Вкусный Тайга

Крик. Громогласный, режущий слуховые перепонки. Затравленный, отчаянный. Проходящий разрядом по всему телу. Постепенно затихающий, перекатывающийся в вой потерявшегося в жизни человека. За долю секунды исчез ориентир и от звука мертвого пульса хочется подставить дуло к виску. Перешёл на шёпот, не логичный, сумбурный пограничный с сумасшествием. Дайки силится подняться, но ноги приросли к полу, тело не желает двигаться и ощутить ушедшее тепло из любимого тела. Зареванное лицо опухло и за мутью воды в глазах ни черта не видно. Ползком, поближе, чтобы быть рядом, он на четвереньках, в раскаряжку, плетётся к постели. Тайга лежит, не отвечает глазами на все мольбы о возвращении, и Дайки сдаётся, сдувается, без сил и эмоций облокачивается о кровать. Этот истерический порыв отчаяния разом выжал из него все силы. Аомине долго молчит, сидя у кровати, смотрит в стену безучастным, безжизненным взглядом, - в остеклевших глазах гаснет последняя искра. На прощание он целует его губы, шею, плечи, спускаясь к рукам, садится на пол и кладёт голову по правую сторону бледной, исхудавшей кисти... Пальцы которой тычутся ему в нос... коротко гладят и возвращаются в первостепенное состояние... Дайки шугается с места как кузовом сбитый, отлетает метра на два. Это ему показалось в рассвете шизофрении или мертвец только что погладил его нос?! Тайга всё так же не подвижен, прибор пищит без показателя пульса и руки... на них нет захваток пульсометра... Он поднимает голову и ошарашено глядит в карминовые глаза, - раскрытые карминовые глаза!- смотрящие на него, моргающие очень медленно, будто это невыносимо сложно и закрываются спустя короткое мгновение. - Тайга... Дверь сшибается с петель, в квартиру врывается Момои с Куроко, проходя за целый квартал от жилища Дайки, они услышали его рёв и рванулись на помочь. Забегая в спальню и обнаруживая Аомине сидящего на полу и ровный писк пульсометра - Сацуки отворачивается к плечу мужа не в силах сдержать истерики. Куроко крепко сжимает её плечи и уже затуманенным слезами взглядом смотрит на Аомине. Который кажется вообще выпал из реальности. Когда Дайки начинает истерически хохотать, Тецу думает позвать кого-нибудь на помощь, связать друга и подкинуть до ближайшей психиатрической. Но всё разом останавливается, когда хриплый, еле слышный шёпот, почти забывшегося голоса произносит одно еле разборчивое слово: "Идиоты..." и вновь замолкает. А Дайки уже успел подняться и теперь просто кричит с ртом натянутым до ушей, с зареванным опухшим лицом и невероятной радостью в глазах, прыгает на месте, подбегает к парочке, сжимая их в крепких объятиях и снова смеётся и, кажется, плачет одновременно. *** После выхода из забвения Тайги, его реабилитация пошла в разы быстрее. Первое время он с трудом открывал глаза и двигал пальцами. Мышцы за такой срок сна успели атрофироваться и поднятие одного пальца казалось непосильной ношей, но Дайки помогал разгонять кровоток, запускать мозговую активность своим трындежём и на забытые организмом прикосновения действовал остро, почти возбуждающе. И уже через пару месяцев Кагами мог питаться без зонда, самостоятельно сидеть и поддерживать короткие беседы. Он впитывал в себя знания о прошедшем во сне времени и смотрел на Аомине с безмерной любовью и благодарностью, что не сдавался так долго и всё время был рядом. Впитывал его немного огрубевший аромат, привыкал к более низкому баритону и любовался повзрослевшим телом, утерявшем юношеские черты. И старался поменьше смотреть на своё - дистрофичное, с поблекшей кожей и выпирающей сеткой вен. У Дайки были свои специфические способы реабилитации: язык и челюсть Тайги он разрабатывал поцелуями, кровоток - разогревающими натераниями и щипками, побуждая к возбуждению и учащенному сердцебиению. Намыливая тело - уделял внимание промежности, шуткуя и заигрывая, чем очень сильно смущал и Тайгу и иногда помогающего Куроко. Шкала здоровья резво стремилась вверх, но чем больше Тайга возвращался в свою колею, тем чаще его одолевали кошмары и бессонница. Он не помнил, как оказался в таком состоянии и как над ним измывались - тоже. Последнее воспоминание, до которого можно было дотянуться - игра с Кайджо, когда Аомине так и не пришёл, а потом он думал, что просто так, раз и отключился на почти четыре года. Память не давала добраться до недостающего куска и организм действовал отторгающе на все попытки - тошнота, рвота, тремор, будто так и кричал своему хозяину, что лучше об этом куске забыть на веки вечные. И Тайга рад бы, но в кошмарах всегда фигурировал один мужчина, лицо которого было не видно за бурыми кусками плоти, его или чужой, не понятно, ничего не понятно, но страшно жутко, всё тело дрожью сотрясает и бьет в лихорадочном припадке. Дайки, подмечая эти аспекты, перешёл с футона на кровать к Тайге, при очередном приступе успокаивающе поглаживал, шептал что-то ласковое и тело в руках расслабляюще обмякало. До следующей ночи. Приступы учащаются, Дайки не высыпается, Тайга становится параноиком - ночью ему кажется, что этот мужик стоит около их кровати и дышит прямо напротив лица Тайги и ему страшно открыть глаза и убедиться, что никого на самом деле нет. Подключили ночник. Не помогло. Тайга начал кричать по ночам, немного осилившее тело рвалось выпрыгнуть и сбежать в окно. Дайки бы вытерпел ещё пару лет такой жизни, но доктора настоятельно советовали обратить к психологу, он нужен Тайге, и без его вмешательства врятли он сможет полноценно оправиться. Пришлось опять ехать в больницу, но теперь уже в психиатрическую.