Стрелок

      Приехав на такси по названному Юрой адресу, Отабек расплатился с водилой. Выйдя из машины, он собственноручно достал из багажника свой чемодан на колесах. Опустив его на асфальт, испещренный трещинами, как старуха морщинами, покатил его к подъезду.       Старый район пригорода Санкт-Петербурга состоял из невысоких двух и трехэтажных домов, окруженных деревьями настолько плотно, что казалось, будто их поглотил лес. Площадь около ДК и общественный пляж финского залива были немногими достопримечательностями этого небольшого города-спутника. Единственной причиной обосноваться в этом тихом месте у мировых звезд фигурного катания, была его близость к Ледовому дворцу. Именно там и проходила бОльшая часть тренировок.       Дом, в котором имела квартиру чета Кацуки-Никифоровых, не отличался от остальных ни возрастом постройки, ни внешним видом. Все эти деревянные халупы, когда-то были коммуналками с сортирами во дворе. Со временем, дома подшпаклевали, внедрили "удобства" в каждую квартиру, заменили деревянные скрипучие окна на современные, и стало вроде как прилично.       Отабек поднялся на второй этаж и позвонил в дверь. Залаяла собака. Где-то сбоку откликнулась другая. Щелкнул замок железной двери, и на пороге появился Плисецкий в рваных джинсах и серой футболке с растянутым воротом, из которого выглядывала острая ключица и плечо. За его спиной маячила огромная пушистая собака. - Место, Маккачин! Рявкнул через плечо Юра на русском и Отабек почувствовал себя обманутым. Учебники японского, сложенные на дне чемодана, которые он с трудом достал в кратчайшие сроки, похоже были не так актуальны, как предупреждал Юра. - Ты быстро, - шепнул Плисецкий по-русски, переступив через порог. Бросив взгляд за спину Отабека, и никого не увидев, он обнял его и поцеловал в губы. Алтын выпустил ручку чемодана, и тот, потеряв равновесие, упал с грохотом на деревянный пол. Собаки вновь подняли лай.       Юра разорвал поцелуй и, развернувшись, крикнул в глубину квартиры на японском: - Приехал! Отабек схватил Юру и, прижав к себе, замер, вдыхая его запах. Всего за неделю он оказывается успел соскучиться до одури. Плисецкий ершился в объятиях, и вновь перейдя на русский, с приглушенным надрывом сообщил: - Бека, обниматься на лестнице плохая идея. У нас совершенно не толерантные соседи. Алтын с сожалением отпустил его. - Пойдём. Юра открыл настежь дверь. Огромный пудель выскочил наперерез. Плисецкий успел перехватить его и грозно рявкнул: - Свои! Но кто когда мог остановить Маккачина, так любившего гостей? Правильно - никто. Он резко дернул вперед. Юра потерял равновесие и шлепнулся у двери, рядом с собакой, наскочившей на Отабека и принявшейся вылизывать лицо казаха. На шум из кухни выглянул Никифоров, говорил он на японском. Юра ответил резко, потирая ушибленный локоть и поднимаясь. Из всех его слов Отабеку были знакомы только: блядь, заебали и пиздец. Очевидно правило квартиры, касающееся великого и могучего, не распространялось на русский мат, в угоду самому младшему и самому импульсивному ее обитателю.       Вообще, дом хозяев представлял из себя один сплошной компромисс. В помещении встретились жажда к роскоши и блеску Никифорова с стремлением Кацуки к лаконичности и практичности, и все это было здорово приправлено импульсивностью Плисецкого. - Бека, это Маккачин. Маккачин, место! - Юра перешел на английский, общались на русском они исключительно с собакой. - Бросай свои вещи тут.       Отабек прошел за Плисецким на кухню, где Юри стоял около плиты с сосредоточенным видом и мешал что-то в сковороде с высокими бортами. Виктор сидел за небольшим столом на табуретке, подогнув одну ноги под себя и "медитативно" пролистывая ленту новостей "ВК". Заметив вошедших, он отложил планшет и радостно поприветствовал: - Добро пожаловать. Нескольких уроков японского, прослушанных Отабеком и торопливо заученных, было достаточно, чтобы узнать фразу и дать вежливый ответ, точно по учебнику. - Молодец! - с гордостью в голосе похвалил его Виктор, будто знания Отабека были его личной заслугой, и обернулся к Юри - "мол, что скажет носитель языка?", почесывая за ухом подошедшего пса. - Хорошо. Кацуки сдержанно улыбнулся и, поправив очки, обратился к Виктору: - Покажи Отабеку дом. Никифоров поднялся со стула. - Ужин будет через десять минут. Отабек, у тебя хорошее чувство времени. Алтын нахмурился. Хоть Юри и говорил, медленно и четко выговаривая слова, при этом строя простые предложения, однако словарного запаса отчаянно не хватало,для понимания. - Пойдем, - Юра ухватил Алтына за рукав и перевел сказанное Кацуки на английский: - До ужина десять минут. Пришел точно в срок. Молодец. - Так, - Виктор почесал затылок и тоже перешел с японского на английский. - Тут особо показывать нечего. Туалет и ванна тут. Кричать громко в доме нельзя - стены тонкие. Никифоров указал на две двери, выходящие в длинный коридор, который, проходя через всю квартиру, упирался одним концом в дверь, другим в кухню. - Гостиная, - Никифоров дотронулся до плеча Отабека, указывая направление. Комната не имела двери и отделялась от коридора совсем не аркой, а просто дверным проемом. Гостиная хоть и была большой, однако всё свободное пространство съедал огромный диван, стоящий в центре, перед таким же, как он, огромным телевизором. Беговая дорожка ютилась около окна, кокетливо прикрытая шторой. - А это моя любовь. Прошу быть с ней аккуратнее. Виктор указал на здоровенную люстру, которая могла оказать честь своим присутствием любому из Питерских театров. Хрусталь, лампы в виде свечей, бронза - все это великолепие свешивалось с зеркального потолка. - Кому нужна твоя венецианская хрень? - возмутился Юра. - Да?! А кто забросил на нее кеды? - тут же припомнил былое Витя. - Леруа! - Кеды были твои. - И что? - Нужно следить за своей обувью. - Лучше бы ты следил за своими пьяными дружками. - Ты виноват, - авторитетно постановил Виктор, после чего продолжил экскурсию. Показал собственную спальню, хоромы Плисецкого, с дерзким персидским котом по кличке Укроп, появившимся из под кровати, только для того, чтобы фыркнуть. После чего, открыл дверь в комнату, где планировал поселить Алтына и торжественно сообщил: - "Дом перелетных птиц". В шкафу коробка забытых вещей. Если что найдешь, кидай туда. Постельное белье в диване. Натаха приходит два раза в неделю. Вещи, валяющиеся на полу и прочих поверхностях, считаются грязными, наравне с теми, что обитают в корзине для грязного белья. На этом, кажется, всё. Отабек успел притащить чемодан из коридора и поставить его у дивана, как Кацуки уже позвал есть.       Юра вертелся около стола, расставляя квадратные тарелки, на которых лежало нечто коричневое и кашеобразное, зато с удивительно аппетитным ароматом. Виктор достал виски из бара и поставил две рюмки - себе и Отабеку. Плисецкий выставил на стол из холодильника початую бутылку газировки. Первый тост был - "за приехал". Второй - "давайте жить дружно". За столом говорили на английском, после третьей рюмки Никифоров попросил показать Алтына учебники японского. - Четвертый урок! - воскликнул Виктор. - Тебя запросто можно отправить в магазин. Жаль, что мы не в Японии. - Дай посмотреть, - Кацуки положил столовые приборы и вытер о полотенце руки. Виктор протянул Юри книги, и с этого момента все поменялось. Японец умело начал миксовать речь. Через десять минут Отабек почувствовал, что мозг его закипает от обилия новой информации, через двадцать он был готов сдаться и сознаться "во всем". - Расслабься, - Юра погладил под столом его ногу. - Тебя, по крайней мере, кормят. - А будешь хорошо себя вести, еще и приласкают, - сообщил Никифоров и демонстративно облизал вилку. - Я не буду это переводить, Витенька, - нахмурился Плисецкий. - Почему, Юрочка? Разве о таком не стоит знать заранее? Можно здорово поднять мотивацию. - Кстати, о еде, - привлек к себе внимание Кацуки, не готовый позволить развиваться теме в горизонтальном направлении, - у нас готовят по очереди. Список продуктов я тебе напишу и повешу на холодильник. Юра заржал, он хорошо помнил свой первый список, состоящий наполовину из иероглифов. Вторая его половина была на жутком русском, здорово сдобренная английским. - Нет проблем. - Прогулки с Маккачином? Собака, услышав своё имя, подняла голову. Плисецкий пнул под столом Никифорова. - Да, - Отабек был сыт и от этого еще более благодушен. - Витя, это наглость! - Юрио, это справедливость, - возразил Виктор. - Гости не гуляют с собакой. - А он, вроде, не в гости приехал. Кацуки улыбнулся. "Талантливый мальчик" смущенно притих, в то время как воинственно настроенный Плисецкий, был готов защищать "территорию".       Виктор снял с дверцы холодильника листок, и вписал Алтына в график прогулок с Маккачином. - Эти черточки твое имя. Про остальное спросишь у Юрио. Достав из кармана ключи от квартиры Никифоров с торжественным видом вручил их Отабеку, а Юре напомнил, что сегодня как раз его очередь пугать хулиганов собакой. Плисецкий поворчал, но быстро собравшись, схватил с вешалки поводок и исчез за дверью. Отабек остался наедине с женатиками. Ощущение неотвратимого надвигалось. Виктор поднялся со стула. На выходе из кухни, он весело бросил: - Пойду выберу киношку. Юри кивнул удаляющейся спине. - Не хочу, чтобы между нами было недопонимание, - Кацуки перешел на русский, - мне, по большому счету, всё равно чем ты занимаешься вне катка, но ровно до того момента пока твоя работа остаётся за дверью и никого из членов моей семьи не коснется. Алтын кивнул. - Хорошо, что мы понимаем друг друга, - Юри улыбнулся, переходя обратно на зубодробительную смесь языков. - Помоги мне с посудой. - С удовольствием, - ответил Отабек, его не оставляло ощущение, что каждый его жест, взгляд, слово взвешивается и оценивается. Закончив с помощью и испросив разрешение уйти, Отабек вернулся в спальню. Разобрав чемодан, он ушел смывать дорожную пыль.       Выйдя из душа в полумрак коридора, Отабек прошел на звук работающего телевизора с полотенцем на плечах. В дверном проеме он замер. Юра смотрел телевизор, сидя на спинке кожаного дивана. Одна его рука была занята стаканом с молоком, а другой он машинально перебирал темные волосы, уснувшего на плече Виктора, Кацуки. Допив молоко Юра протянул стакан и потряс им перед лицом Никифорова, который перехватил его и поставил на деревянный подлокотник подле себя. Алтын нахмурился. Он совсем не понимал, как он впишется во всё это со своей влюбленностью, и главное, на какое место? Вопрос - зачем, в его голову не пришел. Всё было намного проще, когда они были друзьями. Отабек одернул себя - они никогда не были друзьями. Просто раньше он не знал, что это не дружба.       Юра заметил Алтына, прекратив свое умиротворяющее занятие, он аккуратно слез со спинки дивана и, тихо пожелав Никифоровым спокойной ночи, утащил к себе в комнату несопротивляющегося Отабека.       Юрий действительно соскучился по Алтыну. Ему не хватало сильных, ласкающих рук, горячего рта, жестких поцелуев, переходящих в нежное касание обнаженной кожи. И сейчас, его же воспоминания-желания превращались в реальность. Огромная комната сжалась до размеров обнажающего перед ним Отабека. Тело фигуриста казалось, еще больше наполнилось силой и мощью. В несколько шагов Стрелок оказался рядом и прижал к своей груди тонкое тело. Одежда полетела на пол, и они оказались на пушистом пледе, который нежил их в своих объятьях. От тяжести любимого тела на себе Юре хотелось стонать в голос. Пока казах был в душе, он успел подготовиться к их встрече и, раскрывшись, прошептал со стоном: - Не медли. Ответом ему послужило жадное прикосновение к пухлым губам и сильный толчок, заставивший не сдерживать больше эмоций, переполняющих его. Хотелось насладиться этой ночью и непрекращающимися движениями внутри, крепкими руками, держащими в круговороте желаний. И Юра и Алтын, обнимая друг друга, радовались, что это их первая, но к счастью не последняя ночь вместе, в маленьком пригороде Санкт-Петербурга.       Утро Стрелка началось с лая Маккачина и настырного солнца, которое засветило прямо в глаза, стоило только перевернуться на спину. Отабек пощупал пространство рядом с собой, и не найдя Юру под боком, сел, оглядываясь. Взгляд пробежался по обстановке и остановился на компьютерном кресле, в котором развалился здоровый кот, под лапой которого обнаружились трусы. Его трусы!       Алтын встал и, подойдя, присел перед креслом, осторожно протягивая руку, чтобы забрать свою вещь. Кот зашипел и выпустил когти. Стрелок отдернул руку. Драться за трусы не было смысла, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что они все были в шерсти, поэтому Алтын надел подобранную с пола футболку, прикрывшую "стояк" и вышел в коридор.       Маккачин прыгал вокруг Юри и активно махал хвостом. - Доброе утро, - произнес Отабек на смеси японского и английского. Завязывающий шнурки на беговых кроссовках Юри поднял на него взгляд. - Доброе. - Ты бегаешь по утрам? - спросил Алтын только для того, чтобы что-то спросить. Маккачин сунул влажный нос под футболку. - Да, - Юри выпрямился. - Хочешь составить компанию? - Хочу, - Алтын отпихнул морду пса. - Пять минут на сборы. Отабек кивнул. Юри снял с вешалки поводок и, пристегнув Маккачина, вышел за дверь.       Пройдя по коридору мимо гостиной Отабек заметил Юру, бегающего на тренажере с плеером в ушах. Решив его не отрывать, Алтын быстро собрался и вышел из подъезда, немного раньше отведенного времени. Кацуки в спортивном костюме японской сборной разминался около заплеванного подъезда. Маккачин проводил осмотр близлежащих кустов и деревьев. Хлопнула подъездная дверь, и Юри, посмотрев на часы, произнес по-русски: - Молодец. Четыре с половиной минуты.       Отабек застегнул спортивную куртку, глядя на Кацуки, продолжающего разминку. Понимание, что нихрена он не молодец, появилось практически сразу. Якудза сказал пять минут, значит должно было быть пять минут. Из-за угла дома выбежала девушка в розовом, и Отабек с удивлением узнал в ней Бабичеву, одну из подопечных Якова. Девушка целенаправленно двигалась в их сторону. - Привет, мальчики. Отабек, какими судьбами у нас? - Мила, не сбиваясь с ритма, начала бегать вокруг него, большой лужи около подъезда, и Кацуки. - Я переехал. - Здорово! - Мила была искренне довольна и от того совсем нетактична. - Хочешь совет? - Конечно. - Быстрее ищи квартиру и сваливай. "Дом перелетных птиц" не подходит для долгого проживания. - Почему? - Леруа там чуть не спятил от тесноты, - Бабичева засмеялась. - Юри, что там было до того, как вы сделали спальню? Кладовка? - Комната. Два татами, это не так мало, - ответил Кацуки, заканчивая разминку. - Побежали? - Да! Юри свистнул, и Маккачин, бросив все свои дела, подскочил к нему. И они побежали.

***

- А почему Юрио нет? - спросила Мила. - Он сказал, что не свинья, и остался дома бегать на тренажере, - ответил Юри, выходя на привычный для пробежки ритм, который обычно выбирала Бабичева, количеством вопросов. - Ну, это же совсем не то! - воскликнула Мила. Какое-то время они бежали молча. Отабек решил попросить помощи с языком. - Юри, помоги мне пожалуйста с японским. Кацуки ответил, увеличивая скорость: - Я уже помогаю. - Может мне нужно что-то знать? - Обратись к Юрио. Скорость бега вновь возросла. - Почему к нему? - Его уровня для тебя пока достаточно. Юри ускорился. Алтын хотел спросить еще про грамматику, но Бабичева громко рявкнула в лучших традициях Плисецкого: - Заткнись немедленно! Бегают молча, Отабек. - Может быть, у него есть силы бегать и говорить, - Кацуки подмигнул, возмущенно приоткрывшей рот девушке, и побежал быстрее. Мила попридержала Отабека за руку. - Он будет увеличивать темп, пока ты не заткнешься или не отстанешь. - И ладно. - Время пробежки не уменьшится, - уточнила Мила. - Я выдержу. - Ты реально собираешься бегать с Якудзой наперегонки? - Почему с Якудзой? - А что? Его многие так называют. За глаза. Отабек нахмурился. - Ну, заглаза. За глаза. Это каламбур. Может тебе русский сначала подтянуть? - У вас все в порядке? - Юри уже закончил штурмовать лестницу, ведущую на мост и интересовался причиной задержки уже сверху. - Уже бежим! - крикнула Мила и понеслась догонять Кацуки.       У Алтына накопилась куча вопросов, которые он собирался задать Якудзе. Вот он сейчас его догонит и всё-всё спросит. Следующие полчаса превратились для Бабичевой в ад. Сначала они наращивали темп, а когда предел был достигнут, Юри начал петлять словно заяц и перепрыгивать через небольшие преграды, а потом и через большие. Миле казалось, он пытался сбежать от них, и ему бы это удалось, если бы не светофоры, на которых японец педантично останавливался и брал собаку за ошейник, чтобы перевести на другую сторону. В довершении всего Маккачин увлекся овчаркой и дальше бегали уже за ними. - Отабек, - Мила пыталась отдышаться, уперевшись руками о колени, - ты прости меня, конечно, но ты - чурка безмозглая. - Людмила, - укоризненно произнес Кацуки, поправляя очки. Бабичева опустила голову ниже. - Даже я поняла, - последовал глубокий вздох, - что трепаться на пробежке нельзя. - Отабек просто не командный игрок, - вступился за казаха японец. Оценка данная Юри отрезвила не хуже холодного душа. Что и кому он хотел доказать, затеяв этот пустой разговор? Якудза оказался выносливее, и как ни прискорбно это осознавать - умнее. - Тогда я не хочу с ним бегать! Бабичева выпрямилась, она всё еще тяжело дышала. - Мне надрыва на катке хватает, - заявила фигуристка, - Кстати, мой зайчик сегодня играет против Канады. Приходите посмотреть. - Обязательно, - Юри улыбнулся. Хоккей, это как раз то, что надо. Бабичева сунула руку в карман спортивной куртки. - Блин. Потеряла! От тебя одни убытки, - Мила ткнула наманекюренным пальчиком в грудь Алтына и, развернувшись, гордым шагом скрылась за углом. - Не переживай, она так не думает.       Дома их встретил злющий Плисецкий. - Вы чего так долго? Кацуки посмотрел на часы, пробежка заняла на десять минут больше чем обычно. - Мы догоняли Маккачина, рванувшего за очередной красоткой, - Юри потрепал по голове собаку. - Почему без меня? Юра сжимал кулаки, не зная кому первому следует двинуть: Свинье, который вдруг решил, что может подкатить к Беке или Отабеку, который напрасно разевает варежку на его Юри, а может Никифорову, который подозрительно лоялен? И вообще он был лишен утреннего поцелуя. Где справедливость? - Ты не хотел, - Кацуки наклонился, чтобы развязать кроссовки. - А Бека хотел? - Да.       Юра выдал длинную и громкую фразу на японском и, размахнувшись, пнул кроссовок Юри, который он только что снял, и тот "прилетел" Отабеку в живот, оставив на белой футболке грязный след. Довольный собой Плисецкий развернулся и ушел на кухню. Виктор выглянул в коридор и, улыбнувшись, произнес: - Если вы уже все выяснили, то может мы уже позавтракаем? Отабек рассматривал грязный след на футболке. - Что это было? - Ревность. - А? Отабек перевел взгляд с серого пятна на японца. Причин для ревности не было ни одной, совсем. - Я же предупреждал, - Кацуки выпрямился и, снисходительно улыбнувшись, постучал по плечу Алтына, вроде как подбадривая. - Добро пожаловать в "клуб".