Сдавайся

Кейтлин не почувствовала ничего. Лишь головокружение. Она ответила на поцелуй, сама не зная зачем: сначала ей показалось, что все дело в атмосфере вокруг - нуждающаяся она и сбитый он, - распространенное "дружбы между мужчиной и женщиной не бывает", но она быстро отбросила эта глупость – в конце концов, это походило на поиски оправдания на назревающее глубокое чувство под названием «хорошо». Одну руку она положила на затылок Барри, другой уперлась в его грудь. Подумала над тем, какие у него невероятно мягкие волосы и чувствительные губы, и оторвалась резко. Ей нужна была хотя бы маленькая передышка, иначе бы она упала в обморок. Реальность встретила ее сверкающими темными кристаллами в его глазах. Барри все еще сжимал ее в руках, сидя на корточках, и теперь с трудом владел своим дыханием. Его расфокусированный взгляд терялся где-то на ее лице. Кейтлин закусила губу. Она не ощущала ни нежности, ни страсти, ни даже отчаяния или стыда, что целовала без пяти минут женатого человека. Только думала о годах, что они потеряли по обоюдной вине, и сейчас словно бы наверстали упущенное одним поцелуем. Барри снова приблизился к ней, она онемела. Понимала, что если он сейчас накроет ее губами еще один раз – она пропадет. Безвозвратно. Бессовестно. Навсегда. На веки вечные. Она попробовала отстраниться, но он удержал ее, осторожно соприкасаясь с ее лбом своим. - Нам нужно это, - прошептал он, и она знала – чертовски прав в который раз. Барри прижал ее к себе. Она прикрыла глаза. Позволила ему стать еще ближе, ощущая его горячие ладони на талии – хоровод мурашек, - чертова тонкая материя футболки, не спасающая от неосторожных прикосновений. Кейтлин утопала в его волосах и ладонью чувствовала сумасшедшее сердце, которое с каждым новым мгновением отдавалось внутри таким же ритмичным ударом собственного её. - Я запуталась. - выдохнула она. - Я тоже. - отозвался Барри. Она посмотрела на него. До одурения родной. Предательски чужой. Фрост сегодня вечером озвучила довольно простую истину – у Кейтлин Сноу отвратительный вкус на мужчин. - Кажется, мы с тобою безнадежны. - снова заговорила-зашептала она. - Что поделаешь, – Барри немного виновато улыбнулся. – Видимо, «правильно» для нас под запретом. И эта сквозящая резь в голосе на слове "нас". Кейтлин знала, что теперь она тоже в дикой упряжке. Она хотела сказать, что ни о чем не сожалеет, но это было бы похоже на какую-то мазохистскую шутку: вот она разбитая в его руках, жутко проблемная, временами холодная. Мета. Если бы ей дали шанс вернуться на год назад и не дать Барри изменить их реальность… Впрочем, теперь все это лишь лирика. Она открыла рот, чтобы хоть что-то произнести. Пауза казалась ей хрупко-зыбкой и неправильной. Барри сжал ее в руках, его губы оказались в миллиметрах: - Не уезжай. – просипел он с отчаянием. – Только не беги, Кейтлин. Я сделаю все, что угодно, только не уходи. Она рвано вздохнула. Барри паниковал. И торговался с ней. И был самим собой. Еще раньше она догадалась, что все его слова не пьяный бред, и это полоснуло по живому: слишком много событий в один день. Она поежилась, сделала попытку встать. Барри тоже поднялся, уже не держа ее. - Ты не понимаешь, - она покачала головой. – У меня нет выбора. Люди, которым я должна, не остановятся. Я не могу позволить им навредить тебе. Никому из команды. - Поэтому бежишь? – Барри казался обиженным - его не посвятили в новую темную половину ее жизни. Он быстро моргал, словно узнавал ее напротив себя и не узнавал одновременно. – Кейтлин, которую я знал, никогда бы так не поступила. – уверенно проговорил он. – Она решила бы все проблемы бок о бок со своей семьей. Кейтлин задумалась всего на секунду. У нее не было семьи. Полгода назад осталась лишь она, Фрост, и глупая надежда на возвращение Барри из Спидфорса, которая таяла с каждым днем, как мороженое на летнем солнце. Она опустошена. - Кейтлин бы доверилась мне целиком и полностью. Она позволила бы помочь себе, потому что именно так поступают… - Барри замолчал. Он растерянно посмотрел на нее, на ее припухшие губы, на которых еще остался вкус поцелуя. Он хотел сказать «друзья», но друзья не целуются по ночам, и между друзьями нет адового напряжения, давящего на голову. - Кейтлин бы поняла сейчас, как она мне необходима. Он осторожно коснулся ее щеки и провел от скулы до подбородка с невероятной мягкостью и нежностью, от которой у Кейтлин задрожали колени. - Разве ты не видишь, что делаешь со мной? – Барри, совершенно обескураженный, теперь хрипел. Кейтлин представила их со стороны: полноправные пассажиры корабля дураков, не имеющие никакого шанса сойти на берег. Он – помолвленный на девушке своей мечты, парень с синдромом вечного героя, один из самых невероятных и вместе с тем незадачливых людей, что она знала. Она – доктор медицинских наук, работающая барменшей во второсортном клубе с довольно нестабильным альтер-эго. Идеальная пара, жмущаяся друг к другу в темноте, словно два побитых щенка. - Что ты хочешь? – спросила она, вскинув на него решительный взгляд. Они вдвоем столько всего потеряли – хуже уже некуда. - Свою Кейтлин обратно. – тихо ответил Барри. Он откинул назад ее каштановые волосы, высвобождая тонкую белую шею. Даже холод Фрост ничто по сравнению с тем, который прокатывался по телу от каждого его прикосновения. Кейтлин сдавалась без боя. Барри всегда имел на нее особую парализующую власть, а сейчас… слишком трудно, чтобы думать о самоконтроле. Она потянула его на себя за лацканы рубашки и снова ни одной эмоции: толи от действия таблеток, толи от одиночества, в котором они оба погрязли. Движения пальцев были сухими, механическими, совершенно безвкусными. Кейтлин дотронулась до его щеки. Барри поднял руку и сжал ее ладонь. Это была самая настоящая слабость, сродни падению. Но это падение их насыщало. Она быстро и несколько неуклюже коснулась его губ. Где-то на задворках сознания проскользнула мысль, точно выстрел, что все это жесты отчаяния, что с ее стороны, что со стороны Барри. Они напоминали рыб, бьющихся об лед: совершенно не понимающих, что теперь творится с жизнью. Кейтлин знала, что после произошедшего ничего не будет прежним. Но, ведомая невероятной силой, заставила себя остановиться и прошептать: - Отведи меня домой.