«Обещай, что вернёшься»
Широкая спина ТэХёна, размашистые, уверенные шаги. Все знают его как сильного и непоколебимого, того, что не имеет понятия о таких словах как «страх», «неуверенность», «сомнение» и так далее. Он уверен в каждом своём действии, в каждом своём решении. Он прирожденный лидер. Храбрый и бесконечно честный. Но когда он думает о своём обещании и о ней… Что-то внутри него меняется: ледяная корка уверенности и холода тает, его маленькая Антарктика сдвигается с места, а весь прежний жалкий мирок оказывается под угрозой исчезновения из-за столь глобального потепления. ДжуХён — его огонь, считает ТэХён. Но каждый раз, даже будучи столь ответственным, он чувствует, что начинает терять контроль над ситуацией… Ведь он теперь чувствует не то, что прежде, не то, что должен: он ослеплён ею. И это пугает, но в то же время двигает вперёд.«— Думаешь, у меня бесконечный запас шоколада? — Да, а что?»
Её милые черты. Длинные ресницы, аккуратные черты лица, забавная манера речи и её нелюбовь к особам мужского пола… Всё в ней так забавно и бесконечно идеально. ТэХён шагает вперёд, пробираясь на крышу. Ветер начинает надувать в спину. *** — Ты… Не может быть… ДжуХён изумлённо глядела перед собой, стараясь точно понять, не привиделось ли ей, но это не могло быть миражом — она чётко видела перед собой слегка медовые волосы и мешки под глазами, появившиеся из-за усталости. — Розэ… Ты…— удивлённо подняла она бровь, вглядываясь в такие же испуганные глаза напротив сидящей, — Что тут делаешь…? Наконец-то додумавшись до того, чтобы встать с прежнего места и помочь ушибленной девушке подняться, Бэ протянула раскрытую ладонь. Вторая такая же была протянута в ответ, и совсем скоро обе они явственно ощущали тепло кожи друг друга. — Мне нужно кое-что сделать…— опустила голову она. ДжуХён нахмурила брови, ведь было понятно одно — Розэ не хочет расставлять всё по полочкам даже тогда, когда этот шанс сделать это может быть у них обоих последним. — Мне известно, что с тебя сняли все долги и отпустили на свободу, позволили избавиться от жизни клана и стать обычной девушкой… Тебя же не просто так спасли, — она не понимала, почему Розэ всё ещё продолжала взаимодействовать с ними, ведь не так давно всем, о чем она мечтала, была свобода. А теперь, только получив неё, она стремится обратно в клетку. В место, где её уже ничего не держит, или же ДжуХён забыла о чем-то важном… — Мне…— опустила голову она, — Уже ничем не помочь, — а затем продолжила, глядя в глаза ДжуХён, — Если можешь, то не спрашивай меня об этом. Есть вещи, которые для меня намного важнее свободы… Я расставила свои приоритеты, — заключила она, уже будучи готова развернуться и уйти от девушки, которая только что её обнаружила. — Тэгун…— вдруг начала ДжуХён, заставив уходящую Розэ остановиться и замереть на месте, — Он ведь на этом задании, правда? — Откуда ты знаешь его имя? — это было единственным, что её интересовало. У Лео была семья, поэтому никто не разглашал его имя, псевдоним оставался на своём месте. Розэ была единственной, кто знал о том, что Лео — это Тэгун. И слышать сейчас из уст ДжуХён про то, что она знает о нем… Это наводило на смутные мысли. — Ты… Я слышала, как ты называла его по имени во сне, — вздохнула ДжуХён, — Вы оба были доставлены в особняк Секюдзы… И на ваши отношения больше не было наложено запрета. Но тогда почему…? Почему ты сказала ему, что вы не можете быть вместе? Ты ведь только этого и хотела во время запрета со стороны наследника О? Но ведь сейчас вы оба свободны от этого… Вы снова можете любить и… — Ты и эту историю слышала? — вздохнула Пак, не спеша отворачиваться. — Много чего. Есть какая-то особая причина, по которой ты отказываешься от него, и всё равно идёшь следом в конце концов? Ты хочешь здесь умереть? Или спасти его? — Бэ замерла, вглядываясь в глаза стоящей напротив. Болезненно худая, едва ли стоящая на ногах, с по-прежнему длинными медово-рыжими волосами. На глазах следы от слез и синяков, бледность и вялость в каждом её движении. Розэ уже давно как ходячий мертвец. ДжуХён хочет помочь, но даже не представляет, как ей это сделать, когда вообще впервые услышала только то, что Розэ умеет что-то кроме «просто смотреть», например — разговаривать. Раньше ей казалось, что девушка избегает подобного из-за простого неумения. ДжуХён, сквозь вновь нависшую над головой тишину, наконец-то проговорила то, что хотела спросить уже достаточное количество времени назад: — С твоим телом… Что-то не так? Она замолчала, взглянув на стоящую напротив. Розэ, медленно подняв голову, коротко кивнула: — Уже очень давно. И мне не светит та обыкновенная жизнь, о которой ты говоришь. Уже слишком поздно для этого. Однако я хочу спасти его… Тэгун… Заслуживает счастливой жизни. Он уже очень давно хотел вернуться к семье. — Я понимаю тебя, — кивнула Бэ ДжуХён, — Но ведь он не знает об этом… Правда? Розэ коротко кивнула. — Неужели он не заслуживает знать? Ты не можешь дать ему узнать, чтобы дать возможность сделать выбор? Я думаю, он имеет на это полное право в независимости от твоего решения…— ДжуХён не знала, как лучше подбирать слова. Ей стало легче после того, как она узнала о Тэгуне и его отношениях с Розэ. О том, что Тэгун и Лео — это один человек. О том, что когда Розэ звала «Тэ» во сне, то это было не имя ТэХёна, а незаконченное имя Лео — Тэгун. Если бы тогда она хотя бы немного поразмыслила над этим, то не сделала бы столько опрометчивых решений и выводов касательно Пак Розэ. Тем не менее, её раздражала подобная пассивность. Розэ была несчастливой. Но вне зависимости от этого, она всё ещё по-прежнему имела выбор: бороться или опустить руки. А Розэ делала вид, что выбрала второе, когда, на самом деле, — ни одно, ни другое. И если бы она твёрдо стояла на своём, то ничего бы не пришлось ей говорить. Вот только она сама не знала. Металась, словно зверь в замкнутом пространстве, словно мотылёк, что снова и снова бился об окно без возможности вылететь. И ДжуХён была готова проявлять колкости в её адрес, лишь ради того, чтобы та немного собралась. Собралась себя во частям и приняла окончательный выбор. — Ты поступаешь как эгоистка, когда пытаешься спасти человека ценой своей жизни, — сказала ДжуХён, — Я сама поняла это недавно. И если ты хочешь… Пойдём вместе. Думаю, вдвоём добиться желанной цели будет намного безопаснее. *** Тёмные волосы, что спадали на глаза, были откинуты назад, пока мужчина, прикрыв своё лицо, шагал по рассыпанной дорожке. На заднем дворе дворца Юкудзы было подозрительно тихо, но всё, что хотел Тэгун — добиться изначальной цели, которую они поставили перед собой. Они должны были победить. И он так же, как и остальные, поначалу не заподозрил ничего неладного. Однако время обещало показать, как сильно он ошибался… *** Пробираясь сквозь очередные обломки, ДжуХён время от времени поглядывала на Розэ, рядом с которой шла. Та не выдавала никаких признаков заинтересованности, будто бы была больше настроена на молчание, и её можно было понять. ДжуХён, всё же, говорила. — Я попала в клан О впервые в те времена… Я думала, что не выдержу и довольно быстро умру, хоть и не хотела этого. Всё складывалось не так, как я рассчитывала. И совсем скоро фокус моего зрения сместился на другие вещи… На других людей. Наверное, это и помогло мне выжить. Каждая мысль о ТэХёне грела душу. Словно луч солнца в беспросветной темноте, словно яркое знамя, развивающееся в абсолютно белом, затянутом тучами, зимнем небе. Словно единственное, за что в спасении и смятении цеплялись руки. Единственное, что подобно хрупкому цветку, так хотелось сохранить. Искренность — это чувство посещало её вновь и вновь. Но что же это такое? Что она из себя представляет в этом мире похожих и одновременно таких разных? Она объединяет людей и позволяет понять, что чёрное и белое — не всегда противоположности.Нога в тяжёлых сапогах ступает на белый, ещё не тронутый снег.
Если так подумать, то противоположностей в этом мире и вовсе нет. ДжуХён сейчас наконец-то это поняла. Эти цвета не противоречат, — они дополняют друг друга. Как снег на темном асфальте. Как переход в день и ночь. Как зима и лето: в душе, в глазах, в чувствах, светлых и не очень. Без тех условий, в которых она очутилась однажды… Ничего бы из этого не сложилось так, как случилось. Она бы не обратила внимания однажды на привлекательного молодого человека, приняв его за множество таких же, как он. А он бы и не подумал смотреть в её сторону, если бы не обстоятельства. Жизнь забавная штука… Она связывает непохожие друг на друга судьбы, позже заставляя понять, что не так уж они и противоположны. Они связаны, и именно так они могут выдать потрясающую реальность, и только люди, которые способны понять связь всех вещей в мире, а не давать определение «противоположность», видят реальное положение вещей.Дверь скрипит предательски сильно, когда последний сапог, выходящий в разведку, ступает за её порог…
ДжуХён долго думала, почему полюбила искренне именно ТэХёна. Но не нашла точного ответа на этот вопрос. Возможно, она пока что не видит связи всех вещей в этом мире настолько чётко. Но она точно знает… Она есть.«И даже нарисовав круг через вселенную…
ДжуХён оборачивается от громкого звука, что разносится то ли за спиной, то ли где-то сверху.»…Я всё равно вернусь к тебе».
Крепкая спина ТэХёна — последнее, что ЧиМин видит перед болезненным рывком, что со скоростью молниеносного звука рассекает его руку и левую ногу. ТэХён реагирует быстро и даёт верную команду разделения, хватая ЧиМина и стараясь увести его с открытого пространства как можно дальше. Но как только они подбегают к двери — темнота, облизываясь, выплевывает эхо и шум шагов многочисленной армии неприятелей. Резко толкая дверь вперёд, ТэХён крепит её с обратной стороны, подпирая деревяшкой. Он, ЧиМин, и ещё пару человек, что преодолели переправу и оказались на другой стороне крыши. Здесь — они одни, и всё, что они могут сделать — бежать. Звуки выстрелов не покидают слух, отдаваясь в нём словно удар молотком по голове, и ТэХён изо всех сил ковыляет дальше — впереди ещё одно возвышение, а у него на руках подстреленный ЧиМин и суматошно бьющееся сердце, — он чувствует, что что-то идёт не так, а ещё… Что у него, кажется, тоже пуля в руке. Алая кровь попадает на снег, оставаясь за ногой ЧиМина как путеводитель для их преследователей. Хотя их и так найдут, — всё становится ясным, когда это превращается лишь в вопрос времени. А у Пака град из пота в состоянии шока и на выброшенном в организме адреналином. Глаза застилает пелена чего-то непонятного, но он всё ещё может соображать. Они шли к спасению, но попали в ещё большую ловушку, и вины ИльРи здесь нет. Она не знала об этом. Ступеньки, и они оказываются на квадратном возвышении пристройки. План отступления уже работает, их людей должны вывести, а к ним прислать вертолеты. Но времени уже нет. Пуля где-то со стороны рассекает спину, и ТэХён, жмурясь, валится на снег вместе с ЧиМином. *** ДжуХён хмурится, видя, что впереди начинается более-менее цельный коридор, ещё не подорванный и не поврежденный. Где-то вдалеке виднеется огромная дверь, больше похожая на центральную, и она заметно прибавляет в шаге. Пару секунд назад сердце пронзила боль — это предчувствие. И ей не хотелось верить в то, что интуиция кричит о том, что что-то действительно случилось. Всё, что она смогла сделать — ускориться в шаге, так несясь к двери, как будто её Ким находится там, а вместе с тем и Пак ЧиМин, и Кан СыльГи. Все, кто ей дорог. И она хотела поспешить, но ноги совсем не несли её вперёд. Розэ, что была сзади, отставала, но не спешила сворачивать. Остановившись возле большой двери, ДжуХён не то, что недолго думая, а не делая этого совсем, с силой потянула две огромных ручки на себя. Свет попал в глаза, а руки слегка затряслись, заставив её жмуриться от неприятного ощущения. Но то, что она увидела дальше…«Обещай, что всегда будешь любить только меня… Обещай, что всегда будешь только со мной. А я буду ждать тебя вне зависимости от того, сколько времени пройдёт.
Я — твоя Кан СыльГи. И больше ничья. Иногда мне кажется, что я не принадлежу самой себе, но с тобой так даже к лучшему».
[Flashback] Яркая улыбка, тёплый весенний день и венок из ромашек, чуть неловко завязанный, но с такой любовью отражающийся в глазах напротив. СыльГи глядит перед собой с горящими глазами и видит такие же, пусть и немного более сдержанные в ответ. Её брат, Тэмин, долго ворчал прежде, чем отпустить сестру на пару часов и освободить от занятий по этикету. Всё это время она планировала провести с КанДжуном. — Тэминни долго ворчал, да? — хмыкнул парень, держа в руках очередную ромашку и рассматривая её на причину идеальности прежде, чем вплести в такие родные и любимые волосы. — Да…— вздохнула Кан, — Я не могу поверить в то, что он столько ворчит… Кажется, он решил поменяться местами с родителями, из-за того, что у них совсем нет на меня времени… — Это не так, — хмыкнул парень, ловко вплетая цветок в длинную косу, — Просто он очень заботливый брат. Я бы тоже себе такого хотел… — Я рада, что ты у меня есть, — почему-то сказала она. — Чего это ты так неожиданно, — неуверенно хмыкнул парень. Он всегда была уравновешенным и спокойным. Когда-то они не воспринимали друг друга так, как сейчас, но всё изменилось. Даже с ней в его глазах оставалась та толика загадочности и недосказанности, которая всегда так волновала СыльГи. Но она всё равно продолжала его любить. Так или иначе, пока они сидели вот так беззаботно и говорили друг с другом, пока в её волосах и сердце появлялись всё новые вечно цветущие ромашки… Переживать было не о чем. Любовь цвела, а вместе с ней и чувства беспокойства за родных людей. Но всё это в конечном итоге кануло в лету бесконечно светлых карих глазах. — Я бы тоже хотел себе такого брата… Но об истории КанДжуна СыльГи ещё тогда не знала… Что своего брата он потерял гораздо раньше, а в Тэмине… Просто видел его копию. — Что-то случилось? Мне кажется, ты как-то притих, — нахмурилась Кан, — Задумался? — Нет, — хмыкнул он, — Просто есть хочу. — Серьезно, что ли? — засмеялась девушка, — Плетение косичек требует стольких сил? Ладно, пошли покушаем! [end of flashback] — Только не говори…— на глаза наворачивались слезы, а всё нутро выкручивало наизнанку, сердце — напополам, глаза застлелало целиком. Соображать нынче составлялось невозможным, — Не говори…— она сглотнула ком в горле, дрожащим голосом едва ли выговаривая, что…— Что это ты убил его в ту ночь… Они стояли друг напротив друга. Никто не осмеливался продолжить говорить, а КанДжун и не считал нужным, ведь всё это уже было понятным, но явное стало очевидным: СыльГи не хотела понимать, но не могла не спросить… — Это было таковым с самого начала.? Ты попал в наш клан… Как подосланный? Тишина самая страшная тогда, когда она — знак согласия. — Мой отец — основатель Юкудзы. Моё будущее и вся моя жизнь были предопределены. — Значит, всё те слова про твоих родителей… — Они не были ложью. Я просто должен был отомстить. Твой клан и был теми, кто были виновны в падении Дзюко — первого прородителя Юкудзы. Но я не вижу смысла говорить об этом. Если бы тогда они не убили моего отца… Я бы не присоединился к клану Кан. И мы никогда бы не встретились. Последние слова — как ножом по сердцу, как ударом молотка по голове, как сжатыми до побеления костяшек и полумесяцев от ногтей на коже, руками. Мысль о том, что они могли не встретиться и никогда не знать друг друга… Наравне с мыслью о том, что лучше бы они и вовсе не встречались, ведь если так, то была бы жива и семья Кан, и семья КанДжуна… Эта любовь возымела слишком большую цену. Либо же была временным облегчением на фоне всех тех происшествий, что были неминуемы и произошли. Судьба сыграла злую шутку и объединила их, показывая как плацебо — как временное облегчение, как хоть что-то хорошее за всё то, что они уже пережили. Как постфактум. И, возможно, ничего изменить было нельзя. Но прямо сейчас они были одновременно — и любовниками, — и, как бы жестоко это не было — заклятейшими врагами. КанДжун любил СыльГи. Действительно любил. Но не для всех любовь — главное в жизни. И для него ею не была. Хоть сейчас сердце и пропускало через себя тысячу осколков, содрогаясь… Он знал о том, что этой встрече предстоит случиться, знал, что их встретившимся глазам предстоит состояться, но ничего не мог сделать. Не хотел бежать, не хотел прятаться. Он просто очень хотел её увидеть… Увидеть девушку, даже любя которую, избавился от всех членов её семьи. Но оставил в живых её, хоть и не должен был. Увидеть в последний раз. — Ты — единственный человек, который может остановить меня, — грусть сменилась строгостью в глазах, — Поэтому ты сейчас здесь. — О…Становить? — переспросила девушка, не понимая, что он имеет в виду. — Я уничтожил клан, который спас тебя. И уничтожу ещё один. Но ты может предотвратить это, — прискорбно улыбнулся он, вглядываясь перед собой, и опуская руку в карман, будто хочет что-то оттуда достать. — Ты…— в глазах поселилась печаль, но в то же время смирение: он был готов принять её выбор, отдаться её воле. Пусть она сама выберет, будет он жить или умрет, — Единственная, от чьей руку я захочу умереть. Единственная, кому я позволю убить себя. *** Небо перед глазами. Оно плывет бесконечно длинными и удивительными по форме облаками. В душе пустота, а в голове кучу мыслей. ЧиМин лежит по левую руку от ТэХёна, и последний готов поклясться, что у него острое ощущение дежавю. Прямо так, ещё будучи детьми, они, после драки, валялись в снегу и глядели на небо. — Ты… Ещё в сознании, правда же? — спросил ЧиМин как-то неуверенно. — Что за вопросы… Когда это я был не в сознании? — хмыкнул Ким, стараясь отшутиться, но тут же закашлялся. — Я в порядке… — Пуля зацепила лёгкое? — всё понял ЧиМин, — Черт… Как нам теперь отсюда выбраться… — Уже никак, — отвечал Ким с трудом, но не собирался молчать, — И не из такого выбирались, значит и тут как-то прорвёмся. Но придётся здесь поваляться до приезда подкрепления. Мы должны… Продержаться. Кровь брызнула на снег, в первые секунды отбиваясь от него как на сковородке. Это происходило из-за разницы температуры — ТэХён кашлял кровью, а она была тёплой, в то время как снег — ледяным. Оба они лежали на полу этого маленького возвышения, и глядели в небо. Вглядывались в его бесконечные просторы. Казалось, что они попали в прошлое. Снова валяясь в снегу после драки, с перебитыми лицами, ноющими кулаками и кровоподтеками на треснувших губах, осознавали, насколько на самом деле похожи и дорожат друг другом. Противоположности, что такими и вовсе не являлись, ведь ТэХён мог узнать себя в ЧиМине, когда тот глубоко о чём-то думал, а ЧиМин себя в ТэХёне буквально всегда. Просто один — со скрытыми чувствами, а у другого всё напоказ, — но ведь чувства одни и те же. Они лежали неподвижно, без возможности встать. Оба ранены так, что не смогут отбиться даже против нескольких, не то, что от целой армии. Но надежда, это существо с прекрасной сущностью, умирает последней. И ТэХён хоть носит вполне обычное имя, точно именуется им как вторым. ЧиМин — это что-то совсем другое. И они сейчас в снегу, как десять лет назад, снова плечом к плечу. И облака всё того же цвета, плывут по небу, напоминая о том, что жизнь не стоит на месте. Пока они лежат здесь, кто-то счастлив. Кто-то счастлив, а кто-то — нет, кто-то появился на свет, а кто-то исчез, кто-то начал жизнь с чистого листа, а кто-то снова упал, наступив на свои предыдущие ошибки… Кто-то влюбился, а кто-то понял, что потратил слишком много времени не на того: жизнь не стоит на месте. И пока они здесь лежат, медленно умирая, но мысленно крича, что надежда умирает последний — мир бежит вперёд с той же скоростью. И он избавляется от тех, кто не готов подстраиваться под его быстрые, а иногда и медленные ритмы и изменения. Иногда люди просто устают бороться. Но не ТэХён и не ЧиМин… Они хотят жить. И, так уж сложилось, не только для себя. Ведь оба обещали вернуться… Оба обещали вернуться, чтобы встретиться ещё хотя бы раз с отражениями своих надежд и сокровенными мечтами. Может быть, ДжуХён когда-нибудь откажется от него, — думает ТэХён; Может быть, СыльГи так никогда и не полюбит его, — думает ЧиМин. Но всё это уже не имеет значения, когда они на последнем издыхании. — Знаешь…— вдруг начинает ТэХён, будто его пробивает и пробирает на всё эти слова, — Где бы и когда бы мы не оказались… Даже если умрем сегодня или через какое-то время, даже если мы тут не выживем или нас возьмут в плен… Я буду благодарен тебе за всё то время, что мы были вместе, и за всё то время, что мы были порознь, — он улыбнулся сквозь кровь, проступающую на потрескавшихся от мороза губах. И если бы в обычной жизни ЧиМин бы запротестовал, сказал бы: «прекрати распускать нюни, ишь чего удумал, умирать он собрался, мы будем жить и радоваться, так что заткни варежку и слушай сюда»… как это было в прошлой раз… То сейчас он проговорил лишь четкое и понятное для ТэХёна, что был на краю пропасти перед потерей сознания: — И тебе спасибо… Правда… Я за всё благодарен. Я благодарен за каждую минуту, которую знал тебя, были мы вместе или порознь, близко или очень-очень… Далеко… Вдали послышался топот, указывающий на то, что вот он — конец этого конца. Приход многочисленной армии точно отдался в слуху неприятным эхом, и ТэХён прикрыл глаза. ЧиМин повторил за ним, чтобы не видеть множества людей с автоматами, что быстро, в армейском темпе, поднимались по лестнице, — прямо к ним. Их вертолеты не успели… Юкудза пришла намного быстрее, а где-то внизу, где ещё оставались их люди, прогремели очередные взрывы… — Спасибо тебе за всё…«И тебе тоже… Спасибо».