***
Прогуливаясь по покрытому лучами заходящего солнца Вештону, Давим вспоминал о ушедшей из семьи матери. Нет, она не умерла, она бросила его, отца и двух братьев. Поначалу её уход приносил много боли, а затем, как чаще всего это бывает, боль переросла в ненависть. Не только к ней, но и к отцу. Он не смог её удержать. Да и вопрос: хотел ли? Сказать, что отец горевал? Нет. Ему как будто было все равно. Всё, что отец делал, — это требовал от Давима тех результатов, на которые были не способны его братья. К счастью, сегодня последний день лета, а это значит, что отец больше не сможет его упрекать в безделье и нежелании подчиняться. Давим дошел до рынка. Последний раз он был здесь в детстве, а если быть точнее то, когда мать была ещё с ними. Сейчас же отец занят своей фирмой и постоянно повторяет: «Состоятельному человеку негоже ходить по всяким рынкам, по которым ходят люди ничего не достигнувшие». В такие моменты Давим мечтал стать тем самым «ничего не достигнувшим» человеком. Солнце уже почти село, продавцы начали прятать продукты, понимая, что больше никто не придет. Проходя мимо лавок, каждый хотел заполучить себе последнего покупателя. Вдалеке Давим заметил секцию с фруктами. Неожиданно его сердце заколотилось в тревожном темпе. Создалось впечатление, что скоро должно что-то произойти. Но Давим уже давно перестал обращать внимание на такие мелочи. Ему резко захотелось чего-то сладенького. Забыв о тревожном предчувствии, он двинулся к последней открытой лавке с фруктами.***
Витас, выглядывая через небольшое окошко на чердаке, наблюдал за первой звездой. Он всегда, как себя помнит, ассоциировал первую звезду со своими погибшими родителями. Его подобрал, как брошенного щенка, родной брат матери. Как ему рассказывали двоюродные братья, его взяли потому что по линии матери у него кроме них никого нет. О его отце родственники ничего не знают. Для них он был человеком неизвестным, у которого нет и не было прошлого, точно как у призрака. Приемная семья не воспринимает его как личность. Ему приходится уже на протяжение девяти лет выполнять прихоти братьев-близнецов. Снизу донесся голос одного из старших братьев. — Вит, давай спускайся! Дело есть! Он тяжело вздохнул и нехотя вышел из своего укромного уголка. Внизу со счастливыми лицами стояли похожие как две капли воды мальчишки. Единственное их отличие — это цвет глаз. У Доминика были серо-голубые глаза. Как он сам говорил, «большинство девушек из-за моего прекрасного взгляда готовы пойти на все ради того, чтобы я всего лишь обратил на них свое внимание; таких девушек я считаю пустышками». У Кристиана же они были зеленого цвета, идеально сочетающиеся с его русыми волосами. Но парень отличался своим холодным взглядом, из-за которого порой его даже избегали. — Сходи за апельсинами, а то дома еда закончилась. — А приготовить что-то нам лень, — поддержал брата Доминик. — У меня же нет выбора, да? — Неа, — в унисон ответили они, и Кристиан уложил в руку Витаса несколько монет, предварительно хлопнув по плечу, как бы говоря «иди уже». Ближайшие лавки с продуктами находились только через квартал. Из-за того, что уже вечер, мальчишка был не уверен, что кто-то из продавцов все еще за прилавком. — Без апельсина мне домой не вернуться, — шепотом произнес для себя Витас, захлопнув за собой дверь. Небо постепенно покрылось мириадами звезд, сверкающих словно жемчужины, а яркие светлячки только дополняли эту особенную атмосферу внутреннего спокойствия. Прохожие презрительно осматривали мальчика с ног до головы, будто бы спрашивая: «Откуда ты такой?». Витас привык к этому взгляду. Он преследовал его порой даже во снах. Каждый раз когда наступает ночь, он с ужасом ложится спать, понимая, что кошмар неизбежен. Он часто видит во снах своих родителей. Мальчик знал их лишь по описанию своих родственников. После таких снов он ощущал боль, тоску о тех, кого даже не помнит. Горечь утраты заставляет его просыпаться в слезах и весь оставшийся день вспоминать о том, что произошло тогда, девять лет назад. Но иногда были дни, когда он видел непонятные образы и очертания людей, которых никогда не встречал. Но для него они были очень… родными? Это чувство его пугало. Он не ощущал себя счастливым. Люди считают, что если ты улыбаешься, то у тебя все хорошо, но они ошибаются. За улыбкой чаще всего скрывается неописуемая боль. Встряхнув головой со стороны сторону, Витас прогнал плохие воспоминания. Грустить за территорией комнаты — табу. Он ускорил шаг, стараясь как можно быстрее дойти до рынка, а там и до секций с фруктами, и покончить с этим «заданием» раз и навсегда. По крайней мере до завтра уж точно. Черты закрытых прилавков постепенно стали проясняться. Чем ближе он подходил, тем суровее для него казалась реальность: все прилавки были закрыты. Это значило, что домой он вернется только утром. А там и в школу. — Ну классно, — разочарованно хмыкнул он, собираясь искать другое место для покупки. Неожиданно в поле зрения попались двигающиеся тени. «Была не была», — подумал он, подходя ближе. Это оказался единственный открытый прилавок с одним единственным товаром — апельсином. Получилось так, что прилавок находился как будто на перекрестке, но не посередине, а на одной из четырех сторон. С оставшихся двух, подходили ещё двое: один полненький, совсем отстающий от термина «красота», второй же обыкновенного телосложения, чуть выше Витаса. Сердце парня забилось пуще прежнего. — Ребят, это мой апельсин, я за него драться буду до последнего, — проговорил Витас, когда парни остановились. — Как самоотверженно, — ответил длинный безразличным голосом. — Если вы тронете этот апельсин, я прыгну на вас и повалю с но… — И придавишь жиром? — съёрничал первый. — Не смешно, — Витас посмотрел на то, что находилось в руках у полного паренька. — У тебя же пакет полон еды, зачем тебе еще и апельсин? — Мне только его для коллекции и не хватает, — добродушно улыбнулся тот, уже глазами «раздевая» фрукт. Не теряя времени, длинный рванул к прилавку, к счастью, у Витаса была хорошая реакция, поэтому он тут же побежал на ним, повалив того на землю уже тогда, когда у длинного был такой нужный ему плод. То, что произошло дальше, и дракой назвать нельзя — обыкновенное махание рук со стороны в сторону. Со всей этой суматохой парни не заметили, как из их рук выкатился «приз», который тихонько подхватил карапуз с пакетами. Первый сдался длинный и поднял руки вверх, пытаясь отдышаться. Пока тот восстанавливал дыхание, Витас искал апельсин, который был утерян при потасовке. Но вместо этого он заметил, что пропал второй с пакетами. Оглянувшись, Витас заметил оранжевую кожуру, а это значило лишь одно… — Спер всё-таки, — озвучил догадку длинный.