***
В клинике наступило время обеда. Молодая медсестра, мило улыбаясь, принесла поднос с едой. — Не забудь принять лекарства, Бонни. — Спасибо, Джулс. Это повторялось изо дня в день: медсестра приходила с едой, напоминала о лекарствах и слышала от своей пациентки «спасибо». День Сурка наяву. Джулс была единственной медсестрой во всей клинике, которая нравилась Бонни. Вежливая, весёлая, а главное — человечная. «Таких людей сейчас редко встретишь», — подумала Беннет. Как только дверь за Джулс закрылась — Бонни высыпала таблетки из маленького стаканчика на ладонь. Врачи в клинике держали Беннет за сумасшедшую и поэтому пичкали сильнодействующими препаратами. Бросив таблетки в кружку с чаем, девушка подождала пару минут и вылила жидкость, которая стала насыщенного изумрудного цвета, в раковину. «Через пару часов придётся пускать слюни в подушку», — отметила про себя Бонни. Мысль о том, что стоило подать документы в театральный институт, укреплялась в голове Беннет с каждым днём. Ведь перед докторами приходилось постоянно разыгрывать сначала апатию от принятой дозы снотворных, а потом последующие улучшения самочувствия. Девушка уже привыкла к этому. После обеда наступило долгожданное время отдыха. Три месяца, проведённые в клинике, казались Бонни годами по одной лишь причине — она не могла нормально спать. Раньше её мучили кошмары с воспоминаниями о гибели друзей, а потом в её снах стал появляться другой гость, которого ей было очень больно видеть. Иногда Беннет удавалось просто подремать. Без снов. Это бывало редко, но лишь в такие моменты она по-настоящему отдыхала. Бонни снова и снова вспоминала настольную игру. После возвращения из Измерения, девушке довелось лицезреть самую страшную и необычную картину в своей жизни. Куклы, так пугающе похожие на неё саму и её друзей, оказались разбросаны по локациям. Кукла Стефана валялась возле небольшого озера, из которого вытекала река. Фигурка была буквально выпотрошена, изнутри вылезла набивка из ваты, окрашенной в кроваво-красный цвет. И это было жуткое зрелище. Куклы, принадлежащие Елене и Деймону, находились посреди пустыни. Точнее, там лежали разбросанные по локации кусочки, похожие на каменные обломки. Увидев игрушечную фигурку Кэролайн, Бонни заплакала. Кукла Форбс нашлась в лесной чаще и висела на ветке дерева. Искусственная лиана сжимала в своих смертельных «объятиях» тонкую шею игрушки. Фигурка Энзо нашлась на лесной опушке. Сначала Бонни хотела её сохранить на память, но потом передумала. Слишком больно было вспоминать о его потере. Тем более от куклы Сент-Джона почти ничего не осталось. В памяти Беннет всплыли воспоминания о крошечных, но так реально выглядевших косточках, грудой лежавших на порванной, окровавленной одежде. Куклы самой Бонни и Джереми валялись на полу, рядом с коробкой — целые и невредимые. В тот день, пытаясь заставить Гилберта вспомнить хоть что-нибудь, Беннет собрала столь ненавистную настольную игру, облила её вместе со всем содержимым алкоголем и бросила зажигалку. Триумфальное сожжение чёрной коробки тоже послужило для врачей ещё одним поводом, чтобы усомниться в психическом здоровье Бонни. Она уничтожила единственное, пусть и слабое, доказательство правдивости своих слов. Возможно, игра смогла бы «пробудить» память Джереми. Но девушка сильно в этом сомневалась. Люди не верили в чудеса. Беннет почти забыла об этом за время путешествия по Измерению. Перед уничтожением игры, Бонни заметила ещё одну фигурку, выпавшую из коробки на выложенный плиткой пол. Она была очень похожа на него. Чёрная одежда. Растрёпанные волосы из тёмных ниток. Искусно вырезанные в ироничной ухмылке губы. И пронзительные серые глаза. Кай.***
Бонни беспокойно заёрзала на кровати, обнимая мягкую подушку. Тяжело думать о близких людях, которых больше нет. Это отвратительное чувство опустошённости, словно из тебя вынули душу, начинало преследовать сразу, как только о них вспоминаешь. Бонни долго мучили допросами в полицейском участке и беседами с врачами-психиатрами, поэтому времени, чтобы вспоминать о пережитом кошмаре, не было. Но пару недель назад Беннет позволила себе по-настоящему заснуть. И горько об этом пожалела. Теперь призраки давно минувших дней не оставляли её в покое. Ни на минуту. Бонни любила Энзо. Но вспоминать о Сент-Джоне было настолько тяжело, что она не могла даже смотреть на фотографии. Шейла пару раз приносила фотоальбомы, и среди них случайно, а может быть, и нет, оказывались несколько снимков, где Бонни была запечатлена с Энзо. Иногда Беннет хотелось заплакать, но у неё не получалось. Все её слёзы остались там, в Сумеречном Измерении. Отчасти этому стоило радоваться, но порой было чертовски тяжело держать эмоции в себе. Первая истерика, в попытке их выплеснуть, стала последней и закончилась болезненным уколом то ли успокоительного, то ли снотворного. В итоге, Беннет попросила бабушку сжечь фотографии. Если когда-нибудь она захочет начать жизнь с чистого листа, то в ней не должно остаться никаких напоминаний об этой трагедии… Бонни снова перевернулась на другой бок. Сердце сбилось с привычного ритма, как только она подумала о нём. Кай. Произносить его имя было для Беннет настоящей пыткой, и давалось ценой неимоверных усилий над собой. Тяжело думать о близких людях, которых больше нет? Безусловно. Однако ещё тяжелее думать о людях, которыми пришлось пожертвовать вопреки своей воле. Время от времени девушка забывала о своей вине в гибели друзей, и это приносило облегчение, но сразу появлялась вина другая. «Никогда себе этого не прощу, — грустно думала Бонни. — Никогда не смогу смириться с мыслью, что оставила тебя на растерзание Хранителям». Но тут же приходилось говорить себе: «Он убил твоих друзей, Бонни, опомнись! Как ему можно сочувствовать?» И честно отвечала: «Кто знает…» Мог ли кто-нибудь объяснить, что такое чувства? Научные высказывания звучали слишком сухо и непонятно. Невозможно дать описание тому, что происходило в душе человека. Это заложено с рождения. Благодаря этому люди и считались людьми. Нельзя сказать, что такое любовь. Нельзя до конца осознать, что такое дружба. Это просто есть. Других объяснений быть не могло. «Я влюбилась в Кая? — размышляла Бонни, лёжа на больничной койке. — Возможно». Сложно было вспомнить в какой именно момент она стала относиться к нему иначе. Ненависть в их отношениях присутствовала всегда, просто со временем она стала настолько привычной, что практически перестала ощущаться. Появилось понимание. Сострадание. Благодарность. Возможно, Беннет даже начала проявлять к Каю симпатию, но судьба быстро их разлучила. Постепенно Бонни удалось признать, что между ними действительно возникло нечто большее, чем странное душевное влечение. Её чувства к нему могли быть вызваны благодарностью за спасение. Кай оказался для неё и палачом, и спасителем в одном лице. Беннет хотела так думать. И она думала так некоторое время, стараясь заполнить образовавшуюся в сердце пустоту. Но потом поняла — это самообман. Бонни научилась говорить правду, даже несмотря на её неприглядность, и добивалась от окружающих правды в ответ. Кай многому её научил. Однако самыми основными были всего три незыблемых правила: говори правду, знай цену своим словам и смотри в суть вещей. Будь у Бонни возможность встретиться с Каем хоть на несколько минут, она попыталась бы рассказать о своих чувствах к нему. Будь у неё такая возможность, Беннет искренне пожелала бы ему найти своё счастье. Несмотря на все свои ужасные поступки, Кай заслуживал этого. Любовь вообще была вещью странной, способной изменить человека навсегда. «Когда-нибудь мы с Каем обязательно встретимся», — решительно подумала Бонни. Для Кая не существовало непреодолимых препятствий. Он не останавливался перед стремлением заполучить что-то или кого-то. Данную Бонни клятву разрушить было практически невозможно. Следующий Хозяин Измерения никогда не узнает о побеге. А даже если и узнает, вряд ли будет заинтересован. Беннет слабо улыбнулась и погрузилась в мир грёз.***
В Мистик Фоллс всё шло своим чередом. Словно ничего и не произошло вовсе. От Шейлы, пришедшей проведать внучку, Бонни узнала, что друзей, погибших в Игре, больше никто не ищет. О них словно все забыли. Их как будто никогда и не существовало. Как будто никто из них никогда не жил в Мистик Фоллс, не принадлежал к семьям-основателям. Как оказалось, шериф давно завершила расследование. Внезапная пропажа друзей Беннет теперь выглядела более-менее правдоподобно. Правдоподобно настолько, что Бонни уже даже этому не удивилась. Лиз Форбс, пришедшая навестить подругу своей дочери, поделилась с ней полученной в ходе расследования информацией. После услышанного, девушка лишний раз задумалась о том, что, наверное, не зря находится сейчас в столь специфичном заведении. Лиз сказала, что ей удалось выяснить, что Деймон забрал с собой Стефана и уехал на историческую родину их отца, Джузеппе, — в Италию. Елена на правах невесты старшего Сальваторе отправилась вместе с ними. Кэролайн, не сказав матери, уехала в другой штат, чтобы поступить в университет, постигать азы журналистики. Там Форбс встретила молодого человека и вовсю готовится к свадьбе. Возвращаться обратно милая блондинка не собиралась. Отсутствие в Мистик Фоллс Сент-Джона особенно никого не удивило. Энзо и его семья не были коренными жителями города. Они переехали около полутора лет назад. Горожане не сильно интересовались жизнью «чужаков», предпочитая не вмешиваться и смотреть издалека. Поэтому и решили, что семья Сент-Джон просто уехала из тихого Мистик Фоллс куда-то ещё в поисках «лучшей жизни». Джереми, совсем ничего не помнящий о Сумеречном Измерении, остался с Анной. Оказалось, что Остин не смогла прийти на вечеринку Бонни и Энзо из-за недомогания. Как бы абсурдно это не звучало, но обычная простуда спасла девушке жизнь. Вряд ли бы она вернулась из Измерения живой. Хоть у кого-то всё было хорошо. Беннет искренно порадовалась за друга. «Может, оно даже и к лучшему, что ты ничего не помнишь, Джереми, — подумала девушка. — Сможешь начать всё с чистого листа». Лиз посидела ещё минут десять, а потом пожелала Бонни скорейшего выздоровления и, попрощавшись, ушла. После обеда в палату Беннет снова постучали. «Просто день посещений какой-то», — подумала Бонни и отложила книгу в сторону. Девушка широко улыбнулась, потому что в палату вошли отец и Джереми. Она только сейчас поняла, как сильно соскучилась по Гилберту. Из больницы его выписали совсем недавно. Врачам так и не удалось восстановить его память. Даже частично. В остальном же Джереми был абсолютно здоров и пребывал в прекрасном расположении духа. — Привет, Бонни! — Привет! Побывав в крепких объятиях Джереми, Бонни прижалась к улыбающемуся отцу. Выглядел он немного уставшим, но заметно приободрился в присутствии дочери. Два часа пролетели совсем незаметно. Палату наполнял чудесный ароматом цветов, которые принёс младший брат Елены. Пока Рик и Джереми о чём-то увлечённо спорили, Бонни встала с кровати и подошла к окну, на котором стояли кованые решётки. Чёртова безопасность! За стеклом разноцветные листья кружились в причудливом танце, ложась на подоконник и застилая больничный сквер пёстрым ковром. Возле главного входа в клинику возвышались две пушистые ели, чьи мохнатые «лапы» лениво покачивались от изредка налетавшего ветра. Единственное зелёное «пятно» при всём буйстве красок осени. Только сейчас Бонни осознала, что провела в больнице почти всё лето. Да и часть осени тоже. Беннет коснулась пальцами стекла и посмотрела на левую руку. На безымянном пальце блестело кольцо с чёрным бриллиантом в обрамлении из белого золота. Камень цвета ночного неба таинственно мерцал в дневном свете. Бонни сняла кольцо и повертела его в руках, наблюдая за сверкающей гравировкой — изящно запечатлёнными в драгоценном металле строками, имевшими глубокий смысл только для двух людей. «Дом там, где сердце». Бонни улыбнулась, вспомнив, что именно с этой древней мудрости, использованной Джереми в своём испытании, всё и началось. Частичка её сердца навсегда осталась в Сумеречном Измерении и принадлежала самому невероятному человеку, которого она когда-либо встречала. Парню с пронзительным взглядом серых глаз. Рик вышел из палаты, чтобы пообщаться с лечащим врачом дочери. Как только дверь за Уорти закрылась, Гилберт подпрыгнул на стуле и ударил себя ладонью по лбу: — Чёрт, Бонни, совсем забыл! Извини! — Джереми виновато посмотрел на подругу. — Тебе письмо пришло. Но, правда, почему-то на мой адрес. Нашёл его сегодня утром в почтовом ящике. Гилберт старательно исследовал карманы кожаной куртки и спустя полминуты усердных поисков всё-таки извлёк на свет божий белый конверт. На его лицевой стороне красовались разнообразные марки, странные почтовые штемпели и надпись «для Бонни Беннет», выведенная витиеватыми буквами. Обратный адрес указан не был. Бонни взяла из рук друга конверт, открыла его и увидела внутри сложенный пополам лист бумаги и блестящий чёрный прямоугольник. Дверь в палату открылась. На пороге стоял Рик вместе с лечащим врачом. Доктор Смит поправил очки и объявил о конце посещения. Джереми на прощание обнял Бонни и поцеловал в щёку. Отец, прощаясь, помахал рукой. Гилберт улыбнулся и вышел из палаты в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Девушка с опаской взглянула на кипельно-белый лист бумаги. Затем, набравшись смелости, развернула послание. «Бонни. За время, проведённое в Измерении, я создал для игроков так много иллюзий, что сам стал их частью. Превратился в иллюзию самого себя. Но ты нашла способ сделать меня реальным, вернуть к жизни. Научила жить, а не существовать в угоду Хранителям. Время без труда стирает воспоминания, но надо мной оно не властно. Поэтому я всегда буду помнить все моменты, в которых мы были вместе. И будь уверена, — в отличие от Джереми, — ты тоже никогда их не забудешь. Каждое моё прикосновение, каждое слово, каждый поцелуй — я ничего не позволю тебе забыть. Ты и младший Гилберт придумали отменную клятву, но забыли, насколько я хорош в поиске лазеек. Чаще всего ответы на самые сложные вопросы лежат на поверхности, надо лишь уметь смотреть под правильным углом. Хранителей больше нет. Теперь никто и никогда не сможет забрать у меня власть. Клятва будет окончательно разрушена, когда по первому требованию Хозяина Измерения ты вернёшься. Вернёшься ко мне.До встречи. Кай.
P.S. Наша с тобой Игра, Бонни, ещё не закончена». Бонни потрясла конверт. Из него выпал чёрный прямоугольник, на котором блеснула змея, пожирающая свой хвост. Положив письмо на одеяло, девушка перевернула игральную карту. По её поверхности «побежали» витиеватые строчки: Любила ли она? Сама не знала… Он был магнитом, и её влекло. С ним почему-то сердце замирало. Он был холодный, но дарил тепло.[1] Поверхность карты вновь засветилась. Чуть ниже начали появляться новые строки, написанные уже человеческим почерком: А рядом ОН! И счастье вечно, И планы где-то в облаках. Блестит на пальчике колечко, И целый мир в её руках. [2] Бонни посмотрела на безымянный палец. Гравировка полыхнула алым светом и мгновенно исчезла. Вместо старой надписи на ободке кольца возникла другая, выгравированная теми же витиеватыми буквами. «Mea elected». [3]***
Молодой брюнет не спеша шёл по вечерним улочкам осеннего Мистик Фоллс. На его плече висела спортивная сумка, внутри которой лежало что-то внушительных размеров. Из подворотни ему навстречу выбежали два парня. Остановившись напротив молодого человека, один из них, достав из кармана толстовки охотничий нож, начал требовать отдать им деньги, мобильный телефон и прочие ценные вещи. — Из того, что ты перечислил, у меня нет ничего. Абсолютно, — равнодушно пожал плечами брюнет. — Ага, прям ничего нет. Бедный и несчастный. Бобби, забери у него сумку. Уж там-то точно что-нибудь для нас найдётся. Роберт быстро подошёл к брюнету и сдёрнул с его плеча сумку. — Тяжёлая. По-любому в ней что-то ценное. Довольные своим «уловом», Бобби с другом быстро скрылись в ближайшей арке. — Идиоты… — с чувством произнёс парень и рассмеялся. В жёлтом свете уличных фонарей блеснула серебряная серёжка.***
В доме Беннетов раздалась трель дверного звонка. Шейла отложила книгу на журнальный столик и поднялась из мягкого кресла. Выйдя из гостиной в холл, она распахнула входную дверь. Её взору предстал незнакомый молодой человек. — Вам кого? — поинтересовалась Шейла, с подозрением рассматривая незнакомца. Его внешний вид показался ей довольно странным — одежда явно не соответствовала погоде на улице. Рукава чёрного спортивного пиджака, надетого поверх светлой футболки, были закатаны до локтей, открывая вид на татуировку на запястье парня, — змею, кусающую себя за хвост. Зауженные джинсы, берцы. Многочисленные серебряные кольца на пальцах, фенечки из деревянных бусин и серёжка в ухе. Довершал картину творческий беспорядок вместо причёски. — Здравствуйте, а Бонни дома? Шейла скривилась, подумав, давно ли внучка обзавелась такими подозрительными знакомыми, и не пора ли провести с ней беседу по этому поводу? Затем она резко переменилась в лице. Парень стоял на крыльце и хитро улыбался. Его явно забавляла такая реакция. — Ты?! — в изумлении произнесла Шейла. — Ты приходил на могилу Эбби. Я узнала тебя. Вот только ты ни на один день не постарел… — Оу, вот это память. Значит, Эбби обо мне что-то да рассказала. Надеюсь, мне не надо объяснять причину моего появления в Мистик Фоллс? — Нет, не нужно, — проговорил Уорти, неожиданно возникнув за спиной Шейлы. — А вот и ты, Рик. Давненько не виделись. Кай стоял на крыльце, положив руки в карманы джинсов, и перекатывался с пятки на носок. Он опустил голову и сделал вид, что рассматривает свои берцы, при этом даже не пытаясь спрятать ехидную ухмылку. — Моя дочь в своей комнате, — с грустью в голосе произнёс Рик. — Я позову её. Пройдёшь в дом? — Нет, спасибо, я здесь подожду. Парень развернулся и, спустившись с крыльца, устроился на садовых качелях, стоящих у старого раскидистого дерева. — Кай?! — удивлённо воскликнула Бонни и сбежала вниз по ступенькам. Как только он поднялся с мягкого сиденья, Бонни сразу заключила его в свои объятия. Рик, стоявший в дверном проёме, тяжело вздохнул и закрыл дверь. — Готова вернуться в Измерение, чтобы освободиться от клятвы? — спросил Кай. — Да, а что будет потом? — Всё, что тебе будет угодно: захочешь — вернёшься домой, нет — останешься там. Решаешь только ты. — А Джереми тоже отправится с нами? — Зачем? — опешил Кай. — Извини, конечно, но Гилберта я в Измерении не ждал и не жду. — Ты говорил, что есть способ снять проклятье и освободить тебя? Нашёл его? — Да, способ есть… — А что будет с Игрой и самим Измерением, когда ты выберешься оттуда? — «Когда»? Нет, Бонни, «если»… — улыбнулся Кай. — Со мной или без меня Игра всё равно будет существовать. Так было, так есть и так будет. Изменить это, к сожалению или к счастью, нельзя. Он взмахнул рукой и открыл портал в Сумеречное Измерение.***
— Как я уже говорил, с Хранителями покончено, — радостно возвестил Кай, сидя на подоконнике в комнате, которую когда-то воссоздал для Бонни. Сама же Беннет устроилась в мягком кресле, положив ноги на пуфик. — Ты убил своих родственников? — Поверь, Бон, с моей настоящей семьёй они не имели ничего общего. Те, кого я когда-то знал, умерли в тот самый момент, когда переступили черту между мирами. — Но… — Осталась только Джо, — закатил глаза Кай. — Ты спрашивала, что будет, если я покину Сумеречное Измерение? Сестрёнка снова его возглавит или передаст Лив. Мелкая говнюшка будет только рада такому подарку. Тем более что новые игроки скоро прибудут в Игру. Кай ехидно улыбнулся, вспомнив незадачливых воришек, укравших сегодня его сумку.***
Два парня остановились на пустыре, чтобы отдышаться. Они нервно оглядывались по сторонам, опасаясь преследования. — Думаю, мы от него оторвались, — тяжело дыша, проговорил Бобби. — Он толком и не пытался нас догнать. Наверное, до смерти испугался, — добавил второй, вертя в руках охотничий нож. Они переглянулись. В их взглядах читалась смесь торжества и страха. Парни точно не знали, что лежало в этой сумке. Хотя, наблюдая за брюнетом, пришли к выводу, что в ней находилось нечто ценное. С того самого момента, когда они впервые увидели объёмную сумку у этого странного, явно не местного, парня, они следовали за ним по пятам, чувствуя странную смесь страха и вожделения, словно чья-то воля заставляла их делать это. Эта страсть подавила в них все другие чувства. Это она заставила их пойти за брюнетом и отобрать у него сумку. И вот наконец-то она у них. Один из парней открыл сумку и достал из неё чёрную матовую коробку. Затем ножом, который до этого держал в руках, разрезал клейкую ленту. Как только Бобби снял крышку — открылся портал, выпустив мощный порыв ледяного ветра, а потом парней затянуло в Сумеречное Измерение.***
— Что ты решила, Бонни — остаёшься или уходишь? — поинтересовался Кай, стоя рядом с девушкой у двери, ведущей из Сумеречного Измерения в реальный мир. — Я хочу вернуться домой. Проводишь? — Конечно. Скрыв за показной улыбкой разочарование от выбора Бонни, Кай приложил ладонь к металлической створке и открыл портал. Через считанные мгновения они перенеслись на задний двор особняка Беннетов. — Кай, скажи, о каком способе вырвать тебя из власти Измерения ты говорил? Парень смотрел куда-то в сторону и упорно молчал. Бонни подошла к нему ближе и, поддавшись внезапному порыву, поцеловала. Отстранившись, Кай хитро посмотрел на девушку и произнёс: — Ладно, уговорила, так и быть, — скажу. Только помни, ты свою попытку вернуть меня в реальный мир провалила. Поэтому, думаю, вряд ли найдутся те, кто… — начал Кай, но потом резко замолчал. Из груди парня вырвался то ли всхлип, то ли вздох удивления. Он помотал головой, а затем сжал её руками. Тело Кая пробила дрожь. Он рухнул на колени, судорожно хватая ртом воздух. — Кай! — выкрикнула Бонни и опустилась рядом с ним на колени. Он выставил вперёд руку, жестом показывая, чтобы она не подходила к нему. Беннет аккуратно коснулась его плеча. Вымученно улыбнувшись, Кай закрыл глаза и обессилено рухнул на траву. Девушка похлопала его по щекам в попытке вернуть в сознание. Никакой реакции. Бонни приподняла его веко и в ужасе отшатнулась. Некогда серые глаза парня оказались полностью чёрными. Что с ним делать Беннет не знала. «Службу спасения» в такой ситуации она вызвать не могла. Девушка побежала в дом и позвала отца. Рик перенёс Кая в особняк и уложил в комнате для гостей. Шейла с явным недовольством восприняла факт пребывания в доме этого странного молодого человека, но вслух ничего не сказала. Хотя этого и не требовалось, у неё всё было «написано» на лице. Бонни хотела поговорить с бабушкой, но отец её остановил, сказав, что сделает это сам. Но разговор так и не состоялся — Шейла уехала жить в свой дом на окраине Мистик Фоллс.***
Боль нарастала, охватывала всё тело и растекалась вязкой лавой по венам. Кай тонул в ней. Боль прожигала насквозь. Он не мог пошевелить даже пальцем. Каждое незначительное движение давалось с трудом и вызывало всё новые волны и без того бесконечных неприятных ощущений. Ему казалось, что он горел живьём. Кай не испытывал ничего подобного, даже когда проходил обряд становления Хозяином смертельной Игры. Тогда всё произошло быстро. Здесь же время словно остановилось. Постепенно боль начала стихать. Кай погрузился в тягучую, обволакивающую сознание темноту. Наступило долгожданное облегчение. Придя в себя, Кай с трудом открыл глаза и осмотрелся. Он не сразу понял, где находился. Обстановка была ему явно не знакома — значит, это не Измерение, а реальный мир. Бонни. Он вспомнил, что последовало за страстным поцелуем девушки, и по его телу пробежала дрожь. Снова заболела голова. Кай сел на кровати и провёл ладонью по лицу. Взглянув на свою руку, он заметил, что что-то не так. На запястье больше не было татуировки в виде змеи. Это было странно, ведь Уроборос — обязательный атрибут его путешествий между мирами. Именно с его помощью он открывал порталы. Продолжая рассматривать руку, Кай довольно улыбнулся. Поднявшись с кровати, он подошёл к зеркалу — серёжка тоже исчезла. Он больше не ощущал зов Сумеречного Измерения, который преследовал его всегда, стоило Хозяину оказаться в другом мире. Кай вышел из комнаты и направился в гостиную, откуда доносились приглушённые голоса. Спустившись вниз, он остановился в дверном проёме, наблюдая за Бонни и её отцом, которые о чём-то негромко беседовали. Уорти почувствовал на себе взгляд и повернулся. Кивнув дочери, он поднялся с дивана. Выходя из комнаты, Рик похлопал Кая по плечу и закрыл за собой дверь. А Бонни так и осталась неподвижно сидеть на месте. Кай прошёл в гостиную и, опустившись перед Беннет на колени, посмотрел ей в глаза. Девушка закусила губу и сдерживалась из последних сил, чтобы не разрыдаться. — Бонни? — нарушил тишину Кай. — Ты чего? Девушка резко встала с дивана. Подойдя к окну, она закуталась в шаль и сделала вид, что увлечена изучением зимнего пейзажа. На улице на днях выпал снег. Он продолжал идти до сих пор, укрывая Мистик Фоллс пушистым белоснежным покрывалом. Кай тихо подошёл и в недоумении уставился в окно. — На улице уже зима? — Да, скоро Рождество, — с деланным равнодушием проговорила Бонни. Но через секунду не выдержала и, обернувшись, вцепилась в футболку Кая: — Я переживала за тебя, чёрт возьми! Ты не приходил в себя, а я даже врача вызвать не могла, потому что толку от доктора всё равно было бы ноль! Никто не знает, как лечить сверхъестественных существ. Я боялась, что ты умрёшь! Или… уже умер… Что с тобой произошло? По щекам Бонни градом катились слёзы. — Сначала я и сам не понял, — Кай встал сзади и, обняв девушку, положил голову ей на плечо. — Меня будто «выбросило» из реальности и долгое время мучила адская боль. Складывалось ощущение, что я сгорал изнутри. А потом всё резко прекратилось. Сегодня я пришёл в себя и понял, что ты разрушила моё проклятие Хозяина Измерения. — Что?! Но как? Бонни выпуталась из объятий парня и, повернувшись, в удивлении на него уставилась. Дорожки слёз на щеках девушки практически высохли. — Чем чернее ложь, тем правдивее эхо, — засмеялся Кай и продолжил: — Просто врушка Бонни Беннет спонтанно поцеловала монстра, перед этим всё-таки разобравшись в своих чувствах к нему. Она наконец-то честно призналась самой себе в том, что… — Кай, заткнись!.. Пожалуйста… — … монстр перестал быть монстром. Бонни закрыла лицо руками и уткнулась лицом в его грудь. Кай обнял девушку и поинтересовался: — Значит, Бон, можно сказать, что произошло рождественское чудо, и твоё желание сбылось? Бонни хитро улыбнулась. Сделав пару шагов, вновь повернулась к окну и произнесла: — Почти… Кай тихо подошёл и встал позади девушки практически вплотную. Спиной Бонни чувствовала его тело. Стоит ей слегка наклониться, и её плечи коснутся его груди. Кай медленно провёл длинными пальцами по изящному изгибу шеи Бонни. Это движение дрожью отозвалось во всём её теле, заставив задержать дыхание. Кай развернул Бонни к себе лицом и, коснувшись пряди её волос аккуратно, убрал непослушный локон за ухо, а потом нежно провёл подушечкой большого пальца по нижней губе. Глаза Бонни широко распахнулись, и она посмотрела в чарующие серые глаза Кая. В его взгляде мелькнула нежность нехарактерная для него, всегда такого серьёзного и непреклонного. Кай обнял Бонни уверенно и крепко. Его чувственные губы медленно коснулись манящих и столь желанных губ девушки, словно в первый раз пробовали их на вкус. Кай поцеловал сначала нежно, а потом со стремительно нарастающей страстью, заставившей Беннет прижаться к нему. Его язык смело и бесцеремонно проник в её рот. Руки Бонни поднялись к плечам Кая и обвили его шею. Ловкие же руки парня уже переместились с талии девушки, плавно спускаясь к ягодицам. Беннет с трудом сдержала стон, грозившийся вырваться из груди. Кай, аккуратно усадив Бонни на подоконник, устроился между её ног. Он прервал поцелуй и на мгновение отстранился, чтобы расстегнуть пуговицы на блузке, в которую она была одета. Лаская губами шею девушки, Кай спускался всё ниже. Его прерывистое дыхание «обжигало» кожу Бонни. Беннет подалась вперёд, не сдержав стон, когда кончики его пальцев очертили контуры её грудей до самых сосков, затвердевших под его ласками. Дверь в гостиную неожиданно распахнулась. — Дьявол… — тихо выругался Кай, закатив глаза. — Дочь, мы утром говорили о переезде, и я тут подыскал несколько вариантов… — с этими словами, держа газету с объявлениями, Рик вошёл в комнату. Он наконец-то поднял взгляд от периодической печати и увидел Бонни и Кая. Парень отстранился от Беннет и упёрся руками в подоконник по обе стороны от её бёдер и, прикрыв глаза, опустил голову. — Папа!.. — покраснев и запахнув блузку, возмутилась Бонни. Но смущение быстро ушло, и теперь дочь «прожигала» отца взглядом. — Ой! Простите… Я думал, вы уже поговорили, — Рик виновато улыбнулся. Нащупав за спиной дверную ручку, он опустил её вниз и вышел в коридор. Они снова остались в гостиной вдвоём. — Бонни? — парень аккуратно коснулся её плеча. — Всё нормально? — А? Что? — Бонни сфокусировала взгляд на Кае, который стоял напротив и выглядел немного обеспокоенным. — Всё в порядке. Просто я забыла у тебя спросить, каково это снова стать обычным человеком? — Знаешь, Бонни, человеческая жизнь похожа на коробок спичек. Обращаться с ней серьёзно — смешно, а несерьёзно — опасно. — Кай наклонил голову и, лукаво прищурившись, поинтересовался: — Бонни, не напомнишь мне, на чём мы остановились? — Думаю, у тебя это выйдет лучше, — проговорила она и, хитро улыбнувшись, прикусила нижнюю губу. Кай наклонился и, заглянув Бонни в глаза, прошептал: — С превеликим удовольствием…