Джонлок в любом виде и состоянии

#sherlock #johnlock #fahrenheit451 Выйдя из своего дома на работу, Шерлок решил пройти через парк. Тяжело жить пожарному, который хранит у себя дома книги. Дело в том, что держать у себя изделия книгопечатания — самоубийство. Едва кто-то узнает о вашем увлечении чтением, как весь ваш дом внутри сгорит дотла. И все говорящие стены, 《ракушки》, все 《родственники》, смотрящие на тебя с четырех сторон — все пожрет пламя. Листья на деревьях легко шевелились, отражаясь в виде тени на асфальте, припечатанные лунным светом. Шерлок шел, уже переодевшись в свою форму и думал о том, что при возвращении его ждет недочитанный томик Джеймса Хедли Чейза. Взгляд уныло скользил по дорожкам, как вдруг перед ним возник белокурый парнишка. Он словно светился в лучах ночного светила, и Холмс невольно подумал — не божество ли это? — Вы пожарный, так ведь? — Не то, чтобы вам было до этого какое — то дело. Мальчишка отпрянул, садясь на скамейку. — Так вы и вправду пожарный? *** Позже Холмс узнал, что завтра этот «ангел» обретает эту же профессию. Они немного разговорились, так что Шерлок вел себя так, будто он — типичный житель мира сего, никогда не бравший в руки бумаги с текстом художественного характера. — А правда, что раньше мы тушили пожары, а не разжигали их? — Что за чушь вы говорите? Дома всегда были огнеупорными, с самого начала.  — А я упорно не хочу в это верить. Паренек умолк, но буквально спустя минуту вновь заговорил: — Меня зовут Джон. Джон Уотсон. А вы, как я вижу, мистер Холмс. — Как вы узнали? — иронично отозвался пожарный. — У вас нашивка на груди с вашим именем. Кончики губ Джона скользнули вверх. Каким бы ни был этот таинственный мужчина, он явно не тот, за кого себя выдает. *** Джон отлично проявлял себя, как представитель своей профессии, но… Смотреть на его лицо, когда он брал в руки 《саламандру》, было тяжело. На нем читалась смесь боли и отчаяния. Каждый сгоревший фолиант отдавался внутри. *** Люди не обращали внимания на других людей. Бывали те редкие случаи, когда некоторые имели знакомых, но сейчас их крайне мало. Поэтому можно было, не страшась, заводить отношения. Джону полюбился Шерлок, но тот не хотел проявлять свое ответное чувство. Холмс чувствовал себя древним экземпляром той огненной инквизиции — книга неряшливого хозяина, залитая чашками кофе, насквозь прожженая сигаретами, со смятыми и порванными страницами. — Разве на свете мало слепых? Холмс удивленно глянул на сослуживца, идущего рядом. Они жили буквально в квартале друг от друга, поэтому часто прохаживались с работы вместе. — Нет. Все мы слепы, каждый по-своему. Слеп скупец: он видит золото, но не видит богатства. Слеп расточитель: он видит начало, но не видит конца. Слепа кокетка: она не видит своих морщин. Слеп ученый: он не видит своего невежества. Слеп честный человек, ибо не видит плута, слеп и плут, ибо не видит Бога. А Бог тоже слеп — в день сотворения мира он не увидел, как в его творение затесался дъявол. — Да и я слеп: говорю с вами и не замечаю, что вы глухи.* Закончить за Уотсона стоило хотя бы ради этого взгляда. Синие глаза, глядевшие раньше на него с покорностью и легким испугом, теперь смотрели с удивлением и легкой преданностью. — Так ты тоже… — Да. Я тоже читал. Теперь он понял, что уже не будет читать в одиночку, опасаясь правосудия. Джон будет вместе с ним. *** После переезда в новый дом, семья Уотсон-Холмс обзавелась обширной библиотекой без опасений, что когда-то спичка и керосин проникнут в их дом. Как же было приятно слушать родной голос, повествующий о разных путешествиях, героической любви и подвигах. Часто Шерлок засыпал на коленях Джона, убаюканный его голосом и теплом камина. Оставалось лишь надеяться, что пожарные вновь приобретут истинный смысл их профессии.