Наваждение

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Лев Толстой

      Мать. Кто она? Женщина, что подарила жизнь. Женщина, что растила и воспитывала. Или может быть хранительница домашнего очага, тепла и уюта, женщина, которая бережет дом, создает, поддерживает и укрепляет семью. Мать — это первое слово в жизни каждого ребёнка, это самый близкий человек. Человек, который не предаст, человек, который не уйдёт, человек, который всегда поддержит и защитит. Мать — это центральный фрагмент мозаики по названию «семья». А что будет если вдруг этот фрагмент изъять? Взять и стереть, как будто его никогда и не было. Казалось бы ничего такого, ведь значение матери такое стереотипное. Сколько семей живет без неё? Но возникает вопрос: а семья ли это тогда?       Подобным вопросом вот уже 16 лет задаётся Скорпиус Малфой.       Стоя у высокой дубовой двери, быстро поправив на себе мантию, галстук, эмблему факультета и даже шнурки на ботинках, Скорпиус с большим нетерпением постучался. Эмоции переполняли парня, от чего с его красивого лица не сползала улыбка. Ещё бы, день, который начинается со встречи с профессором Грейнджер уже не может быть плохим, а Скорпиус даже на знал причины по которой его вызывали. Но уже сама мысль о том, что профессор имеет к нему какое-то дело приносила ему радость.       -Да-да, входите, — послышалось приглушенно и Скорпиус отворил дверь.       В кабинете кроме профессора была ещё её дочь, что одновременно испортило и взбодрило парня. К Роуз у Скорпиуса не было не каких особых чувств: ни положительных, ни отрицательных. Он знал о ней, знал, что она учиться на Когтевране, на его курсе, знал, что она отличница, что всё своё время она проводит в библиотеке, готовясь к занятиям, или патрулируя коридоры, или выполняя поручения по своим комитетам. И в целом это всё, что он о ней знал. Скорпиус никогда не слышал о девушке ничего стоящего. Ни один парень не говорил о Роуз как о предмете своей симпатии, девушки никогда не сплетничали о ней, профессора никогда не отправляли её на отработки, ведь она за пять лет не нарушила ни одного правила. Всё это делало Роуз Уизли в глазах остальных студентов скучной и неинтересной. Но с другой стороны, если его вызвали в кабинет вместе с дочерью профессора, значит это как-то касается его авторитета в Хогвартсе. Мысль об этом подняла его дух, и он довольно подошел к столу.       -Доброе утро, профессор Грейнджер, вызывали? — Скорпиус остановился рядом с Роуз и также улыбнулся ей, на что она лишь безразлично посмотрела на него.       -Доброе утро, Скорпиус, — Гермиона ответила ему такой же озорной искренней улыбкой. — Вот, Роуз, это Ваш коллега и напарник, он заступает на место старосты мальчиков. Могу Вас поздравить, мистер Малфой.       Сердце парня на миг остановилось, а после начало бешено колотиться. Скорпиус не знал что сказать, новость настигла его врасплох.       -Большое спасибо, — едва сдержевая восторг и самодовольство, он глубоко дыша улыбнулся еще шире, если это было возможно, — очень неожиданно, я ведь только на шестом курсе.       -Мы с профессором Макгонагал посоветовались и решили, что лучше вас обоих с этими обязанностями не справиться никто, — сказала профессор Грейнджер, с доверием смотря на парня.       -Прекрасно, — Роуз также вежливо улыбнулась — можно я возьму свое назначение и пойду, должно быть занятие уже началось.       Голос девушки был как и на занятиях спокойный и равнодушный. Казалось назначения на пост старосты школы никак её не зацепило, не вызвало ни единой эмоции, ни хорошей, ни плохой. Скорпиус краем глаза смотрел на неё и злость сама собой начала назревать в нем.       «Неблагодарная тварь. Каким образом в такой удивительной женщины могла родится такая дочь?»       -Да, мисс Уизли, Вы можете идти, а Вы, Скорпиус еще останьтесь, — профессор Грейнджер быстро вручила Роуз какие-то бумаги и сново обратила свое внимание на Скорпиуса.       -До свидания, — развернувшись, Роуз быстро двинулась к двери. Парень проводил её взглядом полным непонимания и возмущения.       «Мать всю жизнь отдала для того, чтобы быть рядом с ней, чтобы дать ей всё, чтобы она чувствовала её присутствие в своей жизни, а ей просто все равно. Можно проявить хоть каплю благодарности».       -Скорпиус, держи, — она дала ему и его назначение, к прилагающимися к нему обязанностями, — это твоё. Надеюсь ты рад этой новости. Твой отец уж точно будет рад       -О да, — Скорпиус взял в руки лист, внимательно всматриваясь в текст, — я очень рад, это большая честь для меня. Спасибо!       -Да не за что, — профессор Грейнджер махнула рукой, — лучше тебя с этим не справиться никто.       -Я не совсем уверен… — начал было Малфой.       -Я уверена, — строго отрезала Гермиона, давая понять, что тема закрыта, — я и профессор Макгонагал.       -Да, хорошо… ладно, — Скорпиусу стало немного неудобно и он опустил серые глаза обратно на лист бумаги. — Ну тогда, я пойду, да? У меня ещё занятия, да и надо разобраться с этим, — указал на пергамент Малфой.       -Да, можешь идти, — ответила Гермиона и возвратилась обратно к своим делам, — хотя нет, подожди.       Скорпиус остановился у двери и внимательно посмотрел на профессора. Гермиона снова перевила взгляд на парня, и было в нём нечто такое, от чего Скорпиусу стало как-то не по себе. То ли отчаяние проскакивало, то ли неуверенность, то ли страх. Скорпиус не понимал, понимал одно: этого в глазах профессора Грейнджер он ещё не видел и почему-то больше не хотел видеть.       -Я хотела бы тебя попросить об одной вещи, — сдержанным тоном начала она, — это не совсем удобно, и я никогда бы не посмела тебя таким нагружать, но…       -Всё что угодно, — не раздумывая ответил Малфой не дождавшись самой просьбы.       Гермиона благодарно улыбнулась, но тут же спрятала улыбку под напускной серьезностью.       -Дело в Роуз, — тем же сдержанным тоном продолжила она, — она как-то странно себя ведет. Спорит со мной, недовольна назначением, да и много других мелочей, что мне совсем не нравятся.       Скорпиус внимательно слушал, и понимал о чем она его будет просить, и уже жалел о своем обещании. Но дороги назад уже не было, тем более ради профессора Грейнджер он мог и Роуз перетерпеть.       -Вы теперь будете проводить много времени вместе, да и жить вам выпало теперь по соседству. Я прошу тебя, присмотри за ней, образумь её, если вздумает дурить, — голос её предательски вздрогнул. — Не знаю, возможно я себя и накрутила, но все же…       -Хорошо, я Вас понял, если будет нужно, я сделаю что нужно, — улыбнулся Скорпиус.       -Спасибо, — Гермиона ответила ему благодарным взглядом и глубоко вздохнула.       -Ну тогда я пойду?       -Да, — ответила она спокойным и мягким голосом, — иди конечно.       -До свидания, — попрощался Малфой и закрыл за собой дверь.       Направляясь на занятия, с мыслей Скорпиуса не выходили события, что произошли с ним в последние 15 минут. Какие-то смешанные чувства поселились внутри него. Искренняя радость, связанна с новым назначением переплелась с чувством обремененности из-за психической нестабильности Роуз Уизли. Впервые за пять лет обучения Скорпиус ощутил чувства к этой девушки — чувства злости и презрения. Горький привкус не оставлял его, заставляя снова и снова проматывать в голове слова профессора Грейнджер.       «Спорит со мной, недовольна назначением, да и много других мелочей. Овца. Есть люди, которые бы душу продали за такую мать. Некоторым и вполовину не посчастливилось так, как ей».       То чувство уважения и любви, что годами скапливалось в его душе к Гермионе Грейнджер было связано не только с её выдающимися знаниями к применению волшебства, но и с чем-то другим. С первого дня, как Гермиона появилась в Хогвартсе, Скорпиус для себя решил, что эта лучшая женщина, которую он когда-либо встречал. То с каким трепетом она относилась к своим детям пробудило в сердце парня острое противоречие. С одной стороны была его родная мать, что бросила их с отцам, когда ему еще не исполнилось и двух лет, мать, которая внезапно пропала на годы, и так же внезапно появилась, потом снова и еще несколько раз, притаскивая в дом какие-то «модные тряпки» или же детские мётлы с которых уже довольно большой мальчик успел вырасти. А с другой, такой, казалось, светлой стороны была она — героиня Второй Магической Войны, честная и справедливая защитница прав угнетенных, прекрасная многообещающая волшебница, что бросила высокий пост в Министерстве, большие деньги, что там вертелись, страницы журналов ради своих детей. Много лет маленький Скорпиус учился жить с мыслью, что и без мамы жить нормально. И ничего, что папа на роботе больше, чем дома, с этим тоже как-то живут. В чистокровных семьях это норма, никто не жалуется и он не будет. Зато бабушка Нарцисса научила его неплохо разбираться в травах и зельях, а домовой эльф каждую ночь рассказывал все новые и новые сказки. Казалось бы всё не так и плохо, пока не появилась эта женщина, что перевернула его сознание с ног на голову. Она повсюду таскалась за своими детьми. Устроилась на роботу преподавателем. Переехала жить в школу. Все, что бы дети не делали, не обходило её стороной. Столкновение таких диаметрально противоположных ситуаций заставило уже сформированную психику Скорпиуса пошатнуться и дать некий сбой. Как-то само собой в его голове выстроилось понимание, что если в его матери не хватило сердца любить его одного, то это не значит, что так должно быть. Теперь он точно знал, что семья должна быть другой. В семье должна быть мама. И именно тогда, на втором курсе обучения, Скорпиус для решил, что у Гермионы Грейнджер обязательно осталось в сердце место еще для одного ребенка. Так и началась история завоевания Скорпиусом любви Гермионы Грейнджер.       Неохотно вынырнув из своих мыслей, Скорпиус понял, что вокруг никого нет, коридоры пустые и тихие — очевидно занятие уже давно началось. Быстро поглядев в наручные часы, парень в этом убедился и быстрее ветра рванул в сторону теплиц. По звукам доносящимся из того края замка, Скорпиус понял, что робота кипит. Он сбавил шаг, поправил мантию, волосы, перевел дыхание и постучался в дверь.       -Мистер Малфой, где Вас носит? Входите быстрее, — профессор Лонгботом недовольно провел его взглядом к самому последнему ряду, где его ожидали Альбус Поттер, Доминик Уизли и Софи Забини.       -Простите за опоздание, профессор, — ответел Скорпиус на ходу натаскивая на себя защитный костюм, — меня задержала в себя профессор Грейнджер.       Где-то в теплице послышалось хихиканье, что быстро умолкло, Скорпиус даже не успел словить с какой стороны, но оно заставило проснуться едва утихнувшее чувство гнева.       -Ах, ну тогда, ладно, — махнул рукой профессор, — сегодня первое вступительное занятие, мы только познакомимся с программой. Но это не значит, что вы четверо можете разговаривать, услышу хоть звук — сниму по пять очков из каждого.       Друзья широко улыбнулись и возвратились к теме урока. Все кроме Ала.       -Почему ты был у Гермионы? — прошептал он.       Скорпиус молча ткнул ему в руки лист с назначением.       -Ничего себе, — глаза парня округлились, — поздравляю, хотя на шестом курсе будет тяжело.       -Не тяжелее чем на седьмом, — прошептала Софи, искоса посматривая на профессора, что как раз доставал из-под стола какие-то вьющиеся растения, — на шестом курсе меньше предметов, ты ещё не будешь сдавать ЖАБА, времени больше чем надо, чтобы войти в курс дела.       -Да и профессор Грейнджер всегда придет тебе на помощь, — прошептала Дом, доставая такие же растения, после чего все последовали её примеру.       -С чего бы это профессору мне помогать? — изогнул светлую бровь Малфой.       -Да брось, все знают, что ты у Грейнджер в любимчиках, — улыбнулся Ал.       -Неправда, — сделал оскорбленный вид Скорпиус.       -Правда, — в один голос, громче обычного, ответили друзья.       -Задний ряд, двадцать очков с Слизерина, — сердито сказала Лонгботом, глядя на них.       -Но профессор, я же молчал, — возмутился Скорпиус.       -А отвечали они Мерлину? — ехидно спросил Лонгботом.       Наконец-то все умолкли. Доминик записывала лекцию, Ал и Софи пытались усыпить ожившее побеги растения, перешептываясь, а Скорпиус безразлично смотрел в затылок какому-то парню из Хаффлпаффа ничего не видя перед собой. Не смотря на недовольный вид, парень ликовал, то что он у Грейнджер в любимчиках радовало его и немало. Но знать это всем не обязательно. Также как и то, что он все эти годы мечтал, чтобы она стала его матерью, или то что во время всех поездок в Нору он специально пытался как можно больше времени проводить с ней рядом, или то, что все его превосходные СОВы были только ради крепких объятий профессора Грейнджер.       Когда прозвенел звонок, друзья радостно собрав вещи, умчались на улицу, все, кроме Доминик, у которой было занятие. На улице было тепло, ведь лето ещё не думало уходить. Альбус шел впереди ускоренным шагом, Скорпиус и Софи плелись позади.       -Ты совсем не рад меня видеть? — спросила Софи, крепко держа руку парня.       -Рад, — улыбнулся натянуто он.       -Тогда почему ты вчера убежал от меня? — Софи остановилась и заставила его обернутся. — Я так хотела, что бы мы остались вдвоем. Я прогнала всех девчонок из комнаты…       -Разве я просил делать это? — голос Скорпиуса повысился и он одёрнул руку. — Мы говорили уже об этом — ты моя невеста, и ты должна хранить целомудрие до брака.       -О чём ты говоришь, Скорпиус? — Софи не выдержала и тоже начала кричать. — Посмотри вокруг, какой сейчас век, какие люди? Тебе пора жить сегодняшним днем.       -Невеста Малфоя до брака будет чиста, — ровным и холодным голосом ответил ей Скорпиус, — и мне все равно кто и как сейчас живет. Ты родилась в чистокровной семье. Ты обещана мне как невеста. Я дал слово тебя беречь. А я никогда не нарушаю своих обещаний.       Скорпиус оставил её стоять на месте и двинулся к Алу, что нервно курил, сидя под старым дубом.       -У тебя кто-то есть, да? — спросила Софи, так и оставаясь стоять там.       Остановился и Скорпиус. Он обернулся. Волнистые темные волосы девушки развевались на ветру, круглые щёчки горели, в глазах стояли слезы. Не выдержав Скорпиус вернулся обратно и крепко обнял Софи.       -Софи, если я дал обещание, я его сдержу, — прошептал ей на ухо парень и крепко поцеловал в лоб.       Скорпиус не любил Софи, как и отец не любил мать, и дедушка Люциус бабушку Нарциссу. В благородных чистокровных семьях браки редко совершаются по любви. Но они совершаются, так или иначе. В этих браках рождаются дети. И Скорпиус знал не по наслышке, чтобы брак не распался, дети росли с матерью — отец не должен лгать.       Говоря о семейных отношениях, важно помнить, что семья остается семьей только тогда, когда все её члены знают своё место, когда каждый выполняет свои обязанности, не посягая на чужие, и не отказывается от своих. Когда все осколки мозаики дополняют друг друга, составляя целостную картинку. В своем боготворящем сравнении Гермионы с Асторией Скорпиус не знал одной маленькой детали — если Астория отказалась от своих обязанностей и оставила семью, то Гермиона взяла на себя слишком много, этим её разрушив.