Гарри Поттер и Господство Хаоса

      Гермиона       Солнечный свет медленно, но настойчиво заливал мой стол. Сперва он осторожно коснулся сложенных пергаментов, затем аккуратно потрогал чернильницу, а после перебрался и на страницы открытой книги. Видимо, чтиво ему понравилось, потому что с каждой секундой текст освещался всё ярче. Но тут моё терпение иссякло, и я захлопнула обложку. Луч обиженно взбурлил взлетевшими пылинками и, безнадёжно пытаясь пробраться внутрь книги, лизнул написанное алыми чернилами название: «Поэма об истинной страсти». Откуда эта дрянь взялась в библиотеке Кель’таса, я не спрашивала, опасаясь за свой рассудок. Вполне вероятно, что потрёпанный пухлый томик был позаимствован у какого-нибудь местного научно-исследовательского института ментальных пыток.       О губы, сладкие, как мёд,       О груди, нежные, как мох.       Взор ясен, как горячий лёд,       Я без тебя совсем иссох.       Как можно было подобную чушь растянуть на три сотни страниц, я не представляю. А ведь где-то есть ещё три тома… видимо, мне попался дюже ответственный научный работник-палач. Я честно прочитала четверть книги и теперь в полной мере понимала ухмылку Келя, выдавшего мне это… творение с наказом не читать больше ничего, пока не осилю «поэму». И должна признать, что это оказался невероятно действенный способ оттолкнуть меня от литературы. Мама когда-то говорила, что я способна читать что угодно, были бы буквы или что-нибудь на них похожее. Как же она ошибалась.       Оба моих наставника покинули Даларан: Келя звала родина, требуя исполнения каких-то там обязанностей, Антонидас не то сам чего-то хотел от Гилнеаса, не то наоборот, а мне надлежало наслаждаться внеплановыми каникулами, ничего не учить и вообще не загружать голову.       Первые три дня я отсыпалась, выползая из кровати, чтобы поесть, а потом возвращаясь обратно. Мне было хорошо. Очень хорошо. А вот на четвёртое утро резко стало скучно. Спать хотелось уже не так сильно, и я мужественно попыталась прочесть единственную доступную мне книгу (прочие из-за чар я даже не могла взять в руки). На двадцатой странице я поняла, что сон, пожалуй, всё ещё привлекательнее этой графомании. Ещё два дня ушло на борьбу с собой и творением Тальриса Унгаранского, но теперь я сдалась окончательно.       Немного поразмыслив, я решила заняться тем, что давно стоило сделать, да только руки не доходили. Уборкой. О, как я ненавидела это дело! Собравшись с духом, я попыталась найти какую-нибудь тряпку, но мой замысел потерпел крах — ничего подобного в моей комнате не водилось. Поэтому я принялась за взбивание подушек и застилание кровати. За этим делом меня и застала Элирия.       — Гермиона?.. Что ты делаешь?       Я обернулась и увидела в дверях удивлённо глядящую на меня эльфийку.       — Решила порядок навести. Кровать застелить, пол протереть…       Элирия сделала страшные глаза и, воровато обернувшись, захлопнула дверь, сделала несколько шагов ко мне и прошептала:       — Я сделаю вид, что я этого не слышала!       — В чём дело? — я отложила одеяло, полностью переключая внимание на собеседницу.       — Это же… ох, Гермиона, ты странная, — она покачала головой. — Таких простых вещей не знаешь, словно в другом мире родилась! — я непроизвольно вздрогнула, но эльфийка этого не заметила. — Сильные маги никогда не занимаются уборкой. Тем более — вручную. Да, они способны вымыть пол и обычно знают, какой стороной держать иглу, если потребуется починить плащ, но… к чему тратить силы и время на такой примитивный труд, когда можно сделать или изучить что-то полезное? Ходят слухи, правда, что Алариэн — любитель наводить чистоту, но кто из нас без странностей? Да и ты не выглядишь воодушевленной перспективой копаться в пыли.       — Но мне как-то неловко… и я совершенно не знаю, чем заняться.       — В самом деле? — Элирия подняла бровь. — Мне казалось, что ты ещё ни разу не выходила прогуляться по городу.       Обдумав предложение, я согласилась с его разумностью и, прихватив посох, отправилась на улицу. Пока я шла по ближайшей к дому улице, меня не покидало ощущение пристального взгляда в спину, но сколько я ни оборачивалась, никого не было видно.       Ноги несли меня по мощённым белым камнем улицам, впервые мне довелось по-настоящему поразглядывать этот волшебный город. В первые дни меня волновали другие вопросы, а после не оставалось времени на любование архитектурой, так что теперь я стремилась наверстать упущенное. И как мне самой только не пришло это в голову? Даларан был воистину прекрасен: каменные белые дома, крытые фиолетовыми черепичными крышами и украшенные витражами и изящной ковкой, высокие узкие башни, изумительной красоты кусты и деревья. А в самом сердце города — крепость, обитель магов Кирин-Тора, чьи башни, казалось, должны царапать облака. Высокие белые стены делили Даларан на три части: Внутренний Город, Среднее Кольцо и Внешнее Кольцо. Или, как их называли в народе: крепость, город и окраина.       До ближайшей стены путь был недолгий, ни одной лавки по пути мне не встретилось. Во Внутреннем Городе располгались дома лишь самых высокопоставленных чародеев, да библиотека, истинное место паломничества магов и, особенно, их воспитанников. Были и здания, зачастую величественные и прекрасные, роли которых я не понимала, но просвещать меня никто не спешил. Я подошла к распахнутым воротам, отделяющим Внутренний Город от Среднего Кольца Даларана. Прислонившийся к стене стражник лишь равнодушно мазнул по мне взглядом: члены ордена и их ученики имели доступ в любую часть города.       Среднее Кольцо, самая большая и оживлённая часть Даларана, было шумным. Мне довелось однажды тут побывать, когда мы с Келем подбирали мне посох и одежду. Здесь жило большинство магов, располагались всевозможные магазинчики и большой чародейский рынок, соседствовавший с парком и даже немного заползавший на его территорию. Именно туда следовало идти, если хотелось найти необычного питомца, отыскать колдовские эликсиры для оружия, приобрести зачарованные доспехи или пополнить запас зелий. И в городе же располагались тихие харчевни, обычно уютные и со вкусной едой.       Внешнее Кольцо оставили под нужды «магглов». Да и просто для самых шумных и грязных занятий. Кузницы, оружейные мастерские, конюшни, стойла грифонов… трактиры, в которых можно поискать работу или, наоборот, наёмников, а так же набить кому-нибудь морду… Впрочем, стража бдела, и на поверхности всякие бесчинства возникали нечасто.       Была ещё Клоака. Я не знала, где искать в неё вход, и мои наставники строго-настрого запретили мне даже думать о том, чтобы туда соваться. По их словам именно там обитал всякий сброд, избавиться от которого в большом городе было, увы, невозможно. Правителям города удалось лишь локализовать проблемную прослойку общества, возможно, извлекая из этого личную выгоду. На карты эту часть города, разумеется, никто не наносил, интересующиеся и так знали, куда идти. Впрочем, я туда и не собиралась, мои жизнь и рассудок были ещё дороги мне.       Я медленно брела вдоль лавок с различными зельями, травами и чародейскими свитками. Страха случайно купить что-нибудь ненужное не было, впрочем, как и денег. Точнее говоря, первое логично вытекало из второго. Поэтому в книжный я даже не заходила, лишь, кусая губы, стояла у витрины, разглядывая корешки фолиантов. Разумеется, даларанская библиотека была прекрасна, практически не изведанна, и моей жизни не хватило бы всю её перечитать, но я с самого детства грезила о собственном собрании. Это ведь совершенно иное чувство, когда берёшь в руки принадлежащую лично тебе книгу, в которой никто не запретит оставлять закладки и пометки, которую в любой момент можно взять с полки, в которой помнишь каждую её особенность: загнутую страничку, царапинку на обложке, опечатку…       Из задумчивости меня вывело упавшее на меня… нечто. Это нечто было небольшим, но весьма твёрдым и тяжёлым, судя по боли в левом плече. Я машинально отскочила, зашипела, схватившись за место ушиба, и поудобнее перехватила посох. Хотелось сказать что-нибудь краткое, ёмкое, соответствующее ситуации, но с нужными мне идиомами изящно обращаться я не умела, так что предпочла промолчать. Сверху донёсся взволнованный девичий голос:       — Ой! Извини пожалуйста! Я не специально!       Всё ещё сжимая от боли зубы, я задрала голову. С крыши магазина на меня большими глазами смотрела полноватая девушка с толстой косой русых волос. На её плече сидела большая нахохлившаяся ворона.       — Я сейчас спущусь!       Незнакомка вновь скрылась и загремела чем-то, вероятно, металлическим. А через полминуты я увидела, как она, надев кожаный рюкзак, стала споро спускаться по водосточной трубе. Я допустила ошибку, назвав её полноватой, её фигура была очень даже ладной, подтянутой, для дворфов, разумеется. Земные человеческие шутки про широкую кость были у этой расы правдой жизни. Правда, помимо ширины и прочности костей дворфы славились и своими мышцами, силой превосходя и людей, и эльфов. И чарам поддавались меньше, впрочем, это действовало и в обратную сторону. Не зря дворфов-магов было столь же мало, как гномов-воинов. Оказавшись на земле, девушка быстро подошла ко мне и затараторила, молитвенно сложив руки:       — Извини-извини-извини! Я случайно его уронила! Дядюшка Барн мне, конечно, давно говорил, что это рано или поздно произойдёт, но мне казалось, что я более аккуратная, и так первый раз получилось! — ворона каркнула и ущипнула хозяйку за ухо. — Ай! Ну, может, не совсем первый, — дворфийка смущённо потёрла затылок и наклонилась за упавшим на меня предметом, опознать что-либо конкретное в этой железке я не смогла, — но вроде бы раньше детали всегда падали просто рядом. Ну, почти всегда. Да, конечно, мне надо бы всё это делать в мастерской, но отсюда такой отличный вид на город открывается, и тут так хорошо работается! Правда, дядюшка Барн очень не любит, когда я лазаю по его крыше, и если он об этом прознает, то надерёт мне уши, а если до него дойдут слухи, что я кого-то чуть не пришибла, то и ремень может достать, так что пойдём, пожалуйста, отсюда поскорее! — и девушка, схватив меня за рукав куда-то потащила.       Я не могла вставить ни слова в её болтовню. Она говорила так быстро, что я просто не успевала обрабатывать информацию, а потому покорно шла следом, пока через перекрёсток не опомнилась и не выдернула рукав из дворфийской руки.       — Стой-стой-стой!       Девушка замолкла и, остановившись, обернулась.       — Кто ты и куда меня ведёшь?       Она ойкнула и прижала ладонь ко рту:       — А я забыла представиться, да? Мама всегда говорила, что мне не достаёт хороших манер. Я Велока, охотница. Ну… или почти охотница… А это — Тардана, — девушка улыбнулась, погладив ворону по грудке. — И… извини, когда я волнуюсь, то начинаю очень много говорить и чаще всего не по делу, мама говорит, что… ох, ну вот, опять… — она схватилась за голову. — Вон там видишь вывеску: «Секира и кружка»? У меня там кузен работает. Я… это… угостить тебя чем-нибудь хотела, извиниться, что так вышло…       Я посмотрела в сторону упомянутой таверны. Заведение на вид ничем не отличалось от тех, что попадались мне на глаза прежде, да и располагалось в центре Среднего Кольца. Так что, немного поразмыслив, я решила, что ничего плохого со мной не должно случиться, если я зайду туда. Тем более, что делать было всё ещё нечего, а поговорить с кем-нибудь хотелось.       
— Меня Гермионой зовут, — наконец сказала я мнущейся рядом девушке. — Пойдём, что ли.
       Велока улыбнулась, глядя на меня снизу вверх. И только тут я обратила внимание на то, что она ниже меня на целую голову.       

— Ты опять во что-то вляпалась, — утвердительно произнёс такой же русоволосый, как Велока, дворф, протирая кружки, когда мы уселись за барной стойкой.       
— Арадар, почему ты не можешь предположить, что я просто пришла выпить кружечку пива в хорошей компании?! — взвилась было девушка. Но под насмешливым взглядом тёмных карих глаз потупилась и уже намного тише произнесла: — Я уронила на Гермиону спусковой крючок. С высоты второго этажа.       
— Тебе не кажется, что ронять что-то на прохожих — это не самый действенный способ завести друзей? — бросил через плечо Арадар, отвернувшийся к бочкам с пивом.
       — Эй! Это случайно получается! Дальге не в счёт, с ним всё равно ничего не вышло… — всё тише бормотала стремительно краснеющая Велока.       
Я огляделась. Несмотря на яркий солнечный день, проникающего в окна света не хватало для того, чтобы развеять царивший в помещении полумрак. Места были заняты далеко не все, но тем не менее было людно. Или вернее будет сказать: «дворфно»? Признаться, до этого дня я не видела столько представителей других рас сразу, тем более, что помимо меня в таверне был всего один человек… а, нет, обозналась, эльф.       
Когда я вновь повернулась к стойке, передо мной уже стояли кружка тёмного пива и большая тарелка с хлебом и вяленым мясом.       
— Ух… — я решила, что один момент стоит прояснить сразу, чтобы после не возникло недоразумений. — Мне нечем будет расплатиться за всё это.       
— Я же сказала, что я угощаю, — Велока фыркнула.       
— А ещё, — я осторожно пригубила напиток, — мне никогда не доводилось пить ничего настолько крепкого.
       Арадар, в этот момент решивший попить, поперхнулся и закашлялся, разлив по стойке воду.
       — Крепкого?! Серьёзно?! Что за пойло тебе давали прежде, если «Стальгорнское хмельное» кажется тебе крепким?!
       — У нас это называли сливочным пивом, — я вновь посмотрела в кружку и потянулась за мясом. — Оно было очень мягким и сладким. И тёплым.       
— Придумают же люди, — хмыкнул дворф и отвлёкся на других посетителей.
       Я откусила мясо. Вернее, попыталась, но мои зубы увязли, не в силах справиться со своенравным куском говядины. Скосив глаза, я увидела Велоку, задумчиво жующую точно такой же кусок. Очень задумчиво.       — Арадар, ты опять сам решил заняться готовкой? — в голосе дворфийки были тоска и осуждение.       — Нет бы помогла, только ворчать горазда…       — Опять все мои запасы иссякли, да? — Велока вздохнула. — Так позвал бы, мне не сложно, а так бы хоть зубы ломать не пришлось...       С трудом расправившись с мясом, я сидела, обхватив руками кружку, и наблюдала за полушуточной перебранкой дворфов. Неожиданно для самой себя я улыбнулась. Прошлые месяцы были сложными, и мир вокруг был катастрофически чужим, хоть и прекрасным. Я осторожно сделала глоток. Только сейчас мне стало спокойно. Быть может ненадолго, но меня приняли, не зная моей истории. Жить. Надо жить моментом нынешним, а не ожиданием того, когда же я вернусь в родной мир. Иначе как знать, не пройдёт ли мимо меня вся моя жизнь? А пиво оказалось в общем-то ничего...