Холодный ветер надувает в голову, развивая волосы, что еще совсем недавно были черного цвета и в половину длиннее. Сейчас же — длина чуть ниже плечей и цвет, приближенный к светлому каштану. Поправляя их, ДжуХён завязывает неловкий хвост и усаживается на ступеньки. Здесь — место назначения, где она ожидает человека, что принесет ей новости с двух фронтов.
Больница в большом городе, и её территория с парком. Бэ ДжуХён видит окна операционной, да и всего корпуса в целом, но, признаться, если забыть о том, что это за место, то атмосфера довольно приятная. Клумбы с цветами, немного пасмурное небо, но в целом, за исключением светлых бетонных стен здесь ничего не напоминает об этом. Тучи сгущаются над головой, а ДжуХён и не думает идти внутрь. На плечах девушки больничный халат, пустота в глазах и невероятных размеров ком где-то под ребрами. К ней приближается ещё один силуэт, а она только и делает, что, ловя его глазами в ту же секунду, отводит беспристрастные и ничем не заинтересованные глаза. СыльГи, такая же ухоженная и относительно спокойная со стороны, усаживается рядом, на холодные каменные ступеньки, и смотрит на больничный корпус. Деревья остаются где-то на другой стороне, так что здесь просто замечательно видно пасмурное, дождевое небо.
Прошло уже несколько месяцев. Зима давно закончилась, и весна постепенно начала карабкаться, хвататься и оставаться везде, кроме сердца. Цветы распускались, запах ударял в нос, всё приобретало жизнь, но не ДжуХён. И не одна она была в такой ситуации. Прошло уже несколько месяцев, а от ТэХёна не было никаких вестей. Их люди не могли выйти на связь… Так что они считались пропавшими без вести: Китана заняла пост главы Секюдзы спустя почти что месяц уговоров со стороны приближенных к власти. ДжуХён же не могла опомниться. Этот отрезок времени, с одной стороны, прошел неимеверно быстро, —казалось, что ТэХён никогда не пропадал, и этот идиотский сон затянулся, и никак не может закончиться. Всё было как во сне. Всё… А с другой, секунды тянулись, словно годы. И перед глазами не было ничего, кроме слепой надежды, ведь она умирала последней. Кто-то твердил, что они не могли выжить, и умерли вместе со всеми остальными. Кто-то надеялся так же сильно, но молча. Просто отворачивался, вжимая губы друг в друга, дабы не видеть опустившихся рук своих напарников и всех тех, кто верил в возвращение ТэХёна и ЧиМина. Но ДжуХён была не одной такой. Для СыльГи время тоже остановилось. Но с момента смерти КанДжуна. Она потеряла одновременно двух дорогих людей. Смысл своей жизни — первого, и второго — единственный шанс приобрести смысл жизни вновь. Первый — КанДжун, как утерянный смысл, а второй — Пак ЧиМин, как единственная надежда снова ощутить весну в своей груди. Она так и не объяснила себе, что к нему чувствовала. В груди всё было заморожено с того самого момента, как на документах встала печать «без вести пропавшие». Результаты всех этих раздумий были сохранены где-то глубоко внутри, но больше не продолжали развиваться и проясняться, потому что СыльГи не могла думать ни о ком из тех, кого потеряла, с сухими глазами и более-менее ровным ритмом сердца.
Она попала в ситуацию, в которой было невозможно сказать, потеряла ли действительно. Но ведь ЧиМин исчез. Исчез. Как и ТэХён. Обещал вернуться, но просто исчез. И никаких вестей от них. Даже малейшего намека на то, что они живы. Но и надежда, что продолжала жить и цвести в ребрах, мешая дышать, не давала и малейшего шанса поверить в то, что они мертвы. Вот так вот мертвы. Хотя казалось, что это очевидно. Ведь в конечном итоге дворец взлетел на воздух, похоронив всех и каждого, кто там остался. Не осталось ничего. Даже уцелевших кусочков идеальной каменной кладки. ДжуХён видела это из вертолета. Это пламя вспыхнуло у неё на глазах и догорало за спиной, унося за собой всё, что когда-то называлось дворцом Юкудзы. Они возвращались туда потом, после взрыва. Но и шансов найти хотя бы какие-то следы от тел не было. Потому что вокруг был только пепел, и ничего больше. Выжить? Невозможно. Узнать кого-то в этих обломках? Еще более невозможно.
«Меня никто не сможет поймать, я же Пак ЧиМин. Я обязательно вернусь» — его последнее обещание… Было единственным, о чем так четко и хорошо помнила СыльГи. И так, плечом к плечу сидя вместе с ДжуХён на ступеньках, она складывала руки в замок, вжимая губы друг в друга и ожидая того, чего ждал каждый, находящийся здесь.
Поймал ли ТэХёна и ЧиМина тогда взрыв, или им чудесным образом удалось спастись, неизвестно, и, наверное, никогда не будет. Но ДжуХён не перестает ждать. Для неё время в тот самый момент замерло. В момент, когда в карих глазах отразилось пламя. И в момент, когда её рука подняла единственную часть на тех руинах, что более-менее напоминала осколок какой-то вазы. И всё. Больше ничего. Оно больше не двигалось, и обещало не двигаться еще очень долго. Её память, её чувства, её жизнь… Остались в этом дворце, или, всё же, спаслись? Этого уже никто не узнает. Но…
Сейчас они уже несколько часов сидят в больнице, ожидая окончательного вердикта врачей. Сейчас здесь, на операции, лишь один человек — Розэ. Еще тогда, когда она жила в клане О, ей не могли предоставить должную помощь. Какие-то врожденные проблемы, усиленные на фоне постоянного стресса, негативно сказались на её здоровье, из-за чего она теряла силы и с каждым днем становилась всё слабее. А дальше — сознание всё чаще начинало покидать её. Думая о том, что осталось совсем не долго, ведь проблема уже была запущена, Розэ не подпускала к себе Лео, так как боялась, что как только он снова начнет чувствовать себя счастливым, она просто умрет. Однажды навсегда закрыть глаза в его объятьях или просто рядом было бы слишком иронично. Судьба была жестока к ней, но всё же, ДжуХён удалось уговорить сдать ту в больницу, на курс интенсивного лечения. Связались со знакомыми, которые помогли всё это устроить, и после многочисленных вмешательств и попыток привести её в нормальное состояние, девушке выписали последнее — решающую операцию, которая была её последней надеждой. Врачи говорили, что после неё Розэ сможет реабилитироваться самостоятельно, что процесс будет запущен, и организм наконец-то сможет работать на себя качественно, как раньше. И вот сейчас шел уже двенадцатый час, — слишком долго, но кажется, что до конца не ближе. И ДжуХён переживала на пару с СыльГи, на пару с Тэгуном, который был здесь с самого начала, как и они вдвоем. Он прошел с ней каждый этап и каждый отчет, каждый вердикт и каждую копейку, положенную заранее на лечение. И сейчас оставалось лишь надеяться и верить в то, что всё будет хорошо. Ведь только получив свободу, Пак рисковала лишиться жизни. Только вернувшись к своей любви, она обещала себе её лишиться. А этого нельзя было допустить, ведь за всю жизнь она так и не почувствовала себя по-настоящему счастливой: живой и свободной.
— Я скоро приду, — кивнула Кан, аккуратно вставая, и никак не отвечая на отсутствие реакции у ДжуХён.
За эти несколько месяцев Бэ разучилась реагировать. Стена вместо выражения лица, туманность вместо блеска в глазах, иногда покраснения вокруг кончиков этих же самых глаз, и даже истинная причина такой резкой перемены прически — Бэ просто изо всей силы перерезала копну волос, пока пыталась постричь кончики. Когда нервы были на пределе, она не выдержала, и в конечном итоге пришлось срезать всё. В последствии она ругала себя за это, ведь знала — ТэХён очень сильно любил её длинные черные волосы. А теперь их еще и пришлось высветлить, потому что смотреть на себя в зеркало и представлять родные пальцы на своих волосах стало слишком невыносимо. Черные, как его зрачки, не сочетались больше ни с чем, кроме него. Длинные, спутанные, потому что он так любил блуждать по ним руками и запускать пальцы. Крыша потихоньку ехала, но ДжуХён сопротивлялась и боролась. Высветлилась до каштана, обстригла по неровной, косой линии и длине чуть ниже плечей. Непривычно, да. Другой человек, да. Совсем не то, что было раньше. Но только так она могла переживать месяц за месяцем в немом ожидании. Сначала спрашивала. Каждый час спрашивала, каждую минуту. Потом день. Неделю. А потом всё реже и реже. Потому что когда не получаешь ответа снова и снова, теряешь причину спрашивать. Когда его нет снова и снова… Черт подери… ДжуХён так и не поняла, почему до сих пор не потеряла надежду.
Просыпаться в слезах каждую ночь. Не суметь заснуть в самый ответственный день. Не суметь даже есть первые пару недель, а дальше есть просто потому, что не можешь допустить такого, чтобы терять сознание. Нужно всегда бдить. Нужно всего ждать… Нужно всегда быть внимательным, чтобы ничего не пропустить и ничего не прослушать… Просыпаться и не хотеть, потому что во сне — с ним. И во сне — без него реже, чем в реальности. Кошмары мучают, но хуже них только сны, полные счастья. Потому что они слишком далеки от нынешней реальности. Сегодня ночью ДжуХён снилось, как она его обнимала. И когда она проснулась, подушка была мокрой от слез и подводки, которую она забыла смыть по приходу домой. Этот сон был самым болезненным за всё время, потому что был слишком реальным. И она, глупая, так в него поверила, что предпочла бы остаться там навсегда. Вдыхать его запах, трогать его волосы так, будто всё это — реально, а не просто выдумка, издевательство обезумевшего от горя разума… Мозга… ДжуХён бы легла там с ним, вместо него, за него и из-за него, но никто не давал ей такого шанса. Она бы не просыпалась, если бы могла обнимать его вечно… Но ничего не происходило.
ДжуХён подняла голову, увидев силуэт мужчины, что направлялся прямо к ней. Его появление немного оживило её, заставило задвигаться и подняться с места. Это был Лео. А он обычно не приходит просто так. Подбежав к нему, ДжуХён замерла, приставив ногу к ноге.
— Что… Как всё… Прошло? — неуверенно начала она, поднимая голову, пока стояла напротив него.
— Операция всё еще длится…— ответил он, — Но… Я здесь не поэтому… ТэХён и ЧиМин…
Глаза тут же расширились от одного звучания двух знакомых имен. ДжуХён казалось, что ей послышалось. Вестей не было слишком долго. Ничего, кроме вжатых друг в друга губ сторонников и отрицательно вращающейся головы на памяти. Ничего, кроме «нам очень жаль, но нет». «Нет» снова и снова, «мы ничего не знаем» снова и снова, никто даже больше не произносил их имен. Но теперь… Сейчас Лео назвал их двоих, и, не в состоянии больше ничего выговорить, просто молча протянул два конверта.
— Один отдай СыльГи…— кивнул тот прежде, чем просто развернуться и уйти. Оставшись стоять вот так на месте, ДжуХён просто опустила руки, в которых держала два белых конверта. Страх парализовал здравый смысл… Но она не могла не раскрыть их в ту же минуту… Она должна была… Сделать это…
Прошагав к тропинке, с которой совсем недавно сворачивала, возвращаясь, СыльГи замерла. ДжуХён сидела на ступеньках, держа в руках два белых конверта. Выдержав недолгую паузу, Кан СыльГи набралась сил и храбрости для того, чтобы ускорить шаг, и уже через несколько секунд оказаться рядом с ней.
— Одно отдать СыльГи…— неуверенно проговорила что-то себе под нос ДжуХён прежде, чем отдать письмо Кан…
Уткнувшись взглядом во второй, совершенно пустой снаружи конверт, она потянулась к нему дрожащей рукой.
Снег вновь проступил, начав падать с неба. И даже середина холодного, капризного марта не была ему преградой, скорее даже напротив — поддержкой. Он обжигал теплую кожу на пару с застывшими в глазах слезами.
«Их видели в соседнем клане… Мертвыми».
Документальный отчет, записи, печати. Официально. Теперь. Теперь они официально не здесь, и уже даже не пропавшие… Мертвы. И ЧиМин, и ТэХён… Конверт выпадает из дрожащей руки.
Мертвы.
СыльГи не верит. Она неспешно открывает свой, и видя его содержание, не может подобрать слов…
«Я говорил, что вернусь, но, всё же, хочу, чтобы ты знала некоторые вещи. Если ты вё же это читаешь, Кан СыльГи, то я не вернулся. Умер? Наверное. Я уверен в том, что всё будет хорошо, и что это письмо никогда не попадет в твои руки. Но если уж случилось так, что попало, то знай, что мне искренне жаль. И послушай тогда уж то, что я тебе скажу.
Когда я впервые тебя встретил, я не мог поверить в то, что кто-то может совмещать в себе настолько разные и противоречивые черты характера. Принцесса, которая может позаботиться о себе и других? Кажется, это было из разряда фантастики. Не люблю эти телячьи нежности, но знаешь… Даже так, мне бы наверняка не хватило словарного запаса, да нет, во всем бы мире не хватило слов, чтобы описать тебя и мои чувства к тебе, которую я узнал за это время. Позволь именно для тебя, сейчас, высказать всё то, что накопилось в моей душе. Я не хотел писать это письмо, ибо это по-детски и вообще глупо, но… Возможно, оно последнее, а я хочу, чтобы ты знала…
Если бы я мог, я бы стал дождем, капли которого навечно запутались бы в твоих волосах, и тогда бы я прятал твои слезы каждым таким дождливым, не только майским днем. Если бы я мог, я стал бы солнцем, лучи которого снова и снова проигрывали бы твоей улыбке, ведь она ярче всего на свете… Если бы я мог, я бы никогда тебя не покидал. Но, увы, в моих силах всё, кроме последнего. Прости меня. Какое, всё-таки, красивое слово «прощай». Не его звучание даже, а значение. Прощай человеку все обиды, прощай ему и счастливые моменты, прощай всё и не держи зла, а просто отпусти. Прощай. Красиво, правда? Прощай, Кан СыльГи. Прощай меня…
Не держи зла на своего дурочка, Кан СыльГи. Живи счастливо, и тогда я всегда буду тем ветром, что будет попутным и будет нежно подталкивать тебя в спину, дабы ты не боялась принимать решения и шагать навстречу к счастью. Я люблю тебя, Кан СыльГи…»
— Чертов Пак ЧиМин…— вырвалось с губ, пока слезы, прорывая все возможные и невозможные границы, начали прорываться сквозь единственный принцип, который не давал им сделать этого прежде — надежду, что они всё еще живы и где-то там, совсе рядом. Влажная дорожка на щеке пропитала мягкую кожу, так же ощущая, как снег касается её, падая с неба и заключая два дрожащих от холода и печали тела в свои объятья.
«И я хочу, чтобы ты была счастлива. Жизнь ловила меня, как и остальные. Но не поймала. Пак ЧиМин».
Это — то, что было написано на надгробии Пак ЧиМина. Вытирая слезы руками, сжатыми в кулаки, СыльГи положила цветы на могилу, расчищенную от навалившего на неё снега. Умиротворение и спокойствие здешних мест скорее успокаивали, навевая душе будто бы марлю, наложенную на рану с полузасохшей коркой, дёрни которую, сразу увидишь поток крови.
Ким ТэХён был рядом с ним, здесь, но ДжуХён не пришла сюда. Ей не осталось никакого письма, поэтому она всё еще не верила в то, что Ким ТэХёна больше нет. СыльГи была единственной, кто принял это. Кто был готов смириться с этим, и, возможно, это была из-за письма. Но забрав двух других, спасли Розэ… Она выжила после операции, и с каждым днем ей становилось всё лучше.
Тишина кладбища награждала слух, даже слегка пугая СыльГи мыслями о том, что здесь спокойнее, чем в любом другом месте: и если раньше ей было страшно здесь, то сейчас было очень спокойно. Похоже, Пак ЧиМин действительно стал её ветром. Легонько подталкивая в спину, он будто успокаивал её, твердя о том, что всё в порядке, всё хорошо.
Повернув голову в сторону подошедшей девушки, СыльГи немного горько улыбнулась, и проговорила:
— Как жаль, похоже, он здесь совсем один, — она собрала руки в замок, расположив из перед собой и придерживая свою небольшую сумку, в которой носила пару платков и успокоительное. Ей нужно было время для того, чтобы немного отойти. СыльГи смотрела в сторону надгробия ТэХёна, на котором были лишь цветы, положенные сослуживцами. ДжуХён так и не пришла. Протест, а может вера и надежда делали своё, но девушке было горько за подругу и за то, что всё так вышло. В конечном итоге он остался совсем один…
— Ничего…— улыбнулась Розэ, аккуратно переступая порожек перед ступенькой, и укладывая цветы на надгробья ТэХёна первой. Все цветы от коллег были повязаны белой ленточкой, а её — первые обычные. И она мягко положила их прямо туда, секундой позже отступая, — Придёт время, и на памяти Ким ТэХёна появится пару букетов… Думаю, он будет в порядке…
— Жаль, что она не пришла, — опустила голову Кан, а улыбка ненадолго покинула её лицо.
— Ей тоже нужно время… Думаю, он её поймёт…
«Покойся с миром, Ким ТэХён…»
Положив руку на плечо подруги, та слабо улыбнулась, поправляя свои уже каштановые волосы. Розэ тоже решила начать новую жизнь. И было понятно, что уже счастливую. Кивнув на жест поддержки со стороны Розэ, Кан снова мягко улыбнулась, кивнув. Секундой ранее, Пак была единственной, кроме коллег, кто положил цветы на надгробье ТэХёна. И прямо сейчас, вместе с СыльГи, они пошагали прочь, домой, по аккуратно протоптанной дорожке.
