Вкусный Тайга

Лето ступило в свои права в раскалённом июне с сухим ветром и длинным днём. Спасение от жары находилось ночами, с полуночи до алого неба зари. Пусть море и билось о камни, щекоча слух, его прохлады не хватало, как бы оно не старалось, разгоняя свои волны по жжённому песку. Это лето выдалось действительно жарким. Приведя под руку аномальную засуху, его сравнивают с Японским летом тысяча семьсот семидесятого, о чем уже пестрят все газетные заголовки и страницы соцсетей. Кагами потягивается в рабочем кресле, оно насквозь мокрое от пота и поливаемой на тело холодной водой. За первый месяц жары кондиционер накрылся дважды и поняв, что в борьбе с аномалией этот агрегат позорно продул, Тайга запасается льдом и прикладывает к окнам полотна обмотанные фольгой. На улице творится что-то нещадное и жуть как не просто отгородить от этого свой закуток. Ближе к обеду к нему приходит Куроко, держа зонт в одной руке, второй протягивает набитый мороженным и сухим льдом пакет. Не запуская жару, Тецу заныривает за дверь и вдыхает спёртый воздух. - Душно же у вас, Кагами-кун. Тайга ведёт плечом, смахивая щекочущую каплю пота с лопаток, и, проходя вглубь небольшого дома, завет друга с собой. На Кюсю он с Дайки перебрался относительно недавно, сбежав от суеты Токио и его шумных обитателей, поселившись на самой окраине острова, куда без машины добраться практически не возможно и где шумит один лишь океан. Куроко, по крепкой дружбе, иногда навещает их, где-то раз в два-три месяца и привозит необходимый для работы материал и Токийские гостинцы (пару полных пакетов из Маджи). Гости в этом доме не редкость, и им всегда найдётся место, особенно для таких, как ставший практически родным Куроко и иногда приезжающая с меньшим поколением Сацуки. - Как дела в Токио? Тайга ходит не спеша и с явной ленцой, "нахватался от своего супруга" - думает Куроко мимолётом и сразу же ищет признаки его присутствия. Но находит только Йору, дербанещего его старую, служебную фуражку. Видя вопрос в, казалось бы, непроницаемых глазах Тецу, Тайга откладывает заварник и просит друга присесть рядом, за небольшой обеденный стол. - Наш папашка весь в работе, взял дополнительные смены и пашет без продыху. Тайга медленно наклоняется за сахаром, что стоит в матерчатом мешке в самом низу, кружкой сгребает горсть с горкой и ставит на стол. Тецуя смотрит за его движениями, слегка сощуривает глаза и только после, спустя минутную паузу, выдыхает удивленное "Ох..." В кружки вливается чай и пару листиков выбивается из заварника, вплывая в дымящуюся синь. Тизан распространяет запах цветков клитории по всей кухне и звенит таяющими кубиками льда. - Мне пока не желателен кофеин, ты же не против? Куроко кивает, кротко и всё ещё находясь в прострации, до него давно дошло положение Тайги, его медленные движения, оказавшиеся вовсе не перенявшейся повадкой Аомине, его на удивление спокойный и притихший тон, без громогласности и характерной ему лёгкой агрессии. Его... диета?! В светлой макушке Тецу крутится один единственный, очень навязчивый вопрос, задав его пару раз мысленно, он выдаёт его в слух - Как? Тайга шелестит упаковкой печенья, рассыпая несколько видов в миску, джем от одной печенюшки прилипает мелким кусочком к его пальцу и, слизывая, Тайга полувнятно отвечает вопросом на вопрос. - Что, как? - Как у вас вышло... Куроко хочет продолжить, расспросить о случившемся событии, как о новом чуде света. Он не понимает, как у Тайги получилось забеременеть после... после стольких операций и чёткого диагноза на невозможность завести потомство. Хочется излить всё разом, шквалом обрушить, задать ещё и ещё, больше вопросов, углубляясь в своём же непонимании. - Хах, ну вот так, чудо видимо свершилось. - Чудо, - соглашается Куроко, самое настоящее, и сам всё ещё не полностью верит в это. Тайга мягко улыбается, отливая солнцем и поблескивающими от радости глазами. Он не делится с Куроко, как тяжело ему приходится вынашивать будущее чадо, как внутренности порой сводит острым болевым спазмом и как тяжело сейчас впихивать в себя обожаемые бургеры и не сбежать к толчку, выплескивая из пищевода в обратку. Он спокойно рассказывает о работе Дайки и забавные случаи из их совместного быта, предлагает прогуляться к морю, как спадёт жара и просит помощи в приготовлении карри на ужин, Дайки обрадуется, он давно его просил. Имя Аомине вылетает из уст Кагами чаще обычного, это Куроко подмечает сразу, так же он подмечает тонкую полоску на безымянном, слепящую белым золотом, как только лучик солнца достигает её и как Кагами то и дело прикасается, крутит, гладит аккуратное кольцо, эти жесты выдают в нём нехватку Аомине рядом и небольшую тоску. Но глаза Тайги счастливы и отражают солнце не хуже кольца, они сверкают и сам Кагами излучает свет, он снова горит жизнью и Куроко поддаётся этим лучам, приподнимая уголки своих губ. Как только солнце начинает садиться, Тайга открывает окна и запускает вечерний воздух, что несёт запах бриза и шум маленького городка. Он хватает с прихожей небольшую сумку на колёсиках и выходит за Тецу, щёлкая замком. Они идут вдоль набережной, где раскинули свои небольшие палатки частники, и вдыхают запахи свежих морепродуктов. Шпана кружит под ногами, играя с морскими ракушками и пустыми раковинами морских обитателей. Пока Кагами выбирал рыбу, Куроко оглядывал местность, с этого холма можно увидеть границы городка, по обе стороны заключённые лесистыми горами, и необъятной гладью воды, что сейчас отражала последние лучи заходящего солнца. - Хорошо здесь... Куроко выдыхает спокойствием и умиротворением, каждый раз приезжая в гости он отдыхает здесь душой, видимо, это и нужно было Кагами, чтобы полностью оправиться и Дайки не зря надрывался для переезда в этот город. - Да, мне тоже нравится. Наконец закончив с рыбой, Тайга укладывает её в сумку и встаёт рядом с Куроко, провожающим закатное солнце. - Пойдём, магазины здесь закрываются рано. Карри у Тайги всегда получалось вкусным, с каждым разом он совершенствует свой личный рецепт, порой подгоняя его под вкусы Аомине, немного острит и в тоже же время чувствуется сладость, кусочки мяса, тающие во рту, доводят до вкусового оргазма и всё это так вкусно, что невольно можно запищать от удовольствия, ради этого карри не жалко приезжать с Токио почаще, но Куроко, конечно же, оставит этот комментарий при себе. Ближе к полуночи приходит Дайки и Тайга бежит его встречать, растеряв свою плавность движений и всяческую аккуратность. - Я чую карри! Аомине ловит летящего на него Кагами, что умудрился запутаться в собственных ногах, по инерции кружась с ним в прихожей и раскидывая в полёте тапки. Тайга звонко смеётся и шепчет тёплое "С возвращением", а Дайки целует его в еле видимые веснушки на носу, что появляются только летом и сбрасывают Кагами с десяток лет, отвечает "Я дома". Из-за спины Тайги высовывается Куроко, его, как всегда, не заметили сразу и Дайки, на секунду опешив, уже с улыбкой приветствовал старого друга. - Я тебе тут работу с Токийского участка привёз. - Ага, спасибо... - Аомине немного вымученный и обзавёлся усталой синевой под глазами, но они сверкают жизнью, как и у Тайги, и Куроко очень рад за них, ведь он один из не многих, кто видел, как однажды этот огонь гас. - Вы уже ели? - Да, но чай не пили, давай скорее в душ и за стол. Остаток вечера и небольшой кусочек нового дня проходит за оживленными беседами и громким смехом, Аомине делится с Куроко бутылочкой пива, Тайга пьёт свой чай, в доме тепло и ноги щекочет сквозняк, а иногда и Йору, выпрашивая очередной перекус. Всё идёт своим чередом и жизнь теплится в каждом уголке этого дома, в нём царит уют и всегда слышен смех. В нём рождается счастье*.