Хоуми
Ученики московских школ обычно сравнивают её с простым и незамысловатым словом – ад. И в этом есть доля правды, ведь для многих, включая меня, это действительно адский котёл, в котором готовы хоть тетради рвать, хоть подножки из – за угла ставить. Коридоры, полные детей, шум, гам, столкновения, беготня, маты в пол голоса (чтобы не попало от учителей) и громкие звонки. Школ без звонков не бывает, и это, скажу вам, очень странная вещь в плане любви к себе. Когда он звонит с перемены, никто не скажет « спасибо », потому что всех загоняют по кабинетам, а как с урока, так его сразу все любят и готовы орать « Урааа » на весь свет, потому что появляется способность вылезти из этой трясины и оторваться, наконец, от стула, пусть и ненадолго. За всю жизнь я ни разу не была в школьной столовой, но, говорят, место хорошее. Не только потому что там кормят, а само по себе, выполненное в светлых тонах и с запахом подаваемой еды. С собой еду носить запрещено, точнее, есть её в школе, поэтому мне приходилось и приходится до сих пор терпеть весь учебный процесс и есть только дома, где тоже не всегда это удаётся. Быстро пронюхав это, надо мной начали прикалываться: давали солёную воду, подкладывали в портфель испорченные яблоки, приносили хлеб с плесенью, даже огурец бросали и просроченный йогурт. Тогда я пыталась бороться, пыталась узнать, чьих это рук дело, но сейчас смирилась и уже не удивляюсь, если нахожу в портфеле какой – либо испорченный фрукт, гнилые овощи, даже бутылку с чем – то. Я просто выливаю, чтобы в ней не находилось, в раковину или туалет, после чего споласкиваю ёмкость и молча оставляю бутылку в классе следующего урока. Иногда её убирает уборщица, иногда успевают забрать истинные владельцы, а чаще всего те просто просят кого – то другого её забрать и передать после школы, чтобы я не видела. Остальную же еду выбрасываю. Меня уже давно перестал волновать тот факт, кто из одноклассников смеётся надо мной, кто именно издевается и переводит продукты, но за иммунитет я говорю им спасибо. Я спокойно ем испорченную молочную продукцию без страха, что меня вывернет наизнанку, это время прошло, но гниль или уж пить что – то – слишком рискованно. Я не супергерой, чтобы отравиться по такой пустяковой причине, после чего словить ремня. Вообще, в наше время это ненормально, но я не могу ничего сделать, ведь с виду и не скажешь, что я ненормальная. Лишь если заметить, как я выбрасываю подброшенную пищу в мусорку. Как на это реагируют учителя? Ну, иногда они замечают как мне подкладывают что – то на стул, и делают смельчакам замечания, но, в большинстве своём, просто делают вид, что не замечают, а ребята поумнели и, отныне, стараются не попадаться на глаза. Это началось давно, не только сейчас... Ещё с младших классов, поэтому и жвачка на стуле перестала задевать мою нервную систему очень давно, ведь я начала носить с собой листок бумаги. Так мне не грозило испортить юбку или брюки, да и отдирать пришлось бы следующему ученику, время не тратить. Поскольку почти все деньги родители пропивали и пропивают до сих пор, то проблема с тетрадями и учебниками у меня нарисовалась очень и очень давно, но дискомфорта по этому поводу я не испытывала и подходила к учительнице, после чего та обращалась к ребятам и им приходилось делиться листками, а учебники брала в библиотеке, которая в субботу была закрыта. Меня просто не принимали такой, какая я есть. Ненормальная, родители тоже подстрекали этим своих детей, и, если раньше ко мне ещё могли подойти, то сейчас уже вся параллель сторонится, а при директоре мило улыбаются и могут даже подойти, чтобы не выглядеть так, будто я им отвратительна. Директор у нас довольно солидный мужчина, может, чуть строг в плане школьной формы, но при встрече здоровается по возможности и очень, на самом деле, добродушен. Вечно в деловом костюме. Я никогда не интересовалась возрастом, но ростом он был почти полтора метра, с каштановыми волосами, чёлка от которых всегда чуть свисала на правый глаз. Веснушчатый, с янтарными глазами, светлыми бровями, а летом, или ближе к нему, постоянно с чуть загорелой кожей (обуславливается это тем, что каждые выходные он проводит на даче и там, по возможности, загорает). Школа стремительно распространила новое прозвище – Сникерс. Кто придумал, отныне не узнать, я просто услышала это уже от завуча. А директор... Он просто посмеялся и позволил нам так его называть, но в меру, даже не ругаясь, не разбираясь, кто брякнул, однако в заявлениях взрослые всегда старательно выводили и выводят – Колчакову Сергею Дмитриевичу. В целом, приятный человек, начитанный, с замечательным слогом и умеющий хорошо выразить свои мысли, предложить что – то новое. Чудо – директор, которого большинство школьников любят. В этом фишка нашей школы, пусть и тут работала знакомая многим подлянка со сдачей денег на шторы, которые не скоро появлялись, но, стоит отдать должное, в итоге появлялись. И сегодня я должна была идти туда... Идти в это учебное заведение вместе с Джеффом и, признаться, очень боялась. Всё это время он просто держался от родителей подальше, а тут, увидя всё, что со мной делают, каковы шансы того, что все ученики будут целы? Я не думаю, что он бросится меня защищать, но мы же лучшие друзья, ему может не понравиться такое обращение с... Со мной? Хех, я даже не знаю, плевать ли ему на меня, ибо он уже разок мне нож в спину воткнул. Причём намеренно! Я должна вообще избегать людных мест, а их в нашей школе почти нет. Если ему что – то взбредёт в голову и кто – то пострадает – это будет моя вина целиком и полностью, я должна это с горем пополам признавать. Я же не могу ему руки связать и приказать рядом идти или сидеть на месте, пока не приду. Слава богу сижу я за партой на всех уроках одна, так что не буду против того, если Джеффри сядет рядом. Вопрос в другом – « Захочет ли Джефф сесть рядом и успокоиться? ». Единственное, чего я опасаюсь – его поведения. Он сказал, что, пока не захочет, будет невидим, а если захочет? Тогда я опять выйду крайней, и... А если он мне мешать будет и по классу шастать начнёт? Что делать тогда? Я думала об этом всё утро, пока собирала портфель по старому расписанию. Мне не у кого спросить изменения и всё такое – это факт, а мой единственный лучший друг сейчас рядом и внимательно наблюдает за каждым движением, кажется, изучая изгибы тела. Прошла неделя с хвостиком, почти две, с тех пор, как я не смогла шагнуть навстречу смерти, поболела, изрезалась, и сегодня иду в школу не зная предыдущих тем... Сейчас суббота, почти конец недели, а я должна идти, иначе, мои родители обещали мне ремнём по хребту пройтись. Я не знаю, что они так взъелись, но это лучше, чем объяснять кто такой Джефф Убийца. Иногда мне серьёзно кажется, что лучше в детдоме, но я не могу так сказать. Жестоко и вдвойне больнее ремнём потом достанется, с учётом того, что ключица и так в бинте. В школу идти с серийным убийцей было вообще не вариантом, но выбора не оставалось. По пути в школу, грустно посмотрела в сторону сопровождающего, которому, казалось, было до лампочки происходящее, он просто шёл рядом со мной, держа руки в единственном кармане, сжимая нож. Убийца опять надел своё худи, которое он успел отстирать от крови и теперь уже более походил на обычного взрослого. — Джефф, в школе ты обязан взять над собой контроль! — шёпотом произнесла я, после чего поправила лёгкий портфель за спиной. Он шёл близко, поэтому я не сомневалась в том, что это будет услышано. Лучше, конечно, было попросить о том, чтобы он остался около школы и не заходил внутрь, но такого я ему сказать не могла. Только приказать то, что пригодится даже в том случае, если он будет ждать у школы. Ему необходима черта, которую себе может начертить только ОН, никто больше. Теперь мы друзья и, если я прямым текстом скажу, что не хочу, чтобы он находился рядом в школе, он может разозлиться или обидеться, а это не лучшее решение, да и я точно не поблагодарю себя. На входе в школу Джефф даже не удосужился бахилы взять, просто смотрел, как это делаю я, после чего последовал хвостиком к расписанию. Мне повезло, целых три урока отменили, оставив столько же, которые выглядели так: 1. Алгебра | 36 2. Физика | 43 3. Английский | 27 Домашка волновала больше, чем что – либо ещё, ведь я абсолютно ничего по ней не сделала. Приду чисто для вида, для галочки, не более. Проходящие мимо люди, шептались, но я не обращала на это внимание, после чего пересеклась взглядом с зелёными глазами и улыбнулась, направившись в кабинет. Алгебра... Была вероятность того, что ничего из издёвок сразу не будет, потому что меня не ждали, но это навряд ли с моим то классом. Зайдя в класс, первое, что бросилось в глаза – моя чистая парта и стул. Абсолютно, без жевательных резинок, мелков, кнопок или записок. Заметив меня, многие зашептались, ведь бинты были на видном месте, белая кофта доходила лишь до локтей. Поздоровавшись с одноклассниками, спокойно прошла до своей парты, достав тетрадку и пенал. В принципе, день обещал быть обычным, если бы не... — Эй, учебник нужен? Мне мама по ошибке второй купила, он твой. — эти слова отдёргивают от мыслей и прямо под нос прилетает учебник алгебры. Смотрю в сторону бросившего и вижу парня из собственного класса. Кажется, это один из банды хулиганов, хорошист в нашем классе, и ещё тот эгоист. Он впервые помог кому – то... Но с чего бы? Несколько девочек с ревностью посмотрели на меня, ведь в младших классах он никому не оказывал помощь, даже к учебникам своим близко не подпускал, чего уж говорить о « сейчас ». Матвей, так его звали, но в близком кругу просто – Матвик. Шатен с короткой стрижкой и голубыми глазами, которые посмотрели с излишней гордостью и высокомерием. — Спасибо. — громко произношу я, открывая параграф, который он не поскупился в ту же секунду назвать. Фыркнув и проследив за тем, как я умело управляюсь с больными руками, даже не вздохнул, возвращаясь к собственной парте с соратниками. Это был его брат - близнец и ещё пара пацанов брюнетов с класса. Они улыбались, активно перешёптываясь на разные темы о моих родителях. Взгляд, который на шайку бросил Джефф, был слишком скептичным. В жесте « Присаживайся », любезно отодвинула для него стул, на который он спокойно сел, но, как оказалось, парта была ему немного низка. Однако ты не имел ничего против и просто заглянул в учебник, первее меня заметив записку и просто хмыкнув. « Домашняя? Он сделал за неё домашнюю, народ! » – лист с уравнениями и корнями бросился в глаза сразу же, стоило открыть нужный параграф, причём с заголовком – домашняя работа. Всё это было распечатано, поэтому невозможно было узнать, кто создал этот « шедевр ». А бинты на руках это, якобы, моё алиби. Удачное совпадение будет. < « Это развод! Сто процентов одни ошибки! Или он потребует за это плату. » – заявил мальчишеский голос, который многие поддержали. В любом случае мне ничего не оставалось, кроме как довериться ему, ведь мой сосед по парте вообще Американскую школу закончил и, наверняка, многие темы русской алгебры в глаза впервые видит. Прозвенел звонок и все расселись по местам, отступив от разговоров. Когда в класс вошла учительница, Джеффри и не подумал встать, разглядывая блестящий нож, словно это новая игрушка, которую купили ребёнку совсем недавно. Я ожидала большего, поэтому была удивлена, когда, после первого урока Джефф просто взял и исчез в «глубинах» школы. Гулять отправился, на том ему спасибо, сам понял, что делать в школе ему абсолютно нечего. Жвачка всё – таки оказалась на стуле перед вторым уроком и пришлось использовать давнишний листочек, невзирая на смешки. Матвей вновь подошёл ко мне и бросил на парту целых два учебника на оставшиеся уроки со словами « За школой после английского, калека ». Листы с домашкой вновь были вложены в соответствующие учебники, что заставило меня напрячься. Если они меня побьют, то лучше я вернусь домой или Джеффа обниму с разбега... Я не уверена, что он придёт меня спасать, ведь изначально дал понять, что готов сам не хуже них побить. И, кстати, пока Джеффа нет рядом, мне как – то... Не по себе? Почему – то думаю, что не по себе мне лишь потому, что я не хочу после английского идти к этим четырём или мой смывшийся спутник мне проблемы разного сорта создал. Матвей точно не пойдёт один, а мой лучший друг... Явится ли? Я не могу точно сказать, он, как свободный кот, гуляет сам по себе и выбирает сам для себя. Ему на меня плевать, но я не могу этого точно сказать, иначе, никак не объяснить то, что он выделывает. Иногда его поступки не вяжутся с происходящим, иногда его смех не вяжется с происходящим, так что, если он и придёт, то лишь чтобы посмеяться и не пропустить веселье, но и этого я утвердить не могу. На английском я ничего не узнала, кроме как новые слова, связанные с загрязнением природы. Мусор, пакет и так далее. Звонок на перемену прозвенел неожиданно, как гром среди ясного неба. Но для моих одноклассников это было равносильно выстрелу из пистолета на старте. Матвей со своими друзьями выбежал из кабинета одним из первых, поэтому я не успела отдать ему его учебники и решила сделать это позднее, там, куда он пригласил. За школой. Осторожно застегнув портфель, последней вышла из кабинета, чтобы застать того, кто ушёл, как мне казалось, ещё после первого урока. Я была настроена с утра увидеть что – то подобное, правда в более интересной форме. При мне, Джефф грубо схватил мою одноклассницу за шиворот, отчего та чуть ли не телефон выронила, после чего ударил затылком об угол, напротив которого она должна была сегодня спокойно постоять минут пять. Коридор как раз разделялся, поэтому место он выбрал удачное, нельзя не признать. Её подруга сразу же взвизгнула, бросившись к пострадавшей, а ученики начали тормозить, толпясь. Сердце дрогнуло в тот момент, когда телефон действительно выпал из ослабевших рук и девочка упала в объятья подруги с разбитым затылком. И это, конечно, моя вина. Но, Джефф... Я же... Я же сказала тебе, держать себя в руках. Ты должен был понять, что одноклассников трогать нельзя! А теперь что?... Если Алина и была одной из тех, кто надо мной издевался, то ты обязан был спросить моё мнение! Худи, вновь украшенное фонтаном алых брызг, не удивило. Успел кого – то убить, пока я училась. Но, засмотревшись в его глаза на долю секунды, не увидела в них ничего, кроме как простого выполненного долга. Будто его попросили вымыть посуду и он вымыл её. Но кто? В реальность меня вернул сильный толчок в бок, от которого я сама чуть об дверной проём не приложилась. Остановилась прямо посередине прохода, оттолкнула учительница, так что винить можно было снова только себя. Сделав непонимающее лицо, выскользнула на лестницу, проход на которую стремительно освобождался. Некоторым ученикам просто стало интересно посмотреть на то, что произошло, некоторые спешили на другой урок, а виновник переполоха резво шёл за мной, напевая что – то из ряда вон выходящее. Ладно, если просто сознание потеряла, а если ты её убил таким ударом? Думаешь хоть иногда? Успокоившись уже на выходе, предпочла молча одеться, выбросить бахилы и спокойно отправиться за школу на спортивную площадку. Погода подвела, было холодно, удивительно, что снег вновь не пошёл, а ведь январь подходил к концу. Накинув капюшон куртки на лицо, отправилась в названное место. Пригласившие активно перебрасывались картами и если бы брат – близнец шатена не заметил меня, я бы успела испугать юных картёжников. В сердце вновь закралась смутная тревога, чего было не сказать по Джеффу, который продолжил напевать что – то английское и вообще своей вины не признавал, а если и признавал, то догадывался, что ему за это от меня ничего не будет и в присутствие учеников я вряд ли смогу что – то ему сделать. А если и могу, то что? Ударить? Эффект всё равно будет нулевым. Так, ради смеха можно рискнуть, но в итоге бесполезное действие. Когда я приблизилась к хулиганам, ты стоял за спиной, но напевать песенку перестал то ли из интереса, то ли просто надоело. Ощущение слежки вполне хватало, чтобы чувствовать себя более уверенной, но и пугало, как тогда... Только теперь не хищность, а сознание того, что если он захочет их убить – я ничего не смогу сделать. Это заставляло прерывисто дышать и угнетало. Я ещё тогда была права... Не стоило сюда идти с ним, но и связать с утра у меня смекалки не хватило, а если бы и хватило, то верёвок или наручников в квартире не оказалось бы, да и сидеть смотреть он вряд ли бы согласился. — Сыграем? — резво произнёс Матвей, перемешивая вторую колоду карт, которая в один момент оказалась в руках. Просто сыграть? Сильно в этом сомневаюсь. — Если выиграешь ты – учебники твои и к тебе неделю никто не подойдёт, если я, то учебники мои и... Что ты можешь ещё предложить? Ну вот, как всегда... ставки. Что я могу предложить? Только если что – то у Джеффри спросить, но разве им есть до этого дело? Что ж, можно попробовать... Это ведь персонаж, да? Не поверят, скорее всего, но попытаться можно. Один раз живём как никак. — Ты сможешь задать парочку вопросов Джеффу – убийце... — с грустью проговорила я, посмотрев через плечо на убийцу, который отвлёкся от разглядывания какой – то учительницы неподалёку. На этот раз по нему было не сказать, что он испытывает что – то, связанное с ситуацией. То есть, ответить в случае чего он сможет, думаю. В отрицание подал бы любой жест или сказад, а тут ни жеста, ни слова. — Можно ведь так? — Придуманному персонажу ужастиков? — ухмыльнулся одноклассник, сжав карты, благо положение спас близнец, который отличался только волосами: кончики прядей были покрашены в рыжий цвет. Его имя как – то вылетело из головы, ибо популярностью он не пользовался, а я долго в школе не присутствовала. Артём, вроде бы, но это не точно. — Соглашайся, Матвик. Когда ты ещё персонажа крипипасты, которого многие девки обожают, спросишь? Крипипаста? То есть – Джефф действительно существует и он оттуда? Но почему тогда я, не зная ничего о ней, вижу его? Мозг, как это работает? Где я могла услышать об этом «монстре»?« Первый кон пошла игра »
Игру задали самую простую – Пьяницу. Выигрыш лишь на игру случая, не более. Долгая, зато лёгкая и всем знакомая. Было легко просто следить за картами и вовремя реагировать. Шестёрка на туза – я беру, пятёрка на вальта – он, дама на короля – опять он, потом снова я. Постепенно карты то уменьшались, то вновь прибавлялись и, казалось, это будет длиться бесконечно. Даже оставаясь с тремя картами против оставшихся у меня – он вновь начал выигрывать. В итоге в азартной игре крах одержала я. Сначала бедная шестёрка скрылась под дамой, а потом восьмёрка была перекрыта девяткой. Печально. Не мой день... Когда раздавал карты, у него не было возможности их перемешать так, чтобы все хорошие оказались у него, а если бы так сделал – выиграл бы ещё в самом начале. Напрашивается вывод, что это просто невезение, со всеми бывает. — Мы на два вопроса договаривались, да? — щёлкнув пальцами, голубоглазый ловко передал колоду случайному другу, который оказался под рукой. Я, тем временем, решила снять портфель и достать учебники. — Ну чтож, давай, блесни знаниями. Л... — Постой! — первый же вопрос был мною грубо перебит. Но не зря, ведь переозвучить в понятие Американца я их не могла, если бы он не понял что – либо, как я вчерашней ночью. Интересно, что же я тогда сказала в понятие мальчик – друг... Определённо ничего хорошего. — Задай их, пожалуйста, на английском. Просто американец же... — Понял, принял. — ухмыльнулся шатен, переосмысливая вопрос на английский. — How many victims you killed? — это был первый вопрос, половину, конечно, которого я не поняла. Смотрю глазами голодного котёнка на Джеффа, ожидая его ответа. Подумав с минуту, позволяя мне достать учебники, тот всё же ответил. И ответил всего парой слов! Я то думала он хоть два предложения скажет... Подлиннее немного, на худой конец. — A lot. I am not consider. — осторожно повторила сказанные убийцей слова. Сам шатен тоже не до конца понял, поэтому тут же спросил значение последнего слова у брата, который перевёл всё сразу слишком громким шёпотом: « Много. Я не считаю. ». — Ладно, один задали, теперь второй. Даже не знаю, что спросить... О, Jeff the killer, если это действительно ты, мой вопрос: If Хоуми will be in danger as who you are it will save? Я мало что поняла из сказанного, но вот тот, кому был адресован вопрос, кажется, научился угрожающе рычать. У меня было предположение, что он промолчит, но нет, на это зеленоглазый ответил почти сразу, посмотрев прямо в глаза Матвею. Жаль, что сам парень этого не мог видеть, а я не захотела ему говорить. — As the best friend. In thanks I'll tell you something... — в точности передаю его слова, вызывая непонятный смешок, но, спустя напряжённое молчание, приходится добавить: — You time will be released today. — Что, прости? — немного дерзким голосом произносит шатен, поправляя куртку и ухмыляясь. Ухмылка мне не понравилась, однако путь к отступлению перекрыл один из его друзей, чей карточный кон не был доигран (иногда действительно кажется, что конца нет, и игру просто бросают). — И ты мне сейчас заливаешь, что это сказал тебе сам Джефф? Я услышал в его реплике – «как лучший друг»... Никогда не поверю, что такой эгоист, как он, станет защищать кого – то, вроде тебя! Ему нет дела до людей, он сразу же зарежет тебя, чего уж говорить о защите! Проверим, а? Учебники мгновенно скинули с лавочки на снег, а портфель поднять я не успела, благо он находился дальше, чем несчастные учебники. Броситься мне не позволил уже брюнет, грубо схватив за плечо, на которое сильно надавил. — Если сказанное им – правда, пусть он докажет это прямо здесь и сейчас. — заявил Матвей, поднимая учебник по английскому и доставая из заднего кармана зажигалку. Видимо, ему совсем не жалко собственных учебников, готов их сжечь... Неужели, действительно родители вторые купили? Свалив в кучу оставшиеся два, парень поджёг бедный английский и бросил на алгебру с физикой, наблюдая за тем, как огонь постепенно разгорается, забирая себе учебники на вечное хранение. Мне же было всё равно, одной из причин послужило то, что учебники принадлежали не мне. Я могла предположить, что Джефф толкнёт парня на этот небольшой костёр, но, как обычно, не была в этом уверена. Наверное, если бы я высказала претензию, никто бы не послушал, тем более бандит школы номер один. Я не смогла услышать, что именно сказал Джеффри, но он в считанное мгновение оказался позади парня и толкнул его лицом в снег отнюдь не случайно. Благо не лицом в огонь, а животом, но этого было более чем достаточно, чтобы тройка забыла о моём существовании и бросилась спасать своего товарища в шесть рук от начинающей гореть куртки. Взрослые, к слову, заметили этот «инцидент» только сейчас, когда из – за огня Матвею пришлось сбросить куртку и вовремя не дать загореться волосам, под крик какой – то женщины – « Что вы наделали? ». Растерявшись, бросила на месте происшествия свой портфель, побежав в сторону парка, хотя можно было этого и не делать. Была версия, что мне потом за это попадёт, но потом же, а не сейчас, когда лучше молча уносить ноги с участка школы. На этот раз я видела на лице Джеффа не тот отблеск веселья, не тот азарт, лишь какое – то смутное подчинение. Он даже не смеялся, хотя я была уверена, что именно это он делает, когда убивает, или ему весело смотреть за издёвками. Хоть веселью и не место, когда под ногами растекается лужа крови.Даже если упрямо Кулаки мои сжаты, Даже если я осмелюсь истину произнести – Эта глупая гордость Сожжёт дотла, И заставит снова быть безмолвной тенью
Гордость. Никогда почти её не слушала, может, лишь поэтому я сейчас пытаюсь отдышаться около дерева, а не обвинить одноклассников в том, что меня намеревались избить. Даже не погнались, считая унижением, но выкрикнуть « Мы с тобой ещё разберёмся! » не поленились. Парк замечательное место, тут зачастую тихо, нет лишних шумов или людей, которые способны отобрать кошелёк или прижать к дереву. Особенно в то время, когда все школьники ещё на учёбе, а большинство взрослых на работе или дома. Один день в школе... Один день, да ещё и суббота, а уже две жертвы рядом со мной. Если так пойдёт и дальше, то мне путь в школу закрыт будет. И вновь стоит спросить – как быть тогда? center>Осознаю однажды, что умерла... </center> Фух... Точно труп. Я играю с огнём, при чём совсем не умея играть им так, чтобы люди рядом не пострадали от его действия. Вот только я не понимаю осмысленности этих поступков. Эти люди издеваются надо мной, допустим, но какого чёрта убийца сюда решил влезть? Он должен смотреть, просто смотреть, веселиться, а не калечить моих одноклассников из – за того, что я – объект их насмешек! Это равносильно испытанию, наказание за то, что я пыталась свести счёты с жизнью. Мне дали взрослого ребёнка, причём такого, который: хочет – сбегает, хочет – обратно приходит, хочет – калечит моё окружение, хотя не должен этого делать, но ему нельзя приказать! Это как проявление некой заботы, которая понятна только ему одному... И при этом он будто сам понимает, что не должен этого делать, но не может просто смотреть и стоять сложа руки на груди. Это ли мне расценивать как «лучший друг»? Так ведь поступают друзья? Нет, но... Друг не станет смеяться над тем, как тебя калечат, если не садист, чего не сказать по маньяку, который точно садист. Своя забота... Необычная и непонятная. Зачем? Уверена, даже он сам не ответит, почему, это просто особый взгляд, своё собственное понимание слова друг. Ради таких людей он готов пойти против принципов, привычек, но не сможет изменить характера и того, кем стал. Вряд ли вы когда – нибудь встретите где – либо нормального человека, который будет рядом, присматривать, по своему оберегая. Пусть он не станет вырывать нож у вен, пусть сам готов его подтолкнуть, не думаю, что он на самом деле хочет этого, просто поддерживает. Когда все бесят, давят, только и становишься кем – то таким. Мне же повезло иметь крепкие нервы и пофигизм, нежелание смиряться с тем, что всё так плохо. Будь я чуть слабее, уже сейчас моё тело бы разлагалось под землёй, потому что спрыгнула я бы раньше на несколько месяцев. — You... lost. — стоило только подумать о сложности и вот, пожалуйста, получай лодку в океане, росписи не требуется. Уже тут, как подачку, бросая портфель к ногам. Мне действительно тебя не понять, как бы я ни старалась. Поначалу мы были похожи, мы были одинаковы, но теперь то я понимаю, что ошибалась. На самом деле, всё это время только я изучала тебя, ты же и не пытался это делать. Просто смотрел, поражался открытиям и тому, что я не позволяю с точностью определить свой характер, который меняется в зависимости от всех мелочей: настроение, погода, сон, даже еда. Мой взгляд на жизнь всегда был и будет одним, он не изменится, только характер постоянно плясал и будет плясать разные танцы: лезгинку, вальс, а то и хип – хоп. — Thank, Jeff. — поднимаю портфель, спокойно забросив его за плечо. Домой идти рисково, там могут оказаться родители, которым со вчерашней ночи не сидится у друзей. Улыбаюсь, сама понятия не имея зачем. Просто улыбнулась, грустно посмотрев на бинт на руке и на Джеффа. Улыбочка в ответ, и то кожа по прежнему не зажила, но кровь, как ни странно, даже не думала течь. Будто в его теле её вообще нет, в чём можно усомниться. Его вроде и нет, но тогда почему он может кого – то толкнуть или прямо схватить? Неужели про существование он правду говорил? Выходит, что так, просто в школе решил не подводить. — Я дружу с психом... — не знаю, как с этими словами быть: радоваться или плакать. С одной стороны – мы лучшие друзья, с другой – он ненормальный. Как я, но более тяжёлой форме. Но мне ли жаловаться на формы, степени и под уровни... Когда у самой не все дома, то только к людям, вроде психов, в друзья то и напрашиваться, глядишь, что – то и выйдет, примут, смеяться научат, нож дадут. Ты, например, уже давал, только вот не пояснил, что с ним делать. — Lew... he is my brother... — либо это Джеффри попытался сменить тему, либо завязать несложный, в моём понимании, диалог. Брат? У него есть брат? Здорово. — А твой брат, он.. — секундой думала задать этот вопрос, но потом передумала. Ты не можешь ответить за брата точно как он, это факт, значит спрашивать следует у тебя. Да и раз уж начала, нужно закончить, а то выйдет невоспитанно. — Ты любишь его? Реакция была теперь точно не такой, какой раньше, взять к примеру то, что веселью теперь здесь было не место. Зря, наверное, он начал эту тему. И я молодец, спросила, почти что, личное. В последний раз имя Лью звучало в моей квартире и именно оно поспособствовало тому, что киллер послал меня на несколько букв. Значит, это его брат. Старший или младший – не имеет значения. Просто родной человек, которого он не может ненавидеть, это закон. Можно хоть клясться в ненависти, всю жизнь от этого бегать, а кровь всё равно останется одна. — Да. I love him. — ответ звучит уверенно, что подтверждает то, что в этом Джеффри не капли не сомневается. Но его состояние сейчас... Можно сравнить только с живым мертвецом или невыспавшимся студентом. Не то, чтобы меня это волновало, но не хочу, чтобы ему было плохо. И так сегодня здорово помог, теперь мой черёд. Надеюсь, ты любишь природу. — Идём, покажу кое – что! Дай руку. — протягиваю ладонь, посмотрев минутой на пустую дорогу впереди. Этот парк не заброшен, но в одиннадцать утра здесь крайне мало народу, можно сказать, что почти нет, все предпочитают огибать или объезжать на машинах, а уж почему, не могу точно сказать. Колебание с твоей стороны, или же просто нежелание отвечать. А доверие? Друзья доверяют друг другу, я всего лишь хочу показать тебе одно интересное место в благодарность за помощь. Если полу – заброшенные места рядом с водой для тебя хоть что – то значит, то нам есть, о чём там поговорить. Уже хотела было сама схватить за рукав, как руку ты всё же подал. — Теперь нам туда! — не взирая на взгляд, потащила в уголок парка. Место рядом с ручьём, которое брало исток из реки, было одним из тех, где я могла подумать о всём интересующем, здания же служили как общественные туалеты. Даже родители не знали о том, что я посещаю это место. Секрет. Помнится, я клялась, что просто встречным ни за что его не покажу. — Раньше я придумывала там собственные истории и до сих пор помню несколько. Пока идём, могу одну рассказать... Кротко взглянула на тебя, но ответа не последовало. Ничего, кроме как то, что ты просто шёл следом. Не хочешь? Ладно, это твоё решение, тем более... Что можно услышать от девочки, больной шизофренией? Наверное, ничего такого, что могло бы заинтересовать взрослого убийцу... Как бы то ни было, предпочла молча привести на место, отпустив. Но в этот момент моя рука оказалась крепко сжата, словно с немой просьбой быть рядом, не бросать. Крепкая хватка, но от сжатия отнюдь не больно. Так и есть, иногда тебя не понять. Раньше мне казалось, что ты сразу же отпустишь, поскольку неприятны прикосновения, но ты сейчас поступаешь с точностью наоборот! Никогда нельзя с точностью предсказать свои поступки, тебя можно понять. Один лишь вопрос, и можно заставить тебя отпустить мою руку. Так обычно делают, когда не знают, как объяснить. И это состояние... Разум толкает к разумному решению, а тело наоборот, отскакивает от решения как бес от святой воды. Молчу, решив не расстраивать саму же себя. Мне не жалко, можешь спокойно держать, только не выверни случайно, ты ведь можешь. Вокруг, пока что, никого, только два небольших здания, а третий это старый мост или подобие низкой арки. Я не могу точно сказать, что Джефф мне нравится и я готова кидаться к нему на шею, но одно могу сказать точно – рядом с ним я хочу жить! Не скажу, что это подростковое, но иногда правда не хочется умирать. Когда есть, ради чего бороться. — Хех. — улыбаюсь, стиснув зубы, но не раскрывая рта. Я не чистила зубы аж неделю, должно быть, не очень приятно находиться поблизости. Прыгаю в сторону арки или моста, который раскрашен разными граффити, но больше всего нравится ручей, который протекает лишь с одной стороны – левой, на правой можно спокойно сесть, что и делаю, пусть бетон не имеет сверх мягкость, конечно. Я не хочу нарушать тишину и звук ручья, но вот так молча сидеть тоже не дело. — Так что насчёт моей истории? — повторно бросаю взгляд на белую толстовку, так и не ответил, да и руки не отпустил. Прежде чем увидеть кивок, оказываюсь в полу – объятиях, но при этом руку отпускают. Приятно и тепло, учитывая то, что погода не ахти. А тут хоть плечо согреется и бок. — Жил как – то один мальчик... — наверное, так начинается большинство историй. Главные герои зачастую парни, мальчишки, которые в итоге злятся на родителей и идут их убивать, или стремятся совершить какие – то подвиги, чтобы на них обратили внимание. Им не хватает заботы, любви, они изгои класса, или лучшие среди всех. А родителей этого героя, как правило, убирают. Всего добивается сам и всегда. Он стал героем потому что умер его отец, мать, дядя, тётя... Это уже стало настолько предсказуемо, что и сопереживать героям не хочется никак вообще. Но мой герой истории чем – то тебя напоминает. — Мальчик был фанатом супергероев, но ему всегда казалось, что, не будь злодеев – супергерои бы не спасали столько людей. Он быстро понял, что легче убирать плохих людей, а не становиться героем и помогать полиции, чтобы многие злые люди, в последствии, вновь получали свободу и вновь убивали. Он хотел помочь обоим – обществу и героям. А ещё у него был брат... Который не разделял его мнения. — в этот момент мне показалось, будто рука на плече дрогнула, как и сам её владелец. Эту историю я придумала давно, она не относится к тебе, не волнуйся. Помолчав ещё немного, продолжила свою небольшую историю. — Братья вечно ссорились так, будто были истинными врагами, чаще всего дело доходило до драк. Выхватывали друг у друга игрушки, устраивали бои подушками, пытались отстоять свою правду. Мальчик постоянно говорил брату, что лучше убивать преступность, а его брат – отрицал, говорил, что любому человеку нужно дать шанс исправиться. Но им обоим была по душе эта небольшая «борьба». Вечная вражда постепенно стала для них обычным занятием, никто не хотел мириться с правдой другого и признавать, что правы оба. Они ссорились, но брат всё равно делился шоколадом; ссорились, но брат всё равно отступал в борьбе за игрушку; ссорились, но брат опускал руки раньше. Родители ничего не делали, поэтому тоже уступали своему дорогому сыну. В последствии это обернулось большой бедой... Мальчик сильно изменился. Он вырос эгоистом, с привычкой о том, что ему всегда будут уступать. С привычкой быть королём во всём и над всеми. — глубокий вдох. Да уж, не знаю, чем я тогда думала. Затрагивала тему о том, справедливо ли убивать, или просто не могла решиться умереть. — Время шло и детские слова стали больше, чем просто слова. — в этот момент взгляд пал на разноцветное граффити сверху арки. Был изображён чей – то силуэт, сквозь размытые очертание синей краски можно было разглядеть солнце и коричневую лодку. — Братья разошлись по своим тропам и покинули родительский дом, расходятся по разным путям... Студента боялись все выпускники, без исключения, поэтому и девочки держались в стороне. Родители детей хотели гордиться ими, но даже не подозревали, что вырастили убийцу. Они одинаково любили обоих, но волновались за мальчика больше, чем за его брата. Когда они должны были объяснить детям то, что с жизнью не шутят – они молчали. В последствие мечты с помощью стали реальностью. — мой голос дрогнул. Скорее от того, что мой друг вздохнул, посильнее прижав к себе. Я рассказываю историю, смысл которой тебе может быть не совсем понятен. Допустим, мальчик это ты, а брат – Лью. Но мне жаль, что тогда я была настолько глупа и финал вышел не счастливым. — В итоге брат стал лучшим актёром, а мальчик – убийцей. Но сам он так не считал... Он считал себя борцом за справедливость, не трогал женщин и детей, животным только помогал. Отвечал лишь злом в ответ на зло. Настал день, когда он вспомнил про брата. Эгоистичный сын явился к близкому на порог, заявляя о том, что прав. Он размахивал ножом и говорил признать это, признать, что он прав. Убить порой бывает лучше, чем оставить в живых. Но, как и в детстве, началась драка... Мальчик, ставший уже парнем, не унимался. Он привык к тому, что брат, как и раньше – уступит, поймёт, примет... Но брат не уступил, да и слабаком не оказался. Брат всего лишь хотел, чтобы они больше не виделись, раз не могут ужиться вместе, но парень не согласился, на что брат заявил, что ложь он не признает никогда. И в этот момент парень понял, что его власть не признаёт даже собственный брат, он против него, и... он убил его с особой жестокостью. Сначала порезал горло, потом вырезал глаза, цвет которых ему очень нравился, потом написал на спине «Лжец» и ушёл. Поначалу парень не жалел об этом, ведь он главный, а кто не признает этого – умрёт. Ему казалось, что так правильнее, лишь он прав, это должны были признать. А потом личная жизнь треснула. Никто не хотел жить с эгоистом, разделять только его мнение, и настал момент, когда он кое – что понял... Понял, что зря убил своего брата. Тогда тот впервые пришёл на его могилу, осознавая, что всё должно было быть не так. Тогда нужно было лишь признать, что другие мнения тоже важны, они наравне с его собственным голосом, но слушать он не хотел. Глупый поступок, оставил его в одиночестве. — грустный взгляд на ручей. Печалька. Смерть близкого, должно быть, и правда больно. Тогда какого будет мне, когда я потеряю тебя? Я в любой момент могу потерять отца, мать, даже одноклассников, которых ты свободно можешь покалечишь. — Вернуть время назад нельзя, но, если бы это было возможно, то парень бы непременно это сделал. Одиночество из – за какого то жалкого предложения, конечно, жестоко, но эгоизм делает из человека монстра. Тогда парень не смог убить себя и почти всю жизнь связал с кладбищем, не смог смириться с потерей, стал одиночкой. Эгоизм – плохо, он ломает всё и отбирает самое дорогое. End. Вот так закончилась моя история. Осторожно взглянула на Джеффа, заметив слёзы. Плачет? Неужели такая история может заставить кого – то заплакать? Дура, взяла и расстроила собственного друга! Я совсем не умею общаться... — Хей, Джефф, что с тобой? Не плачь. Всё хорошо. Я глупая, согласен? — улыбнувшись, обняла всхлипывающего убийцу, который был вовсе не против, обхватив в ответ. Сильно, но есть, чем дышать. Примерно так же, как тогда сжал мою ладонь. Что это значит? Не хочешь отпускать, но и вредить? А тепло. Всё равно, что так я испачкаюсь в крови, если она ещё не высохла, зато приятно и хоть кому – то нужна. — Что мне сделать, чтобы ты успокоился? — интересуюсь шёпотом, но ответа не получаю. Сейчас я пытаюсь успокоить взрослого мужчину... Со стороны, наверное, очень смешно, но на самом деле ничего подобного. Все могут плакать и все имеют на это право, здесь нет никакого проявление слабости. — You... best friend... —фраза рваная, но смысл вполне понятен. Лучший друг? Ты сказал это, да, друзья. Признал дважды. По правде говоря, когда мы встретились на крыше, я и подумать не могла, что убийцы могут быть такими, как ты. Очень похож на мальчика из истории тем, что просто так не убиваешь, но твой характер, он... Несколько иной. Ты смеёшься над многими вещами, жестокими и неловкими, но плачешь над простой неправдоподобной историей, а когда мне требуется помощь, не всегда готов её оказать. Но, я по прежнему думаю, что это твоя собственная забота. Каждый может по своему, а мне большего и не нужно. « Думаю, хватит с меня одной истории... Смешных у меня, к сожалению, в голове сейчас нет. » – эту фразу произношу про себя, осторожно погладив по волосам. А мягкие, несмотря на то, что с виду не сказать. Это прикосновение сразу же замечаешь, но не говоришь ничего, похоже на одобрение. Вау, можно, это здорово! Но только хватит уже плакать, не заставляй ещё и колыбельную петь, я тебе не мама. — Соберись, друг! Не стыдно тебе при девочке, плакать? — говорю подбадривающим тоном, но это не производит никакого эффекта, лишь сильнее оказываюсь сжата в объятиях и кладёшь голову на плечо. Очевидно, не стыдно. Значит просто подожду, ему нужно время, придёт в себя как только сможет. Не знаю, сколько я провела в этих объятьях, в спокойной атмосфере, но вскоре начала засыпать и заснула бы, если бы мой друг постепенно не потяжелел. Недавно он просто обнимал, держал на месте, а сейчас уже лежит и тихо посапывает на моём плече как на подушке, полностью расслабившись. Я многое способна понять, но чтобы вот так взять, успокоиться и тут же уснуть... Хотя, чему я удивляюсь? Удивительно бы было, если бы он меня оттолкнул немедля, подскочил, и то вряд ли. Как я говорила ранее, ты – странное создание, Jeff the killer. — Джефф, ты спишь? — эту фразу прошептала крайне осторожно, боясь разбудить за зря и осторожно потрепала чужие волосы. Спит или прикидывается? Молчание... Не похоже на то, чтобы прикидывался. Усыпила безумца без сказки на ночь, теперь плечо болеть будет. « Ух ты, мать твою, гением девка вырастет! » – диалог в голове заставляет отвлечься ненадолго от реальности. Можно послушать, вдруг что – то ценное. « Если вырастет... » – раннюю речь перебивает новый голос, раньше не доводилось его слышать. А он умный. « Да ты чё, конечно вырастет! У неё же теперь есть классный домашний питомец! » – ребёнок вмешивается в диалог, резво смеясь. Что? Домашний питомец? Друг! Об этом даже как – то обидно думать. « Не домашний питомец, а друг. Он убьёт её рано или поздно, вы все должны это понимать! » – вновь этот новый голос. Уже сомневаюсь, что не я ли это за себя говорю. Вновь меня игнорируют, однако это что – то новенькое, ведь голоса затихают, шепчась о вообще другой теме. Про тортики и любимые напитки, что нервирует. Они бросили тему, бросили одного из своих. А этот голос мне понравился! Не ошибся ли он адресом? Жаль, вновь не задержался надолго, улетая куда – то далеко за доступные грани понимания. Прикрыв глаза, начала подумывать о том, чтобы тоже поспать. Через ещё какое – то время я уже начала широко зевать, даже голоса подозрительно затихли. Последнее, что запомнила – яркое граффити на стене перед глазами и успокаивающийся шум ручейка.