по ту сторону телефонной трубки

      Дэхви понадобилось совсем мало времени, чтобы понять, что младшему не хочется общаться с ним, как раньше, и слишком много времени для того, чтобы понять что без общения или простого присутствия Гуаньлиня в его жизни он уже не может. То, что они не будут общаться как раньше, парень понял ещё тогда, когда они возвращались из травмпункта, а окончательно убедился в этом он, когда младший в первый же день после того происшествия с дверью отказался идти с ним домой. Не то, чтобы отказался грубо, чтобы задеть чувства Дэхви, но тогда Ли не смог найти нормального объяснения поведению Гуаньлиня, как не пытался.       После того случая, по мнению Дэхви, всё и началось: если Дэхви задерживался из-за поручений учителя, то Линь не ждал его,как было раньше, а когда они шли домой, то почти не разговаривали. Лишь иногда Гуаньлинь говорил о фильмах, которые он недавно смотрел, или о учебе, в такие моменты Дэхви был счастлив и чувствовал, что ещё не всё потеряно, но потом его снова настигала тоска, потому что он привык, что перед сном ему звонит Гуаньлинь, спрашивает какую-то ерунду, смешит и сбрасывает. Ли никогда не воспринимал Линя, как его персонального шута, но не мог отрицать, что без его тупых шуток про насекомых и редких каламбуров не в тему ему грустно жить.       Тоска окончательно съела его через полторы недели такого общения, а точнее отсутствия этого общения, Ли начал просыпаться с трудом, у него совсем пропал аппетит, из-за чего он перестал ходить в школьный кафетерий, потому что еда там с переменным успехом пробуждает аппетит у голодного человека, а Дэхви вообще бесполезно туда ходить. Он мало что понимал о своем состоянии, что с ним творилось и как он до такого дошел он не знал, но точно был уверен, что это не из-за приближающегося проекта по истории.       Четвертая и последняя встреча их группы для проекта по истории прошла в кофейне, потому что у Уджина родители были дома, как и у остальных, а компания у них собралась довольно шумная, чего стоит одна парочка Паков, которые, припоминая гуаньлиневские шутки, называют друг друга "комариком" и "воробьем", кричат и вообще ведут себя, как неандертальцы, но в целом они классные парни. В кофейне они, конечно, не кричали "ыыыыы" и не игрались с соломинками, они пусть и веселые ребята, но мозг у них ещё не отсох.       Даже Хви и Линь охотно бы поддержали Паков в их игре "кто назовет больше неожиданных сочетаний вроде "чипсы с крыжовником" и "вампирская анемия"", но они явно не в том настроении. Дэхви, да и любой другой человек за их столом, знает, они оба пытаются быть дружелюбными с Джихуном и Уджином, но друг с другом разговаривают осторожно. Гуаньлинь не шутил о новом чехле на телефоне Дэхви, хотя он был довольно смешной из-за лица актера на нём, а Дэхви не смеялся, потому что смеяться не над чем. Они оба были слишком зациклены, чтобы обратить внимание на то, что каждый из них украдкой смотрит на другого. Это замечали только Уджин и Джихун, но безмолвно решили между собой в дело не вмешиваться, хотя бы напрямую.       На некоторое время Джихун с Уджином уходили к кассе, взять себе ещё напитков, будто бы специально подставляя младших. У них произошел жутко неловкий разговор в духе "как дела, хорошо, а у тебя, ясно", потом вернулись Хун и Уджин, после чего Лай говорил только о своей задаче для этого проекта. Гуаньлинь не говорил о том, что не желает продолжать общение, но Дэхви всё было и так понятно. Тот даже не хотел принимать его помощь, ведь когда Дэхви предложил взять хотя бы малую часть работы на себя, потому что со сломанной рукой не очень удобно готовиться, Линь отказался.       Эта встреча стала ножом в сердце и клином в разуме Дэхви. Он не мог не думать о том, что его кинули, больше получаса, ни одну из всех ссор за свою жизнь он не переживал так болезненно. Он всё ещё надеялся, что это всего лишь ссора, что это временно и когда-нибудь он снова сможет слушать глупые шутки младшего и ждать его вечерних неловких звонков. ×××       Осознание того, что Гуаньлинь для него вовсе не друг, а мучается он не из-за дружеской привязанности, приходит к нему неожиданно, но стоит сказать, что шло оно очень долго. Патронус Дэхви наверняка черепаха, потому что большинство вещей он делает очень долго и доходит до него иногда очень долго. Это не приуменьшало его ума, всё таки в таких поверхностных вещах он мыслил весьма быстро, но такая тормознутость в личных делах мешала отношениям с людьми.       Несмотря на такую особенность его разума, до Дэхви всё же дошло, а именно это произошло после небольшой размолвки с Джихуном. Уже в воскресенье, на следующий день после прошлой их встречи в кофейне, Пак Джихун заявился в дом Дэхви, так, будто он его близкий родственник, без предупреждения и с печеньем. Печенье подкупило маму Ли: та, будучи на заслуженном отдыхе, побежала на кухню, чтобы поставить чайник и найти что-нибудь, чем можно накормить Хуна. Дэхви, при всем любви и уважении к печенью (а Пак купил одно из его любимых, наверно спросил у Гуаньлиня), не купился, но пустил Джихуна сначала в свою кухню, а позже, когда Пак выпил чай, и в комнату, которая вообще считалась святыней. — Ты же не печенье принести пришёл, я знаю, вы с Уджином о чем-то вчера шептались на кассе. — начинает Дэхви, отдает старшему тарелку с печеньем и джемом, закрывает за собой дверь. — Вот видишь, как ты много знаешь, а постоянно говоришь, что ничего не знаешь и не понимаешь. — говорит Джи, обмакивая печенье в джем, садится на коврик, опираясь спиной о кровать. — Но печенье вкусное, согласись. — Не трудно догадаться, что ты пришел не чаек попить, ведь мы не так тесно общаемся, чтобы без предупреждения ходить в гости. — Хви садится на тот же ковёр, но уже рядом с тумбочкой, напротив Пака. — Ну, я думал, что ты не пустишь меня, если я попрошусь, поэтому пришел сам, но, посмотри, я принес печенье. Даже спросил, какое тебе нравится у Уджина. — А он откуда знает? — Спросил у Гуаньлиня. — смеется Джихун, но Дэ не смеется в ответ, лишь обводит свою комнату взглядом. От взгляда Пака это не ушло, тот встал с пола, положил печенье на стол и повернулся к Ли. — Мы с Уджином тогда не о заказе разговаривали, а о атмосфере в нашей команде. Она в последнее время натянутая, даже если вы пытаетесь не выносить вашу обиду в наши разговоры, то у вас плохо получается. — Я пытаюсь, ничего не могу сделать, думаю, тебе лучше поговорить с Линем. — говорит парень, прижимая бёдра к животу, обнимает колени. — Давай я сам решу, с кем разговаривать по этому поводу. Всё таки, если я буду разговаривать только с ним, то из этого ничего не выйдет. — Из этого в любом случае ничего не выйдет, я отказался с ним разговаривать и сломал ему пальцы, он меня ненавидит. — восклицает Ли, глядя на Джихуна, который с видом настоящего психолога и тарелочкой печенья в руках расхаживает от кровати до окна. — Ты уверен, что он тебя ненавидит? Мне кажется, что это нисколько не так. Я могу сейчас позвонить ему и сказать, что ты заболел или упал с лестницы и сломал ногу, а он прибежит сюда за считанные минуты, даже что-нибудь забудет. Ты недооцениваешь свою важность в его жизни. Подумай хорошенько, хочешь ли ты с ним дружить.       С ума сойти. Дэхви дают лекцию на тему дружбы. Обычно этим занимался именно он: если кто-то с кем-то ссорился, он говорил что-то в этом духе, как ему сейчас сказал Хун, давал какой-нибудь хороший совет. Сейчас же, он забыл всё те вещи, которые сам говорил, именно тогда, когда ему самому они понадобились. Пак открыл ему глаза, надо обязательно сказать ему спасибо за это, хотя, кажется, ему и так хорошо, сидит в его компьютерном кресле, жуёт печенье и рассматривает безделушки со стола. — Джихунни-хён, что мне делать? Он же, наверно, сейчас думает, что это я не хочу с ним общаться. — спрашивает Хви, поднимается с пола и отпинывает ногой диванную подушку, которую уже давным давно пора бы отнести в гостиную. — Позвонить и поговорить. — кратко изъясняется Джихун и продолжает рассматривать снежный шар с каким-то красивым домиком и маяком. — Не нужно надумывать ничего сверхъестественного, достаточно просто извиниться и поговорить по душам, если ты конечно не совершил чего-то слишком плохого. — объясняет Пак, ставит шар на стол и смотрит на Дэхви. Ли сначала ничего не понимает, а потом смотрит на Пака взглядом, полным ненависти, подбирает подушку и кидает её в Джихуна. Тот визжит, подскакивает и бежит к двери, чтобы, если начнется драка, быстро смыться, называет Дэхви "дебилом" и говорит, что это всё из-за недостатка общения. — Это не помогает. Если бы всё было так просто, я бы давно был самым успешным в отношениях парнем в школе. — Ну, это спорное достижение, я бы не стал на твоём месте таким хвастаться. — отмечает Джи, хотя, кажется, Дэхви не до шуток. Так и есть, ему не до шуток, поэтому он поднимает эту диванную подушку и снова кидает в Джихуна, который поспешно выходит за дверь.       Ли выходит за ним и видит, как его мама расспрашивает Пака о том, как скоро он "снова придёт к Дэхви в гости", немного смеется и выносит тарелку с печеньем на кухню. Джихун выпивает ещё одну чашку чая, напоминает Дэхви о том, что обязательно нужно сделать и уходит, а Дэ даже напоминать не нужно, оставшись наедине в своей комнате он начинает собираться. ×××       Так как Джихун посчитал лучшим способом влезть в чужую жизнь несогласованный приход в гости, Дэхви решил сделать так же. Всё таки, чем он хуже, почему он не может также заявиться в дом к Линю с его любимыми вкусняшками и не попытаться поговорить. Это намного лучше, чем ждать от судьбы удачного момента для разговора.       Когда Гуаньлинь ему открывает, младший выглядит немного удивлённым, видимо Дэхви он меньше всего ожидал здесь увидеть. Собственно, Хви и не обижался, он же специально пришёл без предупреждения, ему нельзя обижаться на Лая за это, иначе это теряет всякий смысл. — Привет. Как твоя рука? — задаёт вопрос юноша, вытаскивая руки из карманов, чтобы не показаться неуверенным или закрытым. На самом деле, такую стрёмную фразу ещё поискать надо, но он надеется, что Линь не будет на ней зацикливаться. — Вполне нормально, ты за этим пришёл? — спрашивает в ответ Гуаньлинь, поглаживая свой гипс. Наверно, кожа под ним часто чешется, Дэхви ещё больше жаль, что он тогда не послушал Линя. — Я пью лекарства, поэтому мне уже лучше, скоро я поеду в больницу, мне, возможно, снимут гипс.       Дэ вполне успокаивает такой ответ, всё таки, он понимает, как Гуаньлиню тяжело ходить с загипсованной рукой, какие-то несчастные три пальца лишили его возможности писать, есть и вообще заниматься любыми занятиями самостоятельно. Парень знает, что младший перешёл на вилку и ложку, потому что левой рукой неудобно есть палочками, знает, что тот каждый день брал у учителей конспекты, которые он, наверно, даже не открывал, но ему всё ещё было стыдно и он не знал, что с этим сделать, пока ему в голову не стукнула одна странная и очень глупая мысль. — Линь, я знаю, что тебе было очень больно, когда я заехал дверью по твоим пальцам и мне очень жаль, что я это сделал. Ты можешь думать о том, что я сейчас скажу, всё что хочешь, а можешь просто сделать со мной то же самое, я... — Дэхви кладет свою ладонь на дверной косяк и не успевает договорить, как её тут же убирают. Линь ловит её своей здоровой рукой и за неё же притаскивает Хви в квартиру, подальше от всяких небезопасных дверных проемов.       Та дверь ни за что бы не закрылась, если бы Гуаньлинь не потянул за ручку, но, видимо, у Лая уже развилась параноидальная боязнь дверей, раз он так резко среагировал. Он потом ещё и накричал на Дэхви из-за этого. Это был наверно первый случай, когда Гуаньлинь так кричит на Дэхви, раньше он не так сильно повышал на него голос, если они ссорились. Дэ сразу же испугался, но в конце, когда Линь извинился, осталась только неловкость.       Даже после этого Ли не собирался уходить с пустыми руками, а точнее с тем, с чем пришёл, он отдал Гуаньлиню пакет с его любимым мармеладом в форме лягушек, тот налил ему чай, хотя Дэхви вроде как не хотел, уже напился им с Джихуном, и даже не просил. Но всё равно выпил, ради приличия.       У Гуаньлиня дома не было мамы, которая бы начала спрашивать у него за жизнь и не дала Линю его выгнать, поэтому ему приходилось действовать самому. Он, не без смущения, которое он тщательно прятал, попросил у Лая поговорить, завел разговор о их дружбе. Очень много слов было им сказано о том, что он очень жалеет, что хотел бы начать общаться заново, что понимает, что это всё было из-за руки, но хочет всё исправить. Несмотря на излишнюю прямоту, Гуаньлинь с ним полностью согласился, хотя некоторое время молчал, может обдумывал слова.       Сначала они общались довольно неловко, но ближе к концу их посиделок, когда домой пришла мама Линя, они разговорились, Лай в красках рассказывал о том, какого это носить гипс, потому что Дэхви даже эластичных бинтов никогда не накладывали. Слова о том, что иногда она чешется так, будто под гипсом бегает куча муравьев, но приходится терпеть, заставляют Дэхви покрыться мурашками. Они договорились погулять после того, как закончат проект по истории.       Когда пришла мама Гуаньлиня, Дэхви допил свой сок, который ему налил Лай (стоит сказать, что он буквально отвоевал эту возможность, потому что Ли будто забыл, что у младшего пальцы сломаны только на одной руке, поэтому порывался всё делать сам), пошел собираться, но Гуаньлинь не отпустил его просто так. Он навязался проводить его хотя бы до той развилки, где они постоянно расстаются. Всё время до того места они разговаривали, Дэ даже успел услышать шутку про насекомых и подумать, как же он соскучился по этим скучным и глупым шуткам.       Когда Дэхви уже прощался с Гуаньлинем, тот, несмотря на некоторое неудобство, крепко обнял Хви. Ли не один скучал по чему-то, связанному с другом, старший этого не понимал, пока был занят тем, чтобы обвинять себя в том, что он разрушил их дружбу. Он ещё крепче обнимает Линя, утыкается лицом в чужое плечо. До этого они не так часто обнимались, разве что когда его очень сильно тянуло обниматься (он называл это рецидивом тактильной болезни), но так хорошо ему от объятий ещё никогда не было. Он бы описал это как очень мягкие и теплые объятия, которых сильно ожидаешь, когда куда-то возвращаешься. — Ну, Дэхви, мне пора, ты обнимаешь меня так долго, прохожие могут подумать, что мы парочка, которая прощается надолго. — смеется Гуаньлинь. Дэхви цепляется за слово "парочка" против своей воли и не может выкинуть из головы ни после того, как Гуаньлинь уходит, ни после того, как он приходит домой.       Уроки помогли ему немного отвлечься он назойливой мысли, но, опять же, ненадолго. Почти весь вечер Дэхви прошел в духе экстремально быстрого осмысления. Пять раз он проклял Джихуна, три раза задал себе вопрос, вроде "да что это со мной такое", и два раза подумал о том, что, наверно, если бы они с Гуаньлинем были парочкой, он бы получал подобные объятия довольно часто. Это настораживало. Он замечал за собой такие моменты, на которые посмотришь и подумаешь, что он возможно не по девочкам, подмечал, что иногда, когда он находится с Линем, он чувствует себя намного окрыленнее, чем обычно, но он не воспринимал это всерьез. Сейчас пришло время задуматься.       Вечером Гуаньлинь не позвонил ему, а только прислал голосовое сообщение, видимо он тоже взволнован их перемирием, но Дэхви и без этого было над чем подумать. Он, конечно отвечал на сообщения, но в замедленном темпе. Вечером он думал о том, что всё это ерунда, и о том, что он просто не мог всё это время быть влюбленным в Гуаньлиня даже на четверть своего роста. Утром пришло осознание, что ерунда - это всё то, что он пытался себе внушить.       Когда он пришел в школу, а пришёл он с Гуаньлинем, ему потребовался совет от друга. Единственным другом, который ничего не знал и не был замечен в этих ссорах с Лаем, оставался Джинён из параллельного класса. Дэ придерживался мнения, что он должен сделать всё идеально: и получить совет, и не набросить на себя сомнений больше, чем это можно сделать.       Именно поэтому он специально дождался обеда, чтобы сесть не со своей обычной компанией, а с Бэ Джинёном. Начало их диалога было феерическим и прямолинейным одновременно. "Как думаешь, я влюблён?" Сначала Джинён не так охотно шёл на контакт, потому что Хви не сильно разорялся на подробности, а в итоге их разговор привёл к расплывчатому выводу вроде "ты, похоже, влюблён, но чёрт его знает, может это просто симпатия". Дэ чувствовал себя немного опустошенно.       Они сдали свой проект по истории со спокойной душой, получили прекрасные отметки, но Дэхви всё равно волновался, будто Гуаньлинь умеет читать мысли и прямо сейчас знает, что он думает о том, что тот ему возможно нравится. День прошёл за разглядыванием Гуаньлиня, иногда не самым скрытным, чтобы понять, что же может привлекать в младшем. Для себя он нашел много нового, что он замечал и раньше, но не акцентировал на этом внимание.       В честь успешной сдачи проекта, они всей группой договорились встретиться, завтра, во вторник, после школы и погулять, всё согласились. Сегодня учитель Ко не задерживала его после уроков, поэтому он мог пойти домой тоже с Линем, а, придя домой, его посетило стойкое чувство, что это никакая не симпатия. Если бы это была просто симпатия, он бы не хотел обниматься, как вчера днём, каждый день, он бы не хотел получать от Линя двойную порцию внимания, всё не может объясняться только словом "симпатия", он крупно попал.       Сейчас ему наверно снова был нужен дружеский совет, но получить его было не откуда, да и он бы постыдился лишний раз спрашивать его друзей об этом. Ещё одна причина — говорить о таком, пока его мама в отпуске и постоянно ходит по дому, очень опасно, она может все услышать. Не то, чтобы он всё постоянно скрывает от матери, но такое ей вряд ли понравится. Поэтому парень забил на все советы, которые он бы мог получить, и попытался понять, что ему сделать в одиночку. Не нужно созывать какую-нибудь конференцию из лишних ушей для того, чтобы разобраться в своих тараканах, в этом парень убедился позже.