Сенатор

      Да-а… Приплыли.       Из серии «не опять, так снова». Видимо, кому-то там показалось, что в прошлые разы мы чересчур быстро справились с предложенными нам ситуациями, и он – или оно? – решило переключиться персонально на меня. И придумать задачку посложнее, лишив не просто всего, а даже собственного тела. Ну, могло быть и хуже, очнулся бы какой-нибудь рабыней у хатта в поместье… А Падме – это очень неплохо, если не сказать «шикарно». Правда, я всё равно не представлял, каким образом можно выбраться из её тела и возвратить его владелице. Значит, придётся мне её заменять. Для этого надо, чтобы, как минимум, никто не заподозрил, что я – не она. И, конечно, надо постараться не уронить её репутацию. А, возможно, придумать что-то нетривиальное. Я-то, в отличие, от настоящей Падме, наперёд знаю предстоящие события. Так, стоп-стоп. Не торопиться. Всё по порядку. Вначале надо узнать, какой сейчас год, и сколько у меня времени. Судя по тому, что со Скайуокером у них всё так по-семейному, мы находимся где-то после Арены, война уже началась. Главное, чтобы не было слишком поздно. Так, я опять забегаю вперёд. Выясним, какой год. А затем сядем и хорошенечко подумаем. Там будет вид…       Тяжёлая мужская рука легла мне на плечи. Я едва сумел справиться с собой, чтобы не рвануться и не высвободиться.       — Не спится, ангел? — спросил Скайуокер.       — Да, — я торопливо прикинул, чем можно оправдать столь ранний подъём. Может, работой? Да, сойдёт. И я продолжал, стараясь использовать максимально общие слова, без конкретики: — Не даёт покоя утреннее заседание. Опять придётся спорить, убеждать, доказывать. И опять не факт, что наберём большинство.       — Мне показалось, что ты плакала.       — Ну… так, чуть-чуть. Это нервное просто, — я деликатно выскользнул из-под его руки, повернулся лицом к лицу. — Ужасно расстраивают некоторые коллеги. Ладно те, у кого есть корыстные интересы, с ними понятно. Но есть много порядочных, вроде бы, сенаторов, которые раз за разом, как бараны, льют воду на мельницу этих корыстных.       — Честные, но недалёкие, — кивнул он. — И легко внушаемые. Знакомо, очень знакомо. Постоянно сталкиваюсь. Держись, это твоя борьба. Я бы очень хотел прийти тебя поддержать, но ты же знаешь, миссия ждать не будет.       — Куда летишь на этот раз?       — Я, вроде, говорил. Кристофсис.       — Ах, да, в самом деле. Извини, память девичья.       — Не обидишься, если я буду уже собираться? Надо лишний раз всё проверить, а то Оби-Ван опять будет ворчать, что я не взял какую-нибудь мелочь.       — Карма у него такая, ворчать, — я развёл руками. — Он ведь твой учитель.       — Я давно уже не маленький мальчик, чтобы водить меня за ручку, — насупился он.       — Тем не менее, опыта у тебя пока меньше. Вот когда ему не на что станет ворчать, тогда можешь быть уверен, что сравнялся с ним.       — Так будет, и очень скоро, поверь.       Ф-фу-у-у, облегчённо вздохнул я, когда он ушёл. Я-то боялся, что он может перевести разговор совсем другую плоскость. Чёрт, мне ведь, как ни крути, придётся спать со Скайуокером. Каждый раз отговариваться усталостью на работе или головной болью вряд ли получится. Бр-р-р! Ладно, об этом будем думать, когда он снова прилетит на Корусант, сейчас пронесло, и слава богу. Итак, битва за Кристофсис. Самое начало войны. Нормально. Да что там нормально, просто отлично. Ещё лучше было бы только угодить на полгодика раньше и успеть освоиться с новым положением до начала всех событий. Ну, на нет и суда нет, будем играть теми мастями, что пришли на руки.       Я развернулся к встроенному в стену шкафу. Пожалуй, надо привести себя в порядок. Где тут что? Так, одни платья и костюмы. А-а, есть же ещё секция у меня за спиной! Вот теперь ясно. С бельём я разобрался быстро, оно в Галактике практически такое же, как на Земле, или даже проще. На большинстве лифчиков, например, застёжек просто нет, материал достаточно эластичный, чтобы можно было надевать просто так. А одеться-то во что? Это я сам не застегну, это и подавно… О, есть! Вот это бордовое платье, точнее, сарафан. Надо лишь найти к нему кофточку в тон. Прозрачная? Ну, и ладно, всё равно, сарафан открывает одни плечи. Бли-ин… Причёска! Я же не уложу эту гриву так, как у неё, во веки веков! Пришлось импровизировать. С третьей попытки мне удалось собрать волосы на затылке, не упустив ни одной пряди, скрутить их наподобие жгута и переплести длинным шнуром с нанизанными на него жемчужинами. Держится, и хорошо. Последней проблемой стала обувь. Надеть с этим сарафаном сапоги я просто не смог, всё во мне буквально взбунтовалось против такого дурного вкуса. Туфли же у Падме все были на каблуке, либо среднем, либо вообще шпилька с платформой. Я был вовсе не уверен, что смогу в них ходить… и одновременно испытывал желание надеть именно туфли, вот эти, в тон сарафану. А, была не была! Я сделал шаг, второй, третий, а потом уверенно повернулся вокруг себя, так что подол сарафана на миг взлетел колоколом. Дурень я, дурень! Как только раньше не сообразил, что, раз у меня тело Падме, то вполне могли остаться её рефлексы? Ну-ка… Я переобулся в высоченные шпильки, прошёлся, стуча по полу набойками. Ни малейших неудобств! Жаль, эти туфли явно «не сюда», лучше снова взять те, под цвет.       — Ты сегодня просто метеор! — заметил Скайуокер, увидев меня полностью одетым.       — Не хотелось тебя задерживать, — смутился я. Надо будет учесть и в следующий раз собираться подольше, этак на полчасика.       — Хочешь меня проводить?       — Да, если ты не против. Проветрюсь перед работой. Мы выпили по чашке кафа – вкус у этого напитка не ахти, каким бы «хорошим» ни был его сорт, но я стерпел – вызвали с нижней стоянки двухместный спидер.       — Погоди! — строго сказал Скайуокер и принялся осматривать сначала салон, потом тяговые двигатели, заглянул под днище. — На всякий случай. Всё в порядке, можно лететь. Корусант – это город, который никогда не спит, и всё же, в эти рассветные часы воздушное движение в Сенатском квартале несколько стихало. Мы неслись над домами и башнями, освещённые первыми лучами солнца. Скайуокер держал двигатели на полной тяге, ловко маневрировал, всё время меняя высоту, и я теперь на собственной шкуре мог прочувствовать его манеру вождения. Сердце у меня то и дело проваливалось куда-то в район желудка, внизу живота всё сжималось. С такими полётами недолго и родить, не успев забеременеть! Над военным космодромом Скайуокер сначала просквозил на полной скорости, затем закрутил глубокий вираж, практически уложив спидер на борт, и не посадил – уронил его точно перед сходнями одного из стоящих на стапелях «Звероловов».       — Ты, всё-таки, сумасшедший! — проворчал я, без особого, впрочем, гнева.       — Надеюсь, ты хорошо проветрилась? — лукаво усмехнулся он. — А то можем ещё немного, время есть.       — Спасибо, у меня и так все мысли из головы выдуло, — отказался я. — На обратном пути придётся их по шпилям да карнизам собирать.       — Не страшно. Заодно выберешь, что брать, а что пусть висит.       — Точно, — засмеялся я.       — Не буду обещать, что скоро вернусь, — сказал он. — Сама понимаешь, война есть война.       — Понимаю. И просто буду ждать. Знаешь, — добавил я, — у меня такое чувство, что там, на планете, ты встретишься с неким сюрпризом.       — С чего ты взяла?       — Так, сон приснился.       — Сюрприз хоть приятный? Или опасный?       — Уж точно не опасный. А насколько приятный, это ты сам потом решишь.       — Ладно.       Он взял меня за талию и неожиданно поцеловал. В губы. В голове у меня словно разорвалась бомба, тело обмякло, и следующие секунды я был способен лишь висеть в его объятиях, приникнув к нему губами.       — Ну, хватит, хватит, — задыхаясь, пробормотал я после очередного, может быть, десятого, долгого поцелуя. Хотел сделать шаг назад, но не получилось, сил хватило лишь на вялое трепыхание. — Ну, Анакин… Докеры могут увидеть!       — Да, да, знаю. До встречи, любимая, — он выпустил меня и зашагал по сходням к открытым воротам корабельного трюма.       На подгибающихся ногах я добрался до спидера, присел на край борта, долго пытался безуспешно восстановить дыхание. В голове постепенно прояснилось. Ох… Вот, значит, как тебя от него клинит-то, сестрёнка! Да и мне в твоём теле не позавидуешь: будет очень трудно сохранять трезвость рассудка в его присутствии. Хорошо, что он будет подолгу отсутствовать до самого последнего периода, и видеться мы будем нечасто. Тем временем, вдали послышался негромкий гул, створки ворот плавно закрылись. Отошла, поворачиваясь вдоль стапелей, подвижная лента сходней. Вздрогнул воздух от едва слышной работы репульсоров, и разрушитель начал плавно подниматься к рассветному небу. Полечу-ка, пожалуй, и я, а то на работу опоздаю.