Сдавайся

Кейтлин кое-как поднялась с коврика в уборной и на дрожащих ногах со скоростью полшага в минуту добралась до раковины, включив воду и ополоснув лицо. Чертов ток… В гостиной что-то грохнуло. Кейтлин показалось, что она разучилась удивляться. Совершенно спокойно, сделав глубокий вдох, она, держась за стенку, вышла в коридор и обомлела. Посреди квартиры стоял растрепанный Барри, а ветер, поднявшийся из-за его скорости, разметал гостиную, как прошедший ураган – бумаги с журнального столика медленно оседали на пол, кружась в воздухе, а половина вещей была благополучно разбросана по разным углам. Супер. Только уборки Кейтлин не хватало для полного счастья. - Не хочу сейчас ничего слышать, - она выставила руки вперед, будто защищаясь, стоило Барри открыть рот. Он мог прикончить ее словами прямо сейчас. Кейтлин плохо. Сил нет – доктор Кейтлин Сноу буквально выжатый лимон. И обсуждать по пятому кругу то, с чем Барри методично не хотел смиряться, было выше всяких ее возможностей. Даже ругать его за то, что он ворвался к ней без приглашения на ночь глядя не получилось бы - настолько все ужасно. - У меня дежавю, Кейтлин. – будто бы не слышал ее Барри. – Как ни приду – а ты на чемоданах. Он кивнул в сторону прихожей, но Кейтлин в этот раз не собиралась оправдываться. В тот раз попробовала, и все закончилось как? Правильно. Плачевно. Еще больше она просто не выдержит. - Я собиралась сказать. – нехотя произнесла она. – Но даже лучше, что ты узнал об этом сам. Я уезжаю. Хотя бы это ты, кажется, правильно понял. Барри ничего не ответил на колкость. Он лишь внимательно следил за тем, как она, бледная и изможденная, наклонилась, чтобы поднять билет на самолет и то, что он не должен был видеть никогда. - Нашла место, куда бежать? Кейтлин вздрогнула и подняла глаза. Он стоял над ней в тусклом желтом свете одинокой лампочки в люстре. В дымно-зеленых радужках она увидела отражение собственной глупой обманутой доверчивости. Они доверились друг другу. И теперь заметали следы своих оплошностей и моральных преступлений перед близкими. - Мой отец оставил мне трастовый фонд. Там не миллиарды, но на сытую безбедную жизнь вполне себе хватит. Спасибо за заботу, - она изобразила подобие быстрой учтивой улыбки. - Что с тобой происходит? – Барри сдался за кратчайший срок. - Ты играешь со мной? После всего? Осторожно, словно бы боясь сам себя, он сделал к ней шаг, и неловкий еще один. Взял под локоть, поднял и мягко развернул к себе, вырывая из ее рук все ненужное и швыряя это на диван. К счастью Кейтлин, все его внимание было приковано к ней, а не к документам, что она бережно прижимала к себе. Барри медленно провел пальцами по ее скуле. Кейтлин не сдержалась и прикрыла глаза. Даже если внутри она готова была бороться и давать ему отпор каждый день, что они проводили вместе, тело упрямо сдавало позиции. Впрочем, в слабости нет виновных. - Я не отпускаю тебя. - коснулся ее носа своим. - И я все решил. Если мне понадобится кучу времени, чтобы доказывать тебе свою правоту, я потрачу все его без сожаления, Кейтлин. Если бы ты не чувствовала то же, что и я… Кейтлин попробовала отстраниться, но Барри легко удержал ее на месте. Свободная рука легла на талию. Кейтлин поймала себя на мысли, что у этой встречи есть два исхода: либо все закончиться навсегда, либо не закончится никогда. Барри был настроен решительно. - Помнишь вечер, когда мы пели? Летняя любовь и все такое… - он уткнулся в ее волосы носом, и Кейтлин точно знала по его тону, что он улыбается. – Я привел тебя домой и остался, пока ты не уснула. Наверное, все сложилось бы иначе, если бы я решился поцеловать тебя в тот вечер. Ну вот. Подоспела тяжелая артиллерия. Кейтлин вцепилась в его куртку, лицом зарылась в воротник. К чему он говорит сейчас все это? Разве не видит, что ей и так тяжело? Барри никогда не был жестоким, но эти слова… Эти слова отдавались внутри чем-то болезненным и острым. Заставляли пожалеть об упущенных возможностях, а Кейтлин ненавидела это делать. - Ко мне подсела Линда, и ты потом все вспоминала мне, что рядом с ней я был застенчивым и нерешительным. Только вся суть была в том, что таким я был не с ней, а с тобой. Что не видел тогда никого, кроме тебя. Мне не хватило мужества признаться, что в тот вечер многое изменилось, и ты стала кем-то большим… Я знал, что Ронни еще не забыт… Я струсил. – наконец выдавил Барри. Кейтлин почувствовала, как он задрожал под одеждой. Она и сама уже тряслась, чего уж. От слабости или эмоций (а, может, и от всего вместе), непонятно. - Возвращаясь в ту ночь сейчас, я только и думаю о том, что все могло сложиться иначе. Жизнь была бы совершенно другой. Огромное количество боли можно было бы избежать, если бы я признался тебе в том, что почувствовал в то время, когда мы пели. – Барри коснулся ее уха. – Если бы я решился и поцеловал тебя пару лет назад, ты бы ответила? Только честно. Кейтлин передернула плечами. Как будто она могла не ответить. Прекраснее лжи и не найти. - Да. Да. Думаю, да. – прошептала она. Барри крепче прижал ее к себе, и они медленно покачнулись из стороны в сторону в полнейшей тишине. Усталые. Разбитые. По-своему одинокие. Совершенно ненормальные. - Я не умею танцевать, - грустно пробормотал Барри. - Я знаю, - кивнула Кейтлин. Из них обоих сейчас танцоры, как из курицы летчик. Кейтлин этого не сказала. Она насыщалась мгновениями, которые в любой момент могли стать последними. - Я не приду на твою свадьбу, - зачем-то сказала она, на что Барри сильно вздрогнул. - Я и сам на нее не приду. – медленно ответил он. – И не пытайся сейчас отговаривать меня. – устало попросил Барри. – Я не могу сделать Айрис счастливой. Нечестно жениться на ней и потом жалеть об этом всю жизнь. Ей нужен человек, который будет благодарен за каждый проведенный день вместе. Я же перестал быть таким человеком. Кейтлин знала, что так нельзя. Это неправильно. Но что она могла возразить? Сейчас она видела Барри таким раздавленным, что ей становилось тошно. В таком состоянии надо быть абсолютно бездушной, чтобы вышвырнуть его (или попытаться вышвырнуть) в который раз. Она была уверена, что рано или поздно у него встанут мозги на место. - И что дальше? – тихо поинтересовалась она. Барри отстранился. Кейтлин нехотя разлепила глаза. - Я хотел спросить это у тебя. Но эти чемоданы у входной двери… Ты приняла решение, не так ли? – в голосе Барри была печаль. - Так будет лучше. – заученной фразой выдавила Кейтлин. - Ты твердишь это последний месяц. Лучше не становится. – Барри покачал головой. Его бы энергию оспаривать каждое ее решение да в шахты вместо бура… - Барри, я… - Я люблю тебя. – опрометчиво выпалил он ей в лицо. – Если ты любишь меня, не бросай. Не уезжай. Останься, и мы все решим. Мы что-нибудь придумаем… Когда ты там улетаешь? Он нагнулся и наобум схватил с дивана копну бумаг в поисках билета на самолет. Сердце Кейтлин остановилось. Но Барри пропустил мимо глаз ее выписки из клиники. - Я буду ждать тебя. Днем и ночью. Но если ты решишь улететь в пятницу, я не буду препятствовать и оставлю тебя в покое. Барри посмотрел на нее долгим пронизываюшим до костей умоляющим взглядом. Потом шагнул назад и исчез. Кейтлин обхватила себя руками за плечи и посмотрела на календарь. У нее есть три дня. Три дня. Каких-то семьдесят два часа, чтобы изменить свою жизнь.