Несмотря на препятствия

      — О Боже! — вырвалось у Фелисити неожиданно громко. Ее руки затряслись еще больше и бумажка вылетела из них. — Неужели я переспала с Оливером Куином? Это же невозможно! Такого просто не могло произойти. Я бы помнила!       Она вскочила с кровати и принялась нарезать круги по комнате, нервно покусывая большой палец. Ее сердце колотилось настолько быстро, словно готовилось выскочить из груди.       Фелисити понимала, что должна успокоиться и решить, что ей делать дальше, но это было проще сказать, чем сделать.       Резким движением она распахнула шторы на окне. Яркий свет болью отразился в глазах, и Фелисити инстинктивно закрыла их ладонью. Проморгавшись и привыкнув к солнцу, она окинула взглядом уличное пространство. Казалось, что Смоук попала в какую-то сказку: густые кроны деревьев мирно покачивались; добродушный садовник в соломенной шляпе и синем комбинезоне поправлял различные фигурки-статуи и планомерно приводил изумрудный газон в порядок, как будто эта идеальная трава могла стать еще лучше; поодаль виднелся высокий забор с кованными воротами, за которым также были видны деревья и несколько дорогих домов, больше похожих на замки. Фелисити поняла, что еще никогда не была в этом районе. Да и как она могла оказаться здесь? Она представила, что, скорее всего, даже не прошла бы фейсконтроль и проверку на количество нулей на банковском счете, которая наверняка устраивалась каждому, кто пытался так или иначе попасть в этот мини-рай.       Таблетка, как и было обещано, постепенно начала действовать. Поэтому Фелисити, задвинув шторы, решила послушаться совета и прогуляться по дому, изучить его. И, возможно, кое-что узнать про его владельца. Помимо того, что он весьма обходительный и заботливый. Странно, но именно это пришло на ум, когда она вспомнила про Оливера.       Набросив на плечи предложенный халат, который все же немного оказался маловат, Фелисити вышла за дверь комнаты. Ее все еще одолевали сомнения, но, собрав волю в кулак и прислушавшись к убедительным аргументам желудка, она направилась прямиком на кухню. Казалось, что два исследуемых помещения были по отдельности больше, чем ее квартирка. Хотя и нельзя было назвать ее дом маленьким. Но тут! Возможно, дело было в высоченных потолках или больших окнах, из которых струился свет, заполняя все вокруг. Или же в грамотной расстановке мебели. Ее было не много, что придавало ощущения свободного пространства. В кухне преобладал серый и бежевый цвета с акцентами на небольших деталях в цвете лайм: посуда, различные фигурки и настенные лампы. Видно, обладатель всего этого склонен любить хай-тек, что Смоук показалось весьма хорошим выбором.       Фелисити нерешительно подошла к холодильнику. Открыв дверцу, ее внимание привлекла тарелка, прикрытая фольгой с бумажкой в самом центре. Любопытство сыграло свою роль, и она аккуратно, чтобы ничего не испортить, достала записочку, на которой тем же почерком, что и письмо, прочитанное ею ранее, было выведено ее собственное имя. Внутри живота что-то теплое дернулось и опало вниз. Немало сил потребовалось, чтобы унять нарастающее волнение. На секунду Фелисити показалось, что она расслышала его голос. Как он произносил ее имя. От одной мысли ее словно пробило током, и она чуть не выронила и эту записку из рук. Закрыв глаза, она провела ладонью по лицу и глубоко выдохнула, вспомнив азы своих же тренировок. Смоук поняла, что нужно брать себя в руки и переставать позволять сознанию проворачивать такие вот штуки. Вспомнив про тарелку, Фелисити приоткрыла фольгу и слюньки чуть не потекли с ее отвисшей челюсти. Перед ней предстал внушительных размеров бутерброд из цельнозернового хлеба с зеленью, овощами, ананасом и отварной куриной грудкой, из которого сочился неизвестный ей ароматный соус, похожий на чесночный.       Ждать и смотреть на это спасительное чудо у нее больше не оставалось ни сил, ни желания. Поэтому, не раздумывая, Фелисити разместилась за обеденным столом. Она заметила оставленный графин — как она поняла, с апельсиновым соком, — и налила его себе в стакан. С ее губ сорвался стон блаженства — она была словно на грани пищевого оргазма.       — Это лучший бутерброд, который я когда-либо ела! — непроизвольно вырвалось у нее во время еды. В этот момент она была рада, что находилась в одиночестве, ведь с набитым ртом не очень-то прилично разговаривать.       Завершив наконец завтрак, Фелисити свернула фольгу и, с трудом найдя мусорное ведро, легким нажатием босой ноги открыла его. Она занесла уже руку, чтобы выбросить мусор, как вдруг ее взгляд задержался на коробке из-под вполне известных презервативов. Фелисити застыла на месте, лишь быстро моргая. Казалось, что на какое-то время в голове исчезли все мысли, и образовалась самая настоящая пустота. Машинально Смоук сжала в руке фольгу и, резко разжав ладонь, выронила мусор на пол.       Фелисити не помнила, каким образом оказалась на стуле. Но теперь в голове постепенно начинала складываться картинка, от осознания которой легче не становилось. Вспомнились обрывки из бара, где она пила коктейль за коктейлем; мелькающие огни, похожие на фонари; затем ее словно пробило током, когда возник образ Оливера. Настолько близко, что Фелисити, как выяснилось, увидела темные пятнышки в его глазах, и она ощутила сладкий вкус влажного поцелуя, что мгновенно накрыл волной возбуждения. Она коснулась пальцами своих губ, будто это действие могло помочь убедиться в реальности произошедшего. Смоук и хотела бы верить, что память жестоко обманывала, но ощущение реальности случившегося было слишком сильным.       Мозг, пусть и плоховато соображающий после пьянки, тут же начал сопоставлять факты: алкоголь, машина, красавец-спаситель, поцелуй и пробуждение в его особняке, а также милая записка и проявленная забота. Все это в совокупности вело лишь к одному возможному варианту — она переспала с Оливером Куином.       Звонкий хлопок по лбу собственной же рукой заставил Фелисити негромко вскрикнуть. Это отчасти вернуло ее в реальность.       — Да ты влипла, подруга! Нажраться, пропустить работу и, как вишенка на торте, переспать с боссом! Фелисити Смоук, ты — красотка! — Она вытянула руки на столе и опустила на них голову. — Дожили. Теперь я еще и сама с собой разговариваю. Так. Надо выбираться отсюда, пока не поздно. Буду надеяться, что все разрешится само собой! О Боже, Фелисити! — Она откинулась на стуле, закрывая глаза, словно это могло помочь ей исчезнуть или как минимум стереть воспоминания. — Надо найти хоть какие-нибудь вещи!       Выбрав цель, Фелисити решила вернуться в комнату, в которой проснулась. Однако там ее ждало лишь разочарование. Ни одной из подходящих вещей, кроме ее же сумочки и пары туфель, аккуратно устроившихся возле двери, она не обнаружила. А судя по халату, который она с трудом сумела завязать, вещи сестры Оливера, даже если бы она их нашла, не подошли бы ей по размеру.       Совершенно опустошенная, она упала на мягкую кровать, спружинив на ней. Фелисити раскинула руки и уставилась в потолок. В этот момент она совершенно точно была рада весьма стойкому действию алкоголя, из-за которого она до сих пор не поддалась приступу паники. Который совершенно точно накрыл бы ее с головой, будь она в трезвом виде. Сейчас она ощущала всего-навсего небольшое головокружение и усталость вперемешку с желанием вспомнить хоть что-то о прошедшей ночи.       Память выдавала картинки весьма спорного содержания, на которые Фелисити с упорством не хотела обращать внимание. Только вот при всем нежелании признавать очевидное, она все же не могла игнорировать странное жгучее чувство внутри при одном только воспоминании о возможной близости с Оливером. Она не понимала, как ее так сильно могло тянуть к человеку, знакомство с которым состоялось буквально сутки назад. Это казалось абсолютно невозможным. И Фелисити обязательно разобралась бы в своих эмоциях, если бы получилось выбраться отсюда и засесть в своей уютной небольшой ванной, наполненной ароматными маслами и с горой пены. Оставалось только получить одежду и как можно скорее, во избежание встречи с Оливером, покинуть этот особняк.       Смоук потянулась рукой и достала оставленный на тумбочке мобильный телефон. Она решила, что необходимо как-то выяснить, как скоро прибудет ее одежда, и заодно попытаться извиниться или хотя бы узнать, что же творится в ее отсутствие в спорт-клубе. А вдруг ей уже нашли замену? И что будет с клиентами — как они воспримут информацию об ее отсутствии?       Единственным способом получить ответы на интересующие вопросы было связаться с Оливером Куином. Фелисити достаточно долго вертела в руках телефон, не решаясь нажать на изображение зеленой трубки для совершения соединения. Но почему-то она не могла заставить себя это сделать. Она не могла собраться, откинуть эмоции и волнение и, взяв себя в руки, услышать в трубке голос того, в чьем доме она сейчас находилась в полуголом виде. Нужен был другой способ все узнать. И Фелисити нашла самый, как ей казалось, оптимальный: она отправила Оливеру сообщение. Раздавшийся звук упавшей капли оповестил хозяйку смартфона об отправке набранного с таким трудом текста.       Фелисити выдохнула. Тяжелые мысли и последствия перебранного алкоголя смешались в весьма нездоровое и давящее ощущение обреченности, и Смоук почувствовала себя совершенно беззащитной. Оставалось лишь дождаться ответа. Только и всего!       Но руки предательски дрожали от нарастающего волнения. Как он отреагирует на сообщение и поймет ли ее переживания по поводу прошедшей ночи и их возможной близости? Наконец, спустя несколько убийственно долгих минут, показавшихся целой вечностью, Фелисити прочитала ответное сообщение и замерла, не смея пошевелиться. Она перечитывала его снова и снова, пытаясь найти подтекст, шутку или хоть какой-то скрытый смысл. Смоук не верила своим глазам, поражаясь такому простому, но неимоверно глубокому слову, которым Оливер завершил свой набранный текст.       Фелисити ощутила, как ее щеки вновь покрылись румянцем, а губы растянулись в дурацкой довольной улыбке. Ту, которая столько времени бежала от собственных помятых и растоптанных чувств, загнавшую само понятие любви и даже банальной влюбленности в самый дальний уголок сознания, заставило умиляться какое-то глупое сообщение со слащавым «целую»? «Нет. С этим однозначно нужно заканчивать и как можно скорее, чтобы не дать снова поглотить себя этим ощущениям и чувствам». Смоук нахмурилась и отбросила смартфон в сторону, пообещав, что не позволит себе повестись на очередные сладкие речи и милую мордашку. Пусть даже и при виде обнаженного торса Оливера, с его восьмью кубиками пресса и сильными, накаченными руками у нее чуть ли не текли слюни и начинало гореть все ниже живота — она сдержит обещание и устоит перед искушением. Ну, а потом… потом можно было бы действовать по ситуации. Впрочем, чем плох Рей?       На этих размышлениях раздался тихий стук, и дверь медленно приоткрылась. На пороге стояла добродушная с виду темноволосая женщина в возрасте. Увидев Фелисити, она улыбнулась.       — День добрый, мисс Смоук. Меня зовут Раиса. Мистер Куин попросил меня помочь Вам освоиться и проследить, чтобы Вы поели. — Ее голос звучал мягко, нараспев и с небольшим акцентом, выдававшим в ней иностранку.       — Добрый. — Фелисити кивнула, невольно улыбнувшись ей в ответ. — Спасибо, но не стоит беспокоиться. Я уже позавтракала. Было очень вкусно! Но… — Она немного замялась, подобрав под себя ноги. — Я хотела бы узнать про одежду. Оли… Мистер Куин сказал, что она в прачечной.       — Да. Одежда! Конечно, я помню. Я как раз собиралась за ней! — Раиса взглянула на часы на своей руке и, подумав о чем-то, добавила: — Наверное, в течение часа или полутора она уже будет у Вас, если повезет с ситуацией на дорогах.       — Спасибо Вам еще раз. — Фелисити мило улыбнулась. — Не хотелось бы ехать домой в халате.       — О, не беспокойтесь! — Раиса махнула рукой. — Мне совершенно не сложно помочь столь очаровательной гостье мистера Куина. Чувствуйте себя как дома!       Фелисити смущенно кивнула в ответ. Как только Раиса закрыла за собой дверь, Смоук спряталась с головой под одеяло и зажмурилась так сильно, будто это поможет ей исчезнуть из этого дома. Вся обстановка, милое и добродушное отношение лишь располагало к владельцу особняка, заставляло проникнуться его заботой и дружелюбием. А этого Фелисити сейчас как раз и не хотела. Она думала о том, что в данный момент сама не понимает, чего именно хочет: продолжать разжигание возникшей искры между ней и Оливером или же бежать как можно дальше от всех этих отношений, несущих только боль и страдания. Да и у нее уже были на тот момент отношения с Рэем. Пусть и немного странные и не требующие обязательств, но они были и ее устраивали. До этих самых пор. До встречи с Оливером.       Поборов распирающее желание побродить по дому в поисках интересностей, Фелисити решила остаться в комнате до возвращения Раисы. Устроившись поудобнее в кровати, Смоук открыла в смартфоне книгу. Но прочитав пару абзацев, поняла, что ее настрадавшийся от алкоголя и размышлений мозг был явно против дополнительной информационной нагрузки. Она обреченно вздохнула и закрыла глаза на пару минут, как ей показалось.       Проснулась Фелисити от странного щекотания в районе носа. Вялым движением руки она попыталась убрать неизвестный раздражитель, но действие не увенчалось успехом. Проворчав себе под нос недовольство, Смоук приоткрыла глаза и замерла с широко открытыми глазами: рядом с ней на кровати сидел Оливер, широко улыбаясь.       — Ну что, соня, ты хоть вылезала из кровати? Или так и ежилась в нашем уютном гнездышке? — Уголки его губ дергались — еле сдерживались от распирающего смеха, а глаза хитро блестели. Он явно решил подыграть Фелисити и распалить ее терзания по поводу прошлой ночи. Это казалось весьма забавным.       — Прости… я… Я бы ушла, но моя одежда… Ты ведь забрал ее. И я не смогла поэтому уйти. Ведь это выглядело бы весьма странно. Конечно, наверняка не сравнилось бы с моим вчерашним поведением, за которое я, кстати, прошу прощения. И за ночь. — Фелисити непроизвольно сжала в руках одеяло, немного натягивая на себя, словно это могло бы спрятать ее от столь неловкого разговора. — Прости за это. Я ведь ничего не помню о том, как у нас все… Ну, как там у нас все было и насколько все было хорошо. Не то чтобы я сомневалась в твоих способностях, скорее переживаю за то, что я могла все испортить, потому что была в стельку пьяна. О Боже. Я несу такую чушь! Просто скажи, что ты принес мою одежду — я соберусь, и обещаю, что исчезну навсегда из твоей жизни, так как это все очень-очень сложно и заставляет меня смущаться. — Ее пальчики продолжали теребить ни в чем неповинное одеяло, а на щеках появился яркий румянец, придавший Фелисити еще более привлекательный вид.       Оливер инстинктивно сжал пересохшие губы в попытке увлажнить их. Он понимал, что не может не только отвести взгляд от столь растерянной и такой наивной девушки, но и не хотел, чтобы она прекращала говорить. Пусть и такую чушь, но лишь бы ее сладкий и скачущий голосок с небольшой хрипотцой — отголоском вчерашнего загула — продолжал звучать, лаская слух.       — Фелисити. — Оливер осторожно и неторопливо прижал свою теплую ладонь к ее щеке. Он ощутил, как Смоук вздрогнула от неожиданности. — Ты такая чудесная, когда волнуешься. — Он одарил ее мягкой улыбкой. Единственным желанием, распирающим его изнутри, было приблизиться к ней, вкусить вновь ее мягкие губы, скользнуть руками под футболку и, стянув всю совершенно точно мешающую одежду, прижаться своим мускулистым телом к ее казавшемуся таким хрупким. Он хотел бы именно сейчас ощутить все прелести и возможности тренированного женского тела. Насколько же она гибкой окажется в постели еще и в столь опытных и умелых руках? Но на этой мысли Оливер замер и немного отстранился, убирая с лица Фелисити свою ладонь. Воспоминания об Изабель вспыхнули в его голове в самый неподходящий момент. И это настолько разозлило его, что он даже не заметил реакцию Смоук: она явно подалась вперед вслед за ним, словно не желая прерывать это мимолетное единение.       — Прости. — Голос Оливера звучал более сдержанно. Он отвел наконец взгляд, боясь испортить и без того упущенный момент. Ругать и винить себя во всем в последнее время стало его излюбленным занятием. По поводу и даже без. Но сейчас он совершенно точно понимал, что все сам и запорол, даже не начав. — Я не должен был тебя смущать. Правда. Вот твоя одежда. — Он кивнул головой на лежащее на кровати рядом с ним платье, аккуратно убранное в прозрачный вещевой чехол. — Я не смею задерживать тебя. Ты можешь идти домой. А завтра жду на работе. — Оливер не стал дожидаться ответа. Сжав кулаки, он поспешил покинуть комнату, чтобы дать Фелисити возможность спокойно переодеться, не вгоняя ее в краску своим присутствием.       Как он мог думать, что сможет так просто играть с ней? И когда только все пошло не по его плану? Ведь еще утром, получив ту смс от Смоук, он не мог весь день избавиться от мысли, как сожмет ее маленькое тело в своих объятиях, пройдет сладкими поцелуями по ее бархатной коже, начиная с чувствительной точки за ее милым ушком и постепенно спускаясь все ниже. О, вид ее обнаженного тела так и не покидал его голову, затуманив все рациональные доводы. Но сейчас Оливер решил, что не позволит глупому животному инстинкту перед красивой женщиной одержать над собой верх. Он или оставит Фелисити в покое, или же сделает все так, как требуют того хорошие манеры: свидания, рестораны, короткие поцелуи, цветы и подарки. Только вот осталось самое главное — определиться, чего же именно он сам хочет в данный момент.       Как только дверь закрылась, Фелисити глубоко выдохнула. Ее тело словно отошло от оцепенения, и она вновь могла думать о чем-то кроме обжигающей ладони на своем лице и таких манящих и притягательных губах Оливера. Первым желанием стало: скинуть с себя чужую одежду и, оказавшись в своем платье, собраться и очутиться в уютной родимой квартирке под теплым пледом с кружкой горячего шоколада в руках и пакетом пончиков. Пережитый стресс просто необходимо было снять именно таким образом. И никаким больше! О ночных приключениях Фелисити решила постараться забыть. Ведь так было бы лучше всем. Учитывая, что им еще работать бок о бок пусть и непродолжительное время. А все эти эмоции и странные порхания в животе можно ведь списать на алкоголь и стрессовую ситуацию. Разве можно поверить, что Оливер Куин всего лишь за день, пусть и весьма насыщенный, что-то чувствовал к своей сотруднице? Разве что в какой-нибудь сказке. А Фелисити Смоук давно уже не верила в чудеса.