Сдавайся

Барри стоял под ледяной водой, закрыв глаза. На душе было паршиво. Он чувствовал себя ни больше ни меньше морально изнасилованным этими днями с Кейтлин. Этой неопределенностью, которая с каждым новым рассветом приобретала какие-то совсем невероятные масштабы. Почему, черт подери, они – двое взрослых людей, - никак не могут разобраться со своими жизнями? Разве сложно в их возрасте определиться с чувствами? Барри поднял голову, подставляя лицо нещадным холодным каплям. Глубоко внутри он знал, что дело тут не в чувствах, которые всегда лежали на поверхности, под носом, а в последствиях этих самых чувств. Что, будучи теми, кем они были, они не могут просто взять и разрушить все, что есть в своей прежней размеренной жизни. Это несерьезно. Сама мысль об этом вызывала какую-то глупую нервозность. Но был ли иной выход? Барри выключил воду. Кейтлин свой уже нашла. Ее руки дрожали. В какой-то момент Барри, стоя одетый по пояс, хотел подойти ближе, взять ее ладони в свои и согреть их, удержать мелко подрагивающие пальцы, улыбнуться, мягко произнести, что все хорошо, но он знал, что не имеет на это никакого права. Знал, что после случившегося Кейтлин не бросится ему на шею. Знал, что после всего произошедшего Кейтлин в лучшем случае сделает вид, что ничего не было, а в худшем будет относиться к Барри как к врагу номер один. Это же по его инициативе они испортили свою дружбу. Сейчас перед ним стояла, тщетно пытавшаяся справиться с пуговицами на своей рубашке, Кейтлин из второго варианта. Барри уговаривает себя, что он сильный. Что он сможет жить, когда она будет смирять его этим нечитаемым беспощадно-колючим взглядом. Что игра стоила свеч, пусть даже она, опомнившись и будто придя в себя после долгой спячки, так не считает. Время все ведь расставляет по своим местам, верно? Кейт разберется с самой собой… Барри шумно втянул носом воздух и неловко переступил с ноги на ногу. Что они получили, переспав? Ничего? А потеряли? Барри склонил голову на бок, рассматривая Кейтлин в пол оборота в расстегнутой рубашке и одном белье. Такую живую, настоящую и красивую настолько, что дух захватывало. - Я ни о чем не желаю, - глухо сказал он непонятно кому больше: звенящей пустоте или ей. Кейтлин оставила рубашку в покое и подхватила с пола брюки. Она прекрасна. Просто невероятно прекрасна в каждой своей детали, в каждом движении рук, в каждом покачивании растрепавшихся волос. Барри наблюдает за ней, ощущая, как с каждой прожитой секундой «после» пропадает все больше и больше. - Я не знаю, что тебе сказать, - наконец выдохнула она. Голоса совсем нет. Это заслуга того, что в последнее время достигло совершенства, кульминации - умение причинять друг другу боль. - Порой слова не нужны, - Барри покачал головой и протянул ей руки. – Просто сделай шаг ко мне, Кейт. Но она отшатнулась. Как будто он обещал не тепло в груди, а лишь морозную стужу. Барри едва успел подавить усталый вздох разочарования. Разочарование. С недавних пор оно стало неотъемлимой часть...всего и вся. - Ты с ума сошел, - прошептала Кейтлин Сноу одними губами, и Барри вдруг напрягся всем телом, бросая на нее темный бешеный взгляд. - Сошел, - яростно кивнул он. – Сошел в ночь своего мальчишника, и никак не могу прийти в себя. Между прочим, по твоей вине. Как я могу бороться с собой, если с того дня ты... и навсегда... - Перестань! - Кейтлин, казалось бы, не слышала его почти признания. Взгляд у нее был заторможенный и стеклянный. Она быстро облизнула пересохшие губы и выдала слова, которые показались Барри крайне опасными: бесполезно подавать на аппеляцию и надеяться на пересмотр приговора. – Не вижу смысла усугублять ситуацию. Это все бред. И мы на самом дне, обманывая друг друга и себя, главное, так жестоко и цинично. Давай, - она сверлила глазами стену, - сделаем вид, что ничего не произошло? Разовая акция? Каждый из нас, в конце концов, получил то, что хотел. Она всегда была такой. Крайне рациональной. Но что есть «усугублять», когда последняя стена пала? Вот ее руины, пыль, все это не собрать обратно воедино. Не получится сделать защитный барьер из говна и палок. - Что же мы получили? – тихо осведомился Барри, еле сдерживая себя, чтобы не завыть от распирающей грудь тесноты странного генеза. Разовая акция. Бред. Бред. Даже не ошибка! Да такой боли ему с лихвой хватит еще на несколько жизней! - То, чего оба добивались, - Кейтлин тщательно избегала встречаться с ним глазами. – Конец истории, которая началась здесь пару дней назад, как раз на твой мальчишник. Мы оба были напряжены и получили разрядку. Целью было заняться сексом - для галочки, - а теперь пора двигаться дальше. - Конец? Галочка? - не своим голосом повторил Барри. Ну уж нет. – Мне казалось, что это лишь начало пути. - признался он. Сердце застучало в незнакомом ритме. - Не порти все, подаваясь быстрому страху, Кейтлин. Я прошу тебя. Иди ко мне, - он опять раскрыл объятия, но Кейтлин отступила еще на шаг назад. - Это ты все испортил, - медленно процедила она. Ее лицо исказилось от минутного гнева и отчаяния. – Я просила тебя уйти. Я умоляла тебя оставить меня в покое, потому что едва держалась. Но что сделал ты? - она впервые посмотрела на Барри, и его прошиб холодный озноб от палитры красок ее эмоций. - Выпотрошил все эту гнилую неправильную подноготную между нами. А теперь говоришь мне «не порти все»? Я пытаюсь тщетно взять ситуацию под контроль, а ты опять стараешься поступить опрометчиво! Так нельзя. – Кейтлин отчаянно замотала головой. – Тебе лучше уйти. - она посмотрела на него, готового метнуться к ней, и жестко разрезала ладонью воздух. - И не надо повторять ту глупость, что ты сделал пару часов назад! Я больше не собираюсь быть слабой, довольно. Барри почувствовал, как силы покидают его. Спорить сейчас с Кейтлин нет никакого смысла - они наговорят друг другу глупостей, не разобравшись. Пусть она соберется и пойдет домой. Переспит с произошедшем. И они обсудят все нормально. Как адекватные люди. Человек разумный. Так будет лучше для всех. Иначе оба взорвутся и скажут такое, о чем стоило бы промолчать. Он все еще сдерживался, чтобы не подойти и не нарушить границы, как поступал последние дни. Не в его правилах вторгаться в личное пространство, но сердце порой говорит гораздо громче разума, толкая на взбалмошные поступки. - Я могу остаться с тобой, только скажи, - напомнил он, подбирая свою алую куртку, покоившуюся у ног. Но Кейтлин молча указала ему на дверь. Должно быть, сейчас она тоже принимает душ перед сном. Барри подумал, о том, как тщательно она намыливает мочалку, будто хочет смыть с себя всю грязь, которую видно только ей. Барри больше не друг. Это было сказано между строк. Она винит его. Он все испортил. Можно перечислить все причины. Привести множество разумных доводов, почему произошло то, что произошло. Виноват будет в любом случае только Флэш. Грудь Барри сдавило так, что даже дышать в какой-то момент стало почти что физически больно. Кейтлин вырвала и растоптала все чувства, кроме боли. Стоило ли одно событие нескольким годам совместной успешной работы и крепкой дружбы? Кейтлин считает, что нет. Барри считает, что их отношения сегодня претерпели окончательную трансформацию, но его за это избили словесно, как глупого щенка газеткой. Барри оставил полотенце висеть на бедрах, стер тыльной стороной ладони пар с запотевшего зеркала, и посмотрел на себя: разбитого, чужого, злого. Не ее. И так и не понял, даже спустя часы, где оступился, держа свою судьбу за хвост.