Сенатор

      Идею законопроекта об ограничении военных расходов выдвинули Мон Мотма и Бэйл Органа. Как это часто бывало, они и ещё группа сенаторов собрались у меня в верхней гостиной, чтобы предварительно обсудить наши действия. Видимо, предполагалось, что я всецело их поддержу, как и было в предыдущей версии событий. Однако, мне этот эпизод истории казался одним из самых странных за всю Войну Клонов, и я не понимал, почему должна действовать именно так. Почему я, девушка неглупая и не новичок в политике, поддержала эти бредовые формулировки, да ещё озвучила их с трибуны? И куда смотрела республиканская контрразведка? Может быть, вмешался канцлер, чтобы замять это дело? А я просто хотела проверить, насколько в Республике всё запущено, и по незнанию сделала неверный вывод? В любом случае, сейчас я не видел смысла делать то же. Обведя глазами присутствующих, я глубоко вздохнул и ровным голосом произнёс:       — Дамы и господа. Я попыталась взглянуть на вашу инициативу с точки зрения стороннего наблюдателя, и вот что я думаю. Не зная вас, можно заподозрить, что вы желаете Республике военного поражения. С последующим неизбежным распадом государства на отдельные фрагменты.       — Что за бред! — гневно воскликнула Мон Мотма.       — Что такое ты говоришь, Падме? — мягче изумился Органа.       — Это нонсенс, моя милая, — воздела кверху ладони с плавниками мон-каламарианка Мийна Тиллс. — Зачем нам, Сенаторам Республики, её поражение и распад?       — Хотя бы, для того, — пожал плечами я, — что сейчас мы, все здесь присутствующие, являемся пусть высшими, но, всё же, чиновниками, и наши деловые инициативы связаны республиканским законодательством. В случае распада Республики, у каждого есть все шансы стать правителем небольшого, но самостоятельного государства и самому устанавливать любые законы, какие удобны для ведения маленького семейного бизнеса.       — Так рассуждали и сепаратисты, когда стремились освободиться от Республики, — заметила Рийо. Я сделал изящный жест рукой в её сторону: дескать, вот именно.       — И это государственная измена, — проворчал Гарм бел Иблис.       — Так вот и я говорю, измена, а вы выдвигаете подобные законопроекты! — сказал я. — И подставляете свои и наши шеи под карающий меч службы безопасности.       — Но, Падме, ведь продолжение производства клонов – недопустимо! — произнесла Мон Мотма.       — Полностью согласна. Это либо идиотизм, либо банальный распил государственных ассигнований. С этим мы будем бороться решительно. Только подойти нужно немного иначе.       — Ты уже знаешь, как?       — Детально нет, но кое-какие мысли имеются. Прошу меня простить, Сенаторы, мне нужно проработать этот вопрос. Сенатор Чучи, сенатор Танийл, вы обе весьма обяжете меня, если останетесь, подумаем вместе.       Выпроводив таким образом остальных, мы втроём засели за текст, и час спустя законопроект был вычищен от сомнительных положений, и к нему было готово выступление для меня. После чего я пригласил девочек отобедать.       — Звёзды, как же легко и приятно работать, когда нет толпы вокруг! — Терр Танийл поднялась из-за обеденного стола, потянулась, словно довольная кошка.       — Без толпы часто не обойтись, у нас самих недостаточно опыта, чтобы учесть всё самим, — развёл руками я.       — Научимся и мы.       — Конечно. Со временем.       — Мой спидер на подходе, — Терр покосилась на свой наручный прибор.       — А мой что-то запаздывает, — притворно вздохнула Рийо. — В следующий раз сделаю внушение дежурному.       Я сдержал улыбку. Мне-то было известно, что никакого спидера она не вызывала вовсе, только сделала вид. Мы ещё утром договорились, что вечер проводим вместе, у меня, как раз, было чем удивить панторанку. Наконец, Танийл улетела. Мы с Рийо поднялись с веранды ко мне, посвятили несколько минут поцелуям, потом девушка спохватилась:       — У меня же для тебя подарок!       Это оказался костюм. Тёмно-серый, отделанный лентами блестящего чёрного шёлка, вполне строгий, если бы не длина юбки. И сидел он на мне как влитой.       — Секретарша, — засмеялся я, вертясь перед зеркалом так и эдак.       — Для маскарада. Тебе нравится?       — Просто бесподобно!       — Я заказала к нему брюки и вторую юбку по щиколотку, будет готово завтра, — сообщила Рийо.       — А вот это совсем замечательно! — воскликнул я. — Вот что, ты, пожалуйста, посиди тут минуток пять, а я сейчас вернусь. Хочу кое-что тебе показать.       Надеть устройство, сделанное для меня Старшим Инженером, и поверх него – головной убор, было совсем недолго, дольше ждать включения всех функций, но это обязательно надо было сделать. Когда я вернулся в спальню, Рийо сидела на кровати и листала что-то в Голонете на прикроватном терминале.       — Подружка-а… — позвал я.       Девушка обернулась и приоткрыла рот от изумления, а я, для усиления эффекта, пошевелил механическими лекками, лежащими на груди.       — Они… д-двигаются? — пролепетала она.       — Да. И чувствуют, как живые. Ты не представляешь, сколько там упаковано электроники и механики.       — Падме… Это потрясающе! А… поносить дашь?       — Могу даже сейчас. Видишь ли, я заказала одно такое устройство, а мастер взял и изготовил сразу два. На случай, если в таком виде девчонки не захотят отпускать меня одну.       — Ой, с Сабе вы могли бы изобразить сестёр-близняшек!       — Мне тоже приходила эта мысль. Разбирай свою причёску, давай сделаем тебе пучки поплотнее, чтобы интерфейс налез. У тебя тональник твоего цвета с собой?       — Да, есть. Я же хотела замазывать свои штрихи, чтобы краситься под тогруту.       — Отлично. Тогда им и покрасим лекки. А второго головного убора у меня нет, к сожалению.       Баллон с голубой тональной основой мы истратили почти весь, хорошо, что он был едва начатый. Получилось просто изумительно, настоящая твилека-рутиан.       — Если тебе немного затемнить глаза, можно выдать тебя за представительницу дома Секура, — улыбнулся я. — Правда, ты языка не знаешь…       — А вот и знаю, дорогая подруга, — неожиданно перешла на рилль панторанка. — Можно подумать, только у тебя были в детстве подруги-твилеки!       — Убила. Наповал. И произношение идеальное, — ответил я на том же языке.       — Ха, знаешь, с кем я дружила? Со второй дочерью рилотского посланника. Матто, в отличие от старшей, Гелуни, была отличной девчонкой.       — А меня учила дочь придворной модистки. Потом, когда мать попросилась в отставку, Ваи заняла её место. Мы тоже были очень дружны… — я запнулся. Память вдруг подсказала, что Ваи Канна была не просто подругой, а моей первой девушкой. Ничего себе скелеты обнаруживаются в моём набуанском шкафу!       — Как думаешь, получится у нас попасть в местную диаспору твилеков? — спросила, тем временем, Рийо. — Если явимся просто так, это же будет подозрительно, правда? Нужны рекомендации.       — Не проблема. Ты ведь уже знакома с баронессой Дару-Секура?       — Ну, да, она была на дне рождения у Аанга.       — Теперь держись за стену. На самом деле, баронесса – глава моей личной разведки.       — Что? Старшая дочь клана ночных убийц? Как ты умудрилась?       — Орн Фритаа отказал ей в помощи, буквально выпроводил на улицу одну с маленькой дочерью. А я наняла на работу. И заодно её младшую сестру, очень хорошая шпионка и великолепный стрелок.       — Падме, ты настоящий серый кардинал! Личная разведка, надо же!       — Ну, это я только так, для громкого словца, на самом деле, вся моя разведка это две женщины и хакер-цереанин, мой однопланетник.       — Всё равно, это галактично. Можно, я тоже буду твоим агентом? Вне штата.       — В таком случае, я – твоим. То, что узнаем друг от друга, будем солидно именовать «сведения от моей агентуры».       — Ха-ха, согласна.       В тот вечер мы решили никуда не идти. Надо было как следует потренироваться шевелить лекками, порепетировать манеры, интонации, чтобы выглядеть натурально. Я позвонил Кои, и она пообещала в ближайший удобный день устроить нам экзамен с пристрастием, сказав, что без этого – «извините, девочки» – к своим нас не поведёт. Она же посоветовала нам имена, одобрив мою идею насчёт Рийо. Панторанке присвоили псевдоним Карияс’экура, мне – Прадил’аруун. Цвет кожи для меня Кои посоветовала либо из самых тёмных, фиолетовый или коричневый, либо яркий, но обязательно холодных тонов. Ни в коем случае не жёлтый и не оранжевый, иначе меня слишком просто будет узнать.       — Хотя, надо признать, что с человеческим цветом ты смотришься просто потрясающе, — заметила она. — Такие полукровки у нас рождаются крайне редко и очень ценятся. В этом виде только мужчин соблазнять.       — Ну, это мне без надобности, — махнул рукой я.       А потом нас застукали мои фрейлины. Заглянувшая в спальню Дорме сперва лишилась дара речи, затем, не обращая внимания на мои запрещающие жесты, стала звать остальных. Сабе и недавно переехавшая на Корусант третья помощница, Текла Миннау, прибежали и тоже застыли, как статуи. Когда же пришли в себя, началось вопиющее нарушение субординации. Нас вертели, щупали, тянули за лекки и громко ахали.       — Ты как хочешь, — заявила Сабе, — а я в следующий раз тоже твилека. Прошу прощения у сенатора Чучи.       — Хорошо-хорошо, — улыбнулся я. — Для тебя и имя готово. Беррил’аруун.       Снять с себя нейроинтерфейсы для примерки помощницами ни я, ни Рийо не позволили: Ник специально предупредил, что первые два-три раза устройства надо носить подолгу, несколько часов, иначе возможны сильные мигрени. В качестве компенсации нарядили Дорме тогрутой.       — Ах, как мне нравится… — прошептала она. — Сенатор… то есть, Пради, дашь мне отгул на несколько часов? Попрошу Денни свозить меня в «Иноземец».       — Конечно, идите, — кивнул я. О том, что у Дорме роман с Денни Каламо, нашим шифровальщиком, в представительстве знали все. Пусть погуляют.       Было немного обидно, что нас спалили, и теперь Рийо не сможет остаться у меня на ночь – уж мы бы нашли, чем заняться! – но в целом вечер прошёл просто чудесно. Не снимая нейроинтерфейса, я разделся, искупался, лёг в кровать и набрал номер Храма, настроив фокус голопроектора так, чтобы была видна только голова и верхняя часть плеч.       — Не разбудила?       — Нет, что ты, — ответил Старший Инженер. — Я заполночь ложусь. Как себя чувствуешь, твилека?       — Превосходно! Начинаю привыкать к ним.       — Смотри, не сбеги на Рилот, я себе этого не прощу, — усмехнулся Ник.       — Постараюсь. Спасибо тебе большое. Можно ещё одну маленькую просьбу?       — Конечно.       — Нам потребуются ещё тогрутские рога. Одни точно, такие же, как мои, для Сабе. И другой формы, для Дорме.       — Вылеплю хоть пять штук, не вопрос. Там только слуховые полости сделать и делители частоты, это недолго.       — Буду очень благодарна.       — Лекками это показать сможешь? — хитро сощурился он. На секунду задумавшись, я сделал нужный знак.       — Хорошо. Теперь прощайся.       — Вот, — я сделал другой знак.       — Прекрасно. И тебе спокойной ночи, мисс твилека.       — Пради. Называй меня Пради.       — Очень приятно. Ник. Пока.       Я протянул лекку и дотронулся кончиком до сенсора отбоя. Изображение погасло. Как раз вовремя. Буквально через минуту в спальню заглянула Сабе.       — Не спишь? — спросила она. — Не смогла заставить себя лечь без того, чтобы ещё раз не подёргать тебя за лекки.       — Пожалуйста, мне только приятно. Ты очень ласково дёргаешь.       Она довольно бесцеремонно для фрейлины улеглась рядом со мной, придвинулась поближе. Сабе очень яркая, красивая девушка, и она мне очень нравилась – примерно так, как нравится собственное отражение в зеркале. Никакого влечения к ней я не испытывал, слишком уж мы похожи друг на дружку. Ещё когда я была королевой, мы с ней часто спали под одним одеялом. Там же, в кровати, вместе ревели, когда было грустно, делились самыми сокровенными секретами. Я знала обо всех её парнях, она – о моих, и даже об отношениях с Ваи.       — Не могу дождаться, когда сниму с тебя эту штуку и надену на себя, — со смехом призналась Сабе, теребя мои лекки. — Так хочется пару дополнительных конечностей.       — Да, с ними галактически удобно, — ответил я. — Я один вечер попользовалась, и они уже как свои.       — А вот Дорме давно хотела вторую пару рук, как у даби или кодру-джи.       — Что же она мне-то не сказала? Спрошу у мастера, наверняка, сможет сделать.       — Ты так нас всех одну за одной в другие виды превратишь.       — Откуда ты знаешь, может, в этом и заключается мой коварный план? А если честно… Мне бы сейчас очень хотелось недель на пять, а лучше на десять, стать какой-нибудь служанкой. Или секретаршей в министерском офисе. Перебрасывать документы с терминала на терминал, а по вечерам ходить по клубам, пить коктейли, слушать музыку, танцевать и не думать ни о какой политике.       — Думаешь, я этого не вижу? Всё оттого, что ты слишком много тянешь сама. А нас не используешь.       — В некоторых делах я просто не могу, Сабе. Вы решите, что я сошла с ума.       — Я – точно не решу. Ты меня знаешь. А я знаю тебя. Решай сама, но если надумаешь доверить мне какое-то дело, я его выполню без колебаний. Даже если буду знать, что умру.       — Ты не умрёшь. А вот Текла – да… И ещё одна моя хорошая подруга умрёт. Я точно знаю, когда и как. Главное, изменить это я не могу, не знаю, как это сделать, чтобы не повлиять на другие события.       — Я не пойму, ты будущее знаешь, что ли? Как магистры Ордена?       — Да. Почти как они. И хочу исправить кое-что очень-очень важное.       Сабе покачала головой:       — Ты точно не сошла с ума. Ладно. Если мне нельзя что-то знать, можешь просто говорить мне, что именно надо делать, и точное время?       Я слабо улыбнулся:       — Могу. Например, через два дня тебе придётся стать мной и тянуть всю текущую работу шесть дней.       — Ну, это несложно, сколько раз мы уже это делали.       — Дальше будет становиться всё сложнее и сложнее. Главное, чтобы враг не почуял, а его чутьё и талант стратега просто зашкаливают.       — Ты справишься. Мы справимся.       — На это и надежда. Иначе я тоже умру, и тело моё сожгут на мысе Тиида.       — Мрачная перспектива.       — Ради того, чтобы этого не случилось, стоит побороться, не находишь?       — Вот! Эту Падме я знаю и люблю! Выше нос, и всё получится.       — Спасибо. Вправила вывихнутые мозги, — усмехнулся я. И спросил: — Скажи, Сабе, а вот если бы у меня был младший брат… Как бы ты к нему относилась?       — Странный вопрос. Так же, как ты, разумеется. Я всегда так отношусь к твоей родне. Но у тебя нет брата, или я опять чего-то не знаю?       — Мне это просто приснилось однажды. Давно. Он был на шесть лет младше, я нянчилась с ним, водила в школу… Так забавно.       — Ты всегда была мила с маленькими мальчиками, — с ноткой ехидства заметила Сабе.       — Мальчики со временем вырастают…       — Весьма точно подмечено.       — Вот я и подумала, что было бы с ним сейчас?       — К гадалке не ходи, он бы вырос таким же умным, как ты, и, наверняка, тренировался бы с нами вместе, бегал, прыгал, стрелял, управлял всеми машинами. И старался бы нас защитить, хотя мы и сами очень даже можем за себя постоять. Мне даже кажется, что он обязательно ухаживал бы за ученицей твоего мужа. А твоя подруга Рийо влюбилась бы в него с первого взгляда.       — Вот тебе раз! — опешил я. — С чего ты взяла?       — Ну, разве я не вижу, как ты обожаешь Осоку? И с какой нежностью на тебя смотрит госпожа сенатор Чучи? Просто ты не парень.       — Да. Не парень… — вздохнул я.       — Тебе приятно так?       — А? Да, довольно приятно.       Только сейчас я обратил внимание, что пальцы Сабе легонько поглаживают мою правую лекку где-то возле уровня ключицы. Уж не знаю, каким образом была сконструирована система передачи ощущений, я просто чувствовал это место, как часть собственного тела.       — Чуточку выше, — шепнул я. — Да, здесь. Ой, Сабе, я сейчас во всамделишную твилеку превращусь, так хорошо.       — Спи. Пусть тебе приснится, что ты твилека. Я – жена важного вельможи, а ты – моя горничная. И самая близкая, доверенная подруга…       — Угу, — глаза мои помимо воли закрывались, я улыбнулся в полусне. — Госпожа, растолкай меня завтра в половине седьмого, ладно?       — Обязательно. Спи.       Удивительное дело, снилось мне именно то, что нашептала на ухо Сабе. Сон получился настолько приятным и расслабляющим, что утром я почувствовал себя великолепно отдохнувшим. Правда, и вставать тоже не хотелось ужасно. Пришлось фрейлине меня поднять, насильно умыть и затолкать в душ. После чего, усадив в кресло, Сабе сразу принялась укладывать мне волосы. К середине этого процесса я уже нормально соображал, в деталях вспомнил повестку дня в Сенате. Настроение от этого слегка понизилось. Как говаривал Игорь Губерман,       Бывает, проснёшься, как птица,       Крылатой пружиной на взводе.       И хочется жить и трудиться…       Но к завтраку это проходит.       Вспомнил я и ещё кое-что. А именно, какой сегодня день. И, отправляясь на работу, захватил с собой кое-что из шкатулки в спальне.       Анакин и Осока ждали меня на посадочной площадке Сенатской ротонды. Едва удостоив мужа коротким «привет», я подхватил девушку под локти:       — Доброе утро, солнышко! С днём рождения!       — Спасибо, — улыбнулась она. — Удивительно, что ты знаешь.       — Ну, как же не знать! Мы ведь не чужие с тобой.       — У неё, кстати, новый наряд, — сообщил Скайуокер.       — Я, кстати, заметила, — я наклонился к Осокиному уху и тихо добавил: — Просто замечательно. Подчёркивает, что ты уже не ребёнок, а взрослая барышня. А откуда второй меч?       — Это то, ради чего я летала на стажировку. Теперь я умею обращаться с двумя, не хуже всяких там Вентресс.       — Не зазнавайся, юный падаван, — проворчал Скайуокер.       — Да, Учитель.       — Зачем одёргиваешь? — укорил я. — Осока, действительно, хороший фехтовальщик, это и Айла говорила. Новорожденная, а у меня для тебя кое-что есть…       Я извлёк из сумочки небольшое украшение, подвеску на цепочке из мелких цилиндрических звеньев. Его я увидел в одной из ювелирных лавок, когда ходил по магазинам с Рийо. Увидел и остановился в шоке. Это то самое или нет? Подвеска выглядела иначе: объёмный кубик, продёрнутый цепочкой насквозь ближе к одному из углов. Я поинтересовался материалом. Иридий, точно. Да нет, оно, оно, только вот эта тыльная часть – лишняя, и цепочка должна быть значительно короче. И тогда я сделал решительный шаг. Попросил ювелира прямо в моём присутствии отсечь задний угол кубика, чтобы лучше прилегал, а цепочку укоротить, по прекрасно известному мне размеру. Сейчас подвеска плотно легла тогруте на воротник, нигде не топорщась, но и не болтаясь.       — Довольно миленько, — сказал Анакин.       — Не вижу, — огорчилась девушка.       — Дверь зеркальная, посмотрись в неё, — предложил я. — Нравится?       — Очень.       Скайуокер, со свойственным ему знанием этикета, прошёл вперёд, спиной своей демонстрируя, что бабские побрякушки его не интересуют, а кому интересно, могут хоть час смотреться в зеркало. Тогда я вынул из того же кармашка ещё один предмет – тонкое кольцо, к которому ювелир по моей просьбе припаял отсечённую часть кубика – и демонстративно надел на палец. Безымянный. Правый. Прямо рядом с тем, что подарил мне Скайуокер на венчании. Осока проследила моё движение взглядом, повернула своё украшение, чтобы посмотреть в зеркале размер среза… и залилась густым румянцем.       — Падме, ну… — пролепетала она. — Мне даже неудобно.       — Неудобно бывает, знаешь, что? — я вновь наклонился к её уху, и объяснил, что именно.       — В смысле, через голову? — растерялась она. Потом, видно, вообразила и начала хохотать. Так, хихикая, она и шла рядом со мной по коридору. А, немного успокоившись, задала вопрос:       — Что означают цифры один девять семь один, там, на обратной стороне?       — Год твоего рождения, по одному старинному календарю.       — А, ещё до Руусана? Понятно. Спасибо, Падме, это здорово.       Заседание началось с выступления сенатора Саама, зелёного иши тиба. Прищёлкивая клювообразным ртом, он говорил:       — Это не вопрос философии, нужны новые полки, Республика не может позволить сепаратистам захватить новые земли!       — Генералы рапортуют, что войска продолжают героически сражаться, — вступил в дискуссию Бэйл Органа. — Однако мы не можем позволить себе безответственности. Республика на грани банкротства из-за военных расходов.       — Банкротства можно избежать, друзья мои, — вкрадчиво произнёс мерзкий Лотт Дод. — Одобрив билль сенатора Саама об открытии новых линий кредитов, мы получим доступ к необходимым фондам.       — Законопроект предлагает ослабить контроль над банковской деятельностью! — возмущённо заговорила Мон Мотма и стрельнула гневным взглядом в мою сторону, видишь, мол, что делается?       — Мизерная цена за финансирование войны, не находите? — сенатор от Камино Хэлли Бертони вытянула вперёд длинную шею. Пора!       — Члены Сената, — сказал я, поднимаясь с места и заставляя платформу вылететь из ниши, — вы себя слышите? Сенатор Саам требует увеличить производство клонов. Напомню ему, что это не дройды, готовые к бою сразу после сборки. Клона готовят десять лет. Десять долгих лет. Вы собираетесь воевать ещё целое десятилетие??       — Сенатор Амидала, Вы предлагаете сдаться на милость сепаратистам? — тут же попытался поддеть меня Саам.       — Разумеется, нет! Нам сейчас, безусловно, нужны солдаты, опытные, хорошо обученные. Именно поэтому гораздо разумнее направить средства не на заказ всё новых партий клонов, а на расширение и переоснащение наших госпиталей. Мы должны возвращать в строй как можно больше обстрелянных солдат. Более того, медицинские учреждения пригодятся нам и потом, в мирное время. А приблизить окончание войны можно не только путём чистой победы, но и путём переговоров. Не капитуляция, а перемирие, вот что я предлагаю! Разумеется, идеальным вариантом были бы консультации с отдельными видами, участвующими в войне против нас. К сожалению, Конгресс Конфедерации слишком плотно держит их в узде, и нам придётся…       — Какие могут быть переговоры с этими животными?? — завопил сенатор Мот-Нот Рэб.       Вот этого допускать было нельзя.       — Канцлер! — повысил я голос. — Довожу до сведения Вашего и Сената, что я подаю судебный иск против сенатора Рэба по обвинению в уголовно наказуемом деянии – публичных расистских высказываниях. И буду добиваться снятия с него сенатского иммунитета. Республика создавалась как равноправный союз множества видов, расизм у нас строго запрещён. Более того, подобными выкриками сенатор Рэб дискредитирует как свой вид, так и Сенат в целом в глазах избирателей.       — Верно! — поддержал Орн Фритаа. — Знайте меру, господа. Существа на той стороне раньше также были гражданами Республики. Многих из них завлекли обманом на сторону сепаратистов, и скотским поведением мы с вами только оттолкнём их.       — Сейчас речь не об этом, — вмешался куатский сенатор Роод.       — Нет, и об этом тоже! — теперь Рийо не дала ему свернуть тему. — Они воюют с нами не потому, что хотят крови. У них диаметрально противоположные политические взгляды, а другого способа их отстаивать они не знают. Если мы умнее и цивилизованнее, мы обязаны предложить такой способ. А если нет, чем кичится сенатор Рэб? Количеством рогов на голове?       Эта реплика вызвала смех. Собственно, мы именно так и рассчитали. Агрессия стала спадать, и Органа смог достучаться до большинства со своим предложением: снятие ограничений с банков не рассматривать до тех пор, пока эксперты не проведут анализ всех последствий. Ветте Лестин из-за спины Орна сделала мне лекками знак «раунд выигран». В перерыве я возвратился к ожидавшим меня Скайуокеру и Осоке.       — Может, обратишься к Совету, чтобы они поговорили с канцлером? — предложил я Анакину.       — Не втягивай меня в это, — он отрицательно помотал головой.       — Но ты же понимаешь, что мирное соглашение – единственный путь окончить войну. Ни у одной из сторон нет решающего преимущества.       — Это не моя роль, Падме.       — Почему? — встряла тут Осока. — Почему не Ваша? Учитель, Вы генерал или простой ротный Билли? К тому же, мы джедаи. Разве не наш долг высказывать мнение? Хоть бы и канцлеру лично?       — Гхм, — прочистил горло Скайуокер. То, что Осока повторила мою фразу, сказанную однажды в его адрес, ему явно не понравилось. — Дай моему юному падавану пару уроков политики.       — Думаю, сегодня на дебатах Осока многому научилась.       — Честно говоря, я ничегошеньки не поняла, — призналась девушка. — Знаю, что сепаратисты – это зло. А все спорили о банковской дерегуляции, процентных ставках и почти ни слова о том, за что мы воюем прежде всего.       — Война сложная вещь, Осока, — Скайуокер обогнал нас и перегородил дорогу. — Но, если вкратце, сепаратисты считают Республику коррумпированной, но это не так. И наш долг – восстановить порядок.       — Он сама очевидность, — буркнула Осока персонально для меня.       — Это что, ругательство? — осведомился не понявший фразы Анакин.       — Просто мысли вслух, — невинным тоном ответила девушка на базик.       — Да, роль посредника в Совете не твоя, всё-таки, — добавил я. — Спасибо за помощь. Идём, Осока.       — Э, э, куда это вы?? — растерялся он.       — Сам отдал мне её в науку, — бросил я через плечо. — Или передумал?       В офисе мы обе некоторое время молчали. Осока думала о чём-то своём, я – о своих ближайших шагах.       — Было бы неплохо поговорить с сенатором Бонтери, — сказал я.       — Кто он?       — Не он, а она. Сенатор Конфедерации Независимых Систем.       — Сепаратистка? Одна из пешек Дуку??       — Помнишь, что сказал сенатор Фритаа? Они тоже когда-то были одними из нас. Можно не разделять их взглядов, но не все они пешки. В нашем Сенате ведь пешек не меньше. Говорящие головы, поют с чужого голоса и не более.       — Ну, если ты считаешь путь переговоров верным, почему бы не поговорить?       — Сенат сочтёт это незаконным, — вздохнул я.       — Почему?       — Идёт война. Я сама не далее как вчера называла изменой даже меньшее. Посуди сама, официальная встреча – это признание легитимности сепаратистов.       — А неофициально?       — М-м… — я, конечно, мог бы ей сейчас всё разжевать и в рот положить, но зря, что ли, я с ней так активно общался в последнее время и при любой возможности подталкивал размышлять и делать выводы?       — Постой-ка, я ведь джедай, — сказала она. — Мне не запрещено летать в нейтральные системы. Например, на Мандалор. А оттуда можно пересесть на корабль, идущий за фронт.       — Да. Я тоже думала об этом, — кивнул я. — Только есть нюанс. Если мы полетим прямо туда, получится, что нам больше всех нужно.       — Как бы признаем слабость до начала диалога?       — Ага. Давай попробуем иначе. С твоей помощью я передам Мине Бонтери сообщение. Пусть прилетает на встречу прямо туда, на нейтральную территорию.       — Если же не захочет, то это можно будет трактовать не как её силу, а как нежелание дипломатии?       — Основы политической демагогии ты схватываешь на лету.       — Да уж, суть я ухватила. Допустим, она не решится. Тогда, раз гора не идёт к этому, как его…       — Магомету.       — Точно. И дипломатическая совесть у нас чиста. Куда летим?       — А, как раз, в систему Мандалора. На Калевалу. Там будет гораздо удобнее, меньше ненужных глаз и ушей. Погоди, я предупрежу агентуру, на что обратить особое внимание в моё отсутствие, и будем собираться.       На самом деле, составляя столь сложный план, я руководствовался не только теми соображениями, которые озвучил Осоке. Ну, не хотелось мне, чтобы она именно сейчас знакомилась с Лаксом Бонтери. На общий ход событий это повлияет незначительно, а на Осокин настрой – существенно. А хоть бы я и ревную, зато от чистого сердца! Увы, в некоторых моментах ход истории, видимо, обмануть невозможно. Моё сообщение дошло до Бонтери-старшей, она согласилась встретиться на Калевале, но… привезла отпрыска с собой! Вот же ёшкин кот! Правда, вначале Осока не обратила на Лакса почти никакого внимания, слишком важной была беседа с его матерью. Девушка довольно быстро взяла себя в руки, и, когда Мина стала рассказывать, как погиб на Ааргонаре её муж, парировала:       — При всём уважении, госпожа Бонтери, но данная планета не была частью Конфедерации. Юзземы, проживающие там – верные граждане Республики, они не собирались отделяться. Ваши войска просто захватили незащищённую планету, а клоны только контратаковали, освобождая своих.       — В любой ситуации может быть две точки зрения, — ответила Мина. — Мы считали планету незанятой…       — …хотя это было не так. Госпожа Бонтери, я признаю спорность многих моментов, — продолжала Осока. — Например, джедаи высадились на Геонозисе, это можно расценивать как акт агрессии, хотя мы спасали заложников – нашего магистра и присутствующую здесь госпожу Амидалу. Но Ааргонар, или Кристофсис, например… Зачем дройды высадились на Кристофсис, разрушили города, убили десятки тысяч граждан? Жители Кристофсиса тоже не хотели отделяться от Республики, а их решили заставить. Я видела это своими глазами, это страшно, знаете ли.       — Обе стороны не святые, моя милая, — примирительно сказала Бонтери-старшая.       — Согласна. Вот и давайте признавать свою неправоту так же, как неправоту противника. Простите, я, наверное, слишком дерзко себя веду… Пойду, пройдусь, если не возражаете, Сенатор.       — Да-да, иди, — разрешил я.       — Темпераментная девочка, — произнесла Мина, когда за Осокой закрылась дверь. — Но у неё прекрасные задатки. Горячится и, тем не менее, умеет аргументировать свои мысли. И слушать собеседника.       — Всё благодаря дурной компании, — улыбнулся я. — У Осоки три близкие подруги, две из них сенаторы.       Мы беседовали очень долго, обсудили многие сложные вопросы: войну, политику внутри Республики и Конфедерации. Мне ужасно хотелось раскрыть Мине глаза на истинные мотивы графа Дуку, но я помнил, что это будет бессмысленной тратой времени. В чём, в чём, а в своём преклонении перед этой ситской мордой Бонтери-старшая была абсолютно непрошибаемой – упрямее, чем я-прежняя, более упёртой, чем наша гостеприимная хозяйка Сэтин со своим пацифизмом. Последняя, кстати, прилетела на Калевалу в середине дня с намерением организовать тожественный обед в узком кругу.       — Как успехи? — спросила герцогиня, зайдя в отведённые мне покои поздороваться.       — Продвижение есть. Оказывается, у них в Сенате возникла схожая ситуация. Ресурсы Конфедерации тоже на пределе.       — Интересно. Возникает ощущение, что кто-то из-за кулис дёргает всех за верёвочки.       Я покосился на неё через плечо:       — Заметь, не я это первая сказала.       — Ты тоже замечаешь?       — И давно.       — Душенька, — она обняла меня сзади за талию. — Раньше я думала, что ты преувеличиваешь, но сейчас вижу – ты можешь оказаться права во всём.Я подумала на досуге, и твоя идея кажется мне неплохим вариантом на крайний случай.       — Рада, что ты поняла.       — Смотри, вон там внизу, на аллее, это не Осока ли? — спросила Сэтин.       — Да. И с ней сынок Мины. Даже отсюда вижу, как распушил хвост перед девчонкой.       — Что же, она завидная невеста, — тихо засмеялась герцогиня.       — Скорее, интересный объект исследования, — проворчал я. — Мальчик растёт явно в мать, а Мина цинична и хладнокровна. При этом может быть необыкновенно обаятельной, если ей это нужно.       — Не переживай так. Девочка всё сама поймёт и со всем справится. Видела бы ты, как она тогда, на Мандалоре… Не всякая взрослая девушка смогла бы действовать так разумно и осмотрительно.       — Только на её рассудительность и надежда, — я вздохнул и только тут обратил внимание, что Сэтин нежно прижимается к моей спине, а её ласковые и сильные руки легонько поглаживают мне грудь.       — Сэтин, дорогая, — я положил ладони поверх её рук. — Пожалуйста, не надо…       — Ты, хотя бы, знаешь, от чего отказываешься? — низким вибрирующим голосом спросила она.       — Очень хорошо знаю. Сэтин, ты красивая и сильная девушка, ты мне очень приятна, но – нет. Есть кое-кто, перед кем мне будет неловко за это. Лучше расскажи, как у вас сейчас обстановка на Мандалоре?       — Стало немного полегче, — Сэтин отстранилась и вновь переключилась на обыденный тон, но в голосе её явственно прозвучали нотки разочарования. — Голек развил бурную деятельность, набрал спецов, обучает молодёжь. В порту они навели такой шелест, что взяточники и контрабандисты совсем затихли.       — Неплохо, — улыбнулся я, поворачиваясь к ней лицом. — Но успокаиваться рано, это ещё далеко не всё. Дозор Смерти непременно попытается дискредитировать власть, а себе на этом фоне сделать рекламу. Вообрази. Сразу несколько криминальных синдикатов начинают творить бесчинства. У них тяжёлое оружие, полиции приходится туго. И тут появляется Дозор. Всегда вовремя, всегда решительно и беспощадно…       — Хочешь сказать, это будет спектакль? — моментально сообразила Сэтин.       — Не совсем. Они, по моим данным, уже пытаются договориться с верхушкой солнцевских, думаю, с другими консультации тоже идут. Но знать будут только главари, «пехоту» просто пошлют на убой, втёмную. Поэтому выглядеть всё будет натурально, со стрельбой и кровью.       — Скверно. Разумеется, я сразу выступлю и разъясню ситуацию, однако, поверят далеко не все.       — Увы, — развёл руками я. — Я даже думаю, знаешь, что? В крайнем случае не инсценировать ли тебе свою смерть? Пусть думают, что победили. Силой ты не владеешь, поэтому обман не раскроется…       — Силой? — напряглась герцогиня. — Против меня действует адепт?       Блин, кажется, я сболтнул лишнего. Придётся чуточку приоткрыть завесу и сообщить ей правдивую информацию. С определённой точки зрения.       — Не хотела тебе говорить. Это Мол, Сэтин. Помнишь такого?       — Твой набуанский визави? Он же…       — Выжил, с-скотина! — с выражением произнёс я. — Ситы чудовищно живучи.       — Тогда беда.       — Я почему и говорю.       — Да. Подумаю над твоим предложением. Возможно, на крайний случай это будет удачным решением. Спасибо, что помогаешь мне.       — Мы же подруги. Сэтин… Можно деликатный вопрос?       — Конечно.       — Тебе… мужчины совсем не нравятся?       Она покачала головой, улыбнулась:       — Отнюдь. По моему глубокому убеждению, одно другому не мешает. К тому же, мужчина, к которому я испытываю чувства, для меня недосягаем.       — Возможно, вам просто-напросто стоит прекратить огрызаться друг на друга при каждой встрече? — прищурился я. — И ссориться, как детишки в песочнице?       — Он бывает совершенно невыносим!       — Как будто Анакин не такой же. Что-то надо и стерпеть. Мы с тобой сами не подарки.       — О, да. Ты не представляешь, как мне хочется взять и банально его соблазнить. А гордость не позволяет.       — Прекрасно представляю. Если бы не Геонозис, я, наверное, до сих пор вела бы себя так же. Мы с тобой во многом похожи.       — Именно поэтому я и решила, что мы можем составить неплохую пару. Но нет так нет. Пойду распоряжусь насчёт обеда.       Глядя ей вслед, я тяжело вздохнул. Знала бы она, каких усилий мне стоило сдержаться! Положа руку на сердце, ужасно хотелось попробовать отношения с такой сильной и властной женщиной. Это, наверное, было бы похоже на то, как если бы Скайуокер был дамой… Всё, всё, отбой! Совсем я охренела. Не хватало ещё удариться в сексуальные эксперименты. За это Падме мне точно устроила бы грандиозную выволочку и минимум полгода не разговаривала бы. Так обращаться с её телом! Сенатор Амидала – порядочная женщина, она не может позволить себе пойти по рукам подобно разным светским дурам. Чёрт, чёрт! А, всё же, было бы здорово, если бы Анакин, как в какой-нибудь голодраме, и вправду оказался переодетой девицей! Такая спортивная Анечка Скайуокер. Тогда я бы с ним вовсе горя не знала. Эх, мечты, мечты…              Выгрузившихся с транспортного корабля шестерых полусферических дройдов, оборудованных щётками, вакуумными трубами и бункерами для мусора, заметили все присутствующие на посадочной площадке.       — А, дройды-уборщики! — обрадовался сержант-клон из подразделения охраны. — Наконец-то! Давайте, принимайтесь за работу.       Доволен был и сменный мастер службы жилищно-коммунального хозяйства.       — Ну, вот, — сказал он помощнику, — теперь на старых дворников запчасти можно не тратить. Восстановим ещё пару трубарей-ремонтников.       — Даже троих, — пообещал помощник. — Теперь сервоприводов точно хватит. Пойду, дам задание мастерской.       — Это ведь уборочные дройды? — раздался рядом приятный женский голос. Мастер повернул голову и увидел девушку, одетую в комбинезон работника городской транспортной компании, украшенный на воротнике крылышками и отделанный светоотражающими полосами. Хмыкнул:       — Будто сама не видишь!       — Почему же тогда мой сканер показывает наличие протонных зарядов? — девушка показала экран портативного прибора.       — Чего?? Ты… Вы кто?       — Ботан в пальто! — нахмурилась она. — Служба безопасности. Ну-ка, давай быстро – но тихо – эвакуируй персонал, прикажи перекрыть ворота в направлении энергоцентрали, и переключайте коммуникации на обходные. Я вызову сапёров.       — Понял… мэм. Будет сделано.       Прибывшие по тревоге клоны подкараулили дройдов-диверсантов в одном из коридоров и забросали электромагнитными гранатами. Пять машин-бомб были поражены, шестая, всё же, успела привести в действие заряд. От взрыва обрушились конструкции, погиб солдат, были ранены трое рабочих, которые остались переключать распределители. Но в целом ущерб оказался минимален. До своей цели – энергоцентрали – диверсанты не дошли больше километра. Капитан Службы Безопасности обнял сменного мастера, как родного:       — Спасибо, дружище, отлично сработал! Тебя и этих парней, — он махнул рукой в сторону машин экстренной медицинской службы, куда погрузили раненых, — представим к наградам.       — Да я что, — вяло отмахивался мастер. — Мне ваша сотрудница приказала.       — Какая сотрудница?       — Твилека, зелёная, в форме магнитки. У неё и сканер был военный. Вот сержант тоже с ней говорил.       — Так точно. Она показала запись на сканере и распорядилась вызвать команду сапёров, — подтвердил клон.       Служба безопасности провела внутреннюю проверку, но ни в территориальном, ни в транспортном отделе такой сотрудницы не обнаружилось. Как на грех, голокамеры наблюдения на перекрёстке, где мастер беседовал с мнимой безопасницей, в тот день барахлили, записанное изображение троилось, срывалось, поэтому установить личность женщины оказалось невозможно.              С Калевалы мы улетали втроём: я, Осока и Сони Даала. Узнав, что на практику в столицу я хочу пригласить именно её, Сэтин слегка растерялась, начала отговаривать, объяснять, что девочка по складу ума, скорее, математик, в политической сфере ей будет скучно, и так далее. Я объяснял, что именно поэтому полезнее всего будет лететь именно ей. Что мне остро нужен программист, в офисе на терминалах творится полный хаос. Только тогда герцогиня угомонилась и других кандидатур больше не предлагала. Разумеется, насчёт терминалов я ей соврала, я и сам достаточно разбирался в предмете и давно навёл порядок и в офисе, и дома. Важнее было проверить, как там у меня на Нижних уровнях трудится цереанин Ка-Руш-Барн, не делает ли он чего-нибудь лишнего. Вдобавок, для моих тайных планов подходила Сони и только Сони: во-первых, она самая рассудительная и ответственная из четвёрки, во-вторых, мы одной крови, а я очень хорошо знал, что для неё это не пустой звук. Да, это была ещё не совсем та взрослая Сони, на которую можно положиться всецело, но ничего, у нас есть в запасе целый год. Надо поскорее завоевать её симпатию, а дальше она сама будет стараться.       Первые несколько дней в столице мандалорианка держалась тихо и скромно, так сказать, отыгрывала предмет обстановки. Потом, убедившись, что сенатор Амидала вовсе не шутила, сказав, что полностью ей доверяет, и действительно не считает её ребёнком, осмелела. День безвылазно сидела за терминалом, к вечеру поругалась с Ка-Руш-Барном. Обиженный цереанин позвонил мне.       — Шеф, я тя очень люблю, — сказал он, — но не могла бы ты унять свою девочку? Молода ещё меня строить!       — Она в чём-то неправа? — мягко спросил я.       — Не, ну, права, но можно ж повежливее! Я за это дело срок мотал по малолетке, а она такие наезды.       — Барн, дружочек, ты, видимо, не догоняешь, — сказал я на его же криминальном жаргоне. — Если тебя запалят сейчас, это будет не срок, наши кости просто не найдут. Поэтому перетри с ней все непонятки, и решите, пожалуйста, вопрос со скрытностью как можно надёжнее.       — Яволь, шеф. Можно, я, хотя бы, буду говорить ей «не груби»?       — Это можно, разрешаю.       Сидеть со мной на заседаниях Сони, и правда, было скучновато. Другое дело – слушать кулуарные дискуссии и просматривать прошения от избирателей. Это, как она сама говорила, хоть источник информации. Чтобы ситуация не виделась ей однобоко, из-за моего плеча, я попросил нескольких коллег показать мандалорианке часть своей работы. Бэйл Органа и Орн Фритаа согласились охотно, Рийо, естественно, тоже. Приглашал Сони в свой офис и новый сенатор от Мандалора, но там она провела всего полдня и вернулась кислая. Вот где к ней, действительно, относились, как к маленькой: это секретно, это ты не поймёшь, и так далее в том же роде. Под конец практики мне удалось уговорить даже Палпатина, чтобы Сони пару дней помогла ему в офисе. Пусть познакомится поближе, ей будет полезно. А у главного злодея лишний раз не будет подозрений, что я делаю что-то подозрительное у него под носом. Канцлер и Мас Амедда загоняли девушку до полусмерти, в конце первого дня она позвонила мне и попросила разрешения не лететь к нам, чтобы не тревожить охрану, а переночевать в сенатском офисе. Второй день прошёл в том же режиме. Вновь с глазу на глаз мы увиделись лишь в день отъезда, когда Сони собрала вещи и была готова ехать на космодром.       — Ну, как тебе показался канцлер Палпатин? — спросил я.       — Эноо… — замялась она. — Очень сложный вопрос. Он очень умён, просто необыкновенно. Фантастически много знает. В любой области. Может бесконечно говорить на абсолютно любые темы. И он очень обаятельный. С другой стороны… У меня ощущение, что внутри он не настолько приятный, как хочет казаться.       Я едва не прослезился. Какая чуткая, проницательная девочка!       — Возможно, я чересчур мнительная… — продолжала, тем временем, Сони.       — О, нет, — покачал головой я. — Ты права. Даже не представляешь, насколько ты права. Сейчас я попрошу у тебя клановую клятву, что информация, которую ты услышишь, не уйдёт дальше тебя.       — Клянусь честью своей, Дома и моих предков с обеих сторон, — без колебаний произнесла мандалорианка.       — Он и есть главный сит. Он устроил эту войну.       — А-а… — если она и была в шоке, то лишь распахнувшиеся глаза выдали это, голос Сони остался ровным и твёрдым: — Данные достоверны?       — Абсолютно.       — Так его брать надо!       — Сейчас нельзя. Отбрешется. Нужно, чтобы он сам раскрыл свою звериную морду, и вся Галактика увидела в его руке красный клинок.       — Что могу сделать лично я? — девушка вся подобралась, напрягла спину.       — Первое – налегай на боевую подготовку. И остальных подбей, по возможности. Я рассчитываю, что несколько месяцев у нас в запасе есть.       — Ясно. Будем учиться работать в броне.       — Да. Будет возможность – достаньте настоящие бескаровые комплекты, только они держат удар световым мечом. Второе. По моему сигналу будьте готовы прилететь сюда. Без вас может не хватить того единственного штыка, что подчас решает исход битвы.       — Поняла. Какой сигнал?       — Словосочетание «первый, он же последний» в разговоре или в сообщении.       — Запомнила.       — Ещё одно. Внимательно следите за новостями. Для него, — я указал пальцем в потолок, — главари сепов полезны только до поры до времени. Когда он решит раскрыть своё истинное лицо, первым делом пожертвует графом. В этом случае прилетайте безо всякого сигнала, счёт пойдёт на часы.       — Хорошо.       — Вроде, всё. Ну, а если я потерплю неудачу и погибну, уничтожать сита придётся вам.       — А Орден?       — Ордена тоже уже не будет. Повторяю, он сит. Уничтожение джедаев – основная его цель.       — Как всё жутко-то. Надеюсь, до этого не дойдёт.       — И я надеюсь, — я поднялся. — Всё. Тебе пора. Созвонимся. Да пребудет с тобой Сила.       — Да пребудет с Вами Сила, Се… — произнесла она, увидела, что я грожу пальцем, смутилась, замолчала. И вдруг кинулась мне на шею. Я даже растерялся.       — Всё у нас получится, Падме, — прошептала она мне на ухо. — Как ты задумала. Даже не сомневайся.       Подхватив контейнер с вещами, она забросила ременную лямку на плечо и быстро вышла.       Вечером ко мне домой заехала Осока.       — Сони улетела, — сообщил я.       — Знаю. Провожала её. Скажи, а с кем она ещё общалась в Сенате, кроме вас и Чучи?       — С Бэйлом общалась. С Фритаа. Со своим, мандалорским, сенатором. И с Палпатином, но он ей не понравился. А что?       — Да она сказала что-то странное. «Я, кажется, влюбилась, она просто потрясающая.» О ком бы это?       Час от часу не легче!       — Н-не знаю, — пробормотал я, стараясь не встретиться с тогрутой взглядом. А Осока, кажется, не заметив моего замешательства, добавила:       — Если о тебе, то я её понимаю. Я тоже начинаю подумывать, не отбить ли тебя у Учителя. Ты для него чересчур хороша.       — Осока! — краснея, вскричал я.       — Знаю, знаю, я ещё маленькая, — засмеялась она.       И вот что прикажете думать? Это у неё подростковый юмор такой или что? Главное, пока был мужиком, активно бегал за девушками, часто без особого успеха. Стоило превратиться в женщину – так они сами на шею вешаться начинают… Надеюсь, на меня не наложено проклятие превращать симпатичных мне подруг в лесбиянок? Да нет, бред! Например, будь я всё ещё парнем, я бы с удовольствием поухаживал за Дорме. Или за Кин, мне всегда нравились девушки с африканскими корнями. Но у них-то ко мне никакого интереса не возникло! Какой-то спутанный клубок получается, честное слово, будто мне мало проблем другого рода.