История болезни

Светлая музыка самой жизни окутывала героев, унося в неведомые дали их истинного прошлого. И увидели они переломный момент, едва не разрушивший их жизни. В очередной раз Париж захвачен ночью. Но мятежный свет по-прежнему жив – играет на контурах домов, выглядывает из окон... Вы знали, что ночь тоже живая? Она везде и для каждого разная. На высоте – волшебная, завораживающая. В постели – мягкая и сладкая. В бессоннице – бесконечно долгая и изматывающая. В темном переулке – смертельно опасная... Для двух героев, защитников Парижа, ночь была томительна и тревожна. ЛедиБаг и Кот Нуар молчали – думали обо всем и ни о чем, пытаясь собраться с мыслями. Золото огней Эйфелевой башни душило серебро немногочисленных звезд. Маринетт и Адриан, еще не раскрывшиеся друг другу, подошли к краю их небольшой площадки почти у самой вершины. Бледный острый серп луны был окружен грязно-серыми пятнами облаков. Дурной знак. «И тьма поглотит свет...» –пронеслось в голове темноволосой. Напряжение нарастало. Кот был более спокоен, потому что для себя уже давно все решил. И сейчас ему оставалось только ждать ответа напарницы. В летних зеленых глазах играли янтарные огоньки надежды. Леди больше молчать не могла. – Ты прав, Кот. Мы должны проверить, – на выдохе произнесла она, преодолев ломку. Она, чудесная ЛедиБаг, всегда хладнокровная перед лицом опасности, не могла определить, чего боится больше – совпадения или все же нет. Неуверенность Маринетт иногда пробивалась из-под маски. Она была влюблена в своего одноклассника, Адриана Агреста, который, к сожалению всех его поклонниц, хранил свою соулметку в тайне. А вторую часть ее сердца занимал верный напарник, Кот Нуар. Он подошел к Дюпэн-Чэн и приобнял ее. – Моя Леди, что бы ни показали наши предплечья, знай, я всегда буду рядом. Мурр! – и чмокнул Мари в щеку. На душе потеплело. Ох уж эта его непосредственность! Но его лучистые изумрудные глаза говорили, что он серьезен как никогда. – Ты всегда знаешь, что мне нужно, – она улыбнулась, но через мгновение беспокойная тень легла на ее лицо. – Давай на счет три! Три. Обы выставили левые руки. Пальцы нашли края перчаток. Два. Они смотрят глаза в глаза, пытаясь узнать правду раньше, чем через секунду. Один. Ткань сползает, обнажая их главный секрет. Их соулметки. Божья коровка на четырехлистном клевере и зеленоглазый черный кот… У обоих. Они неделимые. Истинные. Жизнь и память друг друга. Соулмейты. Их связь еще больше окрепла. Герои переглянулись и, не сговариваясь, сняли трансформацию. И обомлели. Плагг хотел выдать по случаю шутку, но тактичная Тикки утянула черного квами за собой в ночь. – Адриан... – голос дрогнул. – Я не знаю, как ты будешь относиться ко мне после всего, что было между нами. Пока ты не отвернулся от меня, я признаюсь. Я любила тебя с того самого момента, когда ты спас маленькую глупую девочку от дождя, дав ей зонт, несмотря на не самый теплый прием с ее стороны. И эта любовь не давала мне пустить в сердце твою кошачью ипостась. Не простишь – я пойму. – Маринетт… Ты всегда была рядом. А я старался не думать о тебе, храня верность той, что снаружи для всех была идеалом, и совсем не интересовался, что скрывается под оболочкой совершенства. Я был уверен, что знаю тебя, при этом забыв о тебе настоящей. Я был так глуп и слеп… Это я должен молить о прощении. Минуту молчали, обдумывая свои слова, и засмеялись искренне, до со слез. Сколько времени они потеряли, не замечая друг друга! Миг, и расстояние между ними сократилось до нуля. Маринетт утянула Адриана в долгий горячий поцелуй. Он отдал ей все тепло, на которое только был способен. Она отстранилась, помрачнев. – Что с тобой, моя Леди? Мне ведь можно так тебя называть? – он нежно провел пальцами по ее щеке. – Конечно, только… – она запнулась, но решительно продолжила. – Насчет завтра. Я пойду одна. – Нет. Я никогда не отпущу тебя. И в горе, и в радости, Маринетт, – твердо ответил Агрест. Он сильнее прижал ее к себе, словно пытаясь приклеить, чтобы точно никогда не потерять. – Ты понимаешь, что тебе придется сражаться с собственным отцом? – она заключила его лицо в ладони и заглянула в его летние глаза, боясь больше не вынырнуть. Но оно бы того стоило. – То, что я – Адриан, а Хищная Моль – мой отец, ничего не меняет. Я всегда буду на твоей стороне. – Пожалуйста, не ходи… Обещаю, что не причиню ему вреда. Только усыплю его и заберу Камень Чудес, чтобы он больше не плодил тьму. – Я верю тебе, но не верю в него. Дальше не было слов. И только ночь была всему безмолвным свидетелем.

***

После патрулирования Кот Нуар проводил напарницу. Но сам отправляться домой не спешил. Скоро их миссия будет завершена, и, вероятно, Камни Чудес придется вернуть главному Хранителю. Но они с Маринетт так и останутся друг у друга. Эта ночь, пронизанная любовью его Леди, всегда будет жить в его памяти и в сердце. Темнота – его стихия. Были только он, крыши и пьянящая свобода. Выпустив переполнявшую его энергию, он вернулся на место встреч. Светало. Солнце пленил густой туман, но это не помешало древнему светилу изгнать тьму. Увы, не из человеческих сердец – всего лишь из внешнего мира, в котором всегда найдется носитель мрака. В мыслях, в поступках... Адриан обратил помутневший взор на светлеющий город. Зачем отцу понадобились Камни Чудес, принадлежащие ему и Мари? Ведь Камень Моли был не менее мощным... Понятно, что силы много не бывает. Но что Габриэль будет делать с обретенным могуществом? Он и так богат и влиятелен… Найдешь ответ на один вопрос – появятся другие. Как головы у мифической гидры. Но даже это чудовище не было непобедимым. Все решится сегодня. Кот вернулся в особняк. Настал один из тех редких дней, когда сын и отец пересеклись за завтраком. Габриэль был задумчив и сер, как мгла за окном. Сколько вопросов хотело сорваться с языка Адриана, но он не издал ни звука, боясь выдать себя даже лишним вздохом. Агрест-старший нахмурился и, не сказав ни слова, вышел из-за стола. Блондин ненавязчиво последовал за ним. Габриэль направлялся в Северную Башню. Все предположения подтвердились. И кошачье чутье подсказало – пора. Адриан набрал номер любимой. – Мари, время.

***

Полумертвый город словно прощался, прячась в тумане в поисках защиты от пока еще скрытого будущего. Во влажном мареве угадывались два силуэта – алая и черная тени. ЛедиБаг и Кот Нуар стояли на крыше Агрест-мэнора, держась за руки, готовые к штурму Северной Башни. Никто из них не смог попасть в нее через особняк. Это место было каким-то образом защищено от их воздействия. Оставался только один путь – через окно-розу. В отличие от ЛедиБаг, Нуар все прекрасно видел благодаря своим способностям. С помощью йо-йо девушка зацепилась за верхушку круглой крыши и, направляемая напарником, спустилась на уровень пункта назначения. Кот шепнул «Катаклизм», и черная субстанция, брызжущая темными искрами, потекла по витражам. Стекло сгорело, морщась, как обычная бумага. И герои прыгнули в образовавшийся проход. Хищная Моль. Легендарный Бражник был перед ними. Сколько людей пострадало из-за этого монстра, шедшего по дороге из боли, которой захлебывались его несчастные жертвы. Но больше не будет Акум. Не будет опасных созданий. Нет права на ошибку. Она вырвет победу любой ценой. Хорошо, что Адриан не умеет читать ее мысли. Все-таки речь идет о его отце... Маринетт стиснула зубы. Кот же старался думать о Габриэле Агресте как об абстрактном человеке, к которому в ипостаси Нуара он не имеет никакого отношения. Так было легче, но все равно больно. Он потерял мать, а теперь, получается, и отца. Но его спасет любовь его Леди. И ничто их не разлучит. Бражник говорил тихо. Но от каждого слова разбегались орды мурашек. Одно дело сражаться с акуманизированными и совсем другое – видеть врага лично, так близко, что можно дотронуться рукой и убедиться, что их кошмар реален. – Сами знаменитые герои Парижа! Незабвенные ЛедиБаг и Кот Нуар… Польщен! – он криво усмехнулся. Адриан прищурился, ища схожие черты у отца и того человека, что сейчас стоял перед ним. Изумрудные глаза встретились с серо-голубыми. Но эти глаза не принадлежали Габриэлю Агресту. Это были глаза фанатика, находящегося в жалком миллиметре от цели, ради которой он готов идти по отрубленным головам тех, кто посмел встать у него на пути. – ...Отдайте мне Камни Чудес, и я отпущу вас живыми, – он выразительно выделил последнее слово и широко улыбнулся. Ненависть подняла свою уродливую голову в сердце Маринетт. – И не мечтай, мотылек! – вышло слишком резко. Надо держать себя в руках. Акум никто не отменял, хотя у Леди Удачи должен быть иммунитет к тьме Хищной Моли. Но все равно криками ничего решить нельзя. Она сделала глубокий вдох и заговорила спокойно, но твердо. – Не тебе решать, как поступить с Камнем. И даже не нам. Мы должны отдать его Хранителю, чтобы восстановить баланс сил. Улыбка Бражника увяла. – Много ты понимаешь! Тебе задурили голову пафосными словечками. Ты всего лишь глупая пигалица с побрякушкой. Вернись в песочницу и не лезь не в свои дела! – процедил старший Агрест. – Ты ничего обо мне не знаешь… Глупая пигалица с побрякушкой… Слова задели ее старые раны. Побрякушка ее не всегда выручала. Цена поражения глупой пигалицы – новые шрамы на теле напарника. Она не выдержала. – Я знаю, что ты эгоистичный, беспринципный и жестокий! Тебе плевать на чувства других, ты пустил в расход пол-Парижа и чуть не уничтожил город! Габриэль оказался в опасной близости от нее и осторожно приподнял ее подбородок, надеясь обнаружить еще одну ее слабость. Маринетт не отшатнулась и даже не отвела взгляд. Просто из принципа. – О наивная Чудесная Леди! – сладко протянул он. – Люди сами, добровольно, принимали мою помощь в обмен на небольшую… услугу для меня. Но они, увы, не справились! – Хищная Моль картинно всплеснул руками. – Все приходится делать самому... Отдохни, Нуар. Кот, держащийся в тени ЛедиБаг, плавно осел на землю, бешено вращая глазами. Маринетт успела заметить крохотную черную бабочку, опустившуюся на его безвольное плечо. Девушка молниеносно зарядила красную сферу и направила ее так, чтобы сжечь проклятое насекомое. Снаряд пролетел несколько сантиметров и погас. – Что?! Бражник криво улыбнулся и продолжил. – Все люди по своей природе – эгоисты, ЛедиБаг. А ты к тому же еще и очень глупа. Столько времени потратить на поиски меня… надо быть идиоткой. Три года… Маринетт с легкостью парировала. – Ты не намного умнее меня! За все это время ты ни на шаг не приблизился к победе! Только отсиживался за чужими спинами, неумело управляя чужими руками… Кукловод из тебя дерьмовый! Она опять попыталась зарядить сферы. – Если ты так проницательна, могла бы догадаться, что я способен блокировать дары Чудес, раз вы не смогли пробить защиту. Девушка сжала кулаки. Не от бешенства – от беспомощности, от осознания того, что он прав. Их с Котом обдурили, заманив, как маленьких глупых детей. Прямо в ловушку. Внезапно Агрест-старший сделал резкий выпад. ЛедиБаг на нечеловеческих рефлексах уклонилась от трости, превратившейся в длинный стилет. – Шест! – из последних сил прохрипел обездвиженный Кот. Леди его услышала. И серебристая сталь сверкнула в ее руке. Хищная Моль бился насмерть, она – нет. И это было чертовски трудно. Вихрь черных бабочек скрыл от Кота схватку, чем обрек Адриана на еще большие мучения. Острые крылья наносили неглубокие, но неприятные порезы. Пришла тьма. Нуар сходил с ума. Неведение и неспособность что-либо изменить разрывали его душу. Агрест злился, что так легко позволил вывести себя из строя. Битва – лотерея. Но удача ведь на их стороне, верно? Какая ирония. Кот любил ее. Он давно перестал волноваться за Габриэля. Это был не его отец. Он ушел вместе с матерью. И осознание этого не принесло Адриану боли. Потому что в глубине души он уже давно это понял и смирился. Сейчас его душил безумный страх за самого дорогого ему человека. Маринетт Дюпэн-Чэн. Багровая вспышка, и зловещий смерч рассеялся. ЛедиБаг одной рукой держала врага в сложном захвате. Во второй руке было острое лезвие наконечника шеста, приставленное к горлу побежденного. Девушка отвлеклась ровно на миг. Но и его оказалось достаточно. Бражник дернулся и вырвался. Его ожидания оправдались, эта мягкотелая соплячка не стала ему вредить. И стилет с противным хлюпающим звуком вошел в ее плоть. Леди неверяще прикоснулась к наливающейся бордовым ране на животе. Ошибаются те, кто считают, что кровь на кораллово-алом не видна. Сначала боли не было. Но потом... Она опустилась на колени и бессильно распласталась на полу. Агрест-старший нагнулся забрать ее серьги. – Убери от нее свои поганые руки! – выкрикнул Кот, к которому медленно возвращался контроль над телом. Хищная Моль изучающе склонил голову, подойдя к нему. И пнул Нуара в живот. Он сдавленно охнул и зашелся тяжелым кашлем. – Не в твоем положении диктовать мне условия, Котик. Есть способ спасти твою Леди, но для этого ты должен отдать мне Камень Чудес. – Не верю. – У тебя нет выбора. Он колебался минуту, прежде чем снять трансформацию. – Здравствуй, отец, – едко выплюнул он. – Адриан… Все эти годы… – на Бражника стало больно смотреть. Сколько вины и горя плескалось в его блестящих серо-голубых глазах... – Да, папа, – губы растянулись в безумной улыбке. Коту нравилось вызывать в нем эти чувства. – Ты должен понять… Все, что я совершил, было ради семьи! Младший Агрест убито смотрел в пустоту. Его мир разрушился, оставив лишь горькую пустоту. Габриэль, запинаясь, судорожно продолжал. – ...Есть способ вернуть обеих! Самые могущественные темный и светлый Камни Чудес материализуют Книгу Судеб, в которой можно переписать их жизни! И все станет на места… – старшего Агреста лихорадило. Адриан молча протянул отцу кольцо. Что он теряет?