Дорога в Рыжем лесу

      Длинные тёмные коридоры казались бесконечными, расползаясь во все стороны, как лучи паутины. Наверное, всё было намного проще, и на трезвую голову дорога бы непременно меня куда-нибудь привела. Опираясь плечом о стену, я с нарастающей паникой всматривался в очередной поворот, такой же, что и прежние. Ощущения движения на месте только усилилось.       Я прислонился спиной к стене, сползая по ней до удара копчиком о холодный пол. Сил не осталось, да и мушиная трескучая рябь перед глазами мешала сосредоточиться. Я закрыл глаза, прижимая ладони к щекам.       Нас было четверо. Где теперь мои друзья, и подумать было страшно. Я глубоко вздохнул, стараясь справиться с душными волнами тошноты. Будто по голове хорошенько огрели.       Прошлое всплывало отрывками и всё не хотело склеиваться в полную картинку. В том месте памяти, где реально было что-то важное, будто кто-то подтёр воспоминание, оставив смазанный след и всё то же ощущение липкой тошноты. Если думать меньше, то и голова, кажется, перестаёт так ныть.       Я отнял руки от лица, оглянулся на отрезок коридора, который уже прошёл. Не стоило уходить, может там, где меня бросили, и был тот единственный путь на свободу. Как же я теперь найду дорогу назад…       Бросили. Интересное слово. Как можно взять и бросить целого человека. Не фигурально, а очень даже буквально. До ломоты в костях и глухой боли в ушибленных местах. Сколько я ещё пролежал в темноте, пока не очнулся и не пополз, не разбирая дороги?       Понемногу становилось легче. Даже тягучая чернильная темнота посерела, став плотным сумраком. Теперь я заметил первую странность. Стены коридора не были одинаково пустыми, под самым потолком светились пасмурным небом окна. Очень узкие и непростительно далёкие. Я поднялся, становясь у стены прямо под ними. Даже прыжком не достать, не на что надеяться.       Выбраться через них никак не выйдет. По крайней мере, пока я не найду что-нибудь, вроде двухметровой лестницы... Что же делать?       Пойти назад? Терять всё равно нечего.       Как и ожидалось, коридор снова разделился. По какому шёл я — и не разобрать. В сумраке они похожи, как братья-близнецы. Совершенно пустые, просторные, но всё равно давящие облицованными под самый потолок скользким кафелем стенами. Я остановился. Из одного рукава будто бы веет прохладой, второй безмолвен. Если есть сквозняк, то должно быть и сообщение с улицей.       Здесь было как-то иначе. Почти сразу стало заметно, как коридор уходит вниз, сантиметр за сантиметром становясь ниже привычного уровня. Мог ли я это не заметить, когда проходил тут в первый раз? Наверное, мог. На что я вообще был способен? Да, собственно, как и сейчас. Наверное, мне стоило бы дрожать, прятаться, выглядывать из-за угла и медленно-медленно ползти вдоль стеночки. Но сил на это не было. Я напрашивался на быструю смерть.       Стало ощутимо холоднее, будто на каждые несколько шагов температура падала на полградуса. И вскоре я заметил, что от плитки здесь исходит голубоватое свечение, которое дальше становилось только сильнее, превращаясь в причудливую вязь из паутинок линий, похожих на корни. Окна давно закончились, но стало будто бы светлее. Трогать стены вообще не хотелось, даже подходить близко было очень боязно, но идти строго по центру коридора не выходило. Чем дальше я шел, тем чаще попадались лужицы отливающей серебром воды, встреча с которыми тут же закончилась промоченными ногами и колючим холодом.       Нет, этого точно тут не было! Пора бы повернуть назад, но прохладное движение воздуха здесь было особенно хорошо различимо и манило к себе.       Коридор внезапно оборвался. И я, направивший всё внимание под ноги, чуть было не встретился лицом с огромной тяжёлой дверью. Примерно так я мог бы представить гермоворота метро или дверь сейфа с золотыми слитками… Сплетение кружева на стенах хоть и было очень плотным, но едва освещало контур двери. У одной стены нашёлся с мясом вывернутый электронный замок, а штурвал запорного механизма был плотно обмотан цепью. И всё же из щелей между косяком и дверью ощутимо дуло. Но не зря же дверь заперта. Нужно идти назад. Я коснулся пальцами цепи, приподнимая её.       Один из концов с металлическим лязгом сполз вниз, звонко ударившись о дверь. Сердце замерло, попуская удар. Чёрт!       Вдруг кто-нибудь услышит? Что тогда?! Никакого оружия при мне, конечно, не осталось. Я прислушался, но ничего, кроме шума собственной крови, не услышал. Тем временем цепь под моими пальцами с серебряным шелестом ослабила ещё один круг. Я слушал, стараясь отгадать, что могло бы прятаться там… за массивом из железа и резины, но снова ничего не разобрал. Цепь, в начале охотно поддающаяся, вдруг заклинила. И не пожелала отпустить, как бы я ни тянул.       — Ну, давай! — выдохнул я, стараясь поддеть то ли заржавевшие, то ли деформированные звенья. Что-то за дверью оглушительно грохнуло, но не успел я осознать, что произошло, как цепь хрустнула и опала на пол. Замок ожил, что-то внутри самой двери зажужжало, и штурвал пришёл в движение.       Я замер, с ужасом глядя, как тяжёлая дверь проваливается внутрь, открывая взору огромное помещение. Узоры на плитке переползли и туда, ещё более напоминая диковинные инопланетные цветы. Вода зеркалом тёмным покрывала весь пол.       Наверное, сейчас точно стоило бы бежать, но… Ветер коснулся кожи свежестью, прогоняя коробочную затхлость коридоров. Он пах мускусом, еловыми иглами и влажной корой. Как завороженный, я осторожно шагнул на выступающий порог, следующим движением тревожа серебряную неподвижность воды. Узоры на стенах загорелись ярче, отбрасывая на воду сотни искрящихся бликов. И я сделал ещё шаг, окончательно отрезая себе путь к отступлению. Откуда взялась вода? Прорыв трубы? Расщелина? Близость болота или озера? Я медленно шёл вперед, стараясь не колыхать воду. Спокойной она доставала уровнем ровно до подошв поношенных армейских ботинок, но стоило её расколыхать, как невысокие волны тут же холодили ноги даже через плотную кожу, вызывая волны мурашек.       Я закрыл глаза и попробовал сосредоточиться. Тишина не казалась идеальной, а состояла из тихого-тихого журчания и глухого падения капель воды. Тело пробил озноб, и я обернулся, чувствуя чужой пристальный взгляд. От резкого движения вода снова с удовольствием облизала ноги. Я стоял неподвижно, вглядываясь в полумрак, пока она совсем не успокоилась, снова став зеркально гладкой.       Показалось?       С потолка оторвались и упали несколько огромных капель конденсата, я отвлёкся на эхо, едва не пропустив момент, когда…       От удара сразу вышибло весь воздух. Он был таким резким, что всё мигом смешалось в кучу: вода, боль, холод и треск собственных рёбер. Кое-как поднявшись на ноги, я смотрел, как он медленно выплывает из темноты. В первую секунду я подумал, что передо мной морок, состоящий из дрожания воздуха. Но он постепенно плотнел, приобретая окраску и возвращая чудовищному телу объём.       На крик не хватило бы ни сил, ни воздуха. Казалось, что от липкого ужаса я не слышал ничего, кроме грохота своего сердца. Он не спешил, красуясь или примеряясь, делал несколько грациозных шагов то в одну, то в другую сторону, никак не сокращая дистанцию. Может ему не нравилось, что теперь я на него смотрю… Или я помешал его сну? Или… В любом случае мне не жить.       Я видел, как он кружит на носочках, как танцор, опираясь на когтистые пальцы, нисколько не смущаясь холодной воды... Но всё боялся поднять глаза. Перед смертью не надышишься.       Тонкие щиколотки плавно перетекали в мускулистые голени. Какая тёмная кожа… Бёдра с едва различимым рисунков из золотистых линий, слабо горящих в темноте. Как же он высок. Сердце кольнуло, когда взгляд упал на огромные руки с длинными острыми пальцами. И сразу метнулся выше к его лицу.       Кровосос.       Он явно играл, с интересом наблюдая за моей реакцией. Охапка щупальцев лениво шевелилась. Заметив мою заминку, он зарычал. Одним плавным движением метнулся ко мне.       Холодные пальцы сжались на горле, одним резким движением он вздёрнул меня на ноги. И я с ужасом понял, что почти не касаюсь земли. Мутант почти не давил, но вместе с тем не оставлял ни единого шанса на побег или хотя бы полноценное дыхание. Весь мир резко сузился до одного единственного вдоха, все ощущения сконцентрировались под каменной хваткой. Я бился и цеплялся за его руку, но всё было совершенно бессмысленно. Краем глаза заметил смазанное движение, но не смог разглядеть, что именно он хочет сделать. Кровосос чуть разжал руку, почти позволяя мне упасть, но тут же перехватил снова, уже иначе. Казалось, он заслонил собой весь мир, отбивая всякую охоту сопротивляться. Я чувствовал, как щупальца касаются лица и шеи, ещё пара совершенно по-хозяйски проникла в рот, ломая любое сопротивление.       Тошнота накатила сразу, как только я ощутил их ртом. Солёно-сладкие, совершенно разные по поверхности: с одной стороны — гладкие и склизкие, свободно скользящие по щекам и языку, с другой — покрытые загнутыми кнутри шипами, оставляющими на слизистой поверхностные кровоточащие порезы.       Объятия сжимались. Через пару минут я точно умру… Прошу, только быстрее.

***

      От резкого запаха сразу захотелось чихнуть. Могло показаться, что вместе с ним кто-то щёлкнул рубильником где-то в черепушке, подключая ко всему прочему и ощущения собственного тела. Как через слой ваты я услышал незнакомый голос:       — Ну ты бы ещё ему свою портянку дал, — фыркнул он.       — Тихо, — строго сказал ему кто-то другой. — Смотри, как его потрепало.       — Угу, весь костюм в тряпочки, — снова тот насмешливый тон. — Это кто тебя так?       Я не сразу понял, что это относилось ко мне. Почувствовав аккуратные прикосновения пальцев на горле, вздрогнул и закашлялся. Человек тут же отодвинулся.       — Эй, слышишь?       Картинка стала постепенно приобретать чёткость, и я рассмотрел лица двух мужчин. Один из них сидел на коленях рядом с бутыльком чего-то дурно пахнущего, второй, наклонившись, смотрел через его плечо.       — Кровосос, — прошептал я, морщась от боли.