Когда стрела сорвется с тетивы

9:37. Киркволл. 15 день Зимохода. — Скажи мне на милость, Защитник, кто в тебе говорит: маг или человек? — и даже сейчас, оправдываясь перед отступником за свою тиранию, нервно, злостно, но убедительно, точно отстраненный от власти «интеллигент», в особом порядке привлекаемый к ответственности, Мередит не переходила на уважительное «Вы». Обращаясь к Хоуку по статусу, временная наместница Киркволла плевалась каждым словом, будто ядом, с трудом выдавливая из себя едва ли заметное уважение. — Неужто ты и в самом деле не слышишь ложь магов, рвущихся к власти? — Многие из нас хотят того же, чего и Вы, — дипломатично изрек Защитник, серьезно заглянув в светлые глаза рыцаря-командора. И по одному только взгляду его было ясно всё наверняка: Гаррет искренне верил в то, что сейчас говорил. — Мы устали. Нам не нужна эта война в той же степени, что и Вам: каждый из нас предпочтет ей спокойствие. Не все мы враги, Мередит. И Андерса чуть не стошнило от его подобострастия. — Вы готовы определить всех нас в злодеи, — с жаром подхватил мысль Хоука Первый Чародей, шагнув навстречу наместнице, — и смею вас заверить: заблуждаетесь в этом. Его слова на секунду, будто всерьёз, остудили разгоряченный пыл храмовницы. Она выпрямилась, опустив голову и перестав хмурить и без того морщинистый лоб. Но уже в следующее мгновение, словно обречённо, она вновь подняла голову, обращаясь непосредственно к Орсино, и всё выражение её лица приняло вид переполненный скорби и сочувствия, а слова её обрели не просто яростное увещевание, но устрашающую уверенность человека, не способного повернуть назад: — Я знаю, и мне действительно больно предпринимать подобные меры. Но… — но вновь перед собравшимися предстал жестокий деспот, — … за неимением обходных дорог я выбрала проверенный путь. Если и вы не в состоянии предложить миру иной способ, нечего клеймить меня тираном! Эльф лишь в отчаянии всплеснул руками: — Так мы ни к чему не придём! — и решительно сдвинул брови к переносице, стремительно разворачиваясь в сторону верхней части города. — Владычица Церкви Эльтина положит этому конец… Целитель мгновенно напрягся. Боясь подпустить их к церкви слишком близко, он быстро шагнул следом за дискутирующими, готовый одернуть их в любую последующую секунду, но Мередит его опередила: — Не смей впутывать сюда Её милость! — стальная перчатка металлическими пальцами впилась в мужское плечо, остановив мага и резко развернув его к себе лицом. И тут Андерс понял, что ждать ему больше нечего. — Эльтина вам не поможет! — сравнялся он с Хоуком, говоря чётко и громко. Ничем не скрываемая агрессия в голосе отступника быстро приковала к себе внимание наместницы, заставив её обернуться: — Немедленно объяснись, маг! Давящий тон рыцаря-командора возымел обратный эффект: целитель выхватил из-за спины посох и гордо распрямился, подавшись неугомонной женщине навстречу: — Я не собираюсь молча стоять здесь и смотреть, как Вы равняете всех магов с преступниками, пока наши лидеры пресмыкаются перед своими тюремщиками! — презрительный взгляд его чайных глаз красноречиво черканул по Хоуку, одарив его желчью, да остановился прямиком на Первом Чародее, поставив на нём крест. — Да как ты смеешь… — зашипел эльф сквозь стиснутые зубы, но на человека и в упор не взглянул, ища поддержки у Защитника. Однако Гаррет не за кого не вступился. Лишь молча нахмурился, сведя от напряжения челюсти. Целитель с силой ударил посохом по камню дороги, привлекая внимание собеседника на стальной наконечник-лезвие: — Круг изжил себя, Орсино, и даже Вы должны это понимать! Сохраните хоть каплю своего достоинства — хватит унижений! Добровольные рабы производят на свет куда больше тиранов, нежели тираны — рабов. Посмотрите уже правде в глаза: вот оно — время действовать. Но мы имеем цинизм терять его за пустыми переговорами! На его плечо грузно опустилась широкая рука Защитника, облаченная в кожаную перчатку, и открытые пальцы мужчины ногтями впились в одежды мага, да так сильно, что от сдавленной боли отступника уберегла лишь плотная ткань его перьевой накидки. — Спокойней, Андерс. Правый глаз одержимого сверкнул ослепительной лазурью, и маг почти сразу вырвался из хватки Хоука, смахнув с себя его руку. Резко развернувшись к нему лицом, отступник насупился: — Нет, Гаррет, хватит! Я знаю, по каким соображениям ты допускаешь этот беспредел, но не смей сейчас вставать на их сторону. Игры кончились. Молю: огради себя от лишних проблем — Не. Лезь. В. Это. Дело. Последняя часть заключительной фразы, произнесенная магом с расстановкой и с глухим рычанием наперевес, одним словом — предостерегающе — заставила Защитника осечься, нахохлившись и нервно напрягшись. Благо голос его не подвёл, проговорив спокойно и ровно: «Что ты задумал?» — Дороги назад быть не может… Дабы не видеть лиц собравшихся, отступник прискорбно отвел взгляд в пол и в сторону. Земля под его ногами загудела и дрогнула, стряхнув с плоской доски мироздания шаткие фигуры людей и эльфов. Андерс с готовностью вонзил лезвие посоха в щель треснутой дороги, твёрдо устояв на свои двоих. Откуда-то снизу вдали послышалось утробное завывание, словно отошли ото сна все Древние Боги. Сохраняя поразительное спокойствие, одержимый покорно прикрыл медовые глаза и четко произнес вслух: «Больше никаких полумер! Я не позволю вам заключить мир…» Яркий блик ослепительного света белой пеленой тумана затмил центральную часть Киркволла. Подобно тому, как в моменты потери контроля над духом лазурью трескалась плоть одержимого, разбитым зеркалом лопнул и божественный храм, выпустив из недр грубых трещин жидкие струи жемчужного пламени. Центральная зала взлетела на воздух, и, пронзив здание насквозь острой иглой, вверх устремился багровый луч магического огня, острым мечом разрезая небо надвое. Алое пламя девятым валом прошлось по церковным этажам, срывая с мясом стены, ударной волной выбивая окна, расчленяя городской собор на части. Из земли вырвались решетчатые прутья, заключив храм под стражу. Опали массивные позолоченные статуи, сгустились тучи, и само небо умылось человеческой кровью. Обломки разорванной на пазл церкви взмыли вверх, опавшими лепестками танцуя медленный вальс вокруг центральной линии света. Собравшись в плотное кольцо, они юлою завертелись над опустошенной площадью, сжимаясь в огромный шар. Раздался второй взрыв, и он лопнул, рассеяв осколки мраморных плит по округе, волною срезав с фундаментов дома и обратив большую часть верхнего города в руины. Вверх поднялась высокая стена пыли и извести. Киркволл задышал огнём, крича плачем осиротевших детей и голосами овдовевших женщин. Вниз метеоритным дождём хлынул огненный поток горящий камений, окрасив серый гравий под ногами копотью. Раздался ещё один крик, но Андерс не обратил на него должного внимания. Некоторые храмовники пали пред Создателем ниц, и на всю округу с прискорбием зазвучали погребальные песни. — Я устраню любую попытку компромисса, — твёрдо вымолвил отступник вслух, осмелившись, наконец-то, взглянуть на дымящуюся тысячелетним вулканом гору обугленных обломков. Смотрел на плоды своих трудов маг с торжеством и неподдельной гордостью, с небывалой уверенностью во взгляде созерцая революционный огонь, охвативший Киркволл зазубренным капканом. — Зачем…? — осипшим голосом выговорил Первый Чародей, развернувшись к целителю на ватных ногах. — Зачем ты это сделал?! — Этот «мир» — фальсификация, Орсино, — легко парировал он, говоря серьёзно. — Идя на него, Вы подписываете смертный приговор ни одному поколению магов. — Смертный приговор?! — стальные пальцы металлической перчатки больно впились в чёрные одежды одержимого. Гаррет со жгучей злобой в сердце дёрнул отступника на себя, и тот едва ли не лишился твёрдой земли под ногами. — Да как ты смеешь говорить о смертном приговоре?! Ты убийца, Андерс! Владычица Церкви, прихожане, сёстры, братья — их кровь на твоих руках! — Я знаю, — прорычал он в ответ, стойко выдержав на себе ополоумевший взгляд Защитника, — но видеть несправедливость и молчать — значит самому участвовать в ней! Угнетение не может длиться вечно, Хоук, и ты сам прекрасно это понимаешь, — ощутив небывалый прилив энергии, Андерс свободно смахнул со своих одежд крепкие руки оппонента, оттолкнув его от себя. — И если за нашу свободу придется заплатить кровью, я готов рассчитаться по долгам! Хоук не согласно осёкся, крича от возмущения: — А ты поинтересовался у магов, готовы ли они к кровопролитию?! Ты же видел всё своими глазами: ученики Круга беспомощны! — Самое страшное в мире — не смерть, а бесполезность плоти, — строго отрезал преступник. — Церковь целенаправленно воспитывала магов послушными рабами, с малых лет взращивая в них пассивность и безволие. Они пусты и никчемны, Гаррет. Усмиренные, но без клейма на лбу. Я не печалюсь об их смерти, ибо для меня они уже мертвы… — Владычица Церкви убита магией… — прервал их полемику отстраненный голос наместницы, — разрушен магом Божий Храм… — Мередит резко развернулась к собравшимся, ступив на первую ступеньку ведущей к Центру лестницы, оказавшись нескольким выше всех присутствующих. — На правах рыцаря-командора Киркволла я объявляю Право Уничтожения, в сложившейся ситуации, провозглашая данную меру законной и необходимой. Все маги Круга должны быть казнены — немедленно! — Он — отступник! — указав пальцем в сторону целителя, обреченно взвыл Первый Чародей. — Круг не имеет к этому ни малейшего отношения! Это безумие! Вмиг раздался терпкий треск натянутой тетивы, и вперёд вышел последний законный наследник Старкхэвенского престола, с готовностью вскинув вверх свой лук: — Эльф прав, — равнодушно поддержал его Себастьян, держа острый наконечник перьевой стрелы ровно на уровне глаз одержимого. — Почему мы говорим о Праве Уничтожения, если убийца, совершивший это преступление, сейчас находится здесь? Андерс мгновенно схватился за оружие, решительно набычившись, но тут, перед ним, как из-под земли, выросла новая преграда, накрыв собою противника… — Шаг назад, Ваэль! — оскалился на марчанина Защитник, загородив собой преступника. И нельзя передать простыми словами поразившее Андерса, в этот момент, изумление. Отступник неуютно поежился, глупым взглядом морозя широкую спину заслонившего его мага, непонимающе смотря куда-то сквозь него. — Для него это личное, Хоук, — сравнялся с лучником Фенрис, медленно опустив руку на рукоять двуручного меча. — Отойди в сторону. Громкие слова о правах магов Андерсу больше не помогут. — Когда-нибудь он поймет, за что я боролся на самом деле, — печально улыбнулся одержимый самому себе, прошептав то Гаррету на долгом выдохе. — Боюсь, Певчий прав, мой друг, — присоединился к беглому рабу гном, трагично понизив свой красивый голос до глухого полушёпота. И от простого осознания того, что Варрик пошел против него, целителя бросило в болезненный жар. — Истребляем мятежников? — нахально щелкнула языком Изабелла, скорчив недовольную гримасу всем присутствующим, в особенности одарив желчью расписанного лириумом эльфа. — Ах, как они посмели пожелать свободы! — оказавшись подле обоих отступников, чертовка лукаво подмигнула тому, что одержим, озорным взглядом ловя его кислую лыбу. — Ну что, симпатяшка, не ожидал? Расслабься. Всё происходит ровно так, как я и говорила: вот кабацкая драка в самом разгаре… Андерс, было, что-то хотел сказать ей в ответ, но смуглянка не позволила ему этого сделать, приложив указательный палец к своим пухлым губам. А после, как ни в чём не бывало, повисла на плече у Гаррета, обнимая того за руку. Её неожиданная поддержка открыла в целителе второе дыхание. — Всё хорошо, Хоук, — потертая рука травника мягко легла на плечо Защитника, чуть отводя того назад. Второй смелый шаг вперёд, и Андерс точно вписался в одну линию со своими союзниками, — Себастьян прав. Если хочет — пусть стреляет. Но меня ждут люди и им нужен лидер. Так что без боя я не сдамся. Гаррет резко одернул своего товарища назад, кратко ему фыркнув: — Я делаю одолжение им, а не тебе. — Довольно! — встала Мередит на пути у обеих сторон. — Я требую, Защитник, чтобы ты немедленно казнил этого преступника! — Никто из ныне присутствующих здесь не умрёт, пока я окончательно не разберусь в произошедшем, — твёрдо отрезал ферелденец, в подтверждении серьезности своих намерений взявшись за магический посох. Глянув в сторону одержимого, маг коротко ему кивнул. — Объясняйся. — Я всё уже сказал, — спокойно парировал тот, упорно повторяя, — Круг — это несправедливость и не только в Киркволле, но и за его пределами. Настал час показать это миру. — Но Эльтина — это не Круг! — вспылил церковный брат, дав снаряду волю. Перьевая стрела промчалась точно мимо собравшихся, срезав с одержимого небольшую прядь белобрысых волос. Достаточным будет сказать то, что Себастьян не промазал. — Она была хорошим человеком, а ты убил её! Выпрямившись, Андерс просто убрал за ухо выпавшую из хвоста прядку, старательно лезущую ему в глаза и в рот. — Несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием, Ваэль; чаще всего она состоит именно в бездействии. Эльтина сделала свой выбор и приняла его последствия. — Как и ты свой, — резко выхватив из колчана очередную стрелу, лучник моментально вложил её в тетиву, но выстрелить не успел: вновь на его пути встал Гаррет, грозно сдвинув густые брови к переносице. Себастьян рассердился, но оружие не опустил, шипя ядовитым змеем сквозь стиснутые зубы. — Отойди в сторону, Хоук! Андерс умрёт. В противном случае: я немедленно отправлюсь в Старкхэвен, а после — возвращаюсь с целой армии верных моей династии солдат! Обещаю: я и камня на камне не оставлю в твоём любимом городе, Защитник… Его оппонент болезненно поморщился, кратко процедив вслух: — Не. Вмешивайся. — А я-то думал, что знаю тебя, Хоук. Но маг магу рознь... — разочарованно качнув головой, он ослабил натянутую нить. — Зато теперь я ясно вижу, почему Создатель отвернулся от Киркволла: тут скрываются одни еретики… Слышишь меня, Андерс?! Клянусь: я найду тебя, где бы ты ни был, и покажу, что есть такое на самом деле «настоящая справедливость»! Оттолкнув эльфа в сторону, Старкхэвенский принц немедленно шагнул прочь, всё отплевываясь да сквернословя. Фенрис недоуменно поглядел ему в спину, провожая лучника долгим взглядом до самого его исчезновения. — И Вам, Мередит, сегодня тоже ничего здесь не светит, — сдержанно обратился ферелденец к рыцарю-командору, темнея лицом. — Войны не избежать, Защитник. Если ты не с нами, значит против нас, — гримасничая от напряжения, нахмурилась та. — Присоединившись к магам, ты разделишь с ними одну судьбу. — Да будет так. Первый свой ход сделали храмовники: выступив вперёд Мередит, её телохранители готовно вскинули сильверитовые мечи, наскочив на магов сворой одичавших псов. В лучах догорающего солнца золотистым бликом сверкнуло маслянистое лезвие клинка, а после: священное оружие тяжело опустилось на шею сопровождавшего Орсино волшебника, разрубив его тело пополам от плеча к бедру. Первого Чародея обдало липкой волной горячей крови. Эльф вскинул ладонь для сотворения защитного заклинания, но его магическую энергию словно огнём выжгло. Пламенная стена, сорвавшаяся с рук Защитника, взяла церковников в плотное кольцо, прикрыв отступление Орсино. Андерс незамедлительно последовал его примеру, отходя назад, оставляя за собой лишь остроконечные пики морозных игл, оголенными рёбрами торчащие из-под плитки каменной дороги. Фенрис искоса глянул в его сторону, обнажая свой меч. Тем временем, напоенным спиртом кострищем брызнул белый свет хамовнического заклинания, рассеяв по округе легкую дымку парового тумана. Из груди будто весь воздух сперло, как после точного удара крепким кулаком под дых. Одержимый ослаблено оскалился, неуверенно шагнув назад, надеясь нащупать сутулой спиной стену ближайшего домишки, отыскав в нём опору. Следом за ним последовал и закованный в стальной панцирь воин, замахиваясь окровавленным мечом. Андерс выбросил вперед раскрытую ладонь, резко сжав пятерню в кулак, захватывая цель в невидимые тиски. Стоило только духовной клетке захлопнуться, как из-за спины храмовника ловко выскользнул беглый тевинтерский раб, разрезав двуручником воздух. Отступник испуганно гаркнул и, позабыв про сковывающую его тело усталость, рефлекторно ушёл от секущего удара в сторону. Металл насмешливо свистнул, пройдя мимо, а после — сдавленно закашлялся, выбив оглушающий скрежет и плюнув во тьму искрами. Из тени каменного здания выпало изуродованное тело церковника, чокнувшись кинжалами об пол. Его кольчужный доспех был подран, словно кошачья когтеточка. — Ты…? — осипшим голосом осторожно прошептал преступник, издав истерический смешок. — Ты ведь просто промахнулся, да? Эльф недовольно нахмурился, наступив босой ногой на человеческий труп, и резким движением обеих рук выдернул из окровавленной туши двуручный меч. Спокойно пройдя к парализованному магией храмовнику, Фенрис протянул ему навстречу свою руку, сердито гримасничая. Его лириумные татуировки вспыхнули синим пламенем, и немая песня потустороннего минерала вывернула наизнанку всё естество одержимого, вплоть до пробежавших по его телу мурашек — до того это было прекрасно. — Не обольщайся. Просто я слишком многим обязан Хоуку, — облаченная в стальную перчатку рука, брызнув магией, призраком прошла сквозь духовные прутья магической решётки, забралась под стальной доспех храмовника, войдя ему под кожу. Резкий рывок в сторону, и человек обмяк, испустив дух. — Не следовало мне лезть в это дело, но Мередит действительно вышла из-под контроля. — Рад, что мы с тобой хоть в чём-то сошлись во мнениях. — Я бы убил тебя голыми руками, — заявил эльф, раздраженно морщась, — к сожалею, ты очень хорошо умеешь выбирать себе друзей. Андерс невесело хмыкнул, вновь всем своим вниманием возвращаясь к развернувшейся широкой скатертью кровавой оргии. Их разговоры мигом подошли к концу: на них более не оставалось времени. Бой шёл бодро, жарко, грязно и умирали в нём быстро. Свистели заклинания, пели стрелы, тявкали и дребезжали доспехи, а после — ранеными волками завывали люди, заливая кровью камень разбитой дороги. Храмовники быстро отступили в переулок, роняя за собой крайних. Однако преследования не последовало. Первый Чародей окинул молчаливым взором мертвые тела своих учеников, и заскулил побитым псом, держась рукой за кровавую рану: из плеча его торжественным знаменем торчала перьевая стрела. Целитель осторожно шагнул ему навстречу, но эльф не дался, сердито скалясь: — Идиот! Ты всех нас обрек на смерть! Одержимый поник головой, печально приподняв уголки бледных губ в легкой полуулыбке. Во взгляде его не было и тени сомнения: — Но мы уже были приговорены, Орсино. Или быстрая смерть сейчас, или медленная потом. Лично я предпочитаю умереть в бою. Тот несогласно рыкнул, готово выступив вперёд. Не дал ему развернуться в полной мере лишь Хоук, немедленно вмешавшись в нарастающий конфликт: — Где Мередит? И Орсино сей моментально прозрел, испуганно гавкнув: — Круг магов! Я немедленно должен вернуться в Казематы… — качнув головой единственному выжившему магу из Круга, эльф незамедлительно двинулся прочь, на ходу разбираясь с полученным ранением. — Встретимся там, Защитник, и прошу — как можно скорее! Гаррет твёрдо ему кивнул. Искоса поглядев на Андерса, он кратко ему свистнул и, отойдя в сторонку, подозвал того к себе. Крепкий нос ферелденца потек кровью, правая бровь немного опухла, и раздувшееся веко наползло на открытый глаз: по всей видимости, по лицу Хоука прошлись латной перчаткой, а может быть и сильверитовым перекрестьем меча. Мужчина попытался нахмуриться, но отёк не позволил ему этого сделать. Тяжело выдохнув, он боком облокотился о собственный посох, уткнув его в землю, негромко произнеся вслух: — Скажи честно: я… мог бы тебе помешать? — Это навряд ли, — скривил губы отступник, невольно пытаясь иронично улыбнуться. После стал серьезнее, выводя друга на откровенную беседу. — Послушай, я знаю, ты пытаешься защитить свою семью… — Потому ты и поставил их жизнь под угрозу? — Чью жизнь, Хоук, чью? — презрительно сморщился маг, возмутившись. — Твой отец мёртв, сестра погибла, мать убита, а младший брат сейчас находится в ордене Серых Стражей. Ты совершенно один, Гаррет, пойми же это уже наконец. Мужчина болезненно поморщился, невозмутимо отведя взгляд в сторону: — Нет. У меня всё ещё есть наше имение… — Просто вещи, не более того, — несносно фыркнул его собеседник. — Скажешь: память и воспоминания? А я отвечу: как и твои корни, Хоук, они никуда от тебя не денутся. Давай посмотрим правде в глаза: тебе совершенно нечего терять в той же степени, что и мне. — Неправда. — Ты искусственно оторвал самого себя от жизни. Распустил себя и позволил горю одержать над собой вверх. Не прибедняйся. Сейчас не время прятать голову в песок. У тебя высокий статус, а на нём — большая ответственность. Так неси её! Защитник не ответил. Лишь невозмутимо прикрыл свои темные глаза, желая абстрагироваться от колющей их правды. Андерс устало вздохнул, немного потянув немую паузу, всё чего-то ожидая да на что-то надеясь. Молчание затянулось и отступник, потемнев лицом, просто отвернулся от своего собеседника, глухо прошептав ему напоследок: — Это не твоя война, Хоук. Ты прав. Иди домой. Там тебя ждет твоя семья. — Андерс…? — испуганно обернулся на него ферелденец. — Ты никогда не был в Кругу, Хоук. Тебя воспитывали родители, а обучал всему отец. И даже здесь, в Киркволле, ты не сумел прочувствовать на себе настоящую жизнь мага, — целитель глянул на Защитника косо, через плечо. — Ты и понятия не имеешь, каково нам приходится на самом деле. Хочешь мира? Ты-то переживешь его, а вот маги Круга — нет. — Я не согласен с тобой во многом, но… — грузно выдохнул тот, потирая взмыленную шею, — каша уже заварена, и кто-то должен её расхлебывать. Здесь я надеюсь на твою помощь. Сбавив обороты, маг чуть помедлил, в конце-концов и вовсе остановившись. Насмешливо закатив под веки свои светлые глаза, отступник развернулся к Защитнику всем корпусом, но сказать ничего не успел — его перебили. — Андерс! — треснул с другой стороны радостный возглас, прерываемый, разве что, шумным дыханием кричавшего и грохотом его тяжелого бега. — Слава Андрасте, ты жив! Одержимый удивлённо вскинул брови вверх, обернувшись в сторону прервавшего их беседу человека. Это был молодой паренёк лет шестнадцати, с неприятными, гиперболизированными, деревенскими чертами лица: большим носом, опухшими скулами и маленькими, поросячьими глазками, посаженными глубоко. Лико его во всю светилось от счастья, и именно это выражение делало парнишку красавцем. — Витор? — беспокойно начал целитель, всерьез испугавшись. — Что случилось? Вы же должны были действовать по плану… — Шутишь, что ли? — истерически посмеялся паренёк, бойко ударив себя рукой по колену. — Там все слышать тебя хотят! Притом железно так. Иначе с места не двинутся. Андерс удивлённо перекинулся с ферелденцем озадаченным взглядом, растерянно пожав плечами. Тот красноречиво хмыкнул, одним лишь простеньким движением головы подтолкнув отступника к ополченцу, понимающе ему улыбаясь: — Как правило: семеро одного не ждут. Тебе бы следовало поторопиться. Целитель благодарно ему кивнул: — Мы обеспечим безопасность нашим детям и женщинам на улицах нижнего города, а после — пойдем брать казематы. Они на тебя рассчитывают, Хоук — не подведи. — Встретимся наверху, — принял его напутствие Защитник, разворачиваясь к ним спиной. И одержимый незамедлительно последовал его примеру.

***

Перед глазами пронеслись худые улочки самых бедных районов нижнего города, и глухой закоулок, где Мередит учинила самосуд, сменился многолюдными улицами заполненных очевидцами площадей. Провожатый в беспокойную толпу своего лидера не повёл, а обошёл столпотворение по самой его кромке и ловко проскользнул в очередной лабиринт пустых переулков. Там они находились недолго: свернув в сторону порта, наши герои тут же уткнулись в каменную лестницу, ведущую вниз, и спустились на следующий ярус Киркволла. Клоака привычно благоухала, раскинувшись во всё величие своего зловонного чрезмерия. Резкий запах мочи лезвием резанул по носу, выбив из глаз целителя скупые слёзы. Привычно позволяя себе привыкнуть к дикой вони, отступник задышал ртом. И даже воздух здесь был иным, не таким как на поверхности, а кислым, скользким и липким. К центральным улицам Витор подступить не сумел: Клоака была переполнена собравшимся в её сердце ополченцами. По этой причине вывел Андерса к народу он через подпол, выбравшись из деревянного люка на возвышающейся над дорогами пристройке. Толпа мигом оживилась, поддержав выход своего лидера возбужденными выкриками. Одержимый неуютно поежился, смущённо сделав короткий шаг вперёд. — Знал бы, что меня так подставят — подготовил бы речь, — нервно посмеялся он, снимая напряжение. Первые ряды очевидцев поддержали мага добродушной насмешкой, но в основном — слова отступника ушли в никуда: толпа ещё не успела стихнуть. Тяжело сказать наверняка, что Андерс предполагал здесь увидеть. Больше всего на свете одержимый боялся людского безразличия и полной пассивности угнетаемых, что взращивались в них целенаправленно и искусно. Даже в самых смелых своих мечтах он видел не больше, чем две сотни ополченцев, готовых отдать за свою свободу жизнь. Но от представшего перед ним сейчас слабели ноги, шла кругом голова, терялись слова, и заплетался сухой язык. Целитель окинул воодушевленным взором всех собравшихся, стремясь нащупать конец их толпе, но у него этого не вышло. Здесь были не только отступники и освобожденные подпольным движением маги из Круга, но и рабы, нищие, беженцы, волонтёры… — Для начала, хотелось бы искренне поблагодарить всех, кто не разделяя нашего дара, разделяет с нами одну позицию. Важно понимать, что мы не акцентируем своё внимание на правах магов: мы боремся за свободу как таковую. Как известно, немногих удерживает рабство, большинство за своё рабство держатся сами, — заговорил отступник с жаром, вложив силу в собственный голос. И глаза его, почему-то, так искренне заулыбались. — Церковь учит нас смирению и гуманизму, за стенами своего храма убивая магов и калеча наркотиками рыцарей собственного ордена! Они говорят, что маги не милы Богу, что не-люди потеряны и далеки от Создателя, что все мы нуждаемся во спасении. Но если Всевышний проклял магию, то почему он продолжает даровать её людям? Если ему не угодны эльфы, то по какому праву они рождаются на свет? Ответ лежит на поверхности: их притеснение зарождается не на воле Создателя, а на страсти священнослужителей! — от поддержавшего его речи гула дрогнули стены. — Церковь, отступившая от Бога и использующая Его лик в собственных интересах, по праву может считаться богохульной, как и каждый, поддерживающий её, — богохульником. Но это поистине ужасно: думать, что служишь справедливости, а на самом деле — приумножать несправедливость. Там, на улицах, сейчас стоят тысячи испуганных и несведущих ни в чём людей. Мы выйдем к ним и расскажем им правду! — Андерс бойко ударил по ладони кулаком, а после — чуть сбавил обороты, обращаясь ко всем собравшимся, как к старым-добрым друзьям. — Мы идём на смерть. И я хочу, чтобы каждый из вас отчётливо понимал это, знал о плате, которую нам придётся заплатить за наши верования, за наши убеждения и за нашу свободу. Поэтому я и не имею права просить вас об этом. Двери моей клиники для ищущих убежища всегда были и будут открыты. Остальные… мы выйдем на улицы города и обеспечим безопасность нашим семьям, очистим от тюремщиков порт, дав возможность покинуть город тем, кто изъявит в том своё желание. А после — пойдём на казематы! Рыцарем-командором Киркволла сегодня было объявлено Право Уничтожения. Это означает, что все маги Круга нашего города будут казнены. Но мы не позволим этому произойти! Я прошу лишь одного: не нужно лишних убийств. Обращаясь к магам: откажитесь от запретных знаний. Я понимаю: здесь поставлен вопрос жизни и смерти, но магией крови ситуации не исправить. Мы идём показать миру, что мы — люди, и не надо доказывать обратное! Я знаю: после случившегося многие назовут меня лицемером и обвинят в двуличии. Мне нет оправдания, и я не прошу принять случившееся на веру. Я перешагнул закон и совершил преступление не только против человека, но и против Бога, только, чтобы дать нам шанс. Не дайте жертве павших стать бессмысленной! А что касается меня… я не боюсь умереть. И я не стану оспаривать у вас мою голову! — одержимый свободно сделал шаг вперёд, встав на самый край площадки. Его тело бил приятный мандраж, охватывало сладостное волнение. В висках пульсировала горячая кровь, и монотонность бешеного сердцебиения заложило целителю уши. — Каждый из нас достоин большего, чем может предложить ему сейчас система. Мы идем биться за равные возможности, за свободу, за справедливость. Заслуженное — каждому, преступнику — должное! — Заслуженное — каждому, преступнику — должное! — подхватили последние строки ополченцы, голося, скандаля и унося их прочь, передавая друг другу, словно эстафету. И тут Андерс поймал себя на благоговейной мысли, что он с готовностью отдаст за каждого из них свою жизнь.