***
На кладбище как и всегда было тихо. Снег мягко опадал на каменные плиты и деревянные кресты. Было холодно. Мерзли пальцы. Глубоко беременная девушка опустила на плиту перед ней букет цветов. Мужчина, подошедший к ней сзади, накинул ей на плечи теплый платок. С её здоровьем ей никак нельзя было простужаться. — Дядя Реборн, как думаете, Рэй будет рад знать, что сегодня на кладбище был кто-то кроме нас? Киллер наклонил голову ниже и посмотрел на надпись на надгробии. Его спокойное сердце не пропустило удар и точно не сжалось. Но тон, в котором говорила юная леди его задел. — Пойдем, Мари. Если задержимся здесь, мужчина за тем деревом уйдет, а ведь он явно не договорил с покойной. Девушка не повернула голову в сторону леса. Ей было не зачем этого делать. Она и без того знала, кто стоит в тени деревьев, скрываясь от чужих глаз. — Мне жаль, тетушка Хром, что приходится уходить так рано. При следующей нашей встрече я познакомлю Вас со своим сыном.***
У них ничего не вышло. Ни после тройного разговора, ни после пары полупьяных ночей в объятиях друг друга, ни после известия о тяжелом состоянии их сына. Стена, которую они возводили все эти годы не могла рухнуть в один момент. Она настолько окрепла, что даже не думала становиться меньше, не смотря на все их усилия. Решилось все в один момент, когда Докуро просто не встала со своей постели. Она умерла во сне, улыбаясь и в руке сжимая последний подарок от своего горячо любимого сына. Ей исполнилось бы пятьдесят два. Она была еще очень бодра и планов на «тихую старость» у нее было много. Под конец жизни Хром планировала сделать кучу всего того, чего не успела сделать вовремя. Рэй рыдал у кровати матери все то время, какое ему позволили врачи. Позднее он запирался в ее кабинете или комнате, разбирая записи, редкие фотографии и мелкие вещи, которые никогда бы не хранил другой человек. Первый рисунок Рэя, подаренный Гокудерой кулон с клевером, сценарий мюзикла из старшей школы, связанные пинетки, заколка с жемчужиной, которую ей всучила Шиттопи-П. Таких вещей у Хром оказалось очень много в старом комоде возле кровати.***
Гокудера приходил к ее могиле каждый раз, когда оказывался в Италии. Он мог приходить сюда каждый день, пока не уезжал куда-то по делам. Он приходил, садился рядом, у плиты, и подолгу молчал. Молчал о чувствах, о своих не принятых решениях. Молчал о бархате ее голоса, об огне в ее взгляде, когда та была в ярости. Он молчал обо всех тех мелочах, которые они могли бы сделать вместе, будь он чуть решительнее, а она чуть амбициознее. Каждую их встречу он крутил в руках черную коробочку. И каждую их встречу она жгла карман, но он никак не мог ее отдать. В конце концов, даже если она приняла его, оно не подошло бы по размеру. Ведь когда он брал его, ее пальцы не были такими тонкими. Каждый раз перед уходом, он касался губами надписи на надгробии, надеясь, что хоть так, он сможет касаться ее.***
Любимой, любящей Мы будем ждать тебя во всех наших перерождениях