Больше чем друг

Прошел месяц, но никаких изменений в своем организме Никита не заметил, таблетки не помогали. Он как был, так и оставался фригидной лягушкой, как он сам себя начал частенько величать. И чувствовал себя одновременно виноватым перед Игорем — тот весь извелся, хоть и всячески пытался это скрыть, — и злым на себя, потому что из-за своей глупости не последовал указаниям врачей восемь лет назад, хоть и сам был доктором и должен был понимать, как это важно сделать вовремя. Мучить любимого надоело. Если уже поздно и изменения в организме достигли неисправимых значений, если он навсегда останется таким, то надо было избавить от своего присутствия родного человека. Игорь еще сто раз сможет найти своего омегу и быть с ним счастлив, а ему надо просто уйти. Потому что, как бы ни уверял его альфа в своей любви, физических потребностей еще никто не отменял, а следовательно, через какое-то время начнутся измены, пережить которые Никита не сможет. Упаковав последний чемодан, он присел на край дивана. Все вещи были собраны, и оставалось лишь дождаться такси. Послышался шум открывающейся двери, и в квартиру вошел довольный чем-то Игорь. — Ники, я освободился сегодня пораньше, можем поехать, как давно хотели, в зоопарк, — радостно начал он, но, увидев выставленные в ряд чемоданы, резко замолчал. — Это что такое? — прорычал он зло. — Игорь, я решил вернуться жить к себе, — начал спокойно, стараясь лишить голос всяческих интонаций, Никита. — Почему? Ну что тут скажешь? Правду его альфа слушать бы не стал, начал бы уговаривать, убеждать в своей любви, в которую Никита верил, именно поэтому и стремился сбежать. Не мучить ни его, ни себя. Ничего другого не оставалось, кроме как врать, и желательно убедительно. — Я устал жить с тобой. Мне хочется иметь свое личное пространство. Не зависеть от тебя ни в чем. Я от тебя устал. Прости, но я хочу вернуться к себе. — Никита старался не смотреть в глаза Игорю, чтобы не видеть боль, отразившуюся на его лице. — Я тебе так сильно мешаю? — глухо произнес Свиридов. — Мешаешь. Я не могу чувствовать себя свободно. Потому что это твой дом и твои правила. Я, может, друзей в гости позвать хочу. — Это твой дом, ты можешь звать сюда своих друзей, родителей, кого угодно. Можешь завести собаку. Можешь сделать здесь ремонт, выкинуть всю мебель, снести стены. Можем купить другую квартиру, если тебе не нравится здесь, — в отчаянии проговорил альфа. — И парня своего могу привести? — забил последний гвоздь в гроб их отношений Никита. — Какого парня? — взревел Свиридов. — Моего парня. Я встретил кое-кого. Собственно, поэтому ухожу.  Никиту уже начало трясти от всей этой лжи, от боли, читаемой в глазах любимого, от собственной боли, что сжимала все внутри. Голова закружилась, и стало очень жарко. Улучшению самочувствия не способствовал и Игорь, как-то вдруг разом успокоившийся и подошедший опасно близко. Он поднял лицо Никиты за подбородок, заставив тем самым смотреть прямо себе в глаза. — Скажи, что не любишь меня, и я тебя отпущу, — ровно проговорил Свиридов. — Я… — всхлипнул Никита и понял, что не может, совершенно не может это сказать, глядя в глаза своей второй половинке, — люблю тебя, — прошептал он и погрузился в спасительный, сжигающий все внутренности поцелуй. Тело прошило неизведанным до этого возбуждением. И комнату заполнил запах течного омеги. — Как же я тебя люблю, — шептал Игорь между поцелуями, — как ты потрясающе пахнешь. Мое сокровище, Никита. В голове звенело, тело сводило от желания. Одежда страшно мешала, не давала прикоснуться кожа к коже. Игорь дерганно стянул ее с себя и взялся за разомлевшего дезориентированного Никиту. Кровать мягко приняла в свои объятия. — Какой ты красивый, хрупкий, ласковый, — шептал Игорь, покрывая гибкое тело поцелуями. Никита разомлел от такого потока нежности, он податливо раскинул ноги, пытаясь прижать распаленного альфу еще ближе, почувствовать его в себе. Игорь собрал потекшую смазку, мягко обвел вокруг сжимающейся дырочки и осторожно ввел два пальца внутрь. Физиология омеги позволяла во время течки беспрепятственно принять и больше. — Ну же, Игорь, войди, — взмолился обезумевший от возбуждения Никита. — Не спеши, больно будет, — ласково прошептал сдерживающий себя из последних сил альфа и добавил третий палец. Когда сердце обещало лопнуть от передоза эмоций, Игорь вошел в узкую дырочку одним мягким слитным движением. Никита закричал от вспыхнувшей боли, которая тут же прошла, сменившись жарким удовольствием. Убедившись, что Никита в порядке, Игорь отпустил себя и всю свою накопившуюся страсть, жестко вбивая кайфующего омегу в кровать. Связав их узлом, он выпустил клыки и впился зубами в изгиб шеи, ставя метку. — Ты мой, — прошептал альфа. Никита был в отключке после бурного оргазма, поэтому не слышал того, что было и так очевидно. Давно уже. Течка длилась еще сутки, вытянув все силы из изможденной, уставшей, но до безумия счастливой пары. Никита проснулся от щекочущих кончик носа солнечных лучей и сладко потянулся. На него ласково смотрели любимые глаза. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался Игорь. — Хорошо, — начал подниматься довольный омега с кровати, чтобы дойти до ванной и принять душ. — Ох, — согнулся он резко. — Что случилось? — подскочил с постели испуганный Игорь. — Бесстыдно ты, однако, с братишкой обошелся, — вздрогнув от прошившей спину боли, тем не менее весело усмехнулся Никита. — Ты мне больше чем брат, — ласково заключил его в свои объятия Игорь. — Ты — моя жизнь.