Сенатор

      Дома меня встретили крайне встревоженные фрейлины и охранники.       — Госпожа! Где Вы были? Что случилось?? — кинулась ко мне Дорме. Подбежала вплотную, заглянула в глаза, сказала тихо, так, чтобы не могли слышать гвардейцы: — Ты совсем с ума сошла. Ладно Тайфо, но нас-то ты могла предупредить?       — Прости меня, пожалуйста, — я не без удовольствия обнял заботливую девушку. — Я только прокатилась до военной базы и обратно. Плохо спала, голова была тяжёлая, решила проветриться… и проводить заодно. Девочки, — я положил руку на плечо приблизившейся Сабе, — помогите мне, пожалуйста, одеться, и полетели в Сенат.       Обе фрейлины тяжело вздохнули. Час спустя, одетый в эффектное и довольно тяжёлое платье с кринолином, причёсанный и накрашенный, я садился в большой спидер-лимузин, чтобы лететь на утреннюю сессию галактического парламента. Лететь – громко сказано, только отвалили от балкона башни, где находится представительство Набу, и вот она, сенатская ротонда, посадочная площадка и блок апартаментов за ней. До начала заседания заботливые девушки почти насильно – есть я не хотел совершенно – впихнули в меня лёгкий завтрак, затем мы поднялись на репульсорную платформу, такую же, как все остальные в громадном цилиндре зала заседаний. Началось то, что обычно именуют законотворчеством: предложения, дебаты, поправки, снова дебаты, голосования. Но, откровенно говоря, временами это напоминало не серьёзный парламент, а околополитическое шоу какого-нибудь скандального журналиста. Почтенные сенаторы проявляли примерно такой же уровень уважения к собеседнику и чувство такта, что и «эксперты» на таких передачах. Я слушал всех, честно пытаясь как можно глубже вникнуть в текущую обстановку – знать я её знал, но в самых общих чертах. Кое-что получалось, кое-что нет. В некоторых спорах, очевидно, носивших застарелый характер, я просто не улавливал смысла. В других за потоками взаимных обвинений терял нить обсуждения. Господи ты боже мой, как она успевала за всем этим следить?? Короткий перерыв пролетел как минута между боксёрскими раундами, и снова в этот водоворот. К обеду я чувствовал себя измочаленным и выжатым досуха.       — Что-то я сегодня устала, девочки, — честно сказал я фрейлинам, стаскивая с себя верхнюю робу и плюхаясь на диван. От них скрывать своё состояние смысла нет, они, наверняка уже заметили.       — Да, ты сегодня немного задумчивая. Компьютером не пользуешься, сидишь вся в себя, — согласилась Сабе. — Повздорили, что ли?       — А? Нет, тут другое. Кристофсис сейчас самое напряжённое место, и их с Оби-Ваном опять бросают в самое пекло, — попытался я изобразить обычную тревогу молодой женщины за близких людей. Понятно, что на самом деле я не беспокоился абсолютно, так как знал, что ни два героя, ни Бэйл, ни Юларен в этой битве не пострадают. Но девчонки поверили, сочувственно кивали.       — Прими душ, поешь, и полегчает, — предложила заботливая Дорме.       Душ… Душ? Ну, конечно, душ!! Помочь фрейлинам себя раздеть, и в душевую кабину. Я с наслаждением переключал режимы, ойкал и айкал, когда струи воды попадали по чувствительным местам – шкура-то у меня теперь не такая толстая, как раньше – и, в самом деле, полностью пришёл в себя, особенно после сушки горячим воздухом, что заменяла здесь полотенца. Надо было утром с этого начать перед гардеробом! Заправив за корсаж салфетку, а вторую бросив на колени, чтобы не запачкать юбку, я с аппетитом пообедал. После чего помощницы вновь водрузили мне на голову убор-корзинку, вплели в неё волосы, восстановили смытую в душе картину на лице, и вновь готова госпожа сенатор. Компьютером, кстати, надо пользоваться, права мой дорогой двойник. Там, наверняка, есть какие-то записи, заметки, и всегда можно отправить запрос через поисковик, если что непонятно.       Заметки нашлись тут же, и во множестве, был среди них список обсуждаемых вопросов на целый месяц вперед, была и заготовленная речь по одному из законов с пометкой «в конце дебатов». Суть закона я понимал меньше чем наполовину, однако, настроение сенаторов во время утреннего обсуждения уловил достаточно хорошо. Дебаты на вечернем заседании только подтверждали предположение. Не пройдёт. По сути, и выступать нет смысла. Но… Она ведь хотела выступить. Написала этот текст. Последний свой текст перед тем, как я занял её место. Чувство было такое, что я собираюсь предать мёртвого. Нельзя так делать, непорядочно это. Поэтому, когда спикер Амедда предоставил мне слово, я нажал сенсор, выводящий платформу на свободное пространство, поднялся со своего кресла и заговорил. Слово в слово так, как написала Падме. Первые фразы дались не очень легко, я ощущал, что голос звучит неуверенно, потом пошло легче, появилось вдохновение. Заканчивал выступление я уже совсем иначе, солидно и с выражением. Толку от этого, конечно, никакого… Что? Принять за основу и отправить на доработку в комитет? Ну, голосуем. Прошло. Ведь прошло же! Оказывается, и так можно было. Ах, Падме, Падме, что я буду тут делать без тебя? Я же так не сумею. Например, среди списка вопросов на завтра два помечены как важные. И что? Как?       Внезапно мысли мои на мгновение замерли. Должно быть, от удивления. Потому что я неожиданно понял, что знаю, что и как. Рывком подвинув поудобнее клавиатуру, я принялся лихорадочно записывать, пока не прошло это озарение. Да, помоги мне, помоги, пожалуйста, а уж я тут не ударю в грязь лицом, обещаю! Ораторов я слушал краем уха, стараясь не отвлекаться от того, что пишу, позволял себе только быстрые пометки, когда слышал нечто заслуживающее внимания. К перерыву я набросал тезисы того, что нужно сказать, если предоставят слово в дебатах, а какие поправки внести письменно. Перевёл дух и ошалело уставился на окошко с заметками. Я не мог понять, где заканчивается то, что делала настоящая Падме, и где начинаются мои. Что же получается? Все её знания и опыт остались здесь, в голове, и я могу ими воспользоваться? На мгновение мне стало жутковато. Как бы то ни было, это очень сильно мне поможет, главное, научиться заглядывать в её «архивы» по желанию. Разберёмся, в общем.       К концу сессионного дня сил у меня осталось лишь на то, чтобы не уснуть под душем. Повалившись на кровать, я закрыл глаза… а, как мне показалось, буквально в следующее же мгновение меня разбудила Дорме. На дворе было утро. И вновь заседания, дебаты, споры и склоки, голосования. Какой-то водоворот, честное слово. Крутит, затягивает, и единственное, что я успевал делать – барахтаться, оставаясь на плаву. Слушал, вникал, голосовал, несколько раз выступил на темы, подсказанные памятью Падме, провёл пару приватных бесед с другими сенаторами, надо сказать, довольно успешно, ни один из них, в том числе, женщины, не заподозрили подмены.       Так продолжалось до того момента, когда я, наконец, втянулся в работу сенатора и стал способен замечать вокруг себя что-то ещё. Стыдно было признаться в этом даже себе, но быть Падме начинало нравиться мне всё больше и больше. Ну, за исключением некоторых физиологических неудобств, к которым я понемногу привыкал. Тело молодой женщины было таким лёгким, подвижным, гибким – просто восторг. Я уже пару раз убедился в этом на тренировках. Как известно, кандидатки на пост королевы и должности фрейлин на Набу обязательно проходят военную подготовку. Чтобы не терять навыков, Падме с помощницами не реже одного раза в галактическую неделю летали на ближайший полигон пострелять и побегать на полосе препятствий. Ну, и спарринг, конечно, без оглядки на то, кто начальник, а кто помощница. Пытаясь блокировать соперницу или, наоборот, выскользнуть из захвата мы проделывали такие акробатические трюки, о каких в неуклюжем мужском теле я и мечтать не мог. В поединках с Дорме мы были примерно на равных, Сабе я проигрывал чаще. Ничего, зато есть, к чему стремиться. Надо, пожалуй, тренироваться чаще, в ближайших событиях мне физическая форма пригодится не раз… А какое удовольствие было после полигона, ну, или просто в конце нудного дня в сенате, вернуться к себе, включить душ и вволю понежиться под его струями! После чего забраться в тёплую ванну и полежать, блаженствуя, часик. Ещё мне очень нравилось, как звучит мой голос: одно дело слышать его со стороны, и совсем другое – «от первого лица». Купаясь или переодеваясь, я часто напевал что-нибудь себе под нос, но старался, чтобы не слышали девчонки, они же обязательно спросят, что за песни и на каком языке, как тогда прикажете выкручиваться?       — Я так рада, что ты, наконец, пришла в себя, — призналась как-то вечером Дорме. — Больно было смотреть на тебя в таком развинченном состоянии. Я уж думала, придётся к врачам обращаться.       — А уж как я рада, что справилась! — улыбнулся я в ответ. — И что врачи не понадобились, тоже       Сколько же прошло дней с тех пор, как я попал сюда? Десять? Двенадцать? А, нет, тринадцать, сегодня четырнадцатый. Битва при Кристофсисе в самом разгаре, наши уже одолели эскадру паукообразного адмирала Тренча и прорвались на планету. Через два или три дня Бэйл Органа вернётся на Корусант. Ой! Чуть не забыл! Скоро же нужно будет идти на переговоры с хаттом Зиро. Не помешает подготовиться, там, помнится, вся ситуация висела на волоске. И, наверное, пора бы всерьёз подумать, что делать дальше. Как-то вечером я уже пытался проанализировать ситуацию и ни до чего хорошего не додумался. За время Войны Клонов Падме Амидала сделала очень много полезного и ценного, но в главном – наполеоновском замысле по уничтожению Ордена джедаев – служила лишь игрушкой Палпатина, инструментом для манипуляции Скайуокером. Извини, сестрёнка, это факт. Могу ли я что-то изменить? Безусловно, могу. Один раз. Потому что мой главный и единственный козырь – знание событий. Стоит вмешаться в их ход, и я лишаюсь всякого преимущества. В то время как у Палпатина наверняка есть запасные планы на все случаи жизни, стратег он гениальный, глупо это отрицать. И как ни трепыхайся, придётся мне всё равно умереть при родах в клинике на Полис Масса, а может, и раньше, если он сочтёт меня опасным. Нет, как-то неправильно я рассуждал. Давайте ещё раз, с самого начала. Я выключил сушку в душевой, прошёл в спальню, сел на кровать и принялся не спеша расчёсывать щёткой длинные волосы. За этим процессом, как я заметил, очень неплохо думалось. Итак, у меня есть одна, только одна возможность что-то сделать. Бить так, чтобы Дарт Сидиус уже не поднялся. Так-так. Когда в поединке можно нанести эффективный удар? Во-первых, когда способен пробить защиту. Не годится, я намного слабее. Ещё есть вариант, когда противник просто не успеет защититься. Например… Да, как сегодня Сабе начала атаку, вложила в удар всю массу тела и получила от меня встречный прямо мимо бьющей руки. В последний момент! Вот оно! Надо бить прямо в день переворота, когда события будут запущены, и остановить их не получится! Ай! От радости я забыл придерживать волосы выше щётки и больно дёрнул спутавшиеся пряди. Вот ещё один намёк, что торопиться нельзя. Палпатин – сит, мои контрмеры он почует заблаговременно. Не исключено, что ещё на стадии подготовки, уловит движение Силы, линии сойдутся, и конец мне. Всё равно, в этом что-то есть. Привычным движением я бросил щётку на стул рядом с ночнушкой, забрался под покрывало. Разберём, что именно он сделал… сделает в тот день. Убьёт четырёх магистров, переманит Скайуокера, отдаст Приказ 66. Что-то ещё. Да! Предъявит в Сенате фальшивую запись, выглядящую как покушение джедаев на его священную персону. А я буду сидеть и грызть ногти от бессилия. Как поступить? Мысли почему-то вновь возвращались к теме поединков, боя. Я вспомнил, как одна очень хорошо известная мне джедайка сражалась на планете Такобо с двумя Инквизиторами. Они видели рисунок боя, контролировали намерения друг друга, и… Не заметили свидетеля, того писателя-бродягу. Потому что он не представлял угрозы их жизни. Я тихонько ахнул. Точно! Вот это может получиться! Отправить видео боя в Голонет прямой трансляцией. Там будут слова Винду об аресте и сенатском суде. Пусть Сидиус после этого попробует прикинуться невинной овечкой. Падме… Не знаю, где ты сейчас и можешь ли меня слышать, но у меня появилась реальная идея! Вернее, не просто идея, а метод решения. Пусть пока неясно, как удержать Скайуокера от падения на Тёмную сторону и не допустить Приказа 66, я был уверен, что, рассуждая аналогичным образом, можно справиться и с этой задачей.