Слабоумие и отвага

"Не паникуй". Книга подаренная Арсением явно на что-то намекала. Не точно бы он был полностью в этом уверен. Но опыт показывал, что все сделанное Арсением было не просто так. Хотя книга была совсем и не об этом. Возможно, тот просто подумал, что другу будет интересен жанр фантастики с бесконечно умными словами, и тончайшим высоко интеллектуальный юмором. А может и нет. Кто знает этого Арсения. Нет, ты, конечно, тоже знаешь. Но знаешь ли? Бесконечная непрерывная мысль крутилась, словно центрифуга и укачивала парня все больше и больше. Обороты все мощнее и мощнее. А круг все тот же и тот же. Думается, именно поэтому парень не слишком любил карусели. Ему своих в голове хватало, чтобы еще и тело подвергать этим центробежным испытаниям. Вот только самому с головной карусели спуститься было сложно. А все куда-то подевались. Или может он куда-то подевался. И снова завертелось, закрутилось. - Диима. Дииииимааааа. Ну что ты сидишь? Книжки - это скуууука. - на этот раз его спас капризный, растягивающий все гласные в словах голос Антона. - Пойдем играть. Это весело. - Парень был такой длины, что увидеть в его глазах детство удавалось с трудом. Но Дима был в курсе событий. Антон тоже был осведомлен о периодичных состояниях друга, но ему было, как бы не прискорбно, все равно. Сейчас он хотел играть. Может, оно и к лучшему. - Антон, а ты уверен, что сейчас время для игр? - Любое время для игр, - обидчиво прозвучало в ответ. - Так. Антон, ты сейчас пойдешь к расписанию и посмотришь, где ты сейчас должен находиться. И потом пойдешь туда, ты меня понял? Тот поступил глаза. - Антон? - Я должен быть с Еленой Дмитриевной. Но я не хочу. Мне не нравится, что она мне задает делать. - Она просит тебя выбрать между чем-то, я прав? - Да. Почему я должен выбирать? Это не честно! - Но как раз сейчас ты выбираешь: идти тебе к ней или нет. - Да. - Значит, занятия с ней проходят не так уж бесплодно, не так ли? - Ты задаешь слишком много вопросов, Дима. - Да, но в том то и дело, что их должен задавать ты. И отвечать ты. И делать тоже ты. И нести ответственность. Все ты. Это значит быть взрослым. - Как-то очень трудно быть взрослым. - Нет. Просто ты не пробовал. У всего есть плюсы. Ты ведь хотел их знать, насколько мне помнится? Парень мялся. - Ну? - Угу. - Так значит, какое решение ты сейчас примешь? - Пойду к Елене Дмитриевне. - Почему? - Потому что мне стоит самому браться за свою жизнь. Она же моя. - Это тебе кто-то сказал? - Нет. Я как-то подумал над этим. На занятии. Мне сказали, что это верное решение. - А сам как считаешь? - Ну... Я не знаю. И парень, развернувшись, пошел к пункту своего назначения. - Братан, ну где ты ходишь? О, книга новая? И че, как? - Арс снова попал в точку. - Как это удивительно.

***

Сейчас была совместная лекция для трех из четырех факультетов в большом зале. Темой лекции был оставшийся факультет, состоявший из детей, рано познавших дно всего мироздания. Попросту - малолетние наркоманы. Для успешной реабилитации от зависимости им нужно было соблюдать одно простое правило и не забывать о двенадцати шагах. Но не всегда у них это получилась. Чаще получалось, что им нужна была помощь. И сегодня помощь была при передозе. Преподаватель вещал о симптомах передозировки, действиях и мерах предосторожности. Словом, обычное ОБЖ. Самим наркоманам это все тоже объясняли, только другим языком. В другой форме. С другими описаниями. Трое друзей сидели рядом. Статистически никто не считал, часто ли удается подружиться четырем молодым людям с четырех различных факультетов. Общение между ними никогда не возбранялось, поэтому и внимание на такую деталь почти никто не обращал. Кроме, может быть, одного. Так уж изначально повелось, что среди наркоманов зачастую оказывались дети сливок общества. Эти сливки и сами не против порадовать себя чем-то эдаким, а дети тихим шелестом уплетались за ними. Потом кто-то из родителей, а чаще другие родственники, осознавали масштаб трагедии, и отдавали чадо на лечение, а после на содержание в подобие закрытого интерната. Чтобы меньше возиться. Официально, чтобы не допустить рецидива. На самом деле одно здесь не исключало другого. Противовесом местным мажорам тут выступали малолетние преступники. Преступали они по разным поводам. - Серега, ты в карты что ли проигрался? - Да отвалите вы. Какая разница? - Так такая тайна, мраком покрытая. - Раз такая тайна, значит я даже на правильный ответ вам "да" не скажу. Заткнитесь. Антон примирительно погладил парня по голове. Со стороны Антона сие действие не раздражало. Ему привыкли прощать. Это было и в минус. Так с инфантильностью не справится. Но в поглаживании головы нет преступления. Поэтому незачем критиковать. Лекция продолжалась. - Сколько наш Арс уже чист? - Полгода,- не совсем уверенно ответил Дима. - Может и месяцев семь, я не помню. Но спроси его и ты это до секунды узнаешь. - До секунды я узнаю, куда он меня пошлет. - Брось, вы давно уже не крыситесь по поводу его элитарности и твоей нетленности. Выросший ты наш в гетто рудбой. Серега фыркнул, но подумал, что друг прав. Он часто подливал масла в огонь. В свой собственный. Беспричинно. Видимо, выработавшаяся привычка, переросла в тотальный крах. Парень подумал о Диме. Тот большую часть времени был спокойным, рассудительным, лишь иногда возбужденным. Но для того всегда были причины. Несколько раз ему одобряли выход из интерната, но тот отказывался. Говорил про Антона, и как тот к нему привязан. Но Сережа и Арс думали, что тот больше других боится себя. И что окажись он снаружи, то случится что-то непоправимое . Лекция была окончена и большой зал снова оборудовали под столовую. Дети в этот момент предпочли выйти во внутренний двор. Арсений прошествовал к друзьям с противоположного конца. - Ну что, узнали как поймать дракона? - За драконов у нас на районе опускали. - Да, Сереженька, но тут не район, а ты лучше всех этих палеозойных.. Эээ... Дикарей. - В палеозое были люди? - Чувак, это просто метафора. Нет, не были. - Как у всех день пошел? Арсений, хоть и считал себя богом Олимпа, любил своих друзей. И все его действия были прошиты белыми нитями искренности. А с богами Олимпа он работал. Во всяком случае, раньше было хуже. Но нечто упомянутое раньше способствовало его вере в еще большего Бога, чем он сам. - Признаюсь вам, что не так хорошо, как хотелось - ответил Дима.- Я не смог с первого раза встать с кровати. То есть правильно встать. Как нужно. Все время что-то было не то. То нога не та. Потом за одеяло зацепился. Потом кто-то чихнул, а я хотел, чтобы было тихо. Потом снова и снова что-то мешало, пока я не осознал, что эта чертова гадость снова на меня напала. Осознание помогло, но... Не хотел бы, чтобы это вообще повторялось. Никто его не перебивал и не пытался успокоить. Дима был тем, кому нужно просто все сказать. Без советов. И понимания. Они бы и не поняли. Из них четырех обсессии появлялись лишь у него, и хоть порой и носили комический характер, все они были жуткими как сами по себе, так и предвестниками большей беды. Прошла немая минута, после которой Антон громко вздохнул и размашисто обнял друга. Что-что, а разрядит обстановку этот взрослый ребенок умел лучше других.