Гамартия

Ещё до того, как Драко открыл глаза, в его голове промелькнула мысль: «Лучше бы и не просыпался». Тело неприятно ломило, ступни откровенно промёрзли, между ног саднило от засохшей спермы, желудок завывал от голода, спину и поясницу тянуло тупой болью, голова раскалывалась. — Примешь душ, станет легче. — Малфой резко распахнул глаза и узрел занятную картину: лорд Поттер-Блэк выходил из ванной чуть ли не при полном параде. Белоснежная рубашка была заправлена в отутюженные шерстяные брюки, на локте покоилась алая мантия. В руках Поттер держал перчатки, показывая тем самым, что давно готов покидать особняк. Острый взгляд прошёлся по растрёпанному, сонному блондину и замер на оголённых плечах, с которых ночью сползла рубашка, открывая взору нежную молочную кожу мужчины. На губах аврора расплылась ухмылка, которую он не счёл нужным сдержать. Зелёный взгляд оставлял на теле Малфоя почти зримые ожоги. Немая сцена длилась. — Так и будешь смотреть? — Малфой не сумел придать севшему голосу ядовитости, от этого вопрос получился жалобным и растерянным, а не злым и колким. Серые глаза осуждающе косились на Поттера, но тот упорно наблюдал за вздымающейся грудью своего супруга, оценивающе присматривался к ключицам и шее. На дне зелёных глаз танцевали водяные демоны. — Поттер. — Драко попытался воззвать к разуму мужчины, но шевелиться не посмел. Он до хруста в костях сжал под одеялом простыни, буквально заставляя себя оставаться недвижимым. Аврор отвёл взгляд, загадочно улыбнулся и бросил, выходя из комнаты: — Жду на первом этаже. Как только дверь закрылась, скрипнув ветхими петлями, Малфой обрушился на подушки. — Твою мать… — Вздохнул мужчина, пытаясь угомонить гулко трепещущее сердце. — Что с ним не так? Душ помог расслабиться, встряхнуть себя, привести мысли в некоторый порядок. Малфой цеплялся за любые темы в своей голове, только бы не возвращаться к воспоминаниям о прошедшей ночи. Он судорожно пересматривал возможные исходы переезда в Годрикову впадину: от невероятно глупых до практически ужасающих; репетировал свою язвительную речь на тот случай, если придётся вступать в полемику с Поттером; с содроганием сердца думал о том, как сын отреагирует на новый «дом». На первый этаж особняка Малфой спустился только спустя час. Он всё ещё был весьма тощ и бледен, но в руки вернулась уверенность, взгляд перестал застилать туман, а осанка вновь стала безукоризненно-аристократичной. — Я готов. — С лёгким презрением в голосе заявил Драко и остановился напротив мужа. Мужчина сидел в глубоком кресле. Его поза была расслабленной и непринуждённой. Поза человека, в чьих руках сосредоточена власть. Поттер не сводил с блондина цепкого взгляда. Это раздражало. Малфоя убивала непредсказуемость этого человека: всё было бы гораздо проще, начни Поттер раздавать приказы, или кидаться острыми комментариями, или заглушать его магию. Но он просто смотрел, смотрел, смотрел… Драко уже собирался высказать нечто нелицеприятное в сторону мужчины, но аврор резко поднялся, в шаг преодолел расстояние между ними и закинул на шею обомлевшего Малфоя цепочку. — Что это? — Прошипел Драко и уставился на крупный резной ключ, повисший на его шее. Юноша старался игнорировать непозволительную близость супруга. — Порт-ключ. — Поттер отстранился, продолжая, однако, буравить взглядом лицо блондина. — Где бы ты ни находился, эта безделушка, при нажатии на обсидиан, перенесёт тебя в Годрикову впадину. Отправляйся в мэнор, забери сына и перемещайся в мой дом. Я буду ждать вас там. — Лорд аппарировал, наплевав на все защитные чары. — О, Мерлин, дай мне сил… — Проговорил Малфой в пустоту и, нацепив на лицо привычную маску холодной уверенности, чтобы предстать перед Скорпиусом в привычном амплуа героя-отца, бросил в камин летучий порошок. — Приемлемо. — Надменно фыркнул Драко, оглядывая небольшую, но весьма приятную гостиную. Дом Поттера не был похож на вычурный мэнор аристократа или мраморный склеп правителя, на убогий клоповник холостяка или грязную квартирку подростка. Современный, аккуратный, даже очень уютный. Малфою нравилось, что дом не изобилует классикой, а только скромно дополняется ею в некоторых элементах. Строгий камин и журнальный столик разбавляли мягкий диван с огромным количеством подушек и шикарный махровый ковёр. Ажурные обои гостиной мягко контрастировали с нейтральной расцветкой кухни, которая была отделена от комнаты не тяжёлыми дверями, а высокой барной стойкой с четырьмя стульями. Светлое дерево стола интересно сочеталось с тёмным мрамором кухонного гарнитура. Атмосферу уюта довершал яркий свет солнца, проникающий в помещение сквозь большие окна, выходящие в немного неухоженный сад. — Привет, Скорпи. — Перебил Поттер размышления Драко. Гарри остался в строгом костюме, но та улыбка, с которой он обращался к ребёнку, не давала повода думать, что перед гостями предстал грубый и жестокий аврор. «Светящийся, как люмос» — мысленно вздохнул Малфой, отпуская руку сына. — Добрый день, лорд Поттер-Блэк. — Мальчик склонил голову в приветственном жесте. «Лорд Поттер-Блэк» бросил укоризненный взгляд на старшего из присутствующих здесь Малфоев. — Это плоды воспитания Нарциссы, я здесь совершенно ни при чём. — Драко делал вид, что с интересом рассматривает лестницу, ведущую на второй этаж, а сам тайком поглядывал на сына, готовый в любой момент заступиться за ребёнка. — Скорпиус, ты можешь звать меня просто «Гарри». — Поттер присел перед мальчишкой на корточки, заглядывая в мерцающие детской наивностью глаза. Драко казалось странным видеть, как холодный, чёрствый, пугающий своей бешеной аурой аврор с улыбкой на лице, с искренним участием смотрит на Скорпи. — Вы с отцом какое-то время будете жить здесь. Согласись, каждый раз обращаться ко мне «лорд» неуместно. — Малфой младший согласно кивнул. — В обществе ты можешь соблюдать эти нюансы, но дома стоит ими пренебречь. — Хорошо, Гарри. — Скорпиус счастливо улыбнулся, видя реакцию мужчин на свои внезапные слова. — Вот и отлично. — Усмехнулся Поттер и выпрямился во весь свой немаленький рост. — Поднимемся? Я покажу ваши комнаты. И тут Драко понял, что сюрпризы не заканчиваются на кольце, фамилии, отсутствии подчинения и адекватности своего визави. Малфой изумился отдельной комнате с аккуратной односпальной кроватью, шкафом под одежду, письменным столом и всевозможными безделушками в виде пледов, подушек, перьев, книг, тетрадей, статуэток и корзинок, создающих уют и атмосферу тепла. Какого же было его удивление, когда он увидел спальню Скорпиуса… Большой рабочий стол был окружён огромными стеллажами с книгами. Учебники, маггловские и волшебные сказки, легенды, поверья, журналы, начиная от «Придиры» заканчивая «Кубком золотого Снитча»… Кровать стояла напротив. Закрытая от чужих глаз белым пологом, она олицетворяла в себе самое охраняемое место в доме. Подоконник был завален яркими подушками, пол застелен мягким ковром, полки заполнены игрушками и моделями странных механизмов. Мягкое освещение буквально заставляло расслабиться, а светло-бежевые тона с редкими вкраплениями тёмных и ярких цветов указывали на то, что в комнате проживает ребёнок. Ребёнок, а не аристократ. Внутри у Драко что-то перевернулось. — Тут просто невероятно здорово, честно! Пап! — Из раздумий мужчину вырвал счастливый возглас Скорпи. Мальчик уже с удобством расположился на прикроватном ящике и крутил в руках нечто похожее на мягкий бладжер. — Отменим французский в честь переезда? Тем более, здесь негде повесить доску для занятий. — Заискивающе поинтересовался ребёнок и глянул на отца снизу вверх. — Мне казалось, ты любишь французский. — Драко облокотился на дверной косяк и улыбнулся, так и не зайдя в комнату. Руки мужчина скрестил на груди, готовый к этому извечному спору с сыном. — Нет. Я обожаю французский. — Многозначительно заключил мальчик и взглянул на мячик в своих руках. — Но зелья ты ни за что не отменишь. Даже если случится третье пришествие Тёмного Лорда. — Скорпиус выпрямился на ящике, поднял вверх указательный палец, нахмурил брови и попытался скопировать интонации отца. — Ты скажешь: «Скорпиус Гиперион Малфой! Вы должны служить на благо отечества! Пойдёмте, нашинкуем какую-нибудь страшную гадость, чтобы сварить что-нибудь ещё более ужасное ради спасения мира!» Гарри, до этого безмолвно сидящий на табуретке, разразился заразительным смехом. Из глаз брызнули слёзы, а щёки покрылись густым румянцем. Всю его закрытость, холодность и отчуждённость смыло волной искренности и радости. — Я очень понимаю тебя, дружище. Всегда недолюбливал зелья. Гадость на гадости… И у тебя здорово получается изображать своего отца, ты знаешь? — Сквозь приступы удушья выговорил мужчина, руками проводя по лицу, успокаиваясь. Скорпиус горделиво повёл плечами и по-малфоевски вздёрнул подбородок, решив, что пародия удалась на славу. И, тем не менее, юноша с интересом наблюдал за отцом. От Драко не ускользнул проказливый взгляд. — Ладно. — Вздохнул старший в комнате блондин, сдаваясь. — На этой неделе я отменю зелья. — Визг восторга прокатился по комнате, наполнив её потоком тёплой детской магии. — Но назначу дополнительный час французского и урок по основам волшебства, чтобы приступы радости не граничили с магическими выбросами, молодой человек. — Строгость мелькнула в тембре голоса, но не в умиротворённом взгляде Малфоя. — Хоть десять! — Воскликнул Скорпиус и упал на кровать, чуть ли не давясь ликующим смехом. — Здесь лучше, чем в мэноре, пап! Даже лучше, чем в Болгарии. — Считаешь? — Драко прикрыл глаза и прислушался к ощущениям. — Мне кажется, что квартира в Варне была чуть комфортнее. — Не знаю. — Тихо проговорил мальчишка и ещё раз оглянулся. — Мне нравится здесь. И не страшно, что нет места для классной доски. — Я догадываюсь, где найдётся. — Усмехнулся владелец дома, привлекая внимание обоих Малфоев. — Дальше по коридору находится музыкальная комната. Там панорамные окна, две пустые стены, несколько чайных столиков. К тому же, она граничит с застеклённой оранжереей. Прекрасное сочетание для интенсивных занятий не только по языкам, но и чарам, травалогии и астрономии. — Чудесно! — Улыбнулся Скорпи и подлетел к отцу. — А ты сможешь выращивать там ингредиенты для своих ядов. — Сын, — снова тяжёло вздохнул Драко и потрепал ребёнка по волосам. — Если тебе не нравится запах бодроперцового, это ещё не повод называть его ядом. — Какая разница? Всё равно булькает и жутко пахнет, что одно, что другое. Пойдём, посмотри оранжерею? Гарри, можно? — Умоляющий взгляд упёрся в Поттера. — Конечно. — Тепло улыбнулся аврор и поднялся со своего места. И пока Скорпиус с неподдельным изумлением и восторгом осматривал комнаты, между мужчинами состоялся разговор далеко не весёлого содержания. — Твой сын не любит зелья? — Без нажима поинтересовался Поттер. Драко же бросил в него подозрительно-колючий взгляд. — Малфой, я же не пытаюсь укорить тебя в чём-то. И уж точно не собираюсь отчитывать или ругать за что-то Скорпиуса. — Драккл бы тебя подрал, Потти… — Сегодня Малфой вздыхал больше, чем когда-либо. — У Скорпи есть некоторые проблемы с магией. Гарри неожиданно сильно напрягся и пропустил в тон немного строгости и толику осознанной серьёзности: — Когда я сканировал его ядро, то не выявил отклонений. — В том-то и дело. Он полностью здоров, просто магически слаб. У нас с Асторией был не самый счастливый брак. О совместимости волшебства речи и не велось, поэтому Скорпиус родился почти сквибом. Предмет, который напрямую связан с использованием чистой магии или волшебства даётся ему с огромным трудом. Даже непрямое их применение, как в зельях, Скорпиусу не по силам. Ему не хватает потенциала. С точки зрения навыка он прекрасный помощник и практик. — Улыбнулся Драко и опустил глаза. — Но, если оценивать взглядом профессионала, его зелья имеют очень слабую структуру. — Но я сам только что почувствовал стихийный выброс. — Попытался возразить Гарри. Малфой лишь качнул головой. — Ты сильнейший маг десятилетия, ты его магический отец… Ты обязан чувствовать такие вещи… — Гарри, — воскликнул Скорпи, присаживаясь на стульчик, приставленный к огромному белому пианино, — оно настроено? — Мальчик открыл крышку, сосредоточил взгляд на чёрно-белом полотне и на пробу перебрал несколькими клавишами, извлекая мелодию из некогда мёртвого инструмента. — Тинни должен был привести его в порядок. — Улыбнулся аврор, прислушиваясь к пусть и простой, немного сбивчивой, но нежной мелодии. — Как ты к этому относишься? — Тихо спросил Поттер и шагнул ближе к собеседнику. — К магической слабости моего ребёнка? — Драко мазнул взглядом по напряжённой фигуре аврора и снова опустил глаза. — Знаешь, он очень разносторонняя натура. Скорп отлично играет, бегло говорит на французском, итальянском и даже чуть-чуть на болгарском. Мой сын хорош в истории магии, травологии и маггловедении. Окажись он в мире людей, не растерялся бы ни на секунду. Скорпи превосходит меня в фехтовании на рапирах и в шахматах… Я… я горжусь им. Очень горжусь. Мелодия набирала темп, переходя в законченное музыкальное произведение. Кажется, это был Бетховен. — Ты хороший отец, Малфой. — Драко с изумлением посмотрел на Поттера, но тот, в свою очередь, внимательно наблюдал за мальчиком. — Отрадно осознавать, что из тебя не вырос второй Люциус Абраксас Малфой. Драко передёрнуло от такого сравнения. Он слишком хорошо представлял, что стало бы с его сыном, попади он в руки Люциуса: жестокого, требовательного, надменного, равнодушного, алчного мужчины… По спине побежали мурашки. — Что думаешь о дальнейшем обучении Скорпиуса? — Отвлёк от печальных мыслей голос Поттера. — Через два года придёт письмо. Очередной слизеринец? — О, нет. — Встрепенулся Драко. — Если Гриффиндор — это диагноз, то Слизерин — страшнейший приговор. Скорпиус не пройдёт через подобное. Я не позволю. Учиться с клеймом сына Пожирателя… — Ты был оправдан. — Рыкнул Поттер. — Твоя семья… — Официально — да. Но для всех я навсегда останусь прихвостнем Волан-де-Морта. — Начал распаляться Драко. Он ненавидел разговоры о своём прошлом, потому что они бросали тень на настоящее Скорпиуса. Но ещё больше Малфой ненавидел себя за ошибки молодости и глупости незрелости, загнавшие его под венец, обрекая на жизнь в неведении. — Есть ещё два года. Мы что-нибудь придумаем. — Гарри улыбнулся, вселив этой спокойной улыбкой некоторую уверенность в завтрашнем дне. Драко не ответил и только слегка кивнул головой в знак благодарности. — Здесь очень тепло и пахнет печеньем. — Улыбался Скорпи, выходя из-за инструмента. — Печеньем? — Гарри нахмурился и втянул носом воздух. — Тинни… Я точно скоро подарю ему носок. — В голосе мужчины послышалась усталость. — Тинни? — Уточнил Драко и тоже принюхался к аромату выпечки, что витал в воздухе. — Он мой друг, — охотно пояснил Поттер, немного поморщившись от звука упавшей кастрюли. — Хоть и является очень своенравным домовым эльфом. — Домовой эльф? — Скорпиус тут же подключился к беседе. — Он живёт на закрытой кухне? — У меня обычная кухня, дружище, она не закрывается. Тинни живёт и готовит, к сожалению, в непосредственной близости от меня. — После этих слов на лице Гарри отразилась вселенская мука. — Если спустишься сейчас, успеешь сам посыпать на печенье сахарную пудру. — Я могу увидеть его?.. — Толика опасения, которая послышалась в голосе ребёнка, немного напрягла аврора. — Безусловно. — Кивнул мужчина. Продолжить мысль он не успел. Скорпиус переменился в лице и замер, глядя Поттеру прямо в глаза. Онемение спало с ребёнка через секунду, он быстро поклонился и, уже сбегая по лестнице, прокричал слова благодарности со слезами в голосе. — Ты как-то пояснишь мне это? — Спокойно произнёс Гарри, спускаясь по ступеням на первый этаж — У Люциуса однозначные взгляды на роль магических существ в жизни человека. Особенно таких, как домовые эльфы. Скорпиус же, из-за слабого магического фона, очень восприимчив к потокам чужой магии. Сын утверждает, что у эльфов он мягкий. Даже приятный. — А Люциус не разрешал мальчику… — Драко отрицательно покачал головой, не давая Поттеру продолжить. — Ясно. Я мало удивлён. В связи с событиями пятиминутной давности, думаю, ты не будешь возражать, если Тинни будет завтракать вместе с нами. Но, Малфой, — Гарри замедлился, дожидаясь супруга на последних ступенях, — в Аврорате мне необходимо быть в шесть тридцать утра. Нужно ли вам так рано подниматься только ради того, чтобы позавтракать в моей компании? — Это традиция, Поттер. — Нравоучительно вещал Драко. Он спускался по лестнице, словно был хозяином в огромном мэноре, а не младшим супругом в тенистом поместье. — К тому же, в нашей семье принято подниматься не позже семи. — Хорошо. — Улыбнулся аврор и опустил голову. — Завтра я отправляюсь на задание. Не дожидайся меня вечером: могу не вернуться и к ночи. Но, обещаю, если не умру, к завтраку буду с вами. Гарри бодро прошагал в сторону кухни, откуда доносились смех и звон посуды. Драко стоял у основания лестницы, точно громом поражённый. Руками он вцепился в перила так, что побелели костяшки пальцев. — Ты идиот, Поттер. — Прошипел мужчина. — Только тебя может волновать какое-то дурацкое обещание про завтрак больше, чем собственная кончина…