахоне вместо костюма, зато с совершенно такими же интонациями), неотрывно глядя на меня и подходя всё ближе, — замыкая тем самым Амагический Круг, делающий путешествие между сновидениями — как считалось ранее — невозможным.       Философ-гипнотизёр замолчал, продолжая пристально смотреть на меня.       Я украдкой огляделась: аудитория вроде нашей, и народ за партами сидит, вроде студентов. У брюнета (или брюнетки) передо мной оказались заострённые уши.       Ого!        — Здесь есть вулканец?! — благоговейно прошептала я, обращаясь к философу-гипнотезёру. Надо же было что-то сказать. Раз он молчит и смотрит, и вообще — местный препод. Наверное.       Остроухий (остроухая) даже не обернулся, чтоб посмотреть, до кого их философ докопался.        — Рад приветствовать Вас в Трионском объединённом Магиратуме, драгоценная гостья. — начал философ. — Имя мне Витмильвейм Ур, я являюсь магом фундаментальной магии, учителем теории обоснования магии, прославленным… — голос гипнотизировал. Видимо, этот Ур заметил, что я потихоньку отрубаюсь, потому что он кашлянул и быстро закончил: — Что же до вашего вопроса, драгоценная гостья, вынужден признаться, что не вполне его понял.        — Я просто удивилась форме ушей… ээ… вот этого разумного. Меня зовут Женя Синичкина. Можно просто Женя.       Означенный разумный, наконец, обернулся ко мне лицом.       Неестественно зелёные глаза с вертикальными зрачками убили всё очарование момента.        — Я из расы альлефи, — сказал он (теперь уже точно «он») ледяным тоном.       А я уже размечталась о космических полётах. А тут магия и эльфы. Блин.       Я мотнула головой и… проснулась от тычка Ирки в спину: препод решил устроить перекличку.       Не, в следующий раз лучше типовой по матану порешаю, — один фиг эта философская муть в бошку не лезет.       Вечером дома в своей постели я легла спать… И проснулась на холодном полу, в пентаграмме, в окружении свечей, бородатого философа-гипнотизёра и каких-то ещё шестерых разумных в уродских балахонах.       Да вот же слов цензурных нет!