Вернуть утраченное

      Открыв глаза, Сара долго всматривалась в белый потолок. Сегодня, возможно, будет ее последний день в лечебнице, так как должен прийти ответ от очередной комиссии. За эти 10 лет девушка прошла их столько, что сбилась со счету, но именно с этой она связывала свою свободу. В душе Сары как никогда сильно горел огонек надежды, что у нее, наконец, получилось убедить врачей в своей вменяемости и в том, что ее сознание восстановилось и более не нуждается в их помощи. Возможно, именно сегодня она видит этот белый потолок последний раз в своей жизни.       Улыбнувшись своим мыслям, девушка встает с кровати и, подойдя к окну, раздвигает шторы, позволяя рассветным лучам заполнить комнату, стены которой завешаны разнообразными картинами. Портреты, пейзажи, натюрморты – все они написаны Сарой.       Да, комната не походит на палату в больнице для душевнобольных, и в предыдущие годы девушка пребывала в обычной палате в отделении больных шизофренией. Кардинально все изменилось лишь год назад, когда её лечащий врач доктор Уильям Гаррет выделил для неё одну из освободившихся комнат для обслуги. Девушка все также иногда была обязана проходить курсы терапии, но из-за облегчения лечения, появилось больше свободного времени. Конечно, свободно разгуливать по всей территории лечебницы было, по-прежнему, запрещено, Сару начали готовить к самостоятельной жизни в социуме. Ее стали занимать несложной работой - помочь медсестре с распределением пилюль и таблеток, уделить внимание некоторым пациентам. Но чаще всего она разбирала корреспонденцию в кабинете доктора Гаррета. Помимо того что он был лечащим врачом Сары, Уильям был главным врачом лечебницы. Так что корреспонденции всегда было предостаточно.       Вот и теперь, застелив постель и одевшись в повседневную одежду, девушка отправилась на кухню за утренним перекусом.       - О, вот и наша ранняя пташка! - Фред, один из охранников лечебницы, оживился на своем посту и щербато улыбнулся Саре. Приятный во всех смыслах старичок, в бытность свою отработавший полицейским полжизни в одном из участков Лондона. Доктор как-то говорил, что он устроился сюда из-за своей жены. Чтоб чаще видеться с ней. Сейчас его супруги уже давно нет в живых, но Фред тут так и остался. – Ну, вот как тебе не хочется спать в такую рань? Я вот уже третью кружку кофе выпил – глаза слипаются, прям не могу!       - Так ночью дома надо спать, а не смену тут отсиживать, в вашем-то возрасте!       - При чем тут возраст? Я парень хоть куда! – мужчина выставил грудь колесом, залихватски поправив усы, - Ты на кухню? Молли привет передавай!       - Обязательно! - Хохотнув, девушка пошла дальше.       На кухне Сару тоже встретили радушно. Все же любимица главврача, хотя на это смотрели в последнюю очередь. За год девушка перезнакомилась со всеми, с кем могла, и очень многие если и не полюбили, то приняли её. Ведь почти после десятка лет тесного контакта только с психологами Сара испытывала буквально голод по нормальному человеческому общению.       Повстречаться на кухне с Молли, главной кухаркой местной столовой, девушке так и не получилось, все повара усиленно трудились над завтраком для постояльцев лечебницы. Тут не до разговоров. Так что, прихватив специально оставленный для нее пакет с завтраком, Сара отправилась в административный корпус, где и находился кабинет доктора Гаррета.       Девушка терялась в догадках, почему доктор делал такие поблажки для нее, нарушая порой некоторые регламенты лечебницы. Может, дело было в картинах, что она писала? Гаррет еще на терапии рисованием приметил талант Сары и всячески помогал ей развиваться, а потом, с ее разрешения, забирал самые удачные работы и показывал их своему другу, толи тоже художнику, толи коллекционеру. Некоторые картины ему удавалось даже продавать, так что у Сары понемногу накапливался капитал, которого с лихвой хватит на первое время, когда она выйдет. Отеческие чувства? Все же доктор был старше её лет на пятнадцать. Но может дело в другом? Девушка часто замечала на себе взгляды доктора далекие от чисто научного интереса, но из-за отсутствия в этом деле опыта она часто вовсе их не понимала, списывая на то, что врач очень печется о самочувствии своей подопечной.       Сама Сара относилась к нему как к лучшему другу, с которым можно поделиться всеми своими переживаниями и проблемами. Как человека она его уважала и ценила, а может даже и любила немножечко. Ведь доктор Гаррет был улыбчивым высоким рыжим англичанином, может быть немного чопорным, но безмерно милым.       Часы над кабинетом показывали без пятнадцати восемь, когда доктор поравнялся с сидящей в приемной Сарой.       - Лягушонок как обычно раньше меня уже на посту! – ухмыльнулся доктор, отпирая кабинетную дверь. – И опять позавтракала сэндвичами? Ну вот, сколько же говорить, что завтрак должен быть полноценным, а не вот это вот!       - Ребята с кухни знают мои слабости, вот и радуют. Да и наелась я этих «полноценных завтраков» до чертиков, - девушка быстренько убрала остатки недоеденного сэндвича в пакет и поднялась со скамьи.       - Вот выйдешь, будешь скучать по овсянке.       - Хах! Ну уж нет. По овсянке – точно нет.       Первой пропустив девушку в кабинет, Гаррет сменил бежевое пальто на привычный белый медицинский халат. Свой неизменный черный кожаный портфель он положил на край стола и, открыв его, выудил из него конверт.       - Так, на сегодня у нас такой план - сейчас я на обход часов до десяти, а вот потом… - доктор протянул девушке конверт.       Сглотнув образовавшийся ком в горле, Сара взяла конверт и с неким трепетом аккуратно вскрыла его.       « Ув. Доктор У. Гаррет, сообщаем вам результаты тестирования вашей подопечной Сары Уильямс:…»       Девушка мельком пробежала глазами по сухим врачебным описаниям её психического состояния и перешла к абзацу, где непосредственно подводился итог всей комиссии.       «…исходя из этого, пациентка Сара Уильямс признана вменяемой и в продолжение лечения не нуждается.»       - Я вменяема… - прошептала она и, оторвав взгляд от бумаги, посмотрела на доктора счастливыми глазами. – Доктор Гаррет…я…я… я так рада! Спасибо вам! Спасибо огромное!       И Сара, не сдержав чувств, как можно крепче обняла мужчину ни на минуту не переставая благодарить его.       - Да я-то тут причем? Это ты у нас молодец! – мужчина слабо попытался отцепить от себя девушку, хотя эти объятья явно приносили ему некое удовольствие. – Ладно, все! Хорош! Что коллеги подумают про опоздавшего начальника?       - Извини! Просто я так долго ждала! – немного порозовев, Сара все-таки разжала объятья и отступила на шаг.       - Понимаю, лягушонок, но труба зовет! Так, ладно, я пошел, а ты, как разберешь мои бумаги, можешь бежать собираться. Попроси Марту – она поможет. И как я тут без тебя буду справляться?       Улыбнувшись напоследок, доктор скрылся за дверью, оставив девушку в кабинете.       Корреспонденции было не так много, так что, управившись с ней к девяти часам, Сара вприпрыжку отправилась в свою комнату.       Наконец-то все кончилось! Наконец она выйдет за стены этого приюта, и начнет жить полноценной жизнью, без всяких терапий и таблеток! Жить, так как она хочет, и даже перспектива одиноко существования ее не огорчала. У нее были картины, был доктор Гаррет, с которым она ни за что не разорвет связи. Но первым что она обязательно сделает, обустроившись в доме, это навестит отца. Он в течение, семи лет не переставал верить в свою дочь, поддерживал её и приходил каждый раз, когда разрешали врачи. Но в один из дней при очередной ссоре с Ирэн у него прихватило сердце. Доктора в госпитале сделали все возможное, но спасти его так и не смогли. Для Сары это был сильнейший удар, повлекший за собой рецидив. Когда обострение прошло, девушке так и не разрешили покинуть лечебницу чтобы посетить могилу отца. К сожалению это был один из регламентов, который доктору Гаррету не по силам было обойти.       Мачеха Сары, так и не примирившись с мыслью, что вина девушки в пропаже сына так и не была доказана, не хотела иметь с ней ничего общего. Тем более после смерти мужа. По ее ходатайству началось деление имущества. Претензии Ирэн были ошеломительны – она хотела оставить падчерицу буквально ни с чем! Она, не скупясь, нанимала дорогостоящих адвокатов, а порой прибегала и к грязным приемам! И у нее все бы получилось, если не временный опекун Сары, доктор Гаррет. За свою работу он не раз сталкивался с подобным положением вещей, поэтому нанять действительно знающих свою работу людей не составило труда. Тяжба длилась около полугода, и в итоге стороны смогли договориться – Ирэн получила половину рыночной стоимости дома и автомобиль в придачу. Это ее, конечно, особо не устроило, но пришлось смириться и уехать куда-то в Уэльс. Уже потом, пересказывая Саре некоторые моменты дела, Гаррет не раз подмечал, что ее мачехе следовало бы недельку другую, а лучше месяц подлечится в их лечебнице.       Собрав все свои немногочисленные вещи в сумку, что дала медсестра Марта, девушка принялась снимать со стен свои картины. Когда к ее комнате подошел доктор Гаррет, уже со своим портфелем и пальто в руках, Сара аккуратно снимала со стены последнюю свою работу.       - Забираешь все что можно? Не хочешь оставить парочку мне на память?       - Ну, пару могу оставить, но это разве не нарушит правил? – немного растерявшись, ответила она.       - В этой комнате будет жить один из сотрудников, договоренность уже есть, так что твои картины никого не напугают и не напрягут. И я уверен, что они обязательно понравятся новому обитателю этой комнаты.       - Ну, хорошо. Тогда я готова.       Подхватив сумку Сары, Гаррет вышел из комнаты.       - А как же мои картины?       - Я на днях к тебе заеду и завезу их, не беспокойся лягушонок.       Перед тем как сесть в авто Сара долго рассматривала красное кирпичное здание с белыми оконными рамами, которое целое десятилетие было, как ни крути, её домом. Домом, где она смогла отделить сказку от яви.