***
Каве безумно переживала по поводу предстоящего разговора с Риком, ведь согласившись стать ученицей госпожи Чаклы она по сути отказала ему. Хотя, выбрав дорогу знаний, она отнюдь не хотела забывать и о любви, и о дружбе. Но толь вот захочет ли ее «любовь» быть рядом, захочет ли стань для нее… Нет. «Хватит об этом думать. Ещё чуть—чуть и у меня случится разрыв сердца. Он меня любит. Он пожертвовал своей мечтой ради моего спасения». «А так ли ради меня он не забрал Золотой ключ? Может он просто догадывался, что не сможет вернуть Златоград без хозяйки ключа… И потом разве не, ты, тогда владела браслетом его матери? … Может именно его он и оберегал? …»Хватит. Так, Каве, сконцентрируйся. В то время, когда Каве прибывала прострации, обдумывая предстоящий разговор с Чародольским Князем, предмет ее волнений с самой любезной из своих улыбочек передал Алексею Вордаку последний из трёх карпатских символов власти — Державу. Так как именно полудух убил в поединке Лютогора, Держава перешла к нему. Благородный поступок Чародольского Князя оценили приветственными криками и аплодисментами. А Рик Стригой под шумок скрылся в неизвестном направлении, что естественно не могло не разочаровать нашу Карпатскую ведьму. «Видимо, — подумала Каве, намеченный план наконец объяснится друг с другом, уверенно летит в тартарары». Наконец слово взял Алексей Вордак, в одно мгновение ставший Единым Карпатским Князем. Каве стояла рядом с Великим Мольфаром и рассеянно слушала монотонную речь правителя Карпат. Тот говорил заученно, чужими словами — наверно его речь составлял маг Виртус. Белоголовый колдун стоял рядом с Единым Князем и сиял не хуже новой юбилейной монеты. Ведьма уже слышала, что пока они сражались с Лютогором, в Чёрном замке тоже шли боевые действия. При поддержке Чародольских колдунов Шелл организовал «освободительный поход» и вызволил мага Виртуса из подземелий. Лишь только молодой правитель произнёс последнее слово своего выступления, как тут же исчез, последовав примеру другого иномирного Князя, который, надо сказать к большому неудовольствию Каве, возвращаться видимо и не собирался. — Что-то ты грустна, Каве, — заметил Мольфар, оборачиваясь к ней. — Неужели речь молодого представителя Карпат так ранила твоё сердце? — Я не слышала, о чем он говорил, — сказала та чистую правду. — О магическом образовании и прочих важностях. Впрочем, юный Князь тоже не очень-то вникал в собственную речь. — Может быть… Мольфар прищурился: — Вижу твои мысли очень далеки от социально-общественных тем. Каве нервно сплела руки в замок, не решаясь задать вопрос. Ее взгляд блуждал по залу. Она увидела Эйрис, махнувшую ей в приветствии. Каве улыбнулась подруге, но покачала головой — безе будет время поговорить. Рядом с Эйрис стоял Шелл, а значит где-то там и Карпатский Князь. С ним тоже надо поговорить и желательно попрощаться, в не зависимости от решения полудуха. Как бы сильно она не злилась из-за их последнего разговора, но она понимала, что Алексей питает к ней отнюдь не дружеские чувства, и та ссора была результатом исключительно его ревности. — Я вскоре уйду, — сказала она Мольфар, с какой-то отеческой заботой наблюдающему за переменами в ее лице. — Госпожа Чакла просила возвращаться как можно быстрее… — Кого ты обманываешь, Каве, — вдруг возмутился он. — Я говорил с этой великой колдуньей сразу после того, как мы побывали в гостях у Марьяны и отведали невероятно вкусного баноша. И я знаю, что госпожа Чакла дала тебе неделю отпуска, чтобы ты пришла в себя после приключений, собралась с мыслями и вошла в Лесной дворец отдохнувшей, склонной впитывать новые знания. — Все равно я хочу подготовиться к учебе, — упрямо пробубнила девушка. — Вот только попрощаюсь со всеми. — Это другое дело, — кивнул па Седрик, ухмыляясь. — Ты права, ведьма, что выбрала знание. Но вот что я тебе скажу: о любви забывать не стоит. Любовь важна для каждого из нас… Да, теперь мы с тобой ещё долго не увидимся… Поэтому я хочу сделать тебе на прощание подарок. Каве, которая в начале его речи мысленно закатила глаза, насторожилась, так как после слов о подарке он протянул ей ключ. Небольшой, тускло поблескивающий золотом ключик. Как две капли воды похожий на тот самый, недавно сгинувший в призрачной пасти дракона Ностра. Каве непонимающе уставилась на Мольфар: —Откуда? Тот ухмыльнулся в седую бороду, донельзя довольный произведённым эффектом. —Был бы я действительно хорошим мастером, если бы изготовил ключ,не озаботившись запасным? —назидательно произнёс он.—Каве,ты опять меня недооцениваешь. Девушку же раздирали противоречивые чувства, так как с одной стороны она была безумно рада подарку и восхищалась прозорливости великого мага, но с другой… Ее никак не хотело оставлять чувство неудовлетворенности, так как выходит Великий Мольфар не доверял ей до конца, раз ничего не сказал про запасной ключ. Получается, что даже если бы она провалила свою задачу, то всё все равно закончилось бы победой «света». И Каве вновь почувствовала будто ее использовали, как марионетку в красивой игре… Но она постаралась отогнать от себя это чувство, ведь в конце концов все разрешилось и все счастливы? Только вот чего же ей так тошно, и почему не оставляет предчувствие беды? «Может мне с таким чутьем в провидцы податься?»- мысленно съязвила она. — Спрячь его пока никто не увидел. Ключ поможет, когда тебе захочется незаметно скрыться от всевидящего ока Чаллы. Или быстро перейти из одного мира в другой. Например, на свидание. Последнюю колкость Каве пропустила между ушей, но мысленно восхитилась объемом возможностей сего маленького предмета. Подумать только: все двери открывает, все языки переводит, ослабляет засмертельные проклятья, из одного мира в другой переносит…«А желания он часом не исполняет?»- вновь просебя съязвила девушка. —Удачи,—ободряюще шепнул он, подмигнул и исчез в толпе. Зато на его месте появился другой колдун. Сердце Каве совершило резкий кульбит и ушло куда-то в пятки, от чего девушка разнервничалась и вновь случайно наступила, только что появившемуся Рику Стригою, на ногу. — Ты мне так все пальцы отдавишь, — состроив скорбную мину, произнёс полудух. — Неужели я так плохо на тебя влияю? Он взял ее за руки, от чего Каве, как в дешевых мелодрамах, чуть не лишилась сознания. — Ну что ж, пора прощаться, Каве… — Серые глаза, по обыкновению насмешливо прищурились. — Ты теперь будешь учиться у самой Чаклы, а она строгая учительница, держит школу под замком. Твоя вольготная жизнь, можно сказать, закончилась. Конечно, у тебя будут выходные,— в ответ на озадаченный взгляд девушки поспешил заверить полудух. — Но Чакла вряд ли позволит мне навещать тебя… Да я и сам не хочу. Последняя фраза была сказана повседневным тоном, но она так сильно резанула, казалось бы само естество девушки, что той стоило огромных усилий изобразить на своём лице непринужденную улыбку, и как спросить как можно более прохладным тоном: — Не хочешь? Тяжело видеть того, кто тебе столько крови попортил?— все же съязвила ведьма. Полудух ухмыльнулся. Неожиданно он щелкнул пальцами, девушка почувствовала дрожь Магической защиты — значит, Рик решил отгородиться. — Прости, но ты стала так сильна, что я не могу больше доверять тебе, — с усмешкой сказал он. — Не хотелось, чтобы ты сейчас узнала мои истинные мысли. Он крепко обнял ее, и Каве не стала сопротивляться. Так они и стояли посреди залы, обнявшись, невидимые для других. Это казалось чем-то до боли правильным и нужным, нужным, как воздух. — Да, я ещё не поблагодарил тебя за придумку с колокольчиком, — прошептал он ей в ухо. — Ловко. Ты становишься настоящей ведьмой. — Хотелось бы послушать, что же ты там увидел. — сказала девушка первое, что пришло в голову. Так отчаянно не хотелось его отпускать, терять, что-то настолько родное. — Не могу сказать, Каве, — очень серьезно произнёс он. — Но я побывал в самых разных местах Златограда. Город заброшен, опустел — он в точности такой, каким его показывает Горное Око. Но я найду способ вернуть Златоград. — Я верю. — ответила девушка. Она правда верила и знала, что он сделает все возможное и невозможное, но добьётся своей цели. — Кстати… когда мы были у Марьяны, она рассказала, что ты тоже состоял в Несамовитом ковене. И твоя мать. И госпожа Чакла. И этот Виртус. И даже сам Великий Мольфар. —О, да! — Рик Стригой хмыкнул, развеселившись. — Согласись, достойное собралось общество. Виртус, подлец, ещё и прилюдно носит наш знак — золотой месяц с чёрной каймой. На его месте я не хвастался бы так открыто. — А ты и не хвастаешься, — улыбнулась девушка, хотя внутри ее отчаянно душили слезы, грозя вот вот выдать хозяйку, но так унизиться перед ним? Ни за что… — Так ты покажешь мне как-нибудь Златоград? — Его серые глаза вновь потемнели, в них блеснула холодная серебристая искра. — Уверен, что Чакла устроит тебе экскурсию… А вот я хотел бы попрощаться с тобой навсегда. «Вот и все»— мелькнула мысль, но Каве твёрдо поставила себе задачу не разреветься. Терпеть. Чтобы он не сказал. Как бы больно не было. Она всегда знала, что так и будет. «На что ты надеялась, глупая?!». Черт, так больно. Сердце сейчас разорвётся. Терпи. « На чудо…» « Но чудес не бывает, наивная ты дурочка. Ты была ему нужна пока у тебя было, что предложить, а сейчас… Странно, что ты не выучила это давным давно. Сколько раз тебя предавали самые близкие?» « Он не такой! Он лучше…» « Конечно, лучше. Причём не просто лучше, а лучший. А зачем лучшему такая как ты?…». И подобных дум ее вырвал столь родной голос: — Я не хочу привязываться к тебе ещё сильней, Каве. Тогда влюбленность перерастёт в любовь… Рик явно говорил что-то ещё,но девушка его просто не слышала. Она считала секунды и уже хотела чтобы он ушёл, иначе она таки расплачется, как очередная ванильная дура. Нет, я должна быть сильной хотя бы для него… Но тут его голос изменился, и молодая ведьма потратила все свои силы чтобы вникнуть в смысл сказанного: — За тобой должок, — вкрадчиво сказал он. — Ты так и не поблагодарила за то, что я тебя все-таки не убил, мерзавка. «Лучше бы и вправду убил. Сколько бы моих проблем он этим решил? Все?…» И вдруг он поцеловал её — жадно, искусно и уверенно, как умел только он. Этот поцелуй стал последней каплей и девушка сама нежно, крепко прижалась к нему, обхватив своими тонкими Пальцами его лицо и со всей возможной страстью, болью и остервенением ответила на поцелуй. Рик явно был этим шокирован и на секунду даже остановился, слегка удивившись такому напору, но почувствовав, как ее нежный язычок с каким-то отчаяньим исследует, будто стараясь запомнить, его рот, ответил девушке, вкладывая в их последний поцелуй всю боль, что он ощущал сам. Они вдруг оба осознали, что это был самый лучший поцелуй в их жизни. Это тот поцелуй, который каждый из них запомнит навсегда… Но вот полудух аккуратно отстранился, быстро, смотря куда-то в сторону, чтобы не передумать поклонился, отошёл на шаг и наконец исчез.***
Это стало последним аккордом для девушки в голове которой билась лишь одна мысль: «Дойти до выхода…». Она, ничего не видя и не слыша, будто ей разом отрезали все органы чувств, начала медленно, будто в трансе, ещё полностью не осознавая происходящего, пробираться к выходу, к той самой злополучной Двери в Скале. Она потеряла тот момент когда слезы таки начали катиться по ее уже абсолютно бесчувственному лицу, и только глаза с расширившимися до предела зрачками в полной мере отображали то бесконечное отчаяннее, которое плескалось в ее душе. Казало на некоторое время она забыла обо всем, кто она, где она. Осталась лишь одна мысль дойти до двери, в тот момент девушка не могла сообразить что совершить ультропрыжок в какое-то безлюдное место она может из любой части этой залы. Сейчас она была ведома лишь подсознанием, которое услужливо направляло ее прочь отсюда через дверь. Как она смогла сбежать от двух князей в прошлый раз, так сможет сбежать от боли и сейчас, но вот кто-то схватил ее за предплечье, заставляя обернуться. Девушка не смогла сопротивляться, хотя казалось само ее естество звало прочь отсюда. Шеллион Ковальский, а это был именно он, увидев как Каве пробирается к выходу чуть не поперхнулся шампанским. «Нет, ну что за наглость? Даже не подошла к нам, а ведь Алекс просил задержать ее и … Черт, Алекс!»— вспомнив казалось что-то важное, молодой человек быстро начал пробираться сквозь толпу. И вот наконец с победной улыбкой на лице он таки поймал за предплечье предмет своей погони. —Ну и куда это Вы собрались, миле…— Но договорить он не смог, так как, увидев лицо молодой ведьмы, громко и совсем не по мужски ахнул, отшатнувшись. Такого жуткого зрелища ему ещё видеть не доводилось. Столь знакомое лицо его златовласой подруги было искажено болью и отчаянием, а из глаз текли тонкие ручейки слез, которые она по видимому не замечала, не осознавая, что застилает ей глаза и затуманивает взгляд. Ее хрупкую фигурку сотрясала легкая, даже какая-то нервная дрожь, а эти вечно смеющиеся изумрудные глаза… Все вместе это производило поистине жуткое зрелище. На секунды, буквально на секунды их взгляды встретились, и он понял, что этот несколько безумный взгляд зелёных, как лучи метрового огня, глаз ещё долго будут являться ему в кошмарах. Странно, но раньше он никогда не сравнивал ее глаза с чем-то, что способно убить или навредить, скорее наоборот представляя нечто мягкое, как трава, ну или наконец нейтральное, как изумруды. Но этот цвет… казалось только один этот цвет мог отправить человека в мир иной. Страшный, жуткий цвет. Стоящие рядом люди неодобрительно косились на странную парочку и о чем-то шептались, но и парню, и девушке было все равно. Каве на секунду сумела сфокусировать взгляд на впереди стоящем человеке. «Кажется это — Шелл»,— мелькнуло где-то на отголосках сознания. Мелькнуло и тут же пропало, вновь возвращая девушку в парад нескончаемой, почти физически ощутимой, боли. Каве мгновенно развернулась и теперь куда более быстрым шагом направилась к выходу, оставив своего некогда друг со смесью изумления и ужаса пялиться ей вслед. Как только она пересекла межмирную границу, как мгновенно, казалось бы даже чисто на инстинктах совершила ультропрыжок на какую-то поляну. Солнце здесь клонилось к закату, и девушка сумев сделать не больше двух шагов рухнула на колени и низко опустив голову, крепко, до крови, впиваясь ногтями в кожу обхватила себя и закричала… Этот крик был исполнен боли и отчаяния. Он длился буквально несколько секунд, но за это время сумел спугнуть всех живых существ обитавших вокруг. Затем Каве наконец дала волю слезам, которые теперь уже ничем не сдерживаемые, хлынули мощным потоком. Она потом не вспомнит сколько прошло времени. Не вспомнит, как в какой-то момент слезы смешались с криком настолько, что получался какой-то гортанный и несколько хлюпающий, срывающийся вопль. Она не вспомнит, как с колен рухнула на левый бок, все ещё плача и крича. Не вспомнит, как сорвав голос перешла на скулёж, а затем изможденная красная от слез, затихла, уснув. Она вспомнит лишь его столь любимое ею лицо с высокими скулами и нежными губами, красивый лоб слегка прикрытый темными немного кудрявыми волосами, его пронзительные, хитрые и столь изменчивые серые глаза. Потом она вспомнит лишь его лицо, явившиеся ей в последние мгновения перед сном…