***
— И если рассмотреть данный график, составленный за текущий финансовый квартал, можно заметить, что у нашей корпорации неожиданно выросли расходы, связанные с дорогостоящими проектами, выгоду от которых WayneTech может получить только в долгосрочной перспективе! К сожалению, наши ведущие финансовые аналитики советуют сократить наши расходы и покончить, как минимум, с частью наших дорогостоящих авантюр. WayneEnterprises, разумеется, является флагманом в области высоких технологий, но, учитывая нашу сильную конкуренцию с LexCorp, которые под руководством этого облысевшего махинатора уже наступают нам на пятки, наша компания находится в состоянии самой настоящей финансовой войны, — довольно низким тоном произнёс мистер Уильям Эрл. Конечно, он — высококлассный специалист, и в финансовых вопросах консультировал ещё моих родителей, но говорит он настолько скучным тоном, что сам факт моего бодрствования не иначе как чудом не назовёшь. В очередной раз я оглянулся на сидящих возле меня бизнесменов в их строгих деловых костюмах, чьи мысли наверняка только и посвящены личному заработку. Впрочем, за что мне их винить? Если бы не подмога этих акул бизнеса, LexCorp уже давно поглотила бы мою компанию и стала бы монополистом. Как уже высказался Дарст, они тоже ведут свою войну. Но уже никак не связанную с благополучием этого мрачного города. Постучав несколько раз пальцами по столу, я высказал свой вердикт: — Вы меня убедили. Со следующей недели нашей компании придётся затянуть пояса, однако это не должно как-либо отразиться на рядовых сотрудниках WayneEnterprises. По крайней мере, на большинстве. Отправьте электронные оповещения на почту каждого из наших рабочих о текущем положении нашей корпорации. Следует прикрыть наиболее сомнительные из наших проектов, а заодно выясните больше о наших соперниках из LexCorp. Интересно, что эта полукриминальная компания забыла в Готэме? Монополия в Метрополисе им уже наскучила? Но как бы жёстко это ни прозвучало, Готэм всегда был территорией Уэйнов. После оглашения своих приказов, я решил завершить заседание, ссылаясь на поздний вечер. Брюсу Уэйну следует изменить свою личину и отправиться патрулировать улицы Готэма. Но прежде следует подробнее выяснить об этих сомнительных проектах. Судя по всему, это было как-то связано с рассказами Альфреда о древнем растении из восточноафриканских джунглей. Я уже давно перестал удивляться его историям. Ещё вопрос, у кого больше скелетов в шкафу: у меня или у моего дворецкого? Но, возвращаясь к растению, известно, что его с древних времён использовали в самых различных ритуалах, а также в нём содержится крайне опасный токсин. Неужели одним из проектов моей корпорации является разработка биологического оружия? Мне действительно предстоит укрепить контроль в собственной организации. Я без лишних вопросов прыгнул в свой спорт-кар, чтобы сохранить иллюзию, будто бы я направляюсь на очередную из дорогих вечеринок. Пусть люди лучше считают меня избалованным сынком, дорвавшимся до богатства, чем знают мой подлинный секрет. Потребовалось не так уж и много времени, чтобы добраться до своей пещеры и облачиться в свои тёмные латы, спасибо высокоскоростному двигателю. Не теряя времени зря, я отправился в сторону одной из лабораторий моей компании, чтобы лично узнать насчёт экспериментов. Нельзя допустить, чтобы споры этого растения оказались на улицах Готэма. Мне пришлось надеть свои наиболее лёгкие и подвижные доспехи, чтобы позволить себе быстрое и ловкое перемещение по узким коридорам юридически собственной же лаборатории. В любом случае, мне следует уволить того, кто решил построить секретную исследовательскую лабораторию в одном из самых неблагополучных районов Готэма. При таком расположении удивительно, что объект был атакован именно мной, а не какими-то головорезами, нанятыми семьёй Фальконе или другими криминальными воротилами города. К моему облегчению, охранников в этом заведении едва набралось около четырёх человек. Но, тем не менее, это говорит и о пониженной планке моей организации с её слепой верой в автоматизированные системы защиты и сигнализации. Видимо, кто-то в составе генеральных директоров WayneTech явно недооценивает человеческий фактор. Любую электронную защиту можно взломать. Особенно, если лично знаешь тех, кто и спроектировал данную защиту, и принял их на работу. Хоть я не являюсь специалистом в области кибершпионажа, базовые навыки у меня имелись, ведь они были просто необходимы в нашем переменчивом веке, насыщенном новыми технологиями. Отец всегда считал, что наука является ключом к процветанию и благоденствию. Неожиданно появившиеся воспоминания об отце появились весьма некстати. Из-за подобной паузы в движениях я был засечён камерами слежения, и сработала сигнализация. Следует меньше полагаться на эмоции и воспоминания во время своих миссий. Немногочисленные охранники уже направлялись в мою сторону, но я, разумеется, приготовился к такому раскладу. С охраной мне удалось расправиться тихо и бесшумно, используя усыпляющие дротики, созданные по рецепту моего дражайшего дворецкого. Искренне надеюсь, что с ними не произошло ничего серьёзного.***
— Поверь, Пэм, я бы не стал звать тебя на ужин, если бы был уверен в отказе. Детка, между нами химия, и ты не можешь этого отрицать, — шумно поднявшись со своего рабочего кресла, Джонатан Кингсли начал маячить за моей спиной, будто надеясь, что я могла передумать; но единственное, насчёт чего я могла передумать, так это то, что просто проигнорировать его финальное вербальное па будет гораздо правильнее, нежели вылить образец древнего яда в его смазливое лаборантское лицо. — Доброго вечера, Джо. Уверена, ты найдёшь себе занятие на ночь, — на мгновение оторвавшись от пёстрой картины в микроскопе, я приподняла голову и окинула прохладным взглядом неутомимого лаборанта, отчётливо давая ему понять, что исследование влияния опасного субстрата на донорскую кровь и биоптаты — гораздо более увлекательное действо, нежели жевать бургеры в ближайшей закусочной с плавным переходом в горизонтальное положение в его однокомнатной съёмной квартире с неудовлетворительным для меня финалом. Грубое мужское дыхание в последний раз опалило меня неприятной прохладной волной, разошедшейся по шее, и я предпочла вновь вернуться к протоколированию исследования и наблюдением за скоропостижной и массивной гибелью белых клеток крови, которые предварительно весьма неоднозначно показывали уникальную возможность трансформироваться в источники синтеза яда, который их и убил. К сожалению, лабораторные анализы упрямо твердили, что клетки человеческого тела, однажды соприкоснувшиеся с древней материей, обречены на гибель, и достаточно трудно удержать момент их трансформации. В очередной раз я нетерпеливо взяла образец крови и объединила его с каплей объекта исследования, о котором на данный момент было известно лишь то, что он смертельно опасен, и подпольная лаборатория WayneTech должна сделать всё, чтобы конкурент на чёрном рынке не догадался о ходе исследования. Однако приоритетной задачей был, разумеется, синтез оружия массового поражения. — Морфология изменения превосходна. Клетка начинает обладать безграничным потенциалом к делению, приобретает в доли секунды массивный спектр органелл и вырабатывает едва ли не равное своему размеру вещество, которое выделяет в окружающую среду после экзогенной стимуляции, — мои руки несколько дрожали от перенапряжения, когда тонкие пальцы скользили по сенсорному экрану клавиатуры, протоколируя все произнесённые вслух изменения. Переведя на мгновение взгляд на наручные часы, я прекрасно понимала, что оставалось критически мало времени до того, как будет отключена центральная сеть электричества, снабжающая весь цокольный этаж, и мне нужно будет успеть вернуть ядовитый образец в сейф до момента включения. И эта опасность привносила в мою жизнь особый смысл. Я никогда не нуждалась ни в чём, так как фамилия моих родителей наводила ужас на их конкурентов, и только ленивый не стремился подсчитать их годовой доход. Меня мирило с ними только то, что эти люди добросовестно и без претензий относились к тому, что их дочь пошла не по стопам предприимчивого отца, отказавшись от семейного бизнеса, выбрав взамен науку и исследования. Осталось 4 минуты до отключения сети. И я должна успеть отправить пробирку с исследованием в центрифугу, чтобы постараться синтезировать токсин, вырабатываемый модифицированными и погибшими клетками. — Проклятье, центрифуге понадобится чуть больше времени, чем доступно, — устало проведя рукой по густой копне огненных волос, я решила опрометчиво поставить образец в разогревшуюся центрифугу, так как жажда увидеть результат даже несколько превышала желание получить премию от начальства за прорыв в исследовании. Почему именно я должна была получить эту премию? Ещё никто из нашего скромного коллектива не додумался добавлять цитостатический реактив для того, чтобы спасти молекулы токсина от разрушения. Заключив образец под стекло оборудования, я задала необходимое время на таймере, стянув с рук практически чистые перчатки. У меня есть всего несколько минут, чтобы передохнуть. Мне определённо необходим глоток холодной воды и пара минут поверхностного сна. Но едва я вновь опустилась в кресло и прикрыла глаза, как за прозрачными стенами лаборатории послышался секундный треск. Приглушённый, едва ли отличимый на фоне работы прибора для фракционирования. Мне стало не по себе; чёрт знает, была ли это усталость или же кто-то действительно пришел полюбоваться на смертельную сыворотку? Время на часах уже близится к полуночи, рабочий день давно окончен, и рабочего персонала вроде бы уже не должно быть. Но, тем не менее, на нижнем уровне осталась я — занудная рыжеволосая лаборантка. Мои сверстницы уже детей рожают, заводят семьи или просто хорошо проводят время… Интересно, что же я и вправду здесь забыла? Жду похвалу за инициативность от начальства? Наука грела мою заледенелую с могущественной руки родителей душу; она давала мне возможности и силы идти дальше несмотря на то, что особого смысла в этой жизни я не видела. С самого рождения я была обречена на молчаливую и тихую жизнь за надёжной стеной очередного вашингтонского богача, который бы приглянулся моим родителям, коротая рутинные недели за стиркой его носков и чисткой запонок. И вместо уготованного тихого будущего я старательно пытаюсь понять, даёт ли о себе знать усталость после почти целой безвылазной недели, проведённой за новым проектом, или же надёжно сомкнутые двери лаборатории оказались не такими уж и безопасными. Нервно натянув на глаза очки, я оставила стакан воды на бумагах Кингсли, на удобном кресле которого я смогла благополучно отдохнуть несколько минут, вооружилась достаточно большой пробиркой со своего стола, тем временем успев кинуть мимолетный взгляд на экран работающей центрифуги — до окончательного фракционирования яда осталась минута. Удары сердца начинали набирать обороты, ведь напряжённый слух успел уловить еще несколько мягких шорохов, напоминающих ходьбу. По словам начальника лаборатории, подпольное помещение было снабжено особенно тщательной системой охраны, ведь здесь велись только те проекты, которые безусловно представляли угрозу жизни окружающих, и продавались, соответственно, за сумасшедшие деньги. К счастью или к сожалению, но меня редко волновало, что случится в будущем с грядущей разработкой, ведь после завершения задания я собиралась покинуть этот грешный город и отправиться путешествовать на заработанные средства, оставив в неведении мнимо пекущихся о благополучии дочери чету Айсли. — Это доктор Айсли, лаборатория в цоколе. Слышите меня? Произошло проникновение, повторяю. Это лаборатория… — голос предательски дрожал, а кнопка экстренной помощи, располагающаяся на внутренней поверхности каждого стола в этом помещении, дала сбой, и вкупе с планово выключившимся светом и шумно завершившей работу трепещущей центрифугой загнала меня в самый мрачный угол паники моей души. По инерции я схватила со своего стола оригинал яда, оставив в приборе созданный образец токсина, и, прикусив до боли губу, затаилась в самом тёмном углу небольшой комнаты. «Чёрт возьми, сколько раз нужно было повторять начальнику центра о переходе на дополнительную аварийную сеть электричества? Ну разумеется, зачем создавать условия для работников, гораздо проще положить их в собственный карман». Тишина. Гробовая. Окутала всё на своём пути, придушила каждое начало источника шума. Быть может, это паранойя и усталость? Но лёгкие окончательно сковало тогда, когда перед моим усталым взором показался чернильно-мрачный мужской силуэт. Проклятье, проклятье, проклятье! — Немедленно покиньте помещение! Это запрещённая для посторонних зона! — я не видела Его, но всеми фибрами души чувствовала удушье от собственного страха и ощущения, что прямо перед моими глазами кто-то стоит. Чёткость и способность фокусировать от волнения уменьшилась в разы, и я поняла, что ещё никогда мне не было так страшно. Колба. У меня есть в руках колба. Скорее всего, некто всё ещё сохраняет дистанцию и пытается найти лучший способ отнять мою ядовитую добычу. Это не простой грабитель. Ему не нужна техника, которая стоит гораздо дороже, чем можно себе вообразить. Ему нужен яд. И он его так просто не получит. Что есть силы я ударила колбу о рядом стоящую плотную поверхность стола, вооружившись острым стеклянным оружием, ожидая атаки от нежданного гостя. «Неважно, и для этой особы у меня припасен дротик. Я спустился в сторону лабораторий, чтобы забрать, а позже и уничтожить этот потенциально опасный токсин». Стоило чудовищному гостю приблизиться ко мне ближе, как я по дурацкой неосторожности разбила колбу, вероятно, в надежде защититься стеклянным осколком. Я, конечно, стараюсь не выражаться, но, как оказалось позже, это было полное и абсолютное дерьмо. Пугающая тень начала стыдливо тактически отступать сразу после того, как я вооружилась осколком колбы. Не слишком ли преувеличила насчёт интеллекта проникшего? Обойти электронную систему безопасности, без малейших проблем проникнуть в сердцевину нелегальной научной работы и сдаться, едва заметив самодельное девчачье оружие? Акробатическими движениями, нарушитель резко отпрыгнул назад, взбираясь подальше от возможных испарений и предварительно остановив дыхание. Когда же костюмированный фрик оказался вблизи рычага, он без лишних сомнений дёрнул за него и закрыл меня вместе с опасным токсином за стеклянным куполом. В это мгновение на моем лбу проступил холодный пот; вместо того, чтобы разбить пустой запасённый заблаговременно флакон, я разрушила единственный образец с ядом, который героически решила спасти. Проклятье. По законам драматического жанра, именно в этот момент подали электричество, и цокольный этаж лаборатории засиял привычными неоновыми красками; в радиусе метра от меня всё было залито изумрудными полупрозрачным раствором, который начинал мгновенно испаряться в мягкое мутноватое облако, не обладая никаким запахом. Горечь начала отправляющим чувством разливаться по сердцу в момент, когда колени предательски подкосились, и вместе с телом мои глаза опустились на полы некогда белоснежного халата — все руки и ткань защитной одежды были насквозь пропитаны яблочной субстанцией, которая начинала постепенно отдаваться жгучей болью в каждом сантиметре тела. Сквозь застилавшую зелёную пелену боли перед глазами, из-за которой не было сил даже вскрикнуть, я распознала звук блокировки входных дверей. Этот мерзавец оставил меня здесь. Умирать. Жалкие попытки прикрыть лицо от действия паров не увенчались успехом, а лишь причинили еще более жгучую и разъедающую боль на коже лица. Разумеется, то, что пары не пахли, ещё не значит, что они уже не начали медленно, но уверенно разъедать лёгочную ткань. Я обречена. Опыты с крошечными каплями и человеческими тканевыми культурами доказывали то, что это было последнее рандеву с наукой. Голоса наводнили голову; она в прямом смысле начала раскалываться от обилия гневных голосов родителей, бывших любовников, друзей, врагов, которые без конца начинали озвучивать самые грязные тайны и секреты, которые я пыталась захоронить глубоко в своей душе. Токсин добрался до нервной системы. Но у каждого умирающего есть шанс на агонию. Нет, мне вовсе не хотелось мириться с тем, что зелёная дрянь медленно и мучительно убивает меня, но начинавший пробираться из глотки застывший крик было гораздо отраднее слышать, нежели сотни обвинений и тайн. Силы. Сила пребыла со мной, когда я по инерции начала перебирать иссыхающими и окровавленными конечностями в сторону входной двери, чтобы увидеть лицо человека, который был виноват в этой трагедии. Чёрная маска на половину лица. Тонкие губы, сжатые в полоску. Все, что я смогла сделать — из последних сил ударить кулаком по непробиваемому стеклу и почувствовать некоторое облегчение, скорее вызванное множественной болью, нежели чем скромной местью.***
Возможно, я совершил далеко не лучший поступок, когда бросил несчастную лаборантку изолированной вместе со смертельно опасным токсином, но это была здравая необходимость. Я должен в первую очередь защитить Готэм как таковой, а дальше следует здравый инстинкт самосохранения. Девушка, видимо, была в сильной панике, раз прибегла к такому способу самообороны. Она оказалась слишком близко к токсину, и это было слишком опасно. Теперь, когда лаборатория была атакована, охранники спят мёртвым сном, а на цокольном уровне умирает от отравления чрезвычайного редким токсином, возможно, чересчур инициативная лаборантка, историю необходимо замять. Ни в коем случае об этом не должна узнать ни общественность, ни конкуренты из LexCorp, ни кто-либо из костюмированных злодеев. Уверен, один из начальников, который и затеял данный проект, быстро уничтожит все документы, будто лаборатории и проекта даже не существовало. В последнее мгновение я взглянул на агонизирующую девушку и её беспечные попытки пробить непробиваемое стекло своими ручонками. К сожалению, даже если бы я хотел помочь, маловероятно, что у меня бы получилось. Мои бэт-снаряды бесполезны с этим пуленепробиваемым стеклом. В любом случае, мне не стоило здесь слишком надолго задерживаться. Я покинул нижние этажи, чувствуя на себе этот томительный взгляд. На верхних уровнях я быстро поднял дремлющие тела охранников и поволок их на крышу, где им не грозила какая-либо опасность. К счастью, токсин не проник в вентиляционные системы. Рано или поздно кто-нибудь из них очнётся, и для них будет оставлена записка с прямым приказом не проникать в цокольный этаж. Что касается бесславно почившей девушки, это исключительно моя вина.