танцуя по краю

Виктор не разговаривал с Юри. Они оба сидели в опустевшей столовой, несмотря на то, что закончили есть двадцать минут назад; Виктор лежал на полу и читал книгу, обернутую в бумагу. Он лежал на боку; когда он только приступил к чтению, он лежал на спине, но после Маккачин прижалась своим холодным носом к его локтю, и Виктор от неожиданности уронил книгу себе на лицо. Юри смеялся над ним, и в нормальной ситуации смех Юри стал бы для Виктора одним из любимых звуков, но в этот раз ему пришлось обидеться. Он перевернулся на бок, спиной к Юри, и вернулся к чтению, игнорируя смешливые извинения. Так совпало, что теперь нога Виктора находилась слишком близко от бедра Юри, и каждые несколько минут Виктор тянул носок со всей только присущей ему грацией — двадцать лет занятия балетом не прошли даром, — касаясь ноги Юри. Юри сносил свое наказание с раздражающим равнодушием. Он удобно навалился на стол и что-то листал в своем телефоне; каждый раз, когда Виктор задевал его ступней, он просто смотрел на него краем глаза и улыбался маленькой, но коварной улыбкой. Это было ужасно. Виктор собрал все силы в кулак, чтобы не податься вперед и не поцеловать эту улыбку. Виктор еще не целовал Юри, но очень хотел этого, он был полностью уверен, что все в Хасецу знали, как сильно он хотел этого. Но существовала черта, которую Виктор боялся пересечь. Ему очень хотелось: хотелось стереть черту ластиком, если бы это было возможно, хотелось удалить слово «черта» из каждого существующего в мире словаря — однако Виктор не был уверен, как именно Юри отреагирует на это. Телефон Юри громко завибрировал, нарушая тишину комнаты. Кацуки подскочил от неожиданности и уронил его на стол, отчего Виктор захихикал, но после он увидел, что лицо Юри исказила гримаса. — Кто это? — спросил Виктор, тут же забывая, что он злился на него. — Кто-то из моей федерации, — ответил Юри, выуживая свой телефон из остатков ужина. После провала в предыдущем сезоне Юри опасался разговаривать с официальными представителями ЯФФК; он был убежден, что за показной вежливостью они скрывают свое недовольство его действиями. Последние пятнадцать лет Виктор провел, ругаясь со своей федерацией, и для него молчаливое осуждение было пределом мечтаний. Юри приосанился, громко выдохнул и нажал на экран. — Здравствуйте? — сказал он на японском. Лежа на полу, Виктор не мог слышать, что говорит Юри его собеседник, поэтому он сел и подвинулся к столику. Сейчас он мог разобрать тоненький женский голос, но девушка говорила так нечетко, а японский Виктора был так ужасен, что смысл ее слов ускользал. Юри отвечал ей самым, как Виктор знал, вежливым своим тоном. Таким тоном он разговаривал с Виктором в первую неделю после того, как он прилетел в Хасецу, и это было удручающе. Юри так аккуратно выбирал интонацию, что не было никаких сомнений — говорит он неискренне. Виктор внимательно слушал, но мог только вычленить отдельные слова из речи Юри: «спасибо», «извините», «ручка». Когда Юри произнес последнее слово, он повернул голову и оглядел столовую; Виктор понял, что он искал, где можно писать. Виктор немедленно поднялся и схватил забытые Мари на столе ручку и блокнот. Положив их перед Юри и снова опустившись на пол, на этот раз ближе, Виктор прильнул ухом к телефону. Девушка на другом конце провода говорила куда оживленнее, чем официальные представители ЯФФК, с которыми Юри разговаривал раньше. Виктору удалось распознать еще несколько слов: «пожалуйста», «родители» и несколько раз слово «видео». Через несколько недель Юри должен был присутствовать на пресс-конференции; может быть, еще одно видео для шоу? Но тон, которым Юри ответил, был извиняющимся, будто он отказывал в чем-то. Девушка удивленно воскликнула и сказала что-то, что Виктор идентифицировал как сочувствие, но Юри снова извинился. Виктор был сбит с толку. Он подождал, пока Юри запишет несколько фраз в блокнот, ответит на еще несколько вопросов и вежливо попрощается. Как только Юри положил трубку, Виктор прижался к нему и спросил: — Так что она хотела? — Она занимается вопросами, связанными с медиа, — ответил Юри. — Она проинструктировала меня насчет пресс-конференции и фотосета, который пройдет после нее. Виктор ждал, но Юри не собирался говорить больше. — Она упомянула видео, разве нет? — задал он наводящий вопрос. Юри вздохнул. — Да, — кивнул он. — Она хотела, чтобы я спросил родителей, остались ли у нас записи моих детских прокатов. Они делают видео о развитии карьеры фигуристов. Виктор ощутил прилив волнения. Всего несколько недель назад он наконец убедил Юри позволить ему разобрать — слишком! — маленькую коробку с материалами о карьере Юри, которые откладывали и собирали его родители: статьи из журналов, фотографии каждой стадии его карьеры, сделанные самостоятельно или на фотосетах. Юри не нравилось вспоминать свое прошлое, поэтому Виктор не стал испытывать удачу и просить показать ему записи детских прокатов. Но если ЯФФК так здорово помогла ему, предоставив возможность спросить, Виктор не станет медлить. — Прелестная идея! — воскликнул он. — Я могу помочь тебе подобрать подходящие материалы. — Нет, — ответил Юри, — не можешь. Виктору даже не пришлось имитировать потерянное выражение, что появилось на его лице, но он все равно подвинулся поближе, чтобы Юри точно увидел его. — Нет… не в том смысле, что не можешь, — попытался объяснить взволнованный Юри. — Ты просто… не можешь. У меня нет никаких записей. Виктор удивленно отпрянул. — Твои родители не снимали тебя? — Снимали, — сказал Юри. — Все старые видео хранились на кассетах, а пару лет назад в кладовой прорвало трубу. И все кассеты были слишком повреждены водой, нам не удалось ничего спасти. Виктор в ужасе посмотрел на него. — Юри, это ужасно! — Мои родители расстроились, — согласился Юри. — Я тоже, — ответил Виктор. Он обвил Юри руками и уткнулся носом ему в плечо. — Юри, история много потеряла. Он ждал, пока Юри смущенно проговорит «Виктор» — он всегда так говорил, когда Виктор прижимался к нему слишком крепко. Но вместо этого Юри склонил голову и оперся подбородком о макушку Виктора. — Ты и история переживете, — сказал он. Сердце Виктора забилось с удвоенной силой. Юри не отталкивал его, хотя он был так близко; Юри так хорошо пах, а полоска кожи между вырезом воротника и ключицей находилась прямо под губами Виктора. Он призвал на помощь всю свою волю, чтобы не поцеловать эту теплую, пахнущую свежестью кожу. Вместо этого Виктор поинтересовался: — Кто-то еще должен был снимать, разве нет? — Я не знаю. — Можно мне поискать? Юри издал незаинтересованный звук, и Виктор поднял голову, положив подбородок Юри на плечо. С его нового угла обзора щека Юри оказалась прямо напротив его губ. — Юри, — начал Виктор самым своим серьезным тоном. — Я должен увидеть, как ты катался, когда был маленьким. Как твой тренер. — Мм-хмм, — сказал Юри; Виктор так часто эксплуатировал фразу «как твой тренер», что Юри уже не обращал на нее внимание. — Как твой тренер я должен следить за тем, что люди думают о тебе, — оправдывался Виктор, когда обнаружилось, что он анонимно вступил во все фанклубы Кацуки Юри — Юри заставил его выйти оттуда, потому что Виктор начал ругаться с фанатами. — Я просто исправляю их ошибки, — приводил аргументы Виктор. — Как эту, посмотри. Он ткнул телефоном Юри в лицо, и тому пришлось здорово напрячься, чтобы разглядеть написанное на экране. — Я не могу читать на французском, — сказал он. А затем удивился: — Люди правда пишут обо мне на французском? — Конечно, — ответил Виктор. — Смотри, этот человек говорит, что ты седьмой в рейтинге ISU. Но ведь ты шестой, Цао Бин завершил карьеру. Юри странно посмотрел на него. — Он не завершал карьеру. — Но собирался, — возразил Виктор. — Он сам сказал мне на Чемпионате Мира. — Виктор, — гневно произнес Юри, — если он не давал официального заявления, разве ты должен говорить об этом на форумах? — Ой, — растерялся Виктор. — Ладно. Это случилось в июле; после этого Цао Бин объявил о завершении карьеры, а Виктор рассудил, что ему не стоит ходить на фанатские форумы и вступать в дискуссии. Хотя сейчас, в сентябре, он мог бы вернуться туда, пользуясь сомнениями Юри. — Если у меня получится найти несколько видео, это не значит, что тебе придется отослать их ЯФФК, — произнес Виктор. — Я сохраню их просто для тебя и твоей семьи. И для себя. Юри посмотрел на него краем глаза. Виктор знал, что Юри колеблется, поэтому добавил в выражение лица просящие нотки. Юри зашевелился в его руках, высвобождаясь. — Ладно, — согласился он. — Если тебе сильно хочется. На самом деле Виктору хотелось поцеловать его. Он хотел этого больше всего на свете. Возможно, сейчас выдался подходящий момент: его губы были всего в нескольких сантиметрах от щеки Юри; все, что ему было нужно, — это наклониться. Поцелуй вышел бы коротким, милым, обыкновенным… Юри зевнул так широко, что у него хрустнула челюсть. Сразу после этого он вспомнил, как близко к нему был Виктор, и прикрыл рот ладонью, на щеках появился румянец. — Прости, — сказал он. Нет, похоже, это не был подходящий момент. Юри устал. Юри трудился в поте лица, готовясь к предстоящему сезону, и ему нужно было спать, а не целоваться и выяснять отношения. — Тебе нужно отдохнуть, — заметил Виктор. Юри спрятал еще один зевок за ладонью. — Еще слишком рано. Ты прав, хотел сказать Виктор. Давай просидим так целую вечность. — Ты уснешь через две минуты после того, как ляжешь, — вместо этого сказал он. — Иди. Он отстранился и наблюдал за тем, как Юри встал, потянулся и вырвал лист из блокнота Мари. — Увидимся утром, — пробормотал Юри. — Спокойной ночи. Юри ушел. Маккачин, лежавшая на полу у противоположного края стола, тут же подняла голову. Виктор наблюдал и за тем, как она встала, потянулась и потрусила вслед за Юри. Что ж, Виктор снова будет спать один. После целого десятилетия совместного сна с Виктором, Маккачин, которая пробыв в Японии меньше недели, пробралась в комнату Юри и незаметно свернулась клубочком на его кровати. На следующее утро Юри осыпал Виктора огромным количеством извинений за то, что украл ее. — Не глупи, — ответил ему Виктор. — Мне не важно, где она спит до тех пор, пока она тебя не тревожит. — О, нет конечно! — воскликнул Юри. — Она очень хорошая собака. Это… это было мило. Поэтому Маккачин спала там, где ей нравилось; и злая насмешка судьбы заключалась в том, что Юри и Маккачин спали в одной кровати, куда Виктору ход был закрыт. Но как он мог сказать «нет»? Маккачин любила Юри — всех Кацуки, — ей нравилось жить на горячих источниках, где ее всегда могли погладить и приласкать. Она была счастлива. И ради этого Виктор был готов смирить свою ревность. Виктор поднял с пола книгу и пошел наверх. Он взял телефон, лежавший на краю кровати, и, чувствуя себя немного виноватым, открыл вкладку с фанатским форумом, который ему запретил посещать Юри. Но ведь Юри сказал, что Виктор может поискать старые видео его прокатов, не так ли? И кто, кроме фанатов, с которыми он ругался по поводу Юри, может лучше знать, а существуют ли они вообще? Показав невероятный, нечеловеческий самоконтроль, Виктор не нажал на главный тред, озаглавленный «Как вы думаете, работа с Виктором поможет или навредит Юри?» Вместо этого он начал новый, который назвал «Детские видео?», и написал: yuurifanforever3: До меня дошли слухи, что детские видео Юри были утрачены из-за наводнения в его доме! Это так грустно, если это правда! Кто-то может скинуть видео прокатов? Ну всё. Короткий, но содержательный пост, которые ничем его не выдаст. Виктор вернулся в кровать, удовлетворенный собой. . . . На следующее утро, сразу после того, как выключил будильник, Виктор взял в руки телефон и обнаружил, что на его пост ответил только один человек: yu-topia-es-mi-topia: Ладно, первое: родители Юри живут не в доме, а в традиционных японских горячих источниках; второе: это не слухи, Юри сам упоминал об этом в интервью после Чемпионата Японии 2013 года; третье: добро пожаловать в интернет, вы слышали о такой вещи как ЮТуб? Агх. Теперь Виктор вспомнил, почему он не особо расстроился, когда Юри запретил ему заходить сюда. Виктор отодвинул телефон на дальний край стола, чтобы избежать соблазна ответить. А затем снова взял в руки и на этот раз отбросил на диван, чтобы действительно не ответить. Потому что да, ему было, что ответить. Виктор плюхнулся на кровать и, фыркнув, накрылся одеялом с головой. Его ответ полностью удовлетворил бы собеседника. Я знаю, что они живут на горячих источниках, мог бы сказать он, потому что я живу вместе с ними. Чтобы констатировать факт, он мог бы продолжить: моя комната имеет общую стенку со спальней Юри, и это так близко, что иногда я слышу странные звуки из его видеоигр, которые, кстати, он купил, когда мы вместе ходили в магазин. И еще: я употребил слово «слух», потому что не хотел говорить, что Юри рассказал мне об этом сам, когда мы вместе ужинали, а мы едим вместе каждый вечер, прими это к сведению, и пожалуйста, не рассказывай мне про ЮТуб, за три дня после Финала Гран При в Сочи я посмотрел больше видео с Кацуки Юри, чем ты за всю свою жизнь, потому что на банкете он лично попросил меня быть его тренером, кем я, кстати, и являюсь… Кто-то тихо постучал в дверь. — Виктор? — послышался голос Юри. — Ты еще не встал? Уже поздно. Виктор удивленно сел. Быстро встал и подошел к дивану, чтобы проверить телефон: каким-то образом он провел целых двадцать минут, просто лежа на кровати и сочиняя свой саркастичный ответ. Мысленно Виктор добавил последний абзац: P.S. Юри беспокоится обо мне, когда думает, что со мной что-то не так — и резко распахнул дверь. Юри, должно быть, только встал, потому что на нем до сих пор были надеты только шорты и растянутая футболка, а волосы торчали в как минимум восьми разных направлениях. Это было самым прекрасным, что Виктор видел в своей жизни. Поэтому он крепко обнял Юри. — Виктор, — застонал Юри, отклонившись назад. — Я даже не почистил зубы. — Мне все равно. — Ты тоже еще не чистил зубы, к слову, — многозначительно добавил он. Виктор бы смутился, но именно этот момент Юри выбрал для того, чтобы высвободиться из хватки и обнять его. Плохое настроение тут же исчезло, будто его и не было. — Что случилось? — спросил Юри. Юри, скорее всего, перестанет обнимать его, если он расскажет правду. — Люди в интернете такие грубые, — пробормотал Виктор, не соврав. — Ты снова читал комментарии в Инстаграме? — Нет, — ответил Виктор. Его последняя публикация заставила его поклясться, что он никогда больше не будет читать комментарии: тогда Виктор ввязался в спор с одной пользовательницей, которая оказалась четырнадцатилетней девушкой из Праги. — Просто… другое. Неважно. Юри сочувствующе потрепал Виктора по спине; Виктор отстранился и посмотрел ему в лицо. В глазах Юри читалась невероятная мягкость, и Виктор в который раз, подумал, что это самый подходящий момент, чтобы поцеловать его… если бы он встал двадцать минут назад и почистил зубы. — Ладно, давай собираться, нам надо поторапливаться, — проговорил Виктор, отчаянно отгоняя свои мысли. — Наше время на катке начинается на час раньше, чем вчера. Когда они зашли на каток, немного опоздав, Виктор подошел к стойке, за которой стояла Юко, а Юри ушел в раздевалку, чтобы надеть коньки. — Может, у тебя и Такеши есть старые видео детских прокатов Юри? — спросил он. Юко задумалась. — У моей мамы наверняка есть несколько старых кассет, которые она записала, когда мы были детьми. Зачем они тебе? — Ну, технически ЯФФК хочет сделать сюжет о том, как развивались навыки Юри, — ответил Виктор, — но вообще я и сам хочу посмотреть. — Я посмотрю дома, может, найду что-то, — пообещала Юко. А затем с тревогой в голосе попросила: — Пожалуйста, не говори моим девчонкам! Они сойдут с ума, если узнают, что есть материалы о Юри, которые я им не показывала. Позже, пока Юри разминался, Виктор написал Минако: У тебя есть видео о том, как катался Юри, когда был ребенком? Она ответила: Я снимала его соревнования, когда его родителям не удавалось прийти, но я всегда отдавала им кассеты. У меня вроде оставалось несколько в балетной студии. Я посмотрю, наверное, что-то найду. После этого Виктор отложил телефон и постарался отогнать все мысли о записях. Нишигори и Минако — самые вероятные источники, но на льду разминался Юри — впрочем, он разминался подобным образом уже неделю, — но сегодня он был нервным из-за того, что первое соревнования начиналось через три недели. Виктору нужно было сосредоточиться на действительно важных вещах. Его самопожертвование было вознаграждено уже вечером, за ужином. Сегодня Юри тренировался еще упорнее, чем вчера, и сейчас он опустил голову на руки и, прикрыв глаза, лениво пережевывал брокколи. — Бедный Юри, — жалостливо протянул Виктор и взъерошил его волосы. — Ннгх, — ответил Юри, пачкая запястье едой. Виктор прикидывал, насколько опасно будет сейчас податься вперед и поцеловать Юри в затылок; перед его глазами возникла отчетливая картинка, как Юри запихивает палочки ему в нос, но тут с другого конца стола завибрировал телефон. Это была Минако. Я нашла записи. Хочешь, я отдам их Юри, когда он завтра придет на тренировку? Виктор без промедления ответил: Если ты отдашь записи ему, я боюсь, он выбросит их в океан. Я приду завтра под конец тренировки, и ты отдашь мне их. Затем, видя, что Юри окончательно задремал и не следил за тем, что он делает, Виктор открыл фанатский форум, посвященный Юри Кацуки, и заглянул в свой тред. В течение дня ему ответил еще один человек. rinksandtea: Ладно, прежде всего, ю-топия — дом, который содержит горячие источники, поэтому вы оба — просто педанты и дураки. Затем, Юри никогда не упоминал о наводнении в интервью на английском языке, поэтому хватит преподносить это так, будто это известно всем. И последнее, yuurifanforever3, тебе нужно зайти на нашу Медиа страничку! Мы создали плейлист из тех выступлений Юри, которые нам удалось найти. Самые старые видео содержат его прокаты в возрасте десяти или одиннадцати лет, но мы знаем, что он начал кататься в пять. Пять лет милых видео, которые мы не видели Т-Т Виктор почувствовал невероятную благодарность к человеку, заступившемуся за него. Наверное, он мог бы выяснить, кто такой rinksandtea, и выслать ему или ей автограф Юри. Но сначала он перешел по ссылке, ведущей на Медиа страничку, и посмотрел плейлист. — Вау, — не смог сдержаться Виктор. Плейлист оказался гораздо длиннее, чем Виктор ожидал. Многие из этих видео он уже видел, но также здесь присутствовали несколько видео, озаглавленные на японском и поэтому не выпавшие ему при поиске. — Юри, ты уже закончил с едой? Юри с трудом открыл глаза и посмотрел в тарелку. — Да, я закончил со всем, кроме брокколей, — сказал он. — Тогда пойдем наверх! Недовольно бурча, Юри позволил Виктору вытащить его из-за стола. Когда они пришли в комнату Виктора, Юри чуть ли не инстинктивно замер на пороге, но Виктор легонько его толкнул и вошел следом. — Садись, — сказал Виктору и притащил ноутбук. — Я кое-что нашел. Юри, словно сломанная кукла, свалился на кровать Виктора и зарылся в одеяла. — Что? — приглушенно пробормотал он. — Ну, — начал Виктор, присаживаясь рядом с ним. — Я зашел на один из фанатских форумов, с которых ты меня прогнал… — Виктор… — …и у них есть огромный плейлист всех твоих видео, которые только есть в сети, — закончил Виктор. — Начиная с ранних двухтысячных. Юри поднял голову и посмотрел на ноутбук Виктора, который тот поставил между ними. — О нет, — выдохнул он. — Я видел много видео с английскими описаниями, — сказал Виктор, — но не с японскими. — Он указал на экран. — Что здесь написано? У Юри на лице застыла непередаваемая гримаса. — «Милое выступление Юри в 10 лет». — В десять! — пришел в восторг Виктор. Он кликнул на него. На экране появилось нечеткое изображение катка; качество видео и звука было ужасным, будто они смотрели копию копии. Прерывающийся женский голос проговорил что-то в микрофон, и тонкий темноволосый мальчик выехал на лед. Кто бы ни записывал видео, он явно не знал, как увеличить картинку, и с такого ракурса Виктор не мог уверенно сказать, что фигуристом был Юри. Юри тем временем внезапно потянулся к ноутбуку. — Давай посмотрим следующее, — сказал он. — Что? Почему? Заиграла знакомая музыка, и рука Юри застыла в воздухе. — Кармен? — спросил Виктор. — Когда тебе было десять? Юри, это так мило! Рука Юри упала на кровать. Нечеткая фигура, замершая на льду, начала двигаться, при этом видно ее на фоне льда почти не было. — Юко каталась под это сезоном ранее, — сказал Юри. — Мне так нравилась ее версия, что ее мама изменила часть хореографии и позволила мне сделать свою собственную версию Человек, держащий камеру, начал медленно и неуверенно приближать картинку. Когда Юри наконец-то попал в фокус камеры, у Виктора на секундочку остановилось сердце. Он был таким маленьким, но таким знакомым: та же самая копна черных волос, тот же нахмуренный, сосредоточенный вид на лице. Его движения были более заучены и зажаты, но уже проглядывались намеки на тот артистизм, который отличал его от других взрослых. Эта была самая красивая вещь, которую Виктор когда-либо видел. Юри схватил одну из подушек Виктора, положил ее себе под голову и продолжил смотреть с мрачной улыбкой на лице. — Минако выступала в Америке в том году, — сказал он. — Иначе она бы предупредила меня и Юко, что нельзя кататься под музыку, которая не подходит нам по настроению и энергетике. — Но посмотри, тебе так сильно это нравится, — заметил Виктор. — Ты выглядишь таким счастливым. — Нет, — поморщился Юри. — Я все время корчу эти ужасные рожи. — У тебя всегда такое лицо, когда ты сосредоточен, — сказал Виктор. Юри застонал. Он немного привстал, выглянул за экран ноутбука; Маккачин заглянула в комнату. — Маккачин, — позвал ее Юри, раскинув руки в стороны. — Спаси меня. Маккачин радостно забралась на кровать и на секунду устроилась между ними, великодушно позволив им обоим погладить ее. А затем Юри раскрыл объятья, и она улеглась на кровати рядом с ним. На экране маленький Юри готовился к прыжку: он приземлил неплохой одиночный аксель, и на его лице появилась победная улыбка. — Оу! — воскликнул Виктор. — Ты был так хорош для своего возраста. Юри обнял Маккачин и уткнулся лицом в подушку. — Ты прыгал двойной аксель, когда тебе было десять. — За мной стояла вся Федерация Фигурного Катания России, — ответил Виктор. Юри неопределенно хмыкнул и замолчал. На экране маленький Юри приступил ко второй половине программы, и было видно, что он ощутимо устал: следующий прыжок, двойной риттбергер, получился гораздо хуже, чем аксель, и у него не получилось точно додержать позиции финального вращения. Но несмотря на неудачу, он замер в финальной позе с довольным лицом, а зрители хлопали ему долго и с энтузиазмом. Виктор с улыбкой взглянул на Юри. — Это было великолепно, — сказал он. Юри промолчал. Виктор прильнул к нему: глаза Юри были закрыты, рот, наоборот, немного приоткрыт, а на лице застыло выражение умиротворения. Юри отключился. Маккачин, лежащая рядом, тоже закрыла глаза; и Виктор, глядя на этих двоих, спящих вместе, почувствовал, как лихорадочно забилось его сердце. Как много раз он старался представить это, когда Маккачин уходила спать к Юри? А сейчас они оба уснули в кровати Виктора. Пока Виктор бодрствовал. Что ему делать? Он знал, что хочет сделать — он хочет положить голову на подушку рядом с Юри и тоже уснуть. Он мечтал об этом с того самого дня, как прибыл в Хасецу. Возвращаясь к тому времени, он еще не знал, как пьяный Юри отличается от Юри трезвого: пьяный Юри был раскованным и ласковым, а трезвый Юри — гораздо более осторожным и замкнутым. В большинстве случаев. Иногда эта раскованность прорывалась через его стеснительность — и в последнее время это случалось все чаще и чаще. Но сейчас все было по-другому. Юри не хотел засыпать в кровати Виктора. Если Виктор позволит ему остаться до утра, он знал, утром, когда Юри проснется и поймет, где находится, он будет очень-очень смущен. Виктор с минуту поколебался, наблюдая за тем, как вздымается и опускается грудь Юри. А затем протянул руку и нежно потрепал его по предплечью. — Юри? Юри незамедлительно открыл глаза. — Хах? — Ты уснул, — сказал Виктор самым мягким тоном, на который только был способен. — Я не возражаю, если ты хочешь остаться, но… Сонливость тут же слетела с лица Юри. Он отпустил Маккачин и неуклюже спустил ноги с кровати. — Прости, — хрипло проговорил он. — Нет, все в порядке, — суетливо заверил его Виктор. — Тебе не нужно уходить, я всего лишь… Но Юри уже дошел до двери. — Прости, — повторил он. — Увидимся утром. Юри исчез за дверным косяком. Виктор слышал, как дверь его спальни открылась, а потом закрылась; наступила тишина. Через общую стенку не доносилось ни звука. Когда Юри внезапно исчез, Маккачин удивленно подняла голову, но через секунду положила ее обратно и закрыла глаза. Виктор опустил крышку ноутбука с тихим щелчком и положил его на пол около кровати. Через его тело прошла странная, медленная волна боли — от сердца к низу живота; Виктор лег рядом с Маккачин, положив голову в углубление на подушке Юри. Ничего такого не случилось. Он знал, как Юри отреагирует; он знал Юри достаточно, чтобы понимать: такие ситуации его смущают. Юри привык к нему и стал чувствовать себя гораздо комфортнее рядом с Виктором за это лето, но между ними все равно пролегала невидимая, но довольно ощутимая пропасть. И ночевка в кровати Виктора вряд ли бы ее затянула. Виктор закрыл глаза. Его мысли обратились ко всем тем случаям, когда Юри стеснялся его: убегал от него, иногда поворачивался и уходил, пробормотав только невнятные извинения. Виктор подумал о той девушке из Америки, о которой ему рассказал Юри, той самой, которую Юри оттолкнул точно так же. «Она вторглась в мое сердце», — сказал Юри, и Виктор воспринял эту историю как инструкцию. Он был полностью уверен, что не станет давить и настаивать слишком сильно. Но он снова сорвался, разве нет? Виктор прикинул, что ситуаций, когда Юри открылся ему, было гораздо больше, чем тех, когда он оттолкнул его. Виктор подумал, что то, что он займет место в будущем Юри, это всего лишь вопрос времени. Маккачин поднялась на лапы, сделала два круга и снова легла — уже Виктору на грудь. Виктор обнял ее. Ему снова нужно было переоценить свои желания, как тогда на пляже. Между ним и Юри проходила невидимая черта, и Юри уперто стоял на своей стороне. Виктор все время пытался пересечь эту линию или вовсе стереть ее, мечтая о большем, надеясь на большее. Начиная с завтрашнего дня, сказал он себе, он будет прикладывать еще больше усилий. Он сделает несколько шагов назад. . . . На следующий день Виктор представлял собой модель идеального тренера. Он тепло поприветствовал Юри с утра, так же, как и всегда. Он не упоминал того, что случилось прошлой ночью, Юри тоже. Когда они вместе пришли на каток для тренировки, Юри выглядел немного встревоженным, но это не было странным — он уже неделю приходил на каток в разобранном состоянии, особенно после того, как Виктор из лучших побуждений воскликнул: «Разве ты не рад, Юри? Уже через месяц твое первое соревнование!» Однако на льду тревога Юри испарилась. Он полностью отдался тренировке, и Виктор помогал ему на каждом шаге: подбадривал, когда было нужно, поощрял, когда было нужно, хвалил, когда было нужно, выступал голосом разума, когда Юри требовал от себя слишком многого. Он не касался Юри снисходительно, как иногда касался на тренировках, и когда Юри закончил со льдом и ушел к Минако, Виктор написал ей: «А вообще отдай Юри те видео, когда увидишь его сегодня. Если он захочет выбросить их в океан вместо того, чтобы показать мне, пусть так оно и будет.» Когда вечером они оба встретились на горячих источниках, Юри ни словом не обмолвился о видео. Он и Виктор отмокали в горячей воде в уютной тишине, а за ужином Виктор сел напротив Юри вместо того, чтобы сесть рядом и прижаться к его бедру. Он захватил с собой книгу и читал во время еды, чувствуя себя мастером своего дела. Он поздравил себя с тем, что сделал за день; однако подняв взгляд, он понял, что Юри озадаченно смотрит на него. — Что? — спросил Виктор. — Ты слишком тихий, — ответил Юри. Виктор не часто в жизни слышал такие слова. Яков бы рассмеялся, если бы ему сказали, что Виктор может быть тихим. — Разве это плохо? — мягко поинтересовался Виктор. — Последний раз, когда ты был таким тихим, ты заболел, — проговорил Юри. А затем на его лице появилось выражение ужаса. — Ты заболеваешь? Виктор, ты не можешь заболеть, скоро соревнования! — Я не болен, — рассмеялся Виктор, — обещаю. Юри прищурился. Он наклонился через стол и коснулся подушечками пальцев щеки Виктора. — Ты теплый, — осуждающе констатировал он. — Конечно, я теплый! — возразил Виктор. — Мы двадцать минут назад вышли из горячих источников! Юри переместил ладонь на лоб Виктора. Тот не смог себя сдержать: он закрыл глаза и прильнул к ладони Юри. — Если ты не болен, тогда почему ты такой тихий? — продолжал допытываться Юри. «Я пытаюсь быть хорошим, — подумал Виктор. — Но ты все усложняешь.» — Я просто устал, — сказал он вслух. — Это должно поведать тебе о том, как упорно ты тренировался в эту неделю. Ты заставил меня устать, просто наблюдая за тобой. Юри убрал ладонь. Виктор открыл глаза и увидел, что Юри так и не перестал сомневаться в его ответе. — Ладно, — в конце концов сказал Юри. — Но я клянусь, Виктор… — Я обещаю, — заверил его Виктор, — если я почувствую себя хоть немного больным, я не буду тебя заражать. — Так-то лучше, — успокоился Юри. Он посмотрел на миску, стоящую перед Виктором. — Ты закончил есть? — Почти. — Хорошо. Я поднимусь наверх. — Он посмотрел на Виктора и подавил вздох. — Зайди ко мне в комнату, когда закончишь. Он поднялся на ноги. Виктор удивленно взглянул на него. — Зачем? — спросил он. Юри сухо посмотрел на него. — Ты знаешь зачем. В груди у Виктора зарождалась неясная теплая волна. Юри ушел, и он быстро доел остатки риса и соуса из своей миски и, продолжая жевать, поднялся наверх. Маккачин следовала за ним по пятам. Когда Виктор дошел до края лестницы, он увидел, что Юри стоит в своей комнате и что-то держит в руках. Он протянул это Виктору. — Минако сказала, что это ее единственная копия, — проговорил Юри, — поэтому мне нельзя выбрасывать ее в океан. Это был DVD диск. Виктор неуверенно потянулся к нему, но после отдернул руку. — Мы можем не смотреть, если не хочешь, — сказал он. — Я знаю, я давил на тебя, потому что сильно хотел посмотреть. — Нет, все хорошо, я не против. Я танцевал лучше тебя, когда был ребенком. Виктор недоуменно моргнул. — Как ты узнал? — Когда российская федерация делает ретроспективы с тобой, они всегда вставляют одни и те же кадры из балетной студии, — сказал Юри. — Твоя форма была ужасна. В его глазах сияли озорные огоньки. И что-то в груди у Виктора лопнуло; тугой комок, состоящий из силы воли, ослабился и начал распутываться. Он был так хорош весь день, держал дистанцию, оставался на своей стороне от линии. А сейчас на лице Юри застыла ухмылка, и все, о чем Виктор думал, это то, что он снова хочет его поцеловать. Он притворно высокомерно вздернул подбородок и положил руки Юри на плечи. — Ладно, — сказал Виктор. — Я должен это увидеть. И он втолкнул хохочущего Юри в комнату. . . . В субботу у них был официальный выходной. Каток всегда был переполнен на выходных, и у них не получилось выкроить время для тренировок между часами для посетителей и юниорской хоккейной лигой. Поэтому Виктор и Юри удивились, когда рано утром в источники заглянул Такеши, державший в руках спортивную сумку, на его лице застыло хитрое выражение. — Мы отослали девочек к моей маме на выходные, поэтому они ничего не узнают, — сказал он. И протянул сумку Юри. Виктор и Юри одновременно заглянули внутрь: на дне сумки лежали домашние DVD диски. — Что это? — спросил Юри. — Виктор упоминал, что ЯФФК ищет видео, — ответил Такеши, — поэтому Юко и я порылись в старых кассетах в доме ее матери. На большинстве из них просто Юко, конечно, но мы нашли пару записей с тобой. Юри покраснел. — Прости, что доставил вам так много проблем, — пробормотал он. — Не беспокойся об этом, — успокоил его Такеши. — Это было весело — вернуться в прошлое и увидеть нас троих еще детьми. — А затем, понизив голос, добавил: — Не говорите девочкам, что это наше. Как только он ушел, Виктор выудил DVD  из сумки и прижал к груди — так, чтобы Юри не смог его отнять. — Мы можем посмотреть прямо сейчас, да? — спросил он. — Сегодня выходной, нам все равно нечем заняться. Мы можем посмотреть на телевизоре в гостиной! — Нет, — отрезал Юри. — Наверху. Они вдвоем устроились на кровати Виктора. Виктор вставил диск в ноутбук и запустил видео: подрагивающее изображение катка появилось на экране. — О, это Ледовый Дворец! — воскликнул Виктор. — Он почти не изменился! Детский голос произнес что-то на японском, очень близко к микрофону камеры. Юри улыбнулся. — Это Юко, — сказал он. — Ей всегда нравилось снимать все вокруг. — Так вот откуда тройняшки почерпнули это. Юко отвела камеру от центра катка и приблизила. Виктор увидел две расплывчатые фигуры у борта, тренировавшие вращения; когда они остановились, камера сфокусировалась и показала Юри и Такеши. Они оба были подростками, нескладными и угловатыми, и когда Юри оглядел каток и увидел, что его снимают, он тут же отвернулся и смутился. Пожалуй, это была самая прекрасная вещь, которую Виктор когда-либо видел. Видео перескочило на другую запись: Юри и Юко сидели на одной из скамеек снаружи Ледового Дворца, их спортивные сумки лежали рядом. На этот раз камеру держал мальчик; голос снимавшего был ниже и басовитее. — Это Такеши? — спросил Виктор. — Да, — ответил Юри. — Иногда он флиртовал с Юко. Он притворялся репортером и задавал ей вопросы. Юко подалась навстречу камере и ответила на вопрос Такеши, откинув волосы назад. — Он спросил ее, чего она больше всего хочет от своей спортивной карьеры, — перевел Юри. — Она сказала, что хочет приземлить тройной аксель на Олимпиаде. Такеши продолжал задавать ей вопросы: на сколько Олимпиад ты поедешь? Ты будешь встречаться только с олимпийцем? Ты когда-нибудь уедешь из Хасецу, чтобы тренироваться в другом месте? Это было так мило, но Виктор не мог оторвать взгляд от Юри, сидевшего около Юко вполоборота к камере. Через некоторое время Юко заметила, насколько тихим был Юри и погладила его по плечу, ярко улыбаясь. Она спросила его о чем-то. — Что ты… — Юри начал переводить, но затем запнулся. Виктор посмотрел на него и заметил, что на щеках Юри появился румянец. — Что ты… что? — спросил он. На экране Юри сел немного прямее и ответил Юко тихим, но уверенным тоном. Японский Виктора оставлял желать лучшего, и он понял только несколько слов: «кататься», «лед». И еще: «Виктор». Виктор моргнул. Он перевел взгляд с Юри на экран и обратно. — Ты говорил обо мне? — спросил он. Юри закрыл лицо руками. Кожа лица, которая не была закрыта пальцами, ужасно покраснела. — Юри, — сказал Виктор, и маленькая мольба в его голосе выражала то огромное желание, которое им владело. — Что ты сказал? Юри медленно и шумно выдохнул и отнял руки от лица. — Юко спросила меня, чего я больше всего хочу от своей спортивной карьеры, — сказал он, обращаясь к спинке кровати позади Виктор. — И я ответил ей, что больше всего на свете я хочу кататься настолько достойно, чтобы выступать с тобой на одном льду. Странная, медленная волна тепла прошла через Виктора. Она прошла по диагонали от сердца и до желудка, но не вышла наружу, а наоборот наполнила его до краев странной мягкостью. Через секунду Юри поднял голову, глядя на него с выражением, сочетавшим в себе смущение и решительность. — На самом деле я имел в виду то, что хочу стоять рядом с тобой на пьедестале, — проговорил он. — И мне не удалось этого. Я катался на одном льду с тобой в прошлогоднем Финале Гран При, и сейчас я делю с тобой лед почти каждый день. — Он слабо улыбнулся кончиками губ. — Поэтому я счастлив. Неделями Виктор хотел поцеловать Юри. Он тянул и тянул время, выжидая подходящий момент, ожидая знака свыше, что уже пора бы пересечь черту. И сейчас наступил тот самый момент; он знал это. Юри был близко, он, улыбаясь, смотрел ему прямо в глаза. И Виктору нужно было наклониться и пересечь линию, которая разделяла их. И он все равно трусил. Все равно тянул время, опасаясь, что может сделать что-то неправильно. — А было… — голос Виктор был сиплый и неуверенный. — Было еще… что-то… что ты хотел сделать? Юри Кацуки сам переступил черту между ними. Поцелуй, который он запечатлел на губах Виктора, был невинным, маленьким и сладким, обратившим тепло внутри Виктора в настоящий пожар. Когда он отстранился, все, что Виктор мог сделать, — это смотреть на него, чувствуя, как колотится сердце, пытаясь собрать вместе слова, которые крутились у него на кончике языка. — Ты поцеловал меня первым, — в конце концов выдавил он. Юри рассмеялся. Смех Юри — лучший звук в мире. — Тебе понадобилось слишком много времени, — сказал Юри.