Бунтарка как она есть

Вопрос от Лейена Осирис: Представьте, что вы живете в стране, где процветает рыцарство и прекрасных дам крадут драконы. Кем бы вы были? Придворным? Королём? Палачом или же разбойником с большой дороги? Вот уже несколько дней мужчина спрашивал у себя: а стоило ли рисковать? Стоило ли сворачивать с тракта? Чаща. Широкая тропа, ведущая путников сквозь нейтральные леса, мимо земель, что не принадлежат никому. Такие места лежат рядом с главной дорогой — трактом, что в свою очередь служит путем между государствами. Леса и пустоши, раскинувшиеся вдоль главной дороги, не подчиняются ничьей политике, и именно поэтому столь безопасны. Или же наоборот? Ведь там где нет закона, нет и порядка, а значит каждый закуток здесь может быть прибежищем беглых преступников и дезертиров, различных сект и охотников за головами. Проще говоря — всевозможный сброд. Шуримец никогда не спешил осуждать людей этого грязного мира, осознавая, что не все они пошли на такие ужасные поступки добровольно, осознавая, что жизнь — крайне переменчивая вещь. Тропа действительно широка, благодаря чему стройные ряды сопровождения императора свободно шествовали по обе стороны от мужчины. Время уже поджимало, и пусть Азир прекрасно понимал, что срезать путь через лес с минимальным количеством воинов это не самая лучшая идея, но опаздывать было нельзя. Он проделал долгий путь чтобы попасть на политический прием, что проходил сегодня в целях укрепления сотрудничества между Демассией и Шуримой. И не явиться на такое мероприятие было бы как минимум бестактно, так же как и прийти в боевом облачении, пусть расставание с доспехами не нравилась еще больше чем сегодняшнее путешествие. Когда дорожка начала сужаться, воины перестроились: теперь вместо двух фаланг по обе стороны от императора шествовала по одной. Не мудрено, но ситуация все же насторожила Азира. А когда впереди что-то заставило солдат остановиться, стало совсем странно. Заминка никак не проходила, и вскоре ему надоело молчать. — Юноша, я заметил как вы на меня смотрите. — копьеносец по правую руку от императора вздрогнул — Что-то не так? — Н-нет, мой господин. Просто… — Забудь. Как твое имя? Парниша нервно оглянулся на друзей и, любовно прижав к себе копье, ответил: — Шахин. Господин, я… — Юнец запнулся на полуслове, когда император прищурился. — Сегодня нет ветра… — Мужчина глянул на нефритовую листву, что сейчас дрожала и переливалась серебром. — Берегись! Шуримец резко отступил на шаг назад, утягивая за собой Шахин. На месте, где до этого стоял император, в землю воткнулся арбалетный болт. — Закопайте их! *** Бледно-голубые глаза скользили по врагам, подсчитывая шансы на победу, но сам человек стоял недвижно. Гордо вскинув голову, Азир сжимал в руке копье одного из своих уже мертвых охранников, а второй слегка касался доспеха юноши, с которым познакомился перед нападением. Остальные мертвы. Лишь он и перепуганный Шахин. Сворачивать определенно не стоило. — Экие цацки. Парни, поглядите! Нам за это дорого заплатят. — говорящий сплюнул на землю и разбойники захохотали. — Че ж это за хрен такой? С охраной еще… — Так это, — из толпы послышался юношеский голосок. — это император! Шуримский. Вот. Я картинку с ним в книжке видел! Азир многозначительно хмыкнул. — Ну тогда, парни, нам за него дорого заплатят. Держите его. Прежде чем кто-либо двинулся, Шахин вдруг распрямил плечи и вскрикнул: — Не смейте трогать господина! Сброд удивленно уставился на него, а второй шуримец, воспользовавшись замешательством, сделал выпад вперед — копье вошло в живот мужика напротив. Разбойник схватился за оружие и невидяще уставился на напавшего. Азир, резко выдернув острие из чужого тела, ударил ближайшего врага древком в грудь. Тот взвыл и, вскинув руку с арбалетом, наугад выстрелил. Болт пронёсся в каких-то сантиметрах от уха Азира, а после сбил шлем Шахин с жалобным звоном металла. Император обернулся и увидел длинные пепельные волосы, рассыпавшиеся по плечам воина. — Так ты воительница, Шахин? — Да, мой император. Берегитесь! Девушка одернула было мужчину, как в плечо Азира вонзилась стрела. Выругавшись воительница отбилась от очередного разбойника, что попытался добить раненого шуримца. Их слишком много. В этот момент мимо Шахин пронеслось лиловое перо, причём настолько близко, что оно задело её волосы. Перо оказалось искусно сделанным кинжалом, вонзившимся в глотку разбойнику, который попытался напасть на воительницу и императора сбоку. Ещё кинжал. И ещё. Воздух наполнился свистом оружия, однако откуда летели смертоносные перья понять было невозможно. Казалось они возникали прямо из воздуха со всех сторон, буквально выкашивая нападавших. Сброд, окруживший шурмцев, попадал на землю как тонкие деревца во время бури, прежде чем срезанная пером пепельная прядь упала на землю. Кровь. Просто море крови. Она заливала землю и пропитала рукав императора, что он и сам заметил, когда стрела вновь дала о себе знать. До боли сжав зубы, Азир мысленно проклял идею снять доспех и обломал мешающее древко. — Что. Что это было? — Шахин глянула на обрезанную прядь. — Я никогда не видела такого! — А я видел, — Охранница вопросительно взглянула на него. — …однажды. Давно, путешествуя по Ионии. Шахин? Девушка пошатнулась и схватилась за мужчину, медленно оседая на землю. — Что-то… Что-то мне нехорошо, господин. — Шуримка закашлялась, из уголка ее губ потекла струйка крови. — Господин… Азир перехватил падающую воительницу, игнорируя ноющее плечо, и аккуратно уложил на землю. Рука мужчины скользнула по талии пепельновласой, проверяя на наличие ран. Действительно. Арбалетный болт пробил доспех на боку и глубоко вошел в бок несчастной. — Шахин, не двигайся. Просто лежи, я постараюсь тебе помочь. — Господин, я ведь умру, верно? Я… Я не хочу. — Никто не хочет. — раздался голос откуда-то сбоку. Из-за деревьев вышла девушка, сжимающая в руке два лиловых пера-кинжала. На ней был длинный плащ с капюшоном, так что, по началу, лица было не разглядеть. Одежда её была довольно ярких тонов, так что было даже удивительно, как она до этого времени оставалась незаметной. Незнакомка подошла к раненой Шахин и присела рядом. Осмотрев рану она покачала головой. — Болт слишком глубоко вонзился в тело и я почти уверена, что он повредил внутренние органы. Я, конечно, прошу прощения, но с такими ранениями обычно не живут. Слова девушки прозвучали как приговор. Азир тяжело вздохнул и прикрыл глаза, не желая видеть обреченную. — Господин, вы ранены. Пожалуйста, уходите. На крики могли прийти… Остальные… — девушка обмякла и замерла, вовсе перестав дышать. — Ты хорошо послужила империи, Шахин. Так пусть же эта земля впитает достойную кровь. Император опустил шуримку и встал, оглядывая поле брани. С ним было не так много солдат, но тем не менее они справились с разбойниками, коих было в два раза больше. — Шурима благодарит тебя, воительница. — Мужчина накрыл ладонью раненое плечо. — Кто ты и как тебя величают в родном доме? — Меня зовут Шая. Я одиночка. После гибели моего селения я брожу по лесам, помогая тем, кто попал в беду. — девушка оглянулась вокруг и опустила голову. — Правда сегодня я пришла слишком поздно… Шая взглянула на мужчину, что стоял перед ней. Из-под ладони, которую он держал на плече, стекала струйка крови. Значит, тоже ранен. Ну хоть ему ещё можно помочь. — Пойдём со мной, надо обработать рану, пока не пошло заражение. Эти разбойники — до жути грязные твари. Сказать по правде, Азира уже начинало шатать. Вероятно он потерял довольно много крови, и даже если это ловушка, то отказавшись он далеко не уйдет. Да и к тому же, на прием император уже опоздал. Девушка, видя, как шатает раненого, подхватила его под плечо и помогла добраться до своего временного пристанища, которым оказался чей-то небольшой заброшенный домик. Там Шая достала всё необходимое и занялась раной мужчины, параллельно расспрашивая его. — Как тебя зовут? Куда направлялся? Судя по количеству солдат, что были с тобой и по обращению последней погибшей девушки, ты — какая-то важная персона. Азир мягко улыбнулся, раздумывая, какая же реакция будет далее. Сейчас он, полуголый, сидит в чужом доме. Жизнь, вот же чертовка. Вечно подкидывает сюрпризы. — Ты проницательна, воительница. Я родом из великой Шуримы, как ты уже догадалась. Путь же держал в Демассию, на крайне важный политический прием. Время наступало на крылья, пришлось сойти с тракта, как бы это не было безрассудно. Девушка усмехнулась: — И угодить прямо в разбойничью ловушку, да уж. Ну, теперь на приём ты точно не успеешь: с такой раной передвигаться опасно, ещё и в одиночку. Придётся тебе отлежаться пару дней у здесь. Если эта встреча так важна, то можно послать птицу с предупреждением. Закончив обрабатывать и перевязывать рану Шая выпрямилась и откинула капюшон, открыв необычного малинового цвета волосы. — Ты так и не сказал, как тебя зовут. -Мало кто зовет меня по имени в последние годы. Обычно — по титулу. Но мать величала меня Азиром. — Мужчина прикрыл глаза и вздохнул. Все таки, изъятие стального наконечника из плеча — процедура не из приятных. И пусть Шая уже закончила, при одной мысли об этом рана начинала ныть с удвоенной силой. — И нет, не стоит отсылать вестей. Я предупреждал о том что могут возникнуть проблемы в ответе на приглашение. — Хорошо. А какой у тебя титул? Извини, что заваливаю вопросами, мне не часто выпадает возможность с кем-нибудь поговорить. Обычно я одна. — девушка сняла плащ и повесила на гвоздь у двери. На поясе, перехватывающем лиловую тунику без рукавов, не было даже намёка на кинжалы или другое оружие. -Ничего, мне понятно твое любопытство, дитя. Да и нет тут секретов. — Мужчина помедлил, когда рана вновь заныла, а после посмотрел на лиловые волосы собеседницы и продолжил, — Я император, за мою жизнь те люди могли получить действительно великую плату… Как и за голову. Шая изумлённо хлопнула глазами и почесала затылок: она, конечно, предполагала, что спасённый ею человек — важная птица, но чтобы император… Она помедлила, прежде чем снова заговорить. — Мне, наверное, стоит обращаться к императору «ваше величество», а не на «ты»… Мужчина покачал головой и ответил, стараясь говорить как можно мягче. — Я не в коем случае не желаю оскорбить, но все же тебе бы стоило научиться уважению, Шая, хоть мне и не до титулов. Есть важные люди, которые за такое обращение отправляют на эшафот. Шая повела плечом и отошла к камину. — Я не вращаюсь в кругах знати. Обычно те, кому я помогаю — простые люди, максимум торговцы. Кроме того, перед лицом опасности, а иногда и смерти, все равны, поэтому на церемонии чаще всего нет времени. Я, конечно, прошу прощения, за моё невежество, но порой обращение на «ты» означает не то, что человека не уважают, а то, что к нему относятся как к равному и, несмотря на все звания и титулы или их отсутствие, окажут ему помощь. По крайней мере я так считаю. Девушка обернулась к императору — Чаю, Ваше Величество? — Высшая степень доверия, проще говоря. Стал бы я обращать внимание, будь мне все равно на твои судьбу, воительница? Мне нет дела до обращения, но всякие люди встречаются. Ты поможешь кому-то, не подумав скажешь неверное слово и тебя забьют камнями. Такие случаи… имели место быть. — Азир вздохнул, устало поглядывая на стену. — Нет, благодарю. Я бы хотел просто отдохнуть. — Я никому не доверяю. Именно поэтому до сих пор жива. — Шая повесила чайник над огнём и вернулась к Азиру. — Пойдемте, я покажу вам вашу кровать. Заранее прошу прощения, она жестковата. Всё таки не императорские покои. Она не удержалась, чтобы не съязвить, хотя внутренний голос упорно твердил ей, что с этим человеком так лучше не делать. Снисходительная улыбка вмиг сползла с лица мужчины, а голубые глаза потеряли некую теплоту и живой блеск. Сейчас шуримец больше походил на мраморную статую, чем на живого человека. Ему было ужасно больно из-за раны и неприятно от того как резко переменились отношения со спасительницей. Азир поднялся на ноги и кивнул. — Пожалуйста. Шая восприняла перемену в настроении императора по своему и, тихо прошептав «извините», повела его в соседнюю комнату, где до этого спала сама. Открыв дверь она пропустила Азира вперёд. — Отдыхайте, Ваше Величество. Девушка слегка поклонилась и вышла. *** Утро началось мягко говоря ужасно. Боль и жар резко выдернули шуримца из сна, будто тысяча игл вонзились в смугловатую кожу одновременно. Императора одолела лихорадка, вероятно, как последствие ранения. Давно мужчина не чувствовал себя так беспомощно. Не без труда встав с кровати, он вышел из комнаты, надеясь застать Шаю в доме. Конечно снова загружать девушку своими недугами не хотелось, но другого выбора просто не было. Пускать болезнь на самотек нельзя, если Шурима действительно все еще нуждается в правителе. Шуримцу повезло: красноволосая давно встала и уже во всю по хозяйски хлопотала по дому. Увидев, в каком состоянии раненый, она бросила точить ножи и буквально подлетела к нему. Коснувшись ладонью его лба девушка моментально поняла, что инфекция проникла в кровь. — Ваше Величество, разве можно в таком состоянии вставать с постели?! — с этими словами Шая подхватила Азира под плечо и повела его обратно. Уложив больного в постель она как можно аккуратнее сняла бинты с его руки. Так и есть, ткани загноились. Сбегав за водой и чистыми повязками, девушка осторожно снова промыла рану и перевязала её. Затем, сказав императору, чтобы тот не вставал, отправилась готовить отвар из целебных трав, которые всегда носила с собой. Шуримца, тем временем, мысли вставать с постели больше не посещали. Его било крупной дрожью, а каждый вздох давался с трудом. Император мысленно проклинал разбойников, ту стрелу, свою безрассудность и это чувство беспомощности. Кажется, мужчина уже совсем забыл какого это — быть не в силах позаботиться о самом себе. Попытки успокоиться и перестать заниматься самобичеванием не увенчались успехом, и всякий бред снова заполнял голову. Но, тем не менее, где-то металась вполне дельная идея отблагодарить Шаю позже. Устав рыться в рое жужжащих наперебой мыслей, император просто постарался уснуть, почти сразу провалившись в омут беспамятства. Шая весь день провела в попытках облегчить состояние Азира. То и дело она меняла полотенце на голове раненого, смачивая его в прохладной воде, а его пересохшие из-за температуры губы увлажняла приготовленным утром отваром. К ночи дело только ухудшилось: жар усилился, а мужчина начал метаться в бреду. Девушка, которая не сомкнула глаз у его постели, слышала, как он проклинал «разбойничье отродье», грозился обрушить на их головы ужасную кару за смерть каждого из своих солдат. В минуты затишья император что-то тихо шептал о славе и процветании Шуримы. «Истинный правитель, — промелькнуло в голове у красноволосой. — Даже в таком состоянии он думает о своей стране и своём народе». В моменты, когда казалось, что Азир уже не выберется из плена страшных видений, когда его дыхание становилось совсем тяжёлым, ионийка ложила ему руку на лоб и шептала слова утешения, которые, она надеялась, долетят до воспалённого сознания этого человека: «Не уходи, Азир! Твоя страна нуждается в тебе. Что станет с ней, с тысячами твоих подданных, если они потеряют своего императора? Ты сможешь, ты справишься, Азир. Борись!» Лишь к утру лихорадка оставила свою жертву в покое и он погрузился в спокойный сон. Шая же, которой эта ночь показалась бесконечной, отключилась прямо возле кровати больного. Что, собственно, с изумлением и обнаружил император, проснувшись ближе к закату. Ему стало уже значительно лучше, лишь побаливало плечо и на губах стоял странный пряный привкус незнакомых ему трав. Подумав несколько раз и решив, что он вполне в состоянии стоять, шуримец покинул постель и бережно уложил воительницу на освободившееся место. Лишь выходя из комнаты, Азир вновь обернулся на Шаю. «Валькирия», — усмехнулся про себя мужчина. Пересиливая слабость и игнорируя легкую головную боль, шуримец прошёлся по дому. Повсюду были раскиданы травы, на столе несколько ножей и точильный камень, а на краю, сложенные в стопочку, блестели серебром монеты, привлекшие внимание мужчины. Взяв несколько в руку, он принялся внимательно рассматривать их. «Ионийские… Демассийские, Ноксианские. — монетки что держал Азир одна за другой бесшумно легли обратно на столешницу — Интересно. Стоит найти свои вещи. ” Император осмотрел остатки комнаты, попутно машинально наводя красоту: крупные птичьи перья вернулись в вазу с усохшими цветами, дополняя композицию безысходности, завалившаяся на бок пустая миска твердо стояла среди прочей посуды, и остальные мелочи вернулись на свои места. Не заметив одежды, мужчина собрался было поискать в другой комнате, как взгляд голубых глаз упал на стальное перо, небрежно воткнутое в дверной косяк. Без труда дотянувшись до него, шуримец выдернул кинжал и провел пальцем по острию, что тут же оставило на коже кровоточащую царапину. — Острое… И очень знакомое. Правда, заклинание на такие было утеряно. — В голове мелькнули образы из прошлого. — Тот скандал с убитым ноксианцами беловолосым пареньком несколько лет назад… Ионийка. Как же я не догадался по говору. Вастайка? Ее перышки. Тогда понятно. Насколько помню они славились своими танцами. К чему это я? Уследить за нужной мыслью сложно. За окном уже стемнело, когда Азир бросил попытки понять что-либо. Вовсе забывшись в размышлениях, мужчина распалил очаг и, поставив стул напротив, подсел поближе к теплу, распустив длинные чёрные волосы, обычно собранные в хвост. Он не стал одеваться, обнаружив вполне ожидаемую дыру в одежде и пропитанный кровью рукав. Лиловая сталь пера, что он держал в руках, пылала пурпуром в свете пламени. Лучи закатного солнца разбудили Шаю, упав ей на лицо, от чего она недовольно сморщилась. Но, поняв, что находится в собственной постели, а раненый, которого только этой ночью била жуткая лихорадка, исчез, девушка мигом стряхнула с себя остатки сна. Дверь в комнату была приоткрыта и сквозь щель были видны весёлые язычки пламени в камине, что успокоило ионийку. За ночь дрова должны были догореть, значит разжечь огонь снова мог только Азир, так как дверь она запирала. Встав с постели она мельком взглянула в небольшое зеркало, висящее на стене. Ну и кавардак на голове! Распустив волосы и по быстрому расчесав их пальцами Шая вышла из комнаты…и остановилась в дверях, рассматривая Азира. Пламя в камине освещало гордый точёный профиль императора, что в задумчивости крутил в руках один из её магических ножей. Взгляд девушки скользнул по сильным рукам, которые явно держали оружие чаще, чем символы власти. «Красивый…» мелькнуло в голове у ионийки. Конечно, красавцев она видела немало, да и правителей ей доводилось видеть, однако никто не заботился о своих людях так, как этот шуримец. Он был из тех лидеров, которые внушают уважение, нежели страх. Шая была уверена, что его подданные в большинстве своём любят своего императора, хотя пара-тройка крыс всё равно найдётся. Азир, казалось, глубоко ушёл в свои мысли, поэтому девушка решилась нарушить тишину. — Я вижу Вам стало лучше, Ваше Величество? Шуримец отвлекся от кинжала и поднял голову. — Да, мне значительно лучше твоими стараниями. Ничто не потревожило твой сон, молодая вастайи? Шая очень удивилась, когда он произнёс название племени, к которому она принадлежала. Вастайи были известны на её родине как люди, у которых связь с магией была в несколько раз сильнее, чем у других. Благодаря этому именно из их племени выходили лучшие лекари Ионии. Однако среди них были и превосходные воины, каким являлась и Шая. Но откуда Азир узнал, что она вастайи? Справившись с удивлением девушка поспешила ответить. — Нет, Ваше Величество, спасибо за беспокойство. Как Ваша рана? — Прекрасно. Если считаешь нужным осмотреть, то прошу. — Азир отложил перо на стол позади и откинулся на спинку стула, положив руку на вмиг начавшее ныть плечо. — И раз мы заговорили об этом, воительница, я хотел бы поблагодарить тебя. Снова. Я бы уже был мертв, не приди ты тогда. Шая склонилась над императором, убирая бинты с раны. Та выглядела уже лучше, хотя заживать будет весьма долго и неприятно. — Я не такой хороший целитель, Ваше Величество, в нашем племени есть гораздо лучше. Закончив с раной ионийка села на стул напротив и тяжело вздохнула. — Если бы я пришла раньше, многих из Ваших людей можно было спасти… Император уже сидел привычно прямо, как подобает правителю. Как его учили. Вдруг он повернул голову на Шаю и посмотрел ей в глаза. — Шая, ты знаешь почему в моей стране девушек не допускают на службу, не допускают на сражение? — Кажется, мужчина впервые за долгое время назвал хозяйку дома по имени. — Скорее маленького мальчика вооружат и отправят в бой, чем женщину. Знаешь почему? Он был совершенно серьёзен, и после долгого молчания, поняв что ответа ждать не стоит, шуримец продолжил: — Чтобы воевать за Шуриму, девушке нужно доказать что она достойна и отречься от своего женского начала. Почему? Потому что у нас есть легенда. Она гласит, что когда-то Шуримой правила великая женщина по имени Фалийи, любимица Солнца. Она была бесплодна, и когда вовсе отчаялась родить наследника, после долгих молитв к ней явился повелитель песков, тот, чье имя многие предпочитают не произносить, веря, что тогда он явится и превратит плодородную почву в песчанные прерии, а города обратятся в пыль, оплетенные полынью и ковылем. Он зачал ей дитя, и велел назвать именем ящера, будь то мальчик или девочка. — Азир замолчал на секунду, переведя взгляд на огонь в камине. — Но случилась беда. Война. Страшная бойня, и вскоре Фалийи ничего не оставалось кроме как вступить в бой вместе со своими воинами. В результате она была ранена, но выжила. И у нее случился выкидыш. В ту же пору отец плода явился к правительнице, он всю ночь бранил ее и народ Шуримы, и всю ночь бушевала песчаная буря. Под утро он схватил кинжал, что лежал у кровати императрицы, и вонзил его в сердце женщины, а после наложил проклятие крови, из-за которого каждая женщина, погибающая в бою, будет чувствовать ужасную боль, агонию, будто ее съедают изнутри тысячи насекомых. Она будет страдать, даже если внешне кажется мертвой. Мало женщин действительно решаются на обряд посвящения в воины, а самые смелые единицы приходят ко мне на поклон… Воительницы по имени Шахин в их числе не было. Шая внимательно слушала легенду, а когда Азир закончил, спросила: — И это правда? Мужчина покачал головой. — Я не знаю. Правда, не знаю, но почему-то верю. Мне всегда горестно видеть смерть шуримца, будь то мужчина или женщина, но когда я вижу мертвые глаза молодой воительницы, во мне разгорается ярость и чувство вины. Будто именно я виноват в их муках. Вастайка покачала головой и, забывшись, вновь обратилась к императору, как к равному. — В той бойне виноват не ты, а подлое разбойничье отродье. Ты сделал всё, что мог для них. После непродолжительной паузы она снова заговорила, опустив голову: — У нас в Ионии сражаться могут все. Ионийцы — очень свободолюбивый народ, а тем более Вастайи. У нас каждый может сражаться так, как умеет. Так уж вышло, что некоторые народы, позавидовав нашей связи с магией, начали притеснять…нет, даже истреблять. Моё селение было вырезано почти полностью, выжили единицы. Именно поэтому боевые искусства так важны для нас. Знаешь, у нас верят, что после смерти человек сливается с магическими потоками, бороздящими Ионию. Мы верим, что наши предки наблюдают за нами таким образом и они всегда с нами. Но если иониец умирает вдали от родины, его дух остаётся неприкаянным бродить вокруг места своей смерти, пока его тело не успокоят на родной земле. Девушка подняла на императора глаза, полные печали. — Ионийцы очень привязаны к родине, поэтому каждый человек, погибший вдали от родной земли, не важно, откуда он, вызывает у нас сострадание и чувство светлой скорби. Именно поэтому мне так горько, что я не успела помочь выжить большему количеству людей. Азир грустно улыбнулся и взглянул на собеседницу. — В Шуриме погибших людей низкого сословья обычно испепеляют в пламени, созданном лучами нашего священного Солнца, а прах развевают далеко в пустыне под погребальные песни. Для нас душа — песчинки времени, подаренная жизнью, и когда тело сгорает, песок возвращаются в лоно матери. Довольно своеобразно. Император встряхнул головой. — Хватит об этом. Шая, которая уже было приуныла, тоже встрепенулась. — Верно! Соловья баснями не накормишь, а кушать хочется. Сейчас я приготовлю ужин, раз уж завтрак и обед пропущены. Она быстро встала и принялась хлопотать на маленькой кухне. Азир вновь улыбнулся, но уже без тени печали. — Было бы неплохо. А я… Могу помочь? Вастайи обеспокоенно посмотрела на него. — А Ваша рана не будет Вам мешать? — Рана? Нет, не думаю. Мне приходилось сражаться с подобными, уж с кухонным ножом я справлюсь. — Мужчина усмехнулся и встал. — Только скажи что от меня требуется. — Тогда помогите мне с овощами. Предупреждаю, лук очень злой. Только этот злосчастный овощ может заставить меня плакать по нескольку раз на день. Кажется к девушке вернулось её привычное настроение и она снова начала подтрунивать над императором. Азир рассмеялся и, подойдя к столу, принялся за дело. Некоторое время оба работали молча, пока шуримец не решил поговорить хоть о чем-нибудь. — Послушай, Шая… Мы никогда прежде не встречались? Мне показались знакомыми твои перья, такое чувство что я видел их тогда, три года назад, когда путешествовал по Ионии. — Мужчина поморщился, разбираясь с луком. — Тогда случилось нечто неприятное, убили паренька-блондина и рядом с трупами нападавших я видел, кажется, точно такие же кинжалы. — Три года назад? Тогда погиб мой близкий друг, после чего я решила путешествовать по миру в целом, так как не могла больше оставаться в Ионии. — она оторвалась от котелка с рисом и взглянула на мужчину. — Но Вас я не видела. Император вздохнул. — Извини что заставляю тебя вспоминать это. Мне жаль. Но, думаю, ты бы и не увидела моего лица. Тогда я бродил по лесу без сопровождения, в пурпурном плаще… и шлеме, походящем на птичью голову. Я тогда просто заплутал и услышал звон стали, а вскоре наткнулся на толпу воронов и кучу трупов. Лицо Шаи потемнело при воспоминании об этом случае. — Мы с ним работали в паре. Он часто делал всё так, как сам хотел, не слушая меня. Вот и в этот раз он решил импровизировать…доимпровизировался… Император положил нож на стол и оперся на деревянную поверхность руками. — Извини. Мне не стоило заводить разговор об этом. Ионийка встряхнула головой и, забирая в косу рассыпавшиеся волосы, быстро перевела тему: — Ужин вот вот будет готов. Если Вам не трудно, то не могли бы Вы подать мне миски ворон с той полки? — Конечно. Мужчина без труда дотянулся до посуды и протянул ее Шае. Ему было удивительно комфортно в ее компании, и сейчас мысль о возвращении на родину уже не грела так сильно как пару дней назад. Он с улыбкой наблюдал, как она ловко справлялась со всем, будь то целительство, бой или даже просто приготовление пищи. Не каждый день встретишь подобного человека. — Спасибо, Ваше Величество. — девушка приняла тарелки и ловко принялась раскладывать по ним еду. Давненько она не готовила вместе с кем-то. Обычно раненые предпочитали отлёживаться в постели, пока над ними хлопочут. Азир был не из таких и, признаться, это Шае очень нравилось. Создавался некий уют, вкупе с запахом традиционного ионийского блюда напоминающий вастайи родной дом. Вспомнив о доме она улыбнулась и тихо произнесла: — Наша семья часто готовила это блюдо. Причём всегда вместе. А после ужина моя старшая сестра всегда заплетала мне косы… Азир слегка помрачнел. — Моя семья… Не воспринимала меня всерьёз. Пожалуй, я был самым слабым принцем. Отец не любил, особенно из-за того что я занимался «всякой чепухой» вместо того чтобы заниматься тем, что он приказывал. У меня было много братьев, но им было так же все равно. Пожалуй только мать обращала на меня внимание. А потом она умерла. — Император грустно улыбнулся. — Я всегда был самым последним претендентом на трон. И не жалел об этом. Шая поставила тарелки на стол и подошла к мужчине, положив ему руку на плечо, снова обратившись к нему в своей привычной манере: — Зато теперь у тебя есть огромная семья в лице твоих подданных. Я уверена, ты хороший правитель. Когда тебя била лихорадка, ты грозился сделать ужасные вещи с теми, кто виновен в гибели твоих людей, отомстить за каждого погибшего солдата. Я не встречала ещё ни одного лидера, кто так заботился бы о своих подчинённых. Твоей стране повезло, что императором стал именно ты. -Я уверен, что любой из моих братьев был бы таким же прекрасным правителем. — Азир накрыл ее руку своей ладонью. — Называй меня по имени, воительница. Шуримец, приободрившись, улыбнулся собеседнице. — Как скажете, Ваше Величество. — девушка улыбнулась, а в глазах блеснули озорные огоньки: она снова подтрунивала над императором. — В свою очередь и я попрошу звать меня по имени. Не люблю церемоний. Азир лишь кивнул в ответ. *** Утро скользнуло в дом тихо, словно полуночная гадюка. Император уже давно проснулся и сейчас стоял во дворе, слушая лесных птиц и шелест леса. В руках шуримец держал флейту, что все это время была спрятана в его верхней одежде, которая, к слову, сейчас могла заменять разве что тряпку. Эта вещь была с мужчиной с самого детства, и, соответственно, крайне дорога ему. Проведя большим пальцем по ребру инструмента, Азир принялся играть самую простую мелодию что только знал, после вплетая в полотно песни имитацию утренних птах. Он прекрасно понимал, что вскоре придется вернуться в Шуриму, но пока затрагивать эту тему не хотел, и поэтому сейчас старался отвлечься от этих мыслей игрой. Шаю разбудили пение птиц и звуки флейты. Девушка пол ночи не могла уснуть, так как в голову лезли разные мысли, и уснула только под утро. Она снова отдала кровать Азиру, а сама устроилась на диване в гостиной, несмотря на протесты шуримца. Она тряхнула головой, прогоняя остатки сна, оделась и вышла из дома. Вастайи остановилась на пороге, прислонившись к косяку и с улыбкой слушая музыку, льющуюся из-под пальцев шуримского императора. — Шая… Ты умеешь танцевать? — Задав столь неожиданный вопрос, Азир продолжил игру, отстраненно глядя куда-то вдаль. Ионийка тихо рассмеялась и подошла к мужчине. — Конечно! Наше племя издавна славится своими танцорами и все с малых лет учатся танцевать. У нас даже проходит ежегодный праздник традиционного танца. Мужчина некоторое время стоял неподвижно, только пальцы плясали над инструментом, а после отнял флейту от губ и протянул руку красноволосой. — Тогда станцуем. — С удовольствием, Ваша Светлость. — Шая приняла руку Азира и слегка присела в поклоне. Император понятия не имел, откуда знает эти движения. Конечно, у него было много времени чтобы разучить кое-что ионийское, но он и подумать не мог, что умеет плясать в целом. Танец выходил странным, чем-то напоминающим смесь скучного вальса и тех крох из диких и чудесных танцев вастайи, что он видел в далеком прошлом. В некоторые моменты Азир готов был поклясться, что чувствует крылья за спиной, что птицы щебечут только для них двоих. И даже когда это все казалось шуримцу нелепым, он даже не думал останавливаться. Почему? Он и сам не знал. Наверное потому, что тогда мужчине вновь придется выпустить Шаю из рук, а может, потому что только во время этого танца он чувствовал себя свободным как никогда. Сама же Шая с удовольствием вспоминала движения, знакомые с детства. Азир снова приятно удивил её, продемонстрировав какие никакие, а знания ионийских танцев. Девушка не могла уже и вспомнить, когда ей было так хорошо в танце. Когда она танцевала в Ионии её окружали потоки дикой магии, подхватывающие и кружащие танцующих, словно лёгкий бриз подхватывает и кружит листья деревьев. И сейчас, вдали от Родины, она ощущала себя таким же листком, только в сильных руках императора далёкой страны. Они кружились, двигаясь в такт слышимой только ими мелодии и будто чувствовали биение сердец друг друга. Наконец пересилив себя, Азир, в последний раз покружив вастайку в воздухе, поставил девушку на землю и отступил на несколько шагов. Изящно поклонившись, император вдруг вскинул голову, услышав крик крайне знакомой ему птицы. Над домом, пугая маленьких птах внушительными когтями и массивным клювом, кружил сокол, знакомый придворным Шуримы своим ярким рыжим оперением. Бледно-голубые глаза шахина выискивали что-то внизу, на поляне, где танцевали двое. Когда же хозяин наконец подставил пернатому руку, птица осмелилась снизиться. Вопреки ожиданиям Шаи, посыльный приземлился крайне аккуратно, лишь оставив беловатые царапины на смуглой коже шуримца. К лапке хищника красной лентой был привязан небольшой конверт, скрепленный демассийской печатью. Не долго раздумывая, император тут же снял груз с лапки питомца, сломал печать и принялся читать послание, повернувшись к ионийке спиной. — О случае в лесу узнал король Джарван, когда Хан прилетел один. Умная, умная птица! — Император любовно почесал шею голубоглазому хищнику. — Похоже, прием повторится. Через четыре дня… — Думаю к этому времени твоя рана более менее затянется и не будет доставлять особых неудобств. — заметила вастайи, разглядывая сокола. Внезапно ей стало грустно от осознания того, что скоро Азир уйдёт. Конечно, рано или поздно это должно было случиться, всё же он правитель и его ждут дела, но Шая не позволяла таким мыслям мелькать в её голове. До этого момента. Теперь она чётко осознала, что они могут никогда больше не увидеться. — Пойду приготовлю завтрак. Девушка обогнула мужчину и направилась в дом, по дороге размышляя, нормально ли это — привязаться к человеку, с которым ты знакома всего два дня. И, судя по огню, который оставил в душе их недавний танец, она не просто привязалась… Шуримец снял с шеи небольшой амулет в виде золотистого птичьего пера и вложил его в конверт, в свидетельство о том, что именно император прочитал послание. Поласкав еще немного не желавшего улетать сокола, Азир вручил хищнику конверт, не сомневаясь, что умная птица спокойно пронесет ответ прямо в клюве. Когда Хан улетел, мужчина направился в дом, подобрав лежавшую на земле флейту. Наблюдая за хлопотавшей на кухне вастайкой, шуримец много раздумывал. Ему в голову пришла до жути странная идея, и что-то подсказывало правителю, что девушка откажется от предложения. — Шая, послушай. Я хочу предложить тебе кое-что. Думаю, тебе не понравится эта идея, но все же… Ты не хотела бы отправиться со мной в Демассию? На мгновение ионийка застыла. На самом деле предложение Азира было довольно заманчивым. Одна её часть хотела тут же ответить согласием, не думая и не мешкая. Но второй голос напоминал ей о её цели и долге, которые девушка сама себе определила, и спрашивал: а что дальше? Даже если она отправится с ним в Демассию, после он всё равно вернётся к себе в Шуриму. И, почему-то Шая была в этом уверена, позовёт её с собой. Но это означает, что придётся буквально сменить родину, а она не представляла, как можно променять прекрасные Ионийские леса на что-то другое. Всё же она скучала по родной земле. Ко всем этим доводам подмешивался страх быть пойманной на использовании магии, которую в Демассии люто ненавидели. Помолчав некоторое время и взвесив все доводы души и разума, вастайи всё же приняла решение, которое принял бы любой иониец. — Я принимаю твоё предложение. — ответила девушка, обернувшись с улыбкой к Азиру. Несмотря на все доводы разума Шая, как и многие ионийцы, слушала больше голос души, ведь в Ионии верили, что именно душа может указать верный путь. — Вот как.? — Мужчина приободрился и маска угрюмой серьезности тут же сползла с лица императора. — Я не думал что ты согласишься. Шуримца удивил ответ воительницы. Он ожидал чего угодно! Что Шая откажется, даже то, что она могла прогнать его, ну, а чем ящер не шутит? Правитель с трудом сдерживал радость и абсолютно мальчишеские чувства, неожиданно нахлынувшие при положительном ответе. — Я обязан спросить: уверена ли ты в своем решении? Я не буду держать тебя или заставлять, знай. Девушка взяла тарелки с едой вместе со столовыми приборами и перенесла их на обеденный стол, поставив одну перед Азиром. — Разум говорит мне, что это глупая идея. Но я всё равно уверена. — красноволосая рассмеялась, передав мужчине одну из вилок. — Думаю такой опыт будет мне даже полезен. Только не серчайте, Ваша Светлость, длинного платья для приёма не имею, придётся идти, в чём есть. Мужчина улыбнулся. — Не страшно.