Иной: проявить себя

Дым. Я стоял в тамбуре между центральными вагонами поезда с маршрутом „Екатеринбург-Москва” и курил. Думаю мне стоит представиться. Меня зовут Алексей Ворон, мне двадцать три. Я являюсь студентом ВУЗа, где получаю второе высшее образование. Если конкретно — учусь на архитектора. Для многих моих сокурсников осталось загадкой, как я умудрился совмещать обучение ремеслу инженера, при этом начав учебу в архитектурном, но это другая история. Приближался конец каникул и я ехал от родственников из Екатеринбурга обратно в столицу. Выдыхая очередную струю дыма, я смотрю в окно, на пробегающий мимо поезда заснеженный лес. Через тамбур прошла проводница, наградив меня осуждающим взглядом, но ничего не сказала. Я не обращаю на нее внимание, продолжая травиться никотином. Пусть думает, что хочет. Дым свивается в образы причудливых существ, которые, будто издеваясь, рассеиваются через мгновение. Из раздумий меня вырывает сильный толчок. Поезд резко уходит влево. — Что за черт?! — вырывается из меня вопрос. Через окно вижу, что поезд, в котором я нахожусь, сходит с рельс. Дальше следует удар. Передний вагон тормозит, а задний налетает на него, сминая тамбур, в котором нахожусь я. Больно, невыносимо больно. Чувствую, как трещат кости. Сигарета давно выпала из ослабших пальцев моей полураздавленной правой руки. Так вот каково это — умереть? А я так много еще не успел сделать в этой жизни... Боль застилает мне разум и я проваливаюсь во тьму. *** Мне кажется, или я еще жив? Резко открываю глаза и быстро их закрываю. По зрению резануло обилием белизны. Вновь поднимаю веки, на сей раз медленно, начав осматривать обстановку. Первое, что я вижу — это белый потолок. Мягкий белый потолок и такие же мягкие белые стены. — Я что, в дурке? — задаю вопрос вслух. Видимо я не умер, а просто свихнулся и мне приглючился реалистичный сон. В задумчивости продолжаю осмотр помещения и натыкаюсь взглядом на санитара, застывшего в дверях палаты. — Любезнейший, не подскажите где я нахожусь? — пристально смотрю на него, пытаясь сдержать порыв истеричного хохота. Походу начался отходняк. *** Джейсон Кристофер Пэмерол был обычным человеком с ничем не выдающейся внешностью. Он был почти таким же как и все. Почти. Ведь работу санитара в Аркхеме не назовешь такой уж заурядной. В этот день ему поручили работать с особо опасными заключенными, а конкретнее с тем, кого люди называли смеющимся монстром. Палата-одиночка Джокера пустовала, ведь он находился в изоляторе. Опять умудрился спровоцировать драку в столовой. Пэмерол дошел до нужного коридора. Подойдя к двери изолятора, он некоторое время помялся на пороге, но все же зашел в палату. Изолятор представлял из себя комнату с белыми мягкими стенами. В углу помещения сидел Джокер. Он был одет в стандартную пижаму пациентов, а поверх была надета смирительная рубашка, плотно фиксируя его руки в неподвижном состоянии. Его кожа была белой, как будто покрытой гримом, а длинные зеленые волосы свисали куцыми прядями по бокам лица. Когда санитар вошел в палату, пациент поднял на него свои жуткие большие глаза с ярко-красной радужкой. От этого взгляда Пэмерол содрогнулся. — Как тебя зовут? — спросил визгливым голосом убийца, по птичьи склонив голову набок. — Джейсон Пэмерол. — умудренный опытом общения с больными, санитар знал, что лучше таким психам отвечать. А то мало ли, еще обозлится и отомстит за игнорирование своей персоны. Вдруг заключенный разразился противным высоким хохотом. Пэмерол стоял у входа в палату, не понимая, что такого смешного в его имени услышал Джокер. Решив спросить позже у психиатров о такой странной реакции, сотрудник стал дожидаться, пока у зеленоволсого пройдет приступ хохота. Но смех и не думал стихать. Неожиданно звук оборвался, а псих начал хрипеть, будто задыхаясь. Санитар стоял в стороне, не зная что предпринять. Джокер хитер и это могла быть очередная уловка, ради того, чтобы выбраться на свободу. Глаза убийцы закатились. Пэмерол подошел к нему и потряс за плечо. Никакой реакции. Сотрудник психбольницы в испуге подскочил и направился за медиками, но остановился на выходе палаты, услышав за спиной шум. Развернувшись, он увидел, как потерявшей минуту назад сознание преступник открыл глаза. Зеленоволосый начал с интересом рассматривать палату, как будто не понимал, где находится. — Я что, в дурке? — задал риторический вопрос псих тихим голосом, продолжая осмотр помещения. Наткнувшись взглядом на Пэмерола, он склонил к плечу голову. Вопрос последовавший далее ввел сотрудника Аркхема в ступор. — Любезнейший, не подскажите где я нахожусь? — санитар в изумлении застыл на выходе из палаты, не решаясь выйти из нее, когда пациент заговорил в полный голос. Голос, которым заключенный задал вопрос, как будто ему не принадлежал. Он был хриплым и низким, как будто его обладатель изредка выкуривает сигарету. После недавнего визгливого тона, низкий, с легкой хрипотцой баритон был даже приятен. Никаких истеричных безумных ноток, просто голос слегка уставшего человека. — Вы находитесь в изоляторе, мистер Джокер. — на автомате ответил Пэмерол, пристально наблюдая за дальнейшими действиями собеседника. Псих несколько раз переменился в лице. Удивление, осознание, а после того, как увидел пряди зеленых волос — недоверие, легкий испуг, и последовавшие за всем этим резкое спокойствие. — Я ведь в Аркхеме? — посерьёзневшим голосом спросил он. — Да. — с легкой опаской ответил санитар. — Спасибо за то, что потратили на ответы мне свое время, мистер... — заключенный запнулся, будто пытаясь вспомнить. — ...Пэмерол. Зеленоволосый погрузился в свои мысли, а сотрудник психбольницы покинул изолятор, направившись к одному из тех психиатров, чьим пациентом был Джокер, чтобы сообщить ему о странном поведении убийцы. *** Вот это я попал. Прямо в тело главного врага Бэтмена. И ладно, если бы это был фильмовский канон, но нет же, меня угораздило попасть в персонажа сериала „Бэтмен” 2004-го года. Вы спросите, почему я не паникую? Я всегда был слишком холодным и отстраненным, так сказать, не от мира сего. Я был сыном матери-одиночки, друзей у меня не было, почти ни с кем хорошо не общался. Терять мне было особо нечего. Матери плевать на своего отпрыска, переживать за меня некому. Я умер в том мире и этим все сказано. Даже если очень захочу, туда я уже не вернусь. А желания возвращаться у меня нет даже близко. Так что будем разбираться, чего мне делать с новоприобретенной тушкой и новой жизнью. Я помню большую часть жизни Джокера, но другая половина его памяти будто затерта. Не помню лиц, многих имен, некоторых моментов, касающихся жизни после становления убийцей. Но это только часть проблемы. Мое поведение сильно не соответствует поведению давешнего психа, даже мой голос другой. Из этого следует, что прикидываться тем, кто был хозяином данной оболочки до меня, будет проблематично. По крайней мере психопатом я себя выставлять не намерен. Значит будем стараться показать себя как более-менее адекватную личность, чтобы меня выпустили отсюда. Самое интересное, что я собираюсь, если меня спросят, рассказать о том, что я — не совсем тот Джокер. Думаете безумие? Но кто говорит, что я скажу им все? Я просто выдам не всю правду, а то что скажу — выверну так, как мне это выгодно. Я не собираюсь говорить им о том, что я — попаданец, а всего лишь укажу им на то, что я — не тот Джокер, которого они знали. Еще можно выставить все так, будто я во время приступа видел чужую жизнь (мою прошлую жизнь, до попаданства), и из-за этого пришел в психическую норму, но заработал частичную амнезию. Ведь ничто так не меняет человека, как новая жизнь. Далее, я не собираюсь враждовать с Бэтменом, если он не даст повода. Наилучшим вариантом было бы наше сотрудничество, но это как повезет. Уэйн немного параноик, этого у него не отнять. В-третьих, я собираюсь планомерно начать захватывать власть над Готэмскими группировками мафиози. Если буду держать преступность этого гнилого мегаполиса в железных тисках, то облегчу работу и себе, и одной небезызвестной мыши, что поднимет мой рейтинг в его глазах. Джокер еще до моего попаданства пользовался известностью в больших кругах, его боялись, ненавидели и уважали, так что это лишь упростит мою задумку. Потом, рано или поздно в Готэме проснется некий древний высший вампир, известный под именем Дракула, и попытается захватить город, сделав его своим гнездом. Насколько я помню, в каноне Джокер стал одной из его жертв, а меня такой расклад категорически не устраивает. Ненавижу быть у кого-то на побегушках, ведь эта падаль (которая Дракула), обязательно попытается захватить власть, в первую очередь начав с группировок мафии и мирных жителей. А значит я попаду под прицел, как босс большей части этого гадюшника. Прийдется обеспечить себя мерами защиты заранее, а лучше, опять же, поскорее найти общий язык с Бэтси, ведь в его распоряжении целая научная корпорация. Харлин Квинзель меня не интересует. Нет, девушка она, конечно, эффектная, но, как по мне, слишком фанатична, эмоциональна, кроме того, местами, наивна, что может стать проблемой. Может, конечно, в здешней её версии (которая является свахой на шоу, как я помню), что-то и будет от характера комикс-варианта рассудительного психиатра, но сомневаюсь, что из таких отношений выйдет что-то путное. Да и блондинки не в моем вкусе, мне больше по душе темненькие или вообще с разноцветными крашенными волосами. Цвет не настоящий, зато красиво. Так что не судьба в этом мире быть Арлекину (ну, по крайней мере моей напарницей она не будет). Так, вроде бы с планами на будущее я определился, а вот и давешний санитар. — Мистер Джокер, вас попросил привести мистер Койл. — он, не делая резких движений, подошел ко мне, держа в одной из рук шприц с, явно, мощным успокоительным и транквилизатором. — В успокоительных и транквилизаторах нет нужды, мистер Пэмерол. Я могу обойтись и без них. — я посмотрел на него снизу вверх. — Даю слово, что с моей стороны не будет никаких выкрутасов. Сотрудник Аркхема слегка шокированно посмотрел на меня, но вкалывать вещества не стал, подведя меня к выходу из изолятора. В коридоре нас ждали два крупных санитара и коляска, на которую меня усадили, плотно зафиксировав мое тело ремнями. Пока мы ехали по коридору, я пытался вспомнить, кто такой этот мистер Койл. В итоге, я выловил из своей памяти, что Джонатан Марк Койл — это один из главных психиатров данного заведения, а так же один из тех, кто лично занимался Джокером. В воспоминаниях он выглядел как мужчина тридцати-тридцати двух лет, с русыми волосами и зелеными глазами. Он довольно неплохо относился к пациентам, в отличии от некоторых других сотрудников психиатрической лечебницы. Мы подъехали к помещению, которое оказалось пустой серой комнатой, посреди которой стоял стол и два стула. На одном из них и сидел Койл, держа в руках блокнот и ручку, при этом уставившись взглядом в столешницу. Меня ввезли внутрь и отстегнули от коляски. Я сел напротив психиатра и, откинувшись на спинку стула стал смотреть на него. Наконец, он поднял на меня взгляд. *** Джонатан Марк Койл сидел в своем кабинете, перебирая документы и личные дела пациентов. Вдруг, раздался стук в дверь. — Войдите. — психиатр отложил стопку бумаг в сторону. В кабинет вошел санитар — Джейсон Пэмерол, который должен был сегодня проверять Джокера в изоляторе. Приготовившись слушать об очередной выходке буйного пациента, Койл откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. — Что на этот раз? — он указал санитару на кресло напротив своего рабочего стола. — Мистер Койл, сегодня случилось одно происшествие. — с ходу начал Пэмерол, нервно постукивая пальцами по колену. — Джокер начал смеяться, услышав мое имя, и во время смеха у него случился приступ удушья. Он потерял сознание. — на этом моменте психиатр напрягся, но решил дослушать и не мчаться в лазарет при психлечебнице, где, как он думал, находится пациент. — Я думал бежать в лазарет за помощью, но он очнулся через минуту. С этого момента начались странности. Пациент вел себя так, будто не помнил, где находится и как тут оказался. Мало того, он вел себя слишком адекватно, что, как вы знаете, Джокеру вообще не свойственно! Он смотрел на меня взглядом совершенно нормального человека, при этом говорил голосом, который ему не принадлежал. Как будто другой человек. Именно поэтому я и пришел к вам. — санитар выдохнул, и посмотрел на собеседника, сидящего напротив. — Привезите пациента в Приемную комнату, я буду там. — Пэмерол кивнул и вышел из кабинета, а Койл, прихватив блокнот и ручку направился в помещение, где проходили сеансы общения пациентов и психиатров. Зайдя в комнату он уселся на один из стульев и принялся ждать. Через несколько минут ввезли Джокера на коляске, и психиатр поднял взгляд. Больного отвязали и он сел напротив медика. Как отметил Койл, псих и правда вел себя неестественно спокойно, что было для него, мягко говоря, не свойственно. Зеленоволосый встретился с ним глазами и психиатра будто прошибло зарядом тока. На него смотрел совершенно адекватный человек с глазами, выражающими легкую усталость. Такой взгляд определенно не мог принадлежать психически неуравновешенной личности. — Здравствуйте, мистер Койл. — убийца преспокойно смотрел на сидящего напротив человека. Его голос и правда будто не принадлежал ему. — Добрый день, мистер Джокер. — ответил сотрудник лечебницы. — Я слышал, с вами случилось нечто странное сегодня. Вам ведь стало плохо в изоляторе? — Плохо — это не то слово. Это было ужасно. — пациент откинулся на спинку стула, уставившись в потолок. — Я начал задыхаться. И если раньше мне нравилось „ходить по лезвию ножа”, то в этот раз я действительно испугался. Я не боялся попасть в центр перестрелок, не боялся совершать безумства, однако сегодня, будто сама смерть схватила меня за горло своими костлявыми пальцами. Я испугался банально умереть от удушья в изоляторе. — он смотрел бездумными глазами в потолок, как будто пытался что-то увидеть. — Вы себя сегодня неестественно ведете. Ведь случилось что-то еще? — психиатр, посмотрел на больного, перестав писать в блокноте. — Вы абсолютно правы. — заключенный перевел взгляд на собеседника. — Это не все. Дело в том, что во время приступа, когда я упал в обморок , я прожил новую жизнь. Глаза Койла наполнились смесью непонимания и легкого шока, ведь пациент не капли не солгал. Такой опытный сотрудник, как Джонатан, по микромимике и мелким жестам легко мог увидеть, врет ли человек или нет. В словах зеленоволосого не было не капли фальши, что пугало мужчину еще больше. — То есть, вы хотите сказать, что пока вы находились в бессознательном состоянии, вы прожили целую жизнь?! — Да. Я могу рассказать вам всю свою „другую” биографию, начиная от имени, заканчивая датой смерти. — психопат (а психопат ли?), со спокойствием продолжил смотреть на сидящего напротив человека. — Можете подключить меня к детектору лжи, если вам так будет удобнее. — Мне хотелось бы это услышать. И нет, мы не будем применять детектор лжи. — Койл отложил блокнот в сторону, как и Джокер, откинувшись на спинку стула, пристально глядя на пациента. — В той жизни меня звали Алексей Михайлович Ворон. — начал больной, погружаясь в воспоминания. — Я родился в России, в городе Екатеринбург 13 декабря 1991-го года. Мой отец ушел из семьи, когда я был совсем ребенком и с детства меня воспитывала моя мать-одиночка - Ирина Васильевна Ворон. Она была учительницей химии в школе. — убийца перевел взгляд на стену. — Я был единственным ребенком в семье и все, что я помнил из малого детства — это наша старая двухкомнатная сталинка. Жили мы не богато, но не голодали. Поступив в школу, звезды с неба не хватал и был обычным учеником. Когда я был в третьем классе, мы переехали в общежитие при маминой школе, так как стало не хватать денег на жизнь в квартире. Я стал учиться усерднее, и вскоре стал одним из лучших учеников школы, ведь уже тогда я стал понимать, что нужно пытаться урвать как можно больше знаний. Но дома начались проблемы. Мать начала впадать в депрессию, а причиной тому стал период после распада СССР. Денег стало мало, зарплаты упали и люди начали терять работу. Мама начала изредка выпивать, стала апатичной ко всему, она даже меня редко замечала. В итоге ей стало просто плевать на своего сына. В возрасте пятнадцати лет я устроился подрабатывать в магазин, и, накопив денег, в возрасте семнадцати лет уехал в Москву. Досрочно отслужил в армии и поступил на инженера в ВУЗ. Я получал стипендию, а потому мог оплатить свою учебу. В четвертый год обучения в ВУЗе я так же поступил на другой факультет на архитектора, совмещал учебу. На следующий год после окончания инженерного, я возвращался в Москву от дяди с тетей из Екатеринбурга. Это был конец зимних каникул, было очень много снега и льда. Я был между центральными вагонами поезда в тамбуре и курил. Вдруг произошел мощный толчок, поезд сошел с рельс. Передний вагон резко затормозил, а задний налетел на него, смяв тамбур, где был я, как консервную банку. А меня вместе с ним. Алексей Михайлович Ворон умер 10-го февраля 2014-го года. — пациента начало слегка потряхивать. — До сих пор помню, какую боль испытал в тот момент и как затрещали ломаемые ребра. Потом, через минуту, я очнулся уже в изоляторе. — Так вот почему вы так странно себя ведете. — психиатр, потер переносицу. — Что вы помните из своей первой жизни? — Я не помню большинство имен, не помню лица людей из своего прошлого, до падения в бак с химикатами. Даже свое настоящее имя не помню. Но помню большую часть событий уже после становления Джокером. — Вы сейчас Джокер или Алексей Ворон? — Койл учел вероятность появления раздвоения личности у больного. Но ответ собеседника его удивил. — Я и то и другое одновременно, но ощущаю себя больше как второй из названных вами людей. Если точнее, то мне ближе психологический портрет Алексея Ворона, чем Джокера. Можно сказать, что я тот же психопат, с которым вы знакомы, но у меня поменялся голос, поведение, повадки и привычки. Я чувствую себя как одна цельная личность. — Вы изменились. — утвердил врач. — Да. Ведь ни что так не меняет человека, как новая жизнь. — убийца выпрямился на стуле и посмотрел на Койла. В который раз психиатр убедился, что человек, сидящий перед ним — совсем другая личность. Мало того, личность скорее всего адекватная. — У вас есть какие-нибудь вопросы? — сотрудник Аркхема встал со стула, смотря как, скорее всего, уже не психа усаживают в коляску. — Есть. С меня ведь снимут смирительную рубашку? — Конечно. Ее снимут с вас, когда вы прибудете в свою палату. Еще что-то? — Не могли бы вы оказать мне услугу? — больной посмотрел на мужчину снизу вверх. — Какую? — врач недоуменно приподнял бровь. — Могли бы вы достать мне пару учебников по физике, высшей математике и географии? — на удивленный взгляд собеседника Джокер ответил. — Просто в палате очень скучно. Можно даже не учебники, а просто какие-нибудь детективы. — убийца умоляюще взглянул на Койла. — Конечно, я постараюсь. — Спасибо вам большое. — на лице того, кого в Готэме звали смеющимся монстром, промелькнула благодарность вперемешку с умиротворением. Пациента увезли, а психиатр пошел обратно в свой кабинет, размышляя о том, как пациенту, которого считали неизлечимым, удалось вылечиться. Или, по крайней мере, создать видимость своей адекватности.