Гамартия

— Поттер. Двое молодых людей стояли возле алтаря, крепко держась за руки. Их лица выражали исключительное спокойствие, почти равнодушие. Главное, не заглядывайте в их глаза, не прислушивайтесь к тихому разговору и вам покажется, что это просто переволновавшаяся пара влюблённых. Мэнор тонул в цветах. Зала для приёмов давно не выглядела так роскошно и изящно. Ненавязчиво играло пианино, звенели бокалы, наполненные дорогими винами, лились светские беседы, тщательно поддерживаемые хозяйкой дома. Всё говорила о дороговизне и достоинстве, но не о вычурности. Холодная роскошь, поддельная нежность. Драко был одет в белоснежный костюм и мантию. Ни единого пятна. Чистота и преданность. Верность и покорность. Безмолвная кукла в руках старшего супруга. Юноша чувствовал, что теряет силы с каждой секундой, иногда его пробирала дрожь, но он не подавал вида, продолжая с уверенностью и хладнокровием наблюдать за церемониальной залой, но мыслями, стоит признать, он всё чаще возвращался к грядущей ночи. Она одарит его силой, она же окончательно лишит свободы. Гостей было… мало. Невообразимо мало. Малфой был морально готов улыбаться доброй тысяче неблагодарных зрителей. Однако вокруг было не больше пятидесяти волшебников и волшебниц, только самые знакомые лица друзей и, реже, родственников. Здесь что, совсем нет дружков Поттера? Рыжих голов в толпе точно не мелькало. Драко бросил неодобрительный взгляд на своего мужа: безукоризненные манеры, тон голоса, улыбка. И эта чёртова алая мантия аврора, так резко контрастирующая с окружающей белизной. Знак силы, мужества и опоры. — Ты произносишь мою фамилию, словно ругательство, — не глядя на Малфоя, ответил Гарри и сильнее сжал руку партнёра. Он ощущал волнение блондина, его слабость и неуверенность, замечал его беспокойные взгляды, но не считал необходимым как-то это комментировать. — Через час отец попросит нас принести в дар друг другу символы верности, и я тоже стану Поттером, — Драко прошептал это так, словно выплюнул конфету Берти Боттс со вкусом шпината. — Формально, ты останешься Малфоем, — безэмоционально ответил Поттер, поприветствовав кого-то в зале лёгким кивком своей вихрастой головы. — Ч-что?.. — впервые за вечер Драко так откровенно потерял самообладание, да и вообще проявил хоть какие-то эмоции помимо презрения. Он заглянул в лицо гриффиндорца. Серые глаза перестали выражать надменность и напускную неприязнь, от появившейся надежды. Драко будет позволено сохранить фамилию? — Ты будешь полноправным наследником всего рода Блэк, сможешь пользоваться их именем и печатью, но для всех, включая министерство, ты Драко Люциус Малфой. Был, есть и всегда им будешь. Гарри почувствовал, что его супруг заметно ослабел. Аврор знал, что о таких вещах сообщают не за пару минут до начала церемонии. Он планировал рассказать об этой привилегии гораздо позже, но лгать Малфою он был сейчас не способен. Гарри всем телом ощутил приступ паники и болезненной слабости, которые настигли блондина. Магия полилась в руки Драко, буквально, возвращая его в сознание. — Это не все претензии, Поттер, — ободрился Малфой, пропуская в свою речь былое равнодушие и незаинтересованность. — Ты понимаешь, что эта самая выдающаяся свадьба столетия? — Гарри кивнул. — Понимаешь, что ещё год мы не будем сходить с первых полос всех известных и неизвестных нам газет? — Гарри кивнул. — Понимаешь, что знаменательнее этого события нет ни-че-го? — Малфой, я всё понимаю, но к чему ты клонишь, в упор не вижу. — Криви? Серьёзно?! Ты позвал Колина Криви в качестве фотографа?! — эта мальчишеская претензия немного расслабила и позабавила Поттера, зелёные глаза ярко замерцали. — И неужели это все твои грифы? — Боюсь, что нет, — Малфою показалось, или аврор ответил без особого удовольствия? — Гермиона должна быть здесь с женихом. — Что-то я нигде не вижу огненно-рыжую шевелюру. — Она обручена с Кингсли, — теперь речь мужчины была довольной и насмешливой. — Намекаешь, что где-то в зале министр? — растерялся Малфой. — Не намекаю, а прямо об этом говорю, — Гарри кивнул в сторону столика, где мило беседовали Люциус, Гермиона и Кингсли. — О, Поттер, знал бы ты, сколько нецензурных наречий рвётся с моего языка… — Малфой тяжело вздохнул и до боли сжал кулаки. — Почему? — искренне изумился Гарри, не обратив никакого внимания на стальную хватку супруга. — Это стопроцентный гарант действительности нашего бракосочетания. Никто не станет сомневаться в документе, который освидетельствовал сам министр. И поверь: Колин прекрасно знает, что, как и в какой именно момент нужно запечатлеть. — Поттер, — Драко недобро прищурился, — что ты делал на Гриффиндоре? — Прятался от тебя, — усмехнулся Гарри и вновь одарил кого-то сногсшибательной улыбкой. — О чьём ещё присутствии на моей свадьбе я должен знать? Кто та милая леди в очень… интересном платье? — Малфой уже несколько минут наблюдал за брюнеткой, которая с завидным упорством пыталась опустошить самонаполняемый бокал с эльфийским вином. — Поттер, такими темпами она поглотит весь погреб отца. Это твоя несчастная фанатка, заливающая горе выпивкой? Гарри потупил взгляд, пытаясь не рассмеяться. Да, Мадлен была в своём репертуаре. Он любил эту девушку за её простоту, открытость и… пофигизм? Да, пожалуй. Если Мади шокирована, она никогда не сможет наиграно улыбаться, как это делало большинство позёров и лицемеров, которыми просто изобиловала политическая арена. И сейчас Мадлен стояла в облегающем чёрном платье с очень эксравагантым вырезом на спине, не обращая никакого внимания на осуждающие взгляды в свою сторону. — Она моя нянька, — аврор странно заулыбался, с любовью оглядывая фигуру девушки. — Я её замена? — хмыкнул Малфой и непроизвольно выпрямил спину. — Как на нашу помолвку отреагировал Скорпиус? — вдруг спросил Гарри, заприметив в толпе платиновую макушку. — Благосклонно, — в голове Малфой сделал пометку о том, что Поттер намеренно обошёл тему разговора, да к тому же, ещё и не особенно сильно скрывал это. — Мой сын понимает, что это станет спасением для семьи. Ответить Поттер не успел. Музыка стихла, гости обратили всё своё внимание на пару. — Хотя бы попытайся сделать вид, что ты счастлив, — прошептал Гарри и как-то устало улыбнулся. Началась церемония. Люциус произнёс длинную, пафосную, но весьма проникновенную речь о тайной любви между его сыном и всенародным Героем. Слова произвели впечатление на многих из присутствующих, но далеко не на всех. Гарри с внутренним ликованием заметил недовольный, но понимающий взгляд Гермионы и послал ей самую невинную и добрую улыбку, на которую только был способен. Малфой-старший с садистическим удовольствием растягивал слова, замедлял свои жесты, скрупулёзно работал палочкой над руками «влюблённых». Время всё тянулось, а Поттер уже успел сильно пожалеть о том, что не смог найти волшебника, способного провести эту церемонию. Казалось, Люциус намеренно медлил, оттягивая момент истины. Когда нить, сковывающая запястья юношей спала, и они, наконец, смогли отпустить друг друга, никто из них не почувствовал должного облегчения. Стало пусто и неуютно. Спало ощущение защищённости. Звук голоса Малфоя отдалился, всё вокруг посерело. Поттер не знал, не мог, да и не хотел предполагать, сколько ещё длилась эта отчаянная пытка. Он то и дело поднимал глаза на ослабевшего Драко, желая вернуть им обоим чувство законченности и полноты. — А теперь, дети мои, — глубокий, надменный голос Люциуса едва заметно дрогнул, — я прошу вас принести в дар друг другу… символы любви, согласия и верности, — зал онемел. Всё замерло в ожидании. Драко осторожно взял с мраморного столика кольцо, с внутренним содроганием приметив на нём тяжёлое ожерелье. «Ошейник, а не символ любви,» — мелькнула в его голове пугающая мысль. Под звуки звенящей тишины он дрожащими руками, почти не владея собой, надел на безымянный палец Поттера кольцо. Отпрянуть от мужчины Драко не успел. Горячие властные ладони заключили его одеревеневшие кисти в крепкие объятия. Из недр своей алой мантии аврор быстро извлёк кольцо, и ни секунды не раздумывая, нанизал его на палец оцепеневшего от шока Малфоя. Не шуршали подолы платьев, не звенели бокалы с вином, не трепетало дыхание людей, и Драко отчётливо услышал или, скорее, ощутил биение чужого сердца внутри себя. «Теперь ты мой...» — последнее, что смог разобрать Малфой, перед тем, как зал взорвался рукоплесканиями, а пылающие огнём губы накрыли его собственные. Вокруг вихрями закружилась магия. Руки Поттера до сих пор не отпускали его застывших ладоней. — Поздравляю, — стараясь не переходить на рык, сквозь зубы произнёс Люциус и покинул супругов. — Поттер, что ты только что… — но возмутиться Драко не успел. К ним потекла вереница гостей с подарками, подношениями и поздравительными речами. Десятки улыбчивых лиц что-то громко говорили, кто-то даже плакал, но Малфой всё смотрел на спокойное, уверенное и «газетное» выражение лица Гарри Поттера. Он словно бы надел маску дружелюбия и равнодушия, был весел и неутомим, хотя его крупная ладонь с жёсткими пальцами и мозолями от метлы крепко сжимала ледяную ладонь самого Драко, делясь потоками магии и ища… О, Мерлин, поддержку?.. — Ты идиот, Гарри Джеймс Поттер, — вряд ли бы Малфой обратил внимание на эту фразу, не окажись его кисти вновь на свободе. Блондин бросил потерянный взгляд на девушку, которая пыталась в своих объятиях задушить его супруга. Драко видел, с каким облегчением Поттер зарылся носом в кудрявую шевелюру Гриффиндорской заучки. На душе стало пакостно. — Никаких полумер, да? — нравоучительно вещала Грейнджер, вновь оказавшись на полу. — Ты мог меня предупредить не за сутки до церемонии? Ты знаешь, что существуют совы? Почта, Гарри, почта — лучшее изобретение человечества. — Прости, — зелёные глаза виновато глянули на Гермиону. Девушка вздохнула, пару минут подулась, а потом вновь обвила шею Поттера. Драко отвёл взгляд. — Балда, — вздохнула она и, отступив на шаг, поправила подолы красной аврорской мантии, что слегка сбились от бурных объятий. — Поздравляю вас, через пару дней загляну со свежими вестями из прессы. — Не злись, Малфой, она мой лучший друг, — Поттер нашёл рукой ладонь Драко и впился в неё, как в древко метлы во время полёта. — Теперь я знаю, что ты чувствуешь. Не пытайся отвертеться: ты ревновал и злился. — Это не моя прихоть, Поттер. Всё дело в привязанности младшего супруга, — ощетинился Малфой и чуть поёжился от неприятия. — Я чувствую себя так, словно стал частью… Как это отвратительно звучит… Словно стал частью тебя. Я даже не способен контролировать собственные эмоции. — Жизнь сына, Малфой. Ты спас его жизнь, — на самое ухо прошипел аврор и притянул к себе блондина. Заиграл вальс. Гарри сделал несколько шагов по направлению к центру залы, придерживая Драко за талию. Малфой сначала сбивался, не привыкший к роли ведомого, а потом смирился. Мысли закружили вокруг чёртового Поттера. Это было странно. Драко чувствовал запах его одеколона, чувствовал, как вздымается его грудь, как руки трепетно обхватывают его спину, удерживая, делясь силой… Гарри теперь вёл куда смелее, чем пару минут назад. Он нежно наклонил блондина, что заставило заглянуть в его бездонные зелёные глаза. Да, он полностью в их власти. — Как только доиграет музыка, — шепнул Поттер, выравниваясь, — я аппарирую нас в Блэк-холл. Твоя магия почти угасла, я чувствую это. Малфой только кивнул, а в душе разлился ледяной поток осознания неизбежного. Никогда больше не будет собой, никогда больше не будет принадлежать себе, потеряет достоинство и силу, вес в обществе и уважение среди окружающих… — Сейчас, — и юношей сжал вихрь аппарации, выбивая из груди воздух. Драко огляделся и увидел гостиную, выполненную в серо-зелёных тонах. В камине мгновенно заиграл огонь, освещая помещение ярким, тёплым светом. Мужчина тяжело осел на мягкий диван, погрязавший в множестве подушек с кисточками. — Воды? — осведомился присевший рядом юноша. — Виски, — тихо выдохнул Малфой, с ожесточением стягивая с себя тяжёлую мантию и пиджак. На столе появились два бокала и бутылка. Поттер не без удовольствия их наполнил и тут же залпом выпил свою порцию спиртного. — Ненавижу этот официоз, — поделился он мыслями с супругом. — Знаешь, что ненавижу я? — Малфой опрокинул в себя бокал, даже не пытаясь почувствовать вкус обжигающего напитка. — Ненавижу быть младшим супругом общеизвестного Мальчика-Который-Выжил-И-Победил. Ненавижу быть безвольной, никчёмной куклой в чужих руках. Ненавижу себя за слабость… — Драко откинулся на подушки. В голове приятно зашумело, руки потеряли точность в движениях. Немощь от лёгкого опьянения охватила всё тело. — Как ты уговорил отца на такое безлюдье? Там не было и половины тех, кого я ожидал увидеть. — Прирождённая харизма и дар дипломатии?.. — Поттер улыбнулся, не веря самому себе ни на йоту. — Не льсти себе, Потти, — хмыкнул Малфой, не открывая глаз. — Сколько? — в гостиной повисло неловкое молчание. Треск дров в камине немного расслаблял, но не настолько, чтобы отвлечься от мысли, что тебя продали. — Сколько ты ему пообещал? За негласность, за отсутствие целой толпы политиков и чиновников, за моего сына… — Сорок восемь тысяч галлеонов, — голос, похожий на весенний гром прорезал помещение насквозь. — Дорого же ему удалось продать меня, — ухмыльнулся Драко и распахнул серые безжизненные глаза. — Этот день прошёл для меня как во сне. В голове был какой-то странный тёмный морок, угар. Я никак не мог сосредоточить свои мысли на чём-то… Сейчас я даже не вспомню, что было на помолвке. Всюду цветы, музыка, завывания чужих голосов, но его лицо, когда вместо ошейника младшего супруга ты надел на мой палец кольцо, почти признавая во мне равного… Оо, я никогда не забуду это выражение лица. Кажется, он забрызгал ядом твою мантию, — истерично усмехнулся юноша и резко поднялся, схватив со стеклянного стола уже вновь наполненный стакан. — Что ты удумал, Поттер? Вся ветвь Блэков принадлежит моему сыну, у меня осталось имя и… и ещё это! — Малфой вскинул руку с кольцом вверх. — Я же герой, — засмеялся Гарри и, следуя примеру блондина, стянул с себя мантию и ослабил узел галстука. — Разве героям положен отдых? — Драко сузил глаза и сделал небольшой глоток огневиски, смакуя дорогой напиток на языке. — Я думал, аврорам не дают пятидневный отдых лишь потому, что они женятся. — Мы же не будем сейчас говорить о службе? Когда Поттер увидел серьёзный взгляд своего мужа и ощутил его решимость, вопрос отпал сам собой: — Моя работа делится на две части, — без особого энтузиазма начал Гарри, — три недели месяца я и моя опергруппа рискуем жизнями, а оставшуюся неделю роемся в бумажках и делаем вид, что магический мир вне опасности. И, в принципе, не имеет особого значения, чем я занимаюсь в эту неделю, если все необходимые документы и распоряжения подписаны, списки и отчёты заверены, а общественность уверена в незыблемости порядка и покоя, — аврор сделал глоток из своего стакана, — сегодня я могу отправиться хоть на край света, но вот послезавтра, ровно в шесть тридцать утра, я обязан быть в Аврорате, и исключений не делается. — Вообще? — неожиданно задал вопрос Малфой. — Не совсем, — Поттер потёр лицо руками, пытаясь сбить наваждение из неуместных воспоминаний и въедливого страха. — Можно поменяться сменами с кем-то из другой группы. Министерству не важно, который из псов сегодня загрызает врага на границе. Я догадываюсь, почему ты интересуешься. Да, я могу не вернуться. Каждый день на задании может стать последним для меня, — интонация не менялась. Гарри говорил так, словно давным-давно начал считать эту мысль логичной и вполне обыденной. — Завещание хранится в Гринготтсе, вы не будете бедствовать. — Чем я могу заниматься в твоё отсутствие? — продолжал планомерно осведомляться Малфой. Он должен был знать, на что рассчитывать в этой новой, ещё незнакомой жизни. Идти на ощупь было сложно. — Чем угодно, — пожал плечами Поттер, — в Годриковой впадине отличная лаборатория. Ты специализируешься на зельях, верно? Она в твоём полном распоряжении. Главное не сотри мой дом с лица земли. А в остальном… ты волен сам решать, что делать, пока меня нет. — Я и Скорпиус будем жить с тобой? — Драко всеми силами старался не выдать своего волнения. — Первое время, да, — на выдохе ответил Гарри и неожиданно поднялся с дивана. Он прошагал к камину, подкинул несколько поленьев в огонь и обернулся на Малфоя. — Это не моя прихоть. Связь должна укрепиться и перестать давить на нас обоих. И, пожалуй, Скорпиусу будет необходимо привыкнуть к тому, что теперь он кровью принадлежит к иному роду. — Мой сын сможет продолжать заниматься? — Малфой, не делай из меня монстра, — усмехнулся Поттер и грациозным движением волка облокотился на каминную полку, белоснежная улыбка в полумраке комнаты сверкнула слишком по-звериному. — У вас будут две отдельные комнаты, двери на ключ запирать я не намерен, а если ты доверяешь людям, то имеешь полное право пригласить их в дом, будь то твой друг или учитель мальчика. Лучше скажи, что должен делать я? — развёл руки в стороны мужчина. — Семьянин из меня так себе. — Продолжай при Скорпиусе быть светящимся, как люмос, гриффиндурком и не подходи к нему без надобности, — Малфой пытался держаться, но злость на отца, страх за сына и полнейшая неизвестность впереди перебороли его сдержанность. Сердце болезненно сжалось. Он сам рушит то, что, буквально секунду назад, начал выстраивать из пепла. — Хорошо. Драко поднял взгляд на спокойного, как удав, лорда. Ни агрессии, ни раздражения, ни упрёка. Просто «хорошо». — Мы… мы привыкли завтракать со всеми членами семьи за одним столом, — бледные скулы залила краска румянца. Юноша предпочитал думать, что причиной тому были два бокала виски, а не смущение. — Каждое утро будете мотаться в мэнор? — удивился Гарри и пересел в неглубокое кресло с жёсткой спинкой и деревянными подлокотниками, что стояло неподалёку от дивана. — Ты идиот, Поттер, — как никогда тяжело вздохнул Малфой и сделал очередной глоток спиртного. Кадык медленно перекатился по горлу. — Я говорил о тебе, придурок. Мы женаты, и Скорпиус к огромному моему сожалению и стыду, знает об этом. Ты его официальный опекун, как это ни ужасно, ты его… Мерлин дай мне сил… его отец. Я… — стакан выпал из дрожащих рук и с мерзким звоном разбился о каменный пол, — вот же драккл! — Малфой опустил голову на колени и сжался от бессилия и досады. Болезнь съедала его. Обряд не был завершён до конца. Гарри тихо восстановил стакан и собирался пойти за чем-нибудь успокаивающим, когда раздался сдавленный голос Драко: — Убей меня, Поттер, — аврор замер, не решаясь что-либо предпринимать. — Я не выдержу такого позора. Можешь пытать, если хочешь, но… — он услышал, как мужчина прошагал к нему и опустился прямо на пол. Страх вперемешку с иступленным облегчением навалился на плечи Драко. — Что я сказал тебе перед тем, как мы начали обряд объединения? — прошептал Поттер и кончиками пальцев приподнял бледное лицо Малфоя за подбородок. — «Думай о сыне. Только о нём», — в один голос произнесли мужчины, словно это было тайное заклинание, известное только им двоим. — Спасти его от смерти, чтобы обречь на жизнь в полном одиночестве? — Гарри покачал головой. — Я был на его месте, Малфой. И знаешь, я бы выбрал умереть вместе со своими родителями, нежели жить одному и мучиться от осознания, что они погибли из-за меня. А если Люциус доберётся до него? — Ты не допустишь этого… — начал было Драко, но строгий и не терпящий возражений тон прервал его. — Ты не допустишь, Малфой. Ты, — Гарри присел на край дивана. Колени юношей соприкоснулись. Языки пламени вспыхивали всё реже. Комната погружалась во тьму. Снова тишина. Пугающая, холодная, истязающая, забирающая силы и надежду. — Хочешь… я наложу на тебя Империус? — сквозь хрипы вымолвил Гарри и чуть повернулся в сторону затихшего мужа. — А после всего этого могу стереть тебе память. — Нет, — качнул головой Малфой и поднялся, немного пошатнувшись. — Аппарируй меня в ванную.