***
Леди Кейтилин Старк почувствовала, что у неё начинает кружиться голова. Сидеть на этом пиру в душном зале, переполненном людьми, без перерыва было невозможно. Поэтому она, выразив своё почтение королеве (на всякий случай, мало ли), направилась к выходу и совершенно внезапно в самых дверях чуть не лоб в лоб столкнулась со своей старшей дочерью. Сперва Кейтилин не поняла что произошло. Затем, когда она осознала, что перед ней её дочь, то буквально онемела. И лишь потом страшно обрадовалась. Они обнялись и простояли так с минуту, не говоря ни слова. — Боги, Селирия! Мы столько времени не получали от тебя ни единой вести и так волновались! — Извини, у меня не было возможности написать. Вам и без меня забот хватает. Вы ведь подумали, во сколько обойдётся пир? А сколько уйдёт на содержание короля и его свиты, пока они здесь? — Селирия скорчила серьёзную рожицу. — Нельзя же всё спихивать на нашего бедного Пуля. Могли бы и сэкономить, в конце концов. Я ещё не была в зале, но уже чувствую запах разорения Винтерфелла. — А ну не начинай! Мы прекрасно справляемся. Не дети всё же, — Леди Старк улыбнулась.- Хотя порой без тебя бывало трудно. Робб страшно по тебе скучал. Только сейчас она обратила внимание на то, как изменилась её дочь. Её зелёные глаза, казалось, стали ещё ярче. Волосы отросли до талии, но теперь уже были белыми не у самых концов, как раньше, а примерно до середины, и плавно переходили в каштановый, как у самой Кейтилин. Это насторожило её. — Твои волосы стали белее, — Кейтилин немного помолчала, задумавшись. — Неужели это усилилось? Селирия почувствовала тревогу в голосе матери. Ей не хотелось отвечать, но скрывать правду не имело смысла. — Да. Леди Кейтилин осторожно взяла дочь за руку. — Ты ведь контролируешь это? — Я… я не знаю. Мне лучше быть осторожной. Давай хоть на время забудем об этом. Не говори отцу. Лучше все вместе поговорим завтра. Я многое узнала, хотя почти ничего не поняла. И ещё я постараюсь никого сегодня не убить, — Селирия невинно улыбнулась. — Что ж, в любом случае, тебе нельзя появляться на пиру в таком виде. Возьми ключ от своих покоев у мейстера Лювина и приведи себя в порядок. Лира была одета примерно так же, как одевались одичалые и издалека смахивала на одну из них. Но если присмотреться повнимательнее, то можно было увидеть на поясе оружие, которого у одичалых никогда не было, и хорошие кожаные сапоги, которые одичалые тоже не носят. — Во что я могу переодеться? Осталось хоть одно моё платье? — Боюсь, нет. Но ты можешь взять что-нибудь у Сансы. Думаю, она будет не против. Селирия немного подумала. — Пожалуй, не стоит. У Сансы все платья в пол, и к тому же она выше меня ростом. А ты ведь знаешь — я не ношу длинных платьев, они жутко неудобные. Но, впрочем, я не зря потратила два года на это путешествие, и кое-чему научилась. Кейтилин удивлённо приподняла бровь. — Что ты имеешь ввиду? — Увидишь. Лира загадочно улыбнулась и отправилась на поиски мейстера. Через час Селирия Старк выглядела совсем по-другому. Шкуры одичалых она сменила на нежно-голубое платье до середины щиколотки, а волосы аккуратно заплела и украсила золотой лентой. Однако на поясе по-прежнему висели два коротких клинка. Селирия не привыкла расставаться с оружием и даже в постели всегда имела при себе кинжал, несмотря на то, что и без оружия прекрасно могла за себя постоять. Она ещё раз посмотрелась в зеркало. Из-за этих зелёных глаз и волос, наполовину как у Таргариенов, некоторые думали, что Селирия незаконнорожденная. Иногда ей казалось, что на самом деле это вовсе не Джон бастард, а она. Даже родители лет с десяти перестали воспринимать её как ребёнка. Иначе смог бы отец отпустить пятнадцатилетнюю дочь одну неизвестно куда и неизвестно насколько? Да, несомненно, они любили её, как Робба, Сансу или Брана, и всё же по-другому. Лира вздохнула. Не то чтобы к ней относились плохо, но чувствовала она себя довольно странно.***
Шумный пир сразу же поглощал в свой водоворот, стоило только войти в зал. Первым делом в глаза почему-то бросился пьяный король, уже подцепивший какую-то девку. Потом Селирия заметила свою мать, сидящую рядом с королевой. Кейтилин поймала взгляд дочери и одобрительно кивнула, оценив её платье. Лира поняла, что это значит, и едва заметно кивнула в ответ. Арья, Бран и Риккон видимо спали. Отец, похоже, уже ушёл с пира, и теперь сидел где-нибудь с выражением лица а-ля «Я суровый северянин, и я думаю о важных делах». Вообще, Лира тоже любила иногда посидеть с таким лицом, чтобы понять, чего он там такого думает. Но обычно в голову лезли мысли вроде «Сможет ли драконья лепёшка убить человека, если свалится тому на голову?». Короче, умными мыслями и не пахло. А однажды Робб застал её с таким лицом и потом долго, ооочень долго смеялся. В любом случае, Лира так и не узнала, о чём можно думать с таким выражением лица. Робб, который всё ещё был на пиру, о чём-то спорил с Теоном, как, в принципе, и всегда. Поэтому, когда Селирия подошла к нему, он, как мама и Джон, не сразу понял что вообще произошло. Когда до него наконец дошло, что его сестра, чёрт побери, в Винтерфелле, он кинулся обниматься. — Ли! Ты вернулась! Я так рад! — Я тоже очень рада снова быть здесь. Теон также встал, явно намереваясь обнять её, в ответ на что Селирия тяжело вздохнула. — Ладно, и тебя я обниму, но не вздумай больше так на меня смотреть. И не давай волю рукам, а то Селирия Грейджой звучит не очень, знаешь ли. Теон заржал. «Вот придурок» — подумала Лира. Санса заметила сестру и тоже подошла к ним. Когда все наобнимались, Лира подумала, что надо бы и к королеве подойти. Кто ж её знает, оскорбится ещё. Лавируя между полупьяными танцорами, она подошла к столу, за которым сидела жена короля. Серсея, как и многие, была удивлена внешности девушки, но разумеется промолчала. А вот Роберт молчать не стал. Он бы и не понял, кто перед ним, если бы ему вовремя не сказали. Раскланявшись и переобнимавшись со всеми, с кем только можно, Лира набрала побольше еды и поскорее вышла из зала. Она, как и отец, не любила пиры, и поэтому предпочла посидеть в своей комнате с «суровым лицом». В обнимку с вкусняшками, разумеется.