Запах Эдема

Женька, потягиваясь и игнорируя призывное мявканье Трэмпа, плелся в душ через проходной зал и, конечно, не смог пройти мимо «банана», чтоб не стукнуть по нему пару раз ногой. Поднявшееся солнце светило так радостно и завлекающе, что его понесло на балкон. Там он, жмурясь и зевая, заметил боковым зрением нечто выпадающее из его обычного утра. Он посмотрел в сторону бокового окна соседнего балкона, которое впервые было не закрыто жалюзи, мало того, оно вообще не было закрыто, и шумно сглотнул. Закрыл глаза, открыл — нет, картина мира не изменилась. Он подошел ближе к этим вратам в рай и, подняв голову вверх, прижал к груди молитвенно сложенные руки: «Спасибо! Спасибо! Теперь я верю, что ТЫ есть!» Глаза его разбегались, рот наполнился слюной, и похоже, что скоро она начнет капать на пол. Прямо перед его носом стоял длинный горшок прямоугольной формы, из которого бодро торчали пышные с волнистым краем розетки салата, в этом же вазоне темно-зеленым пушистым кустиком рос укроп. Жека отщипнул веточку укропа и сунул в рот. Чуть горьковатый специфический вкус подтвердил, что увиденное не фикция. Сбоку в нескольких вазонах росли кустики, сплошь покрытые крупными красными ягодами, Женя уже потянулся сорвать, но вспомнил, как в детстве, когда они отдыхали в лесу, мама пугала его ядовитыми волчьими ягодами. Он их так и не увидел, но вдруг сейчас это они и есть? Он оторвал кусочек листика подозрительного растения, растер между пальцев и понюхал — аромат свежих помидоров заполнил его ноздри. Он сорвал один маленький томат и запихнул его в рот, с укропом пошло отлично. Тааак, что тут у нас еще есть? Он повернул голову вбок и опешил. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет не бутафория! Он протянул руку и погладил пальцами самую крупную спелую клубничину, дернул, и вот ягода в его руке. Женя понюхал ее и откусил половинку, кисло-сладкий сок заполнил рот. Жадно прожевав, он сорвал следующую. Через десяток ягод разум наконец вернулся на свое место, и он смог внимательнее изучить представленные его взору райские кущи. Поражало обилие и разнообразие растений. Понятно, зачем им нужно было увеличивать свой балкон. Но кому «им»? Кто занимается всем этим: чокнутая старушка-домохозяйка или свихнувшийся старичок-селекционер? Чего тут только не было: дальше в пределах недосягаемости стояли небольшие деревца, сплошь увешанные мандаринами и лимонами. Кстати, вместо окна у соседей были две стеклянные двери, так вот простенок за этими дверями опутывали плети огурцов, и сами зелененькие огурчики так и просились в рот. К сожалению, до них тоже было не дотянуться. Так же, как и до вазончика с мятой, который стоял на полу под окном. Жмурясь как объевшийся кот, Женя воодушевленно пел под душем. Песня его разудало летела, окрыляя кого угодно, только не Трэмпа, которому на завтрак достались кошачьи консервы. Консервы котенок принципиально не ел (не хватало еще травиться!), тем более что мелкий хвост прекрасно знал — в холодильнике для него хранился специально купленный в мясной лавке диетический кролик. Трэмп просек на счет раз, что недотепистому Верзиле было лень разогревать сваренное еще вчера мясо, так что котейко решительно двинулся в сторону ванной. Значит, без завтрака котов оставлять? Ладненько. Посмотрим, чьи в доме тапки! Тапок, к сожалению, в пределах видимости не было — коварный Дылда ушел в них купаться и теперь завывал во всё горло, запершись в душе изнутри. Ах так, да? Ну подожди. Женька выключил воду, растирая себя полотенцем, перешагнул через бортик ванной и увидел, как убегает носок, подцепленный крючками коготочков на белой лапке. Лапка уверенно пробралась в щель под дверью и бойко нашарила искомое, мгновенно вытащив деталь одежды. — Ах ты ж!.. — негодующе вякнул хозяин носка и, как был голый, рванул за шерстяным мерзавцем. Мерзавец честно сворованное отдавать не желал, вместе с носком эмигрировал под диван, оттуда шипел что-то матерное и отбивался от шарившей руки, царапаясь и кусаясь. Носок испуганно замаскировался в складках ковра, пережидая военные действия. Диван был из тех современных монстров, что косят под старину — кожаный, с деревянными деталями из дуба, очень удобный, впечатляющий как солидной красотой вручную сделанной вещи, так и непомерной тяжестью. Подобрать под него мебель было чистой воды мучением, но стоило того, откуда ж было знать, что в этой квартире поселится еще и шерстистый диверсант со склонностью к бандитизму? Конструкция дубового динозавра позволяла просунуть руку только до середины поддиванного пространства, а дальше проходила разве ладонь. Вот и у Жени рука не дотягивалась до пушистого грабителя, застревая в тесном пространстве, а потому мелкому бандиту была воля партизанить вовсю. — Четвертая пара за неделю! — трагически вздымая неплохо оцарапанные руки, стонал Женя. — Вылазь, гад! Котенок шебуршал под диваном, демонстрируя, что ему и тут хорошо. Носок тоже затаился, не подавая признаков жизни — по причине чистоты не издавая даже запаха. — Пожрать дам. Вкусного, — прозрел наконец Верзила и рванул на кухню. Наступила заинтересованная тишина. Пока на кухонном столе что-то резалось, Трэмп выцарапался из узкого лаза и сел около диванного монстра. Вернувшийся Женька держал в руке кусочек сала. Уставившись в невинные желто-зеленые глаза, Дылда возмущенно рявкнул: — Где носок, поганец? Глаза обиженно моргнули, и поганец демонстративно подался в спальню. «Сам виноват!» — ясней ясного говорил торчащий карандашом хвостишко. Носок вылезать не желал, смешно было рассчитывать на то, что котенок вытащит добычу назад и обменяет на еду, но у Жени было какое-то странное подозрение, что эта хвостатая холера сейчас поставила его на место. В универ пришлось пойти в разных носках — одном сером в клетку, а во втором тоже сером. Но в полоску. А стараясь соблюсти шаткий мир, пришлось ещё и поделиться молочным продуктом — размораживать кролика, сдуру запихнутого в морозилку, было просто некогда. «Р-р-ряженка!» — восторженно мурчал котишко, и Жека очень надеялся, что жлобская кошака не устроит ему никакого сюрприза по возвращении… С того благословенного дня, когда Женька открыл для себя Эдем на земле, каждое утро он начинал с вкушения свежих, а главное, полезных витаминов на чужом балконе. Нет, он не влезал внутрь, брал только то, до чего можно было дотянуться руками (пришлось, правда, принести табуретку с кухни, так как стоять на шатком кресле было крайне неудобно), но и этого хватало: несколько листиков салата, укропчик, пара помидорок, блюдечко клубники. Такая мелочь, что соседи и не заметят! Да и вообще, нужно же делиться с ближним! К тому же вот у него самого, например, пропали остатки маслин прямо с кухонного стола, куда Трэмпу по причине его крошечного роста еще ходу не было — он еще и на табуретку выпрыгнуть не мог: повисал и качался на перекладине, своим видом напоминая волосатую креветку. Так что угрызений совести Женька не испытывал — тут маслины исчезли, там пучок петрушки, всё в природе уравновешено! Мохнатый наглый морд маслины не таскал, но куда они подевались, знал прекрасно. Только сообщать об этом своему хозяину, а лучше сказать, глупому сожителю, не собирался. *** Примадонна была дамой скромной, очень ласковой и ненавязчивой, но пара недостатков имелась и у нее. Одним из них являлась нежная страсть к затачиванию когтей. Нет, само по себе это свойство, присущее всем кошачьим, порочным не являлось. Но вот уговорить кошачью леди делать это о когтеточку стало миссией, не выполнимой никакими томокрузами. Леди, как и всякая женщина, имела свое мнение в вопросах о косметическом уходе за коготками, а потому проявляла дамское упорство и игнорировала все доски для подобных надобностей. Ножка табуретки, косяк и дверца шкафа, как особо излюбленные места для стачивания когтей, страдали больше всего. Но были и другие — фантазия леди Донны была неистощима и даже оригинальна. Примадонне не составляло труда по обоям добраться до самого потолка и поработать когтями над карнизом, где когда-то висел кокетливый ламбрекен, а теперь дырявая тряпочка, по цвету совпадающая со шторами. Влегкую просачиваясь между стеной и мойкой, своенравная пушистинка могла притаиться за стиралкой, установленной на кухне, и звуками вызвать недоуменный страх, пошкрябав по задней стенке машинки. Адам очень старался приучить свою любимицу к порядку, покупал и такие когтеточки, и сякие, поливал их валерьянкой и втирал кошачью мяту, прикладывал к приспособлениям пуховые трёхцветные лапочки и царапал ими по накрученным на доску веревкам — но ничто не могло поколебать отрицательного мнения Донны о назначении предметов для заточки собственных когтей. Нет — и точка! Адам смирился. В конце концов, это и ее дом. Если в доме появляется животное, следует считаться с его правами на проживание! И надеяться, что его можно посадить в качестве плюшевой игрушки в уголочке, не приходится… И шерсть, и разбитые вазы, и покорябаная мебель, и шум ночной порой… Проехаться под диваном или забежать на потолок — святое дело для здорового животного, так и считал хозяин Примадонны. А еще кошка, вызывая умиление, любила кутаться в скатерть, стоило начать убирать со стола. И теперь любимая скатерка лежала на кухонном стуле, и мурлыкающая леди постоянно засыпала на нем… Вот только, как заметил Адам, Донна стала больше есть, при этом нисколько не поправляясь. Наверно, энергию сбрасывает, когда его дома нет, догадался кошкин хозяин, бегает там или, опять же, по стенам лазит. Примадонна, конечно, могла просветить своего подопечного, куда девается еда, оставляемая ей, но зачем питомцу знать лишнее? Донна негодовала. Этот Верзила бесхвостый, что, не знает, что таких маленьких (Трэмп себе под нос мявкнул, что он уже большой) котят надо не два раза в день кормить, а не меньше четырех? Конечно: и сам ест как попало, и дитенка голодать заставляет! И Примадонна решительно ухватила котишку за шкирку и понесла его, безропотно поджавшего лапки, через балкон к себе. Маслины она и позже доест! Там, в тиши кухни, она отпустила ребенка (Трэмп тихонько мяукнул, что он уже взрослый) около мисочки с отварной печенью, приправленной овсянкой и зеленым горошком. «Самая здор-р-ровая еда, — мурлыкнула Донна, — спр-р-равишься?», с сомнением оглядела она тощую мелочь и пузатую миску. «Запр-р-рсто!» — влезая в мисочку с лапами, отозвался Трэмп. И справился. Нести назад весьма потяжелевшего котейку было нелегко. Но истинно материнская сущность никуда не пропала вместе с утраченной возможностью иметь деток, и Примадонна тащила дрыхнущего малыша обратно, а потом долго вылизывала спящую мордашку, перемазанную вкусной кашей. Маслины после этого показались ей нормальной платой. *** Как-то после особо жарко-душной ночи, пропотевший и перемазавшийся в какой-то непонятной субстанции, Евгений полез в душ и обнаружил, что, конечно, полотенце никто принести и повесить в ванной не соизволил, всё, что тут было подходящего — пушистый белый халат из микрофибры. Женя надел его на мокрое тело, прошел в комнату, чтобы взять в шкафу полотенце, и, вытирая голову, направился на балкон, захватив по дороге мобильник. Там закинул полотенце на веревку и, заметив сбоку движение, резко повернулся. Обычно, прежде чем выйти, он очень тщательно следил за тем, чтобы на соседнем балконе никого не было, и если слышал оттуда хоть малейшие звуки — не высовывался из комнаты. *** С тех пор, как больше не нужно было спешить по утрам в универ, Адам взял за правило завтракать на балконе в своем маленьком оазисе. Он присаживался на беговую дорожку, которой он наконец-то начал с утра пораньше пользоваться по назначению, ставил на пол поднос с завтраком, наслаждаясь утренним чистым воздухом, прихлебывал кофе и жмурил глаза от удовольствия. Он откусил кусок пирога, и тут какое-то движение прямо по курсу привлекло его внимание: впервые за два года он кого-то увидел на соседнем балконе. Ад встал с дорожки и, сделав пару шагов, оказался возле совместного с соседями оконного проема. *** Увидев перед собой невесть откуда взявшееся очкастое пугало в растянутой футболке, Женька вскрикнул и схватился за отвороты своего халата. Пугало заблеяло что-то невнятное и протянуло руку с обкусанным куском пирога. Адам захлопал глазами и в восхищении уставился на явившегося перед ним ангела: перед взглядом всё плыло в неопределенном белом мареве, которым был укутан ангел. Невысокая стройная девушка была прекрасна неземной красотой: светлые чуть влажные волосы до плеч блестели под поцелуями солнечных лучей, невероятно длинные, пышные черные ресницы прикрывали дивные серо-зеленые глаза, а темные бровки красиво изгибались над ними, точеный носик и пухлые, слегка приоткрытые губки дополняли картину. Правда, брови были, может, слегка густоваты, как для девушки, хотя, что он в этом понимал? Она ж из душа вроде только, вон халат на ней банный, значит, не успела еще толком в порядок себя привести. У Адама было впечатление, что его стукнуло чем-то тяжелым, причем прямо в сердце. Он протянул руку, не замечая, что держит в ней по-прежнему недоеденный пирог и сказал: — Извините, я… это… простите… я не… я напугал… Он сам себе напоминал косноязычного Хагрида из Гарри Поттера, которого читал еще в школе. Ад понимал, что первое впечатление значит почти всё, но пустота в голове отдавалась звонким эхом, куда сбежали все умные мысли, он не догадывался. Женя оклемался от неожиданности намного быстрее и теперь раздумывал, как бы познакомиться с соседским огородом уже официально. Подняв брови, он красноречиво взглянул на пирог в руке лошистого очкарика, а потом перевел взгляд на его непримечательное лицо. Тот, видно, понял всё правильно, отдернул руку, залился краской и снова залепетал нечто нечленораздельное. Как бы там ни было, но конкретно с этими соседями нужно дружить. Евгений кокетливо склонил голову к плечу, похлопал ресницами и улыбнулся. У парня поплыл взгляд, и он тяжело задышал, при этом стал такого свекольного цвета, что казалось, сейчас загорится. Чтобы закрепить успех, Женя томно мурлыкнул: — Привееет, познакомимся? Но, похоже, у бедняги отнялась речь, теперь он мог только бессмысленно моргать и открывать рот как рыба, вытащенная из воды. — Итак, вы мой сосед и вас зовут?.. — попробовал снова Евгений. — Аааадам, — еле выдавил парень. — Адам? — уточнил Женя. Тот кивнул так энергично, что очки чуть не слетели. — Очень приятно, — обворожительно улыбнулся Жека и уже хотел сказать: «А меня Женя», как в этот момент из кармана халата раздались громкие непристойные звуки, дикий ржач и голос его лучшего друга Вовки Змиевского, который издевательски пропел: «Ева, Ева, детка, вставай! С постели свой зад подымай!» Женя скрипнул зубами и, выхватив из кармана мобильник, сбросил вызов. Проклятый Змей поменял вчера рингтон, когда типа смотрел фотки в Жекином мобильном. — Е… Ева… Вас зовут Ева? — Да, — недовольно согласился Женя. Евой его называли только мама и Вовка. — Очень… э… очень… красивое имя. — Ага, а еще у меня есть друг-придурок, который портит мою репутацию. — Что?.. Нет-нет, ваша… — Адам замялся, поскольку язык почему-то отказывался произносить слова, в которых было больше двух слогов. Он посмотрел на пирог в своей руке и предложил: — Может, эээ… вы… завтрак… чай… кофе… пирог… «Завтрак» из этого набора слов Женя вычленить сумел, настроение, испорченное Змеем, сразу поползло вверх. Он мило улыбнулся и с придыханием произнес: — Предлагаете совместный завтрак? А давайте! Выпьем чайку за знакомство. Видно, парень не надеялся на такое и от шока стал заикаться пуще прежнего: — Сейчас… я сейчас… Вы тут… я… пирог… «Да куда уж я денусь, от завтрака точно не сбегу». Женя благосклонно кивнул и, положив руки на подоконник, оперся на них подбородком, типа «я тут, никуда не денусь». Сосед на заплетающихся ногах рванул в комнату, а Женька протянул руку и по привычке щипнул клубничку. Услышав шум, он побыстрее ее проглотил и тщательно вытер губы. Мало ли… Из проема французского окна выглянул Адам и запинаясь спросил: — Я чайник… Женя мысленно закатил глаза и поощрительно улыбнулся. — … поставил… чай… кофе? — Чай. Мятный. — Ага… я… это… Женя кивнул, отпуская Адама на кухню, тот исчез в глубинах квартиры. Женя посмотрел на клубнику. Когда Адам вернулся с огромным подносом и поставил его на подоконник между ними, Жека вдохнул сказочный запах вишневого пирога и прикрыл от наслаждения глаза. Адам любовался на точеные черты прекрасного лица Евы и корил себя за то, что двух слов не может связать. Хорошо хоть девушка не испугалась его мычания и не сбежала. Пока он заваривал на кухне чай, нарезал и выкладывал пирог на большую тарелку, сервировал поднос, внутри все время крутилась мысль, почему он ведет себя как идиот? Никогда раньше он не терялся в присутствии девушек, пусть сам, загруженный учебой и работой в своем импровизированном саду, ни с кем не встречался, но разговаривал всегда совершенно свободно, правда, в основном на учебные темы. Женя оглянул поднос и заставил вести себя цивилизованно, потому что больше всего хотелось наброситься на пирог и набить им рот. Подрагивающими руками Адам переложил кусок с большой тарелки на блюдце и налил в чашку с лежащими на донышке свежими листками мяты кипятка. Листики стали завариваться сразу: словно зеленый дымок начал закручиваться вокруг них в воде. После трех кусков великолепного пирога и двух чашек чая Женя наконец смог говорить. — Это были самый вкусный пирог и чай, что мне доводилось пробовать. Спасибо, — светски произнес он и, нежно улыбаясь, посмотрел на Адама, — и передавайте мою благодарность хозяйке. Тот смутился и кивнул. — Это ваша мама? — продолжил «салонный разговор» Евгений, нужно же знать, к кому подбивать клинья. Адам отрицательно покачал головой. — Сестра? Та же реакция. — Девушка? Бабушка? Неопределенное мычание и пожимание плечами. Стоять возле окна в Эдем было неудобно, тут бы пригодился барный стул, но таковые в квартире Илонского не водились. К тому же завтрак уже закончился, нет, Евгений вполне мог умять еще несколько кусков, но как бы это согласовывалось с тем воздушным созданием, которое, похоже, в нем увидел Адам? — Ну что ж, еще раз благодарю за завтрак. Увидимся. Адам встрепенулся и, подняв голову, посмотрел в глаза Евы. О, эти глаза! И вовсе они были не серо-зелеными, как ему показалось вначале, а серыми в коричневую крапинку и крапинки эти собирались лучиками к зрачкам, отчего казалось, что зрачок не круглой, а звездчатой формы. — Тогда… может… — залепетал он и, когда девушка изогнула в недоумении брови, выдавил, — завтрак… завтра… В Женькиной голове появилась шикарная идея, он ласково улыбнулся и сказал: — До вечера. Когда он приблизился к двери в комнату, вслед донеслось робкое: — … ужин… И кивок Жени в ответ. И только тщательно закрыв за собой дверь в спальню, он подпрыгнул и, выкинув руку вверх, воскликнул: — Йееессс!!! Общение с соседским лохом явно было не тем, чем хотел бы заниматься Женя в свое свободное время, но на какие жертвы не пойдешь ради вкусного завтрака-обеда-ужина! Хочется ему видеть в нем девушку — на здоровье, тем более и голос у него какой-то усредненный (такой мог быть с одинаковым успехом и у парня, и у девчонки), а Женя с удовольствием подыграет, главное, свести знакомство поближе с замечательной кулинаркой. Евгений не сомневался, что все те вкуснейшие запахи готовящихся блюд доносятся именно из квартиры Адама.