Пока лучи не целятся в нас

      Эггси должен был оставаться откровенным с самим собой, но почему-то удавалось трудно. Стоило подумать, будто он хочет Гарри Харта — как мужчину, в сексуальном плане, хочет с ним трахаться — как мозг блокировался начисто и больше ни о чем рассуждать не получалось. Что-то внутри говорило «Это же Гарри!», как будто Гарри был Иисусом или Девой Марией, с которыми ничего подобного делать нельзя.       В отношениях Эггси всегда был инициатором. Точнее, не в отношениях — их у него не было, — а в том, чтобы затащить девушку в постель. Ну, это и понятно, иначе бы он на всю жизнь остался девственником. А вот с мужчинами у Эггси никогда ничего не было, и если он предельно понимал, как оно происходит среди ровесников, то что делать с Гарри, который по возрасту годился ему в отцы, Эггси не представлял.       Один раз он даже подумал, а не извращение ли это? Не слишком ли Гарри взрослый, не слишком ли Эггси юный? Но в этот единственный раз Гэри нашел, чем себя успокоить: Гарри не был против, и они не делали ничего плохого. Это не похоже на педофилию, ведь Гэри давно совершеннолетний, не похоже на изнасилование, на кровосмешение, на супружескую измену, а, значит, все в полном порядке.       Своими мыслями он не делился, потому что стеснение брало верх. На этот раз Эггси решил передать инициативу в руки Гарри, ведь тот был старше и очевидно опытнее, да и пока что у него было другое дело, на которое должны были пойти все силы.       — Есть новости, — спустя несколько часов после того самого поцелуя, сообщил Гарри. — Не все хорошие. Сидя тут, мы многое пропустили.       Он принес с собой ноутбук, поставил его на кровать и сел рядом с Эггси, включая видео с записью, на которой некая Поппи Адамс рассказывала о том, что десятки тысяч наркоманов могут умереть, если только президент в ближайшие несколько дней не легализует наркотики.       — Это — плохая новость, — предположил Эггси. — Какая тогда хорошая?       — Именно ее организация и взорвала ваши штабы.       — Что же тут такого хорошего?       — Мы знаем, кто враг. А до этого не знали.       — Ну, верно.       — Еще — они договорились, — Гарри улыбнулся, — и теперь сотрудничают. Отправили двоих ваших и Виски за образцом антидота. Как только получим его, люди будут вне опасности.       — А Поппи?       — Она уже себя засветила на видео. Спутниковый сигнал отслеживают, скоро будет определено место, откуда он отправлен, так что…       — Мы сможем ее поймать, — обрадовался Эггси.       — Да, но не «мы», а «они». Потому что мы с тобой ни в чем не участвуем.       Справедливо. Или, вернее, объективно. Эггси был теперь ненадежным агентом (если все еще был агентом), а Гарри… Насчет него сказать труднее. Должно быть, это из-за проблем с памятью и отсутствия одного глаза ему не поручали ничего по-настоящему важного. Только Гарри не казался огорченным, а вот Эггси грустил.       — А Мерлин останется тут?       — Да, они работают с Джинджер по части координации.       — Обо мне что-то говорили?       Гарри ненадолго замолчал, оценивающе глядя на юношу, а потом покачал головой.       — Они знают, что ты здесь, и это все.       Эггси отвернулся и устало потер переносицу. Его одолевала огромной силы неуверенность, чувство было таким, словно он вернулся назад во времени, в период до встречи с Гарри Хартом, когда жизнь диктовалась одним днем. У Эггси тогда не было никакой поддержки, и он постоянно беспокоился за мать и сестру, так же, как сейчас беспокоился за Гарри. За последний год он так сильно привык к тому, что всегда может опереться на «Кингсман», рассчитывать на помощь Рокси и советы Мерлина, что сейчас, когда всего этого не было, Эггси ощущал себя неспособным даже выйти из дома.       Тяжелее всего было не говорить ничего Гарри. Тот выглядел родным, близким, надежным, но Эггси знал, что в этом вопросе он — не помощник. Пока что — нет. Для начала нужно добиться возвращения его памяти: у Эггси был план, исполнить который в одиночку он все равно бы не смог.       «Здесь, — решил Гэри, — нужно поторопиться».       Посреди ночи он проснулся в отведенной ему комнате от тихой вибрации будильника. Прокрался по коридору, спустился вниз, стараясь перешагивать те ступеньки на лестнице, которые могли издать скрип под его ногой, и вышел наконец на улицу, в прохладу и вязкий предрассветный туман.       Отходить далеко Эггси не стал, но зашел за угол дома, чтоб оказаться как можно дальше от окон Гарри, и тогда решился набрать хорошо знакомый номер Рокси.       Та не ответила, но спустя полминуты прислала короткое сообщение: «Что?»       Писать ей Эггси не стал, зато набрал Мерлина. В ожидании он кусал губы и считал длинные гудки, мял в ладони сорванный с низкого куста лист и думал, что если трубку Мерлин не возьмет, придется звонить кому-то еще. Пока что он не знал, кому, но, к счастью, ответа все-таки дождался.       — Да, Эггси.       Сонным Мерлин не казался, а вот недовольным — даже очень. Эггси сразу испытал злостные угрызения совести из-за того, что ему пришлось сделать, и он поспешил извиниться:       — Прости меня. Просто так было нужно. Видишь, хорошо же закончилось. А иначе откуда мы знаем, как бы все сложилось с этими ребятами? Мы не в том положении были, чтоб обзаводиться дополнительными врагами.       — Мы поговорим об этом лично, в Лондоне.       — Да, да, хорошо… понимаю, — понимал Эггси то, что его ждет крупным разнос по возвращению. — У меня есть просьба.       — В самом деле? — Мерлин, казалось, вот-вот положит трубку, и Гэри начал торопиться:       — Сохранилось то видео с очков Гарри? Последнее?       На другом конце образовалось молчание, напомнившее собой дыру, в которую затягивались все окружающие звуки — точно так же, как вода стекает в воронку. Гэри даже перестал дышать нормально, чтобы не шуметь и не сбивать Мерлина с мысли, и наконец дождался:       — Сохранилось.       — Могу я его получить? — осторожно поинтересовался Эггси.       Молчание повторилось, но уже не такое глубокое, скорее расценивающее: Гэри находился словно под невидимым микроскопом — он и вправду ощущал себя так, будто кто-то смотрит на него. Оглянувшись по сторонам, он убедился, что это нелепое ощущение, далекое от правды: никого здесь, рядом с ним, не было.       — Возможно. Собираешься показать его Гарри?       — Думаю, это сработает.       — И не сделает все еще хуже?       Теперь задумался уже Эггси. Он был далек от психологии и сам признавал, что многого не понимает. Почему люди вели себя так или иначе, как они воспринимали события, с чем были связаны настройки их фильтров восприятия. Действуя без осторожности, Эггси мог что-то задеть в Гарри, непоправимо испортить.       — Гарри — сильный мужчина, — медленно проговорил Эггси. — Он… сможет это выдержать. Я в него верю, Мерлин.       — Я в него тоже верю. Но не в тебя.       — Это последняя попытка, я обещаю тебе. Если не выйдет…       — Если не выйдет — ты возвращаешься сюда и во всем меня слушаешься.       — А если получится?       — Тогда будешь слушаться Гарри. Я вышлю видео на твою почту. И больше не звони мне в такое время, должен же я хоть изредка спать.       Эггси улыбнулся. Последняя фраза звучала более благосклонно, чем все остальные, несмотря на формулировку, и по ней Эггси понял, что Мерлин точно так же, как и он сам, хотел бы вернуть Гарри Харту память. И последнее видео с его очков было не такой уж большой ценой за попытку это сделать.             **       Дорога поутру оказалась влажной от росы, так что Гэри вел осторожно, сверяясь с теми ориентирами, которые подбросила ему гугл-карта ночью. На соседнем месте сидел Гарри, в последний момент прихвативший с собой щенка — тот теперь дремал и забавно дергал хвостом во сне, иногда что-то ворчал и взмахивал ушами, но сейчас никому это не казалось милым или забавным.       Гарри не знал, куда его везут, но чувствовал смутное беспокойство, не имевшее никакой явной причины.       — Гэри… — начал мужчина, в который раз делая попытку выяснить, куда с самого утра они отправились.       — Это близко, честно, — быстро перехватил Эггси, — просто доверься мне.       Во взгляде, которым наградил его Харт, читалось явственное «что, опять?», но невербальный посыл юноша проигнорировал и немного увеличил скорость.       Рассказать Гарри план заранее он не мог, ведь тогда терялся эффект внезапности, а именно на него была большая ставка. На него и на видео, а еще на обстановку — в общем, Эггси собрал все возможные пункты в одной точке, и теперь не хотел, чтобы они случайным образом эту точку «проехали».       Вскоре местность стала узнаваемой. Год назад Гэри уже был тут с Мерлином, он помнил дорогу, помнил соседние здания: госпиталь «Святого Сердца», турфирма, аптека и донорский пункт; еще лучше он помнил сложенные у гранитной памятной доски цветы, повязанные тут и там ленты, горящие в стеклянных плафонах свечи, прикрепленные к декоративному ограждению черно-белые фото людей.       И уж конечно он помнил церковь святой Барбары. Двухэтажное белое сооружение с контрастными скатами крыши, входная дверь в средневековом стиле, кресты, пустые скамьи рядом. Эггси, останавливая автомобиль неподалеку, думал, что здание будет заперто и придется проникать внутрь незаконно, но он ошибся и удалось войти беспрепятственно.       — Что мы здесь делаем? — поинтересовался Гарри, останавливаясь рядом с выходом.       — Я хотел бы кое-что показать тебе.       — Прямо здесь? Нельзя было сделать этого дома?       Эггси повернулся к другу и пристально на него взглянул: с Гарри определенно что-то было не так. Он казался хмурым и недовольным, губы были жестко сомкнуты и почти не размыкались даже когда он говорил.       — Именно здесь. Тебе тут не нравится?       — Да.       — Но почему?       Гарри помолчал, раздумывая, а потом пожал плечами и повернулся, чтоб видеть улицу и автомобиль.       — Просто так. Такое ощущение.       Этого было достаточно, чтобы сердце Гэри забилось в три раза чаще. Значит, было, было у Гарри в подсознании что-то такое, что отчаянно тянуло его назад, подальше отсюда — от места, где он в прошлом испытал столько боли и потрясений. Подумать только — ведь Гарри убил здесь больше десяти человек (в то время, как остальные сами убили друг друга), а потом получил выстрел в голову и едва не погиб. По-настоящему удивительно было бы, если бы в нем не осталось никаких реакций, никаких инстинктов, связанных с церковью.       Эггси стало его жаль. Он не представлял, что именно сейчас Гарри испытывает, но на лучшее не рассчитывал. Взяв его за руку, Эггси сжал сильную ладонь, поднял, не встречая сопротивления, и прижался к пальцам губами.       — Пожалуйста, Гарри. Пожалуйста.       В ответ Гарри невесомо погладил большим пальцам руку Эггси, и тот немедленно улыбнулся, поднимая на мужчину взгляд.       — Пойдем, присядем.       Скамьи были новыми, темнее, чем раньше. Они блестели в свете, проникающем с улицы сквозь витражи. Других прихожан сейчас не было, но на них посмотрел священник, молящийся в углу, а потом ушел в дверь, скрытую за кафедрой. Гэри выбрал вторую с конца скамью, пропустил вперед Гарри и потом сел сам, перекрывая ему тем самым выход, и достал из чехла планшет.       — Здесь видео.       — Какое?       — Об этой церкви.       В прикрепленном к видео сообщении Мерлин написал, что об этих событиях Гарри ничего не знает — в «Стейтсман» предпочли ему не рассказывать, чтоб не травмировать хрупкую после потери памяти психику. Именно такая формулировка, именно «не травмировать», но это было когда из Гарри еще не сделали американского агента — сейчас его психика наверняка была уже в разы крепче, даже несмотря на то подсознательное нежелание присутствовать здесь, которое Гарри демонстрировал.       — И о тебе, — добавил Эггси, поставив планшет на подставку для Библии. Было что-то богохульное в том, чтобы, находясь в церкви, смотреть на массовое убийство, но Эггси все еще верил, что это необходимо. — Пожалуйста, досмотри до конца.       Сидящий рядом Гарри тяжело сглотнул, наверняка понимая, что приятного будет мало, но возражать не стал, и Эггси включил воспроизведение.       Звука не было, но гулкая церковная тишина годилась на роль сопровождения лучше всего прочего. Эггси не смотрел на экран, видя мельтешение лиц и фигур только краем глаза, но не сводил взгляда с Гарри — он сидел, выпрямив спину и опустив руки на колени, как ученик церковной школы, и почти не моргал.       На экране происходила настоящая вакханалия, самым страшным было то, что камера на очках позволяла представить себя главным действующим лицом — даже стороннему наблюдателю пришлось бы туго при просмотре, а Гарри… Гарри и был тем самым главным действующим лицом, он убивал и видел, как убивают другие, он видел кровь, выпускал кому-то внутренности, швырял гранату, прикрывал себя кем-то другим, чья спина ловила пули.       Под конец видео, когда Гарри уже выходил из церкви, Эггси потянулся вперед и накрыл ладонь Харта своей, но тот резко отдернул руки, так что больше Гэри не пытался коснуться его. Он сидел на своем месте, кусая губы и испытывая ноющее ощущение чего-то непоправимого, некой катастрофы, которая вот-вот придавит и их, и эту церковь, и целый мир вокруг.       Наконец Гарри вышел. Беззвучные движения губ Валентайна, надменная улыбочка Газель. Пистолет, доля секунды — и темный экран.       Тишина.       По щеке Гарри стекала слеза, медленная и одинокая, и тот машинально поднял руку, чтобы ее стереть, а потом устало привалился спиной к деревянной спинке скамьи, разом постарев лет на десять.       Эггси ждал. Это должно было, обязано было сработать, и он ждал, затаив дыхание и не сводя с Гарри взгляда, а тот молчал и молчал, не шевелился, так долго, что Гэри стало страшно, но потом все же произнес:       — Это был я.       Эггси притих, насторожившись из-за мертвого тона, которого прежде у Гарри никогда не слышал.       — Отвечай! — прикрикнул Гарри, все еще не поворачивая головы.       — Да, это ты. Год назад.       — Мне не говорили, что я убийца.       — Нет, нет, Гарри, это не твоя вина, там был направленный сигнал, Ричмонд Валентайн…       Гарри остановил его требовательным жестом руки, и Эггси моментально заткнулся, а потом даже рот рукой закрыл — так трудно ему было молчать именно сейчас, когда все рушилось прямо на его глазах.       Стресс, сильное потрясение, шок. Именно это только про произошло с ними обоими, но результат… Что же было не так? Почему к Гарри память не возвращается, почему он не становится прежним, почему, почему?.. Ведь Джинджер сама говорила, что именно чем-то таким нужно пронимать человека, точно вот так действовать, и он смог, потому что сейчас Гарри больше не был спокойным, внутри него определенно происходило нечто, Эггси видел своими глазами, прямо в этот момент.       — Подожди меня в машине, — скомандовал Гарри и поднял с пола щенка, вручая его в руки Эггси вместе с планшетом.       — Я… нет…       Эггси возражал и смотрел на наставника испуганно, потому что боялся последствий. Боялся, что, оставшись в одиночестве, Гарри причинит себе вред. Да, тот был взрослым, умным, рассудительным, сдержанным, но все это меркло на фоне видео и реакции на него.       — Эггси, иди в машину. Дай мне несколько минут, ради всего святого.       Перед глазами немного потемнело, когда Эггси все же встал и, прижимая щенка к груди планшетом, выбрался в главный проход. Оглянувшись, он увидел стройные ряды церковных скамеек, светлые стены церкви, небольшой подъем перед кафедрой, позади — край небольшого органа. Ничто здесь, внутри, не напоминало о трагедии годовой давности, и глядя на умиротворенный покой, которым пронизана была атмосфера церкви, Эггси подумал, что не стоило тревожить память умерших. И память Гарри — тем более. В каком-то смысле он тоже умер в тот день.       Дождь снова мерно моросил, укутывая город полупрозрачной серой пеленой. Эггси бегом добрался до машины, сел внутрь, а потом подъехал ближе к выходу из церкви, чтобы Гарри не промок, когда будет возвращаться.       Спустя полминуты тягостного ожидания, Эггси включил радио, поставив три процента звука — на грани слышимости, но от тишины он уже начинал сходить с ума. Церковь святой Барбары из-за стекла и невесомой фаты из дождя выглядела безжизненной, ненастоящей, нетрудно было поверить, что ее двери не отворятся больше никогда, потому что они вовсе не предназначены для движения. Эггси барабанил по рулю, гладил щенка, сжимал в пальцах планшет, едва не сломав его в процессе — одним словом, он ужасно нервничал. И уже решил пойти посмотреть, как там Гарри, когда тот все-таки вышел, на миг замерев в дверях и оценивая силу дождя, а потом в четыре летящих шага добираясь до машины и проскальзывая на пассажирское.       — Поехали, — Харт снял очки и протер их бежевым платком, затем надел обратно.       — Гарри…       — Мы поговорим об этом позже, — он повернул к Эггси голову.       Тон был мягче, голос добрее, но Эггси не спешил верить в знаки, хотя подсознательно к ним тянулся. Он облизнул губы и подождал немного, но Гарри не спешил продолжать, так что под усилившимся дождем они вернулись домой, по пути не разговаривая.       Гарри уже хотел уединиться у себя в комнате, но Эггси, примерно чего-то такого и ожидавший, перехватил дверь, не дав ей закрыться, и вошел следом.       — Ты сказал, что мы поговорим.       — Я просто сам не знал, что сказать, — Гарри расстегнул пиджак, сбросил его и оставил небрежно лежать на стуле, чего прежде за ним никогда не замечалось. — Ни одной похожей ситуации со мной раньше не было. Но я, вроде бы, припоминаю, кто был этот Валентайн, и то, как Мерлин давал это задание.       — Ты вспомнил? — Эггси просиял, и хотя беспокойство еще не оставило его полностью, но стало значительно легче.       — Я бы это не так назвал. У меня нет… памяти о личном опыте. Как будто я смотрел фильм, сто лет назад, и теперь припомнил его обрывки.       — А про меня ты что-то вспомнил?       Гарри нахмурился, провел ладонью по волосам, укладывая их более привычным образом.       — Помню, как твоя мама плакала, а ты был еще маленьким. И как впервые показал тебе «Кингсман». Ну и лицо у тебя было! Будто у Чарли на шоколадной фабрике.       — Ну это понятно, там был здоровый ангар с самолетами, — фыркнул Эггси, — кто угодно бы удивился. А что-нибудь еще?..       — Еще… Твоя собака. Видео с твоей тренировки. Прогулка по улице. Все очень обрывочно, Эггси, и голова начинает болеть.       — Ты сердишься, что я показал видео?       Снова молчание. Эггси, должно быть, не стоило спрашивать, но чувство вины засело в нем крепко и основательно, и он мечтал избавиться от него как можно скорее. Готов был что угодно сделать, лишь бы не ждать снова. Эггси даже показалось, что его жизнь и так процентов на восемьдесят состоит из ожидания, и это нужно срочно исправить.       — Не знаю, — признался со вздохом Гарри. — Я этого еще не понял.             **       Гарри разбудил его ночью, ворвавшись в комнату и резко включив верхний свет:       — Важная новость!       Он выглядел возбужденным и полным кипящей энергии, как будто не только не ложился спать, но выпил ящик энергетиков. Эггси моментально подхватил это настроение, запутался в одеяле, пока пытался из него выбраться, а потом вскочил и судорожно начал одеваться, не обращая внимания на то, что находится перед Гарри почти обнаженным.       — Они уже получили антидот, но потом попали в кольцо и, пока отстреливались, вакцина была утрачена.       — Что? Как? В нее попали?       — Нет… Виски ее уронил.       — Криворукий! — Эггси злорадно фыркнул. — Нас наконец задействуют?       — Нет других вариантов: Рокси ранена, сейчас в местном госпитале — перевозить пока нельзя, а Борс полностью пропал с радаров. Последнее сообщение он дал о том, что возвращается на базу «Золотого кольца» за новым антидотом. Предположительно мертв или в плену; агент Текила и кто-то еще из «Кингсман» будут заниматься этим.       — Бедивер, — пробормотал Эггси, пораженный этой новости.       — Джинджер нас снабдит всем необходимым. Твой друг Мерлин тоже присоединится.       — Он и твой друг тоже.       — Несомненно.       Сборы закончились в рекордные десять минут, потом они уже мчались со включенным дальним светом до алкогольного завода, заезжали в ангар и опускались на лифте вниз, не выходя из автомобиля. Гэри нервничал и радовался одновременно — сейчас предстоит напряженная встреча с Мерлином, но потом он снова в деле. Снова на задании, еще и вместе с Гарри!..       — Джентльмены, — приветствовал их Мерлин. — Мы с вами отправляемся в тропики, инструктаж и снаряжение получите во время полета. Вашим пилотом буду я, координирует операцию Джинджер из командного пункта. Гарри, ты…       — Эггси пытался, но нет. Не совсем. Объясню после инструктажа.       — Мерлин, — Эггси ступил вперед, но мужчина остановил его коротким жестом:       — В самолете.       И правда, время упрямо поджимало. Они потратили несколько минут на то, чтобы вывести самолет из ангара и подготовить к взлету, потом в салоне остались только Эггси и Гарри, потому что Мерлин совершал взлет, находясь на постоянной связи с Джинджер, и только после того, как они оказались в нейтральной зоне и смогли встать на курс по автопилоту, Мерлин появился рядом.       Инструктаж был относительно коротким. Путь от места посадки вверх, в горы, к штабу Поппи Адамс, при этом не наступить на мину или не задеть растяжку, потом нейтрализовать охрану и добраться до самой Адамс, которую нужно заставить выдать код активации дронов с антидотом.       Для Эггси большая часть причинно-следственных связей была застелена туманом, но Мерлин продемонстрировал изображения и видео на большом мониторе — люди с синим сплетением вен на теле, те же люди, впавшие в состояние маниакальной шизофрении, потом другие, застывшие без движения, полностью парализованные. Умерших пока почти не было, но Мерлин показал участок обращения Поппи Адамс — картина была впечатляющей. А потом пошла новостная сводка, съемка с вертолета: огромная толпа больных, штурмующая госпиталь. И так везде, в каждом городе, каждом штате и даже в каждой стране.       Было, ради чего действовать.       — Наша экипировка, — Мерлин развернул стол и скрытый за стенной панелью гардероб и так широко улыбнулся, как будто представлял им лучшее, что было в этом мире.       Эггси и Гарри получили новые костюмы и очки, которые разработчики «Стейтсман» пока только тестировали. И, естественно, оружие — пистолеты-автоматы, кейс с гранатометом, гранаты поштучно, взрывчатка с дистанционным пультом, наборы ножей и почти незаметных в манжетах лезвий.       Примеряя все это и раскладывая по местам, Эггси ощущал себя великолепно, да и у остальных тоже повысилось настроение: Гарри насвистывал под нос что-то бодрое, у Мерлина восхищенно блестели глаза, стоило ему взять в руки что-то новенькое, прежде ему не знакомое.       — Вы готовы, джентльмены? — наконец поинтересовался Мерлин, засовывая под полу пиджака устрашающего вида мачете.       — А мы уже на месте? Я ведь хотел…       Но Мерлин вновь не дал Эггси договорить, как будто нарочно заставляя его ждать дольше:       — Еще нет, но я должен связаться с Джинджер. Она скинет актуальные карты со спутника, а еще отправит к нам Рокси, Борса и Виски.       — Пусть Виски остается дома, — неожиданно резко сказал Гарри, выступая вперед и скрещивая на груди руки.       Оба, и Эггси и Мерлин, удивленно повернулись к нему, ожидая объяснений.       — Слушайте… Вам кажется, будто он случайно упустил антидот, но я знаю, что это не так. Он разбил его намерено. И он сделает что угодно еще, чтобы помешать нам.       — Гарри, — агент Мерлин нахмурился и подпер пальцами подбородок — для него такая новость была как ушат воды на голову. — Агент Виски их лучший кадр, специалист…       — Я лучше тебя знаю, кто он такой. Джек ненавидит наркоманов, он в молодости потерял жену из-за них. Руку даю на отсечение, что он из кожи вон полезет, лишь бы план Поппи сработал.       — Это же личные мотивы, — вступил в диалог Эггси, стараясь быть осторожным и не обидеть Гарри своей позицией: — Ни один нормальный агент не будет руководствоваться ими.       Резко стянув очки, Гарри выругался и саданул кулаком по борту самолета; целый год ему не доверяли ни единого ответственного дела, и он не жаловался, понимая, почему так происходит, но сейчас, находясь среди людей, которые сами себя звали его друзьями, он хотел доверия.       — Эггси, когда ты попросил тебе довериться, я сделал это, так?       — Ну, да. Это так, но…       — Никаких «но». Я доверился тебе, и теперь прошу тебя сделать то же самое.       Гэри беспомощно взглянул на Мерлина, но тот на него не смотрел, так что помощь получить не удалось.       «Думай сам», — порекомендовал себе Эггси и облизнул губы. На миг он закрыл глаза, чувствуя себя будто подвешенным в невесомости, а потом легче, чем мог предположить, решил:       — Я тебе верю, — он широко улыбнулся, испытывая знакомую эйфорию, которая случалась обычно после, а не перед миссией. — Мерлин, думаю, Гарри прав. Пока что нам не нужны помощники.       Мерлин пробормотал что-то себе под нос и ушел в кабину, а Гарри повернулся к Эггси, чтобы сказать:       — Спасибо.       И тот отозвался, не скрывая своей улыбки:       — Это тебе спасибо, Гарри.