***
Джемин ошивался в чайной Бэкхёна и ждал Джено. Еще до того, как он вчера убежал, они договорились, что встретятся тут если что. На делать было нечего, поэтому он помогал Бёну, у которого в этот день выдался наплыв посетителей. — Хён, почему ты не выходишь отсюда надолго? — спросил волк, когда выдалась минутка. Этот вопрос интересовал его уже некоторое время. — Три года назад я напортачил с одним заклинанием поиска и привязал себя к этому месту. Пока что мы до сих пор не нашли способа разбить проклятие, так что я могу отлучиться на часика три максимум. — А что происходит, когда время выходит? — Ну… грубо говоря, я начинаю умирать, — пожал плечами Бэкхён. Звучало это так буднично, будто он просто начинал чихать цветами, например. Джемин нахмурился. Ведьмак всегда казался ему довольно легкомысленным — много болтал и смеялся, отпускал шуточки, жаловался. Но почему-то такое отношение к смерти казалось На уважительным. Потому что сам он умереть пока что очень боялся. Над дверью прозвенел колокольчик и оба перевели взгляд на посетителя. Джемин почувствовал странный запах лаванды и мака. И, что странно необъяснимо, ночи. От обычных людей так не пахнет. Перед ними стоял черноволосый парень, явно не местный. Он со скучающим любопытством рассматривал помещение, пока не перевел взгляд на Джемина и Бэкхёна, задержав взгляд на первом. В голове волка все мысли поплыли, образовывая белый шум, а потом резко пошли картинки и кадры — его собственных воспоминаний и чужих, а еще нечто, чего не происходило. Это было хуже способностей Лухана, который прокрадывался призрачно и незаметно. На думал, что как только эта связь прервется, то он просто двинется умом. Парень продолжал гипнотизировать глазами, и чем дольше делал это, тем сильнее менялся цвет радужки с обычного карего до светло-золотистого, открывая на обзор кошачий разрез зрачка. Эту пытку прервал Бэкхён, вышедший из-за стойки и преградивший зрительный контакт. Выглядел он при этом непривычно спокойно и серьезно. — Чем могу помочь, Айса? — Джемин отходил от странных переглядок, голова кружилась, ум за разум не заходил, но мозг пытался систематизировать то, что ему только что показали. Поэтому он даже не обращал внимания на происходящее вне собственной головы. — А ты сильный, раз можешь меня узнать, — усмехается гость, его голос неподходяще низковатый, глаза все еще не сменили свой цвет. — В детстве меня маг пытался угробить, может потому что не вышло и узнал? — пожимает плечами Бэкхён, звуча привычно насмешливо, с некоторой издевкой. — В вашей вселенной не ходят маги уже давно. — Нет, — согласился ведьмак, — думаю тот был из твоей, ведь у нас и божества давным-давно среди смертных не шляются, — Бэкхён складывает руки на груди. — Так чем же я могу тебе помочь? Если, конечно, могу. — Думаю, я купил бы у тебя кое-что, чтобы продолжить свой поиск, ведьма, — Бён поморщился. — И думаю у меня есть, чем помочь тебе. Джемин все не пришел в себя до конца, но наблюдает из-за спины старшего. Он чувствует смену ауры того в ответ на предложение. Странный парень не внушает доверия, но и недобрых намерений, вроде как, не имеет. — Для смертных меня зовут Им Чангюн, — он протягивает руку, пальцы которой унизаны кольцами, наверняка магическими. — Бён Бэкхён, — ведьмак на рукопожатие не отвечает, хотя улыбается дружелюбно. — Джемин, последи за залом, мы с господином Атропосом отойдем поговорить. На не остается выбора, кроме как послушаться. Он провожает взглядом обоих и возвращается к работе. По крайней мере пытается делать видимость. Через час со второго этажа спускается один Бэкхён и это странно, потому что Джемин следил за залом и не видел, чтобы гость покидал заведение. — Куда он делся? — Ушел. — Но… я же следил за… — Своим способом ушел, — Бэкхён треплет младшего по волосам и усмехается: — У Смерти свои пути. Черный волк замирает. Как такое может быть? Смерть? Что это значит? Хён наверняка подкалывает его. — Да-да, очень смешно, — попытка обратить все в шутку с треском проваливается, когда Бэкхён показывает очень странные письмена на руке. — Это печать договора, — сообщает Бён. — Я заключил с ним контракт на то, чтобы иметь возможность освободиться от проклятия. Я не умру. Тот-кто-имеет-множество-имен не тронет меня еще много лет. Джемин хотел было возразить, что они нашли бы иной способ, но Бэкхён предостерегающе поднял указательный палец. — Мы пытались найти выход несколько лет. И чем это не вариант, если в обмен на нормальную жизнь я буду знать, что еще много лет смогу переходить через дорогу и на меня точно не наедет автобус? Это была очень выгодная сделка. Но я прошу молчать об этом. Я сам все расскажу, если потребуется, — Бэкхён смотрит серьезно и настойчиво. Короне не остается ничего, кроме как поддаться старшему и кивнуть. В конце концов, это не его проблемы и секрет. — Спасибо. Оставшийся день проходит спокойно, без странных гостей. Но и Джено не объявляется. Это волнует Джемина, но он пытается успокоить себя тем, что возможно его чем-нибудь запрягли и он занят. К несчастью они не могли никак связаться, поэтому На продолжал тихо беспокоиться. Но он надеялся, что они встретятся случайно завтра.***
На следующий день Джемин видит Ли, но только мельком. Тот идет по улице в сопровождении волков из его стаи. Они о чем-то разговаривают. Осенняя Корона в это время и сам занят, направляясь по делам с Исином и Каем. Они шагают на противоположных улицах, но трое волков тут же реагируют, чуя присутствие Кая, и только Джено никаким образом не дергается. Но черный волк уверен, что тот чувствует. И не только присутствие вампира, но и его — На Джемина. В нос ударяет почти реальный металлический запах крови. В голове долю секунды вертятся картинки, которые ему показал Смерть. Джемин не знает, при каких условиях сбудется такое предсказание. Это заставляет нервничать еще сильнее — шагать в темноте наощупь самое неприятное. Знание и власть над ситуацией — вот что всегда придавало уверенности На. В каком случае он оступится? Или предсказание неизбежно? Корона решает, что завтра в любом случае заставит Летнюю Корону поговорить с ним.***
new empire — one heart Удивление почти вырывается из-под маски, когда на пороге дома оказывается Джено. На хмурится и смотрит с подозрением. На улице идет дождь, но запах хвои, кажется, исходит именно от Ли. Его взгляд тяжелый и ожидающий, будто требует объяснений. Глаза светятся бледными льдинками. — Сегодня последний день, — констатирует факт Джено и На не удерживается от того, чтобы саркастически выгнуть бровь. — Погода откровенно говоря хреновая и если у тебя нет конкретных предложений, то с этого момента я пойду, — Джемину жмет грудная клетка, но он продолжает строить спокойствие. Он видит больше, чем хотелось бы и слова вырываются против воли. — Ты же не веришь мне снова? Белый волк кажется удивленным. На решает, что раз в жизни отступиться от собственных принципов и вколоченного в кожу воспитания бывает полезно. Один-единственный раз он позволит своей маске слететь полностью. Потому что иначе точно потеряет. А если и так не выйдет удержать, то пусть, по крайней мере он не сможет сказать, что не пытался. — Я догадываюсь, что ты слышал. Что я приманка, верно? Но я уверен, что ты лучше любых слов знаешь сам, что истинно. Потому что твои чувства и эмоции, в отличие от моих — вот, что ведет тебя в верную сторону. Если ты когда-нибудь за эти дни чувствовал с моей стороны корыстные намерения, что я действую в интересах стаи, пытаясь связать тебя… — Джемин вздохнул, с горечью усмехаясь. — Что ж, в таком случае единственное, что могу сказать, так это то, что не собираюсь заставлять тебя выбирать. Я видел вещи, которые, скорее всего, не должен был. И теперь мне на самом деле страшно. Потому что в любом случае я… — горло сдавили подступающие слезы и Джемин хмурится, слегка посмеиваясь. — Черт. Джено молчал, но наблюдение за Осенней Короной приносило лишь мучения. Потому что Ли чувствовал — тот настолько искренен, насколько не каждый осенний волк себе позволит. До того, как пришел к этому дому, Джено был уверен в своих намерениях и в том, что уйдет без оглядки. Что осуществит худший сценарий их связи, что этот сценарий самый верный. Но теперь, видит перед собой этого рыжеволосого, чьи эмоции передавались на каком-то ином уровне. Ли Джено готов был падать на колени и молить о прощении. — Каким бы не было твое решение, у меня есть одна просьба, — пламенно-янтарный взгляд встретился с холодно-ледяным. — Закрой, пожалуйста, глаза. Джено хотел было возразить, да и вообще напрягся. Но один взгляд Короны Осеннего Суда говорил, что ничего подлого он не замышляет. Ли вздохнул, но просьбе последовал, продолжая, впрочем, пребывать наготове, если его вдруг атакуют. Но никакой атаки не последовало. Парень почувствовал движение воздуха и чужое тепло рядом, а потом его губ осторожно коснулись чужие, оставляя мягкий поцелуй. Джено распахивает глаза от неожиданности, лицо Джемина слишком близко, настолько, что можно пересчитать его реснички. И Ли не знает, что с ним происходит, но когда На начинает отстраняться, он обхватывает его за талию и притягивает обратно, вплотную к себе. Черный волк страха не выражает, но от спокойствия тоже далек. — Что ты, черт возьми, творишь? — голос Лета звучит тихо и хрипло, но в нем столько надрыва, что больно становится почти физически. Парень легонько трется носом о чужой, прежде чем вновь поцеловать, но уже настойчивее, увереннее. Их близость длится одновременно целую вечность и лишь мгновение. Джено смотрит в глаза напротив так жадно, будто видит в последний раз. То, что рассматривает на самом дне Джемин, ему совсем не нравится. — Когда я вновь приду, то вернусь, На Джемин. Только подожди немного. Совсем чуть-чуть. И не пытайся найти, ладно? Я буду рядом, не бойся. Черному волку очень сильно не нравятся эти слова, но они произнесены с таким нажимом, что приходится лишь молча покивать головой. Между ними волнение и много недосказанностей. Джемин не знает, на что согласился, но он надеется, что действительно очень скоро Ли Джено вернется сюда и больше не уйдет. Потому что лишь мысль о том, что его белого волка не будет рядом, причиняет невыносимую боль. Жизнь без него кажется пыткой. Но об этом На Джемин решает умолчать.