Бойкий и ласковый?

"Погода была прекрасная, принцесса была ужасная", подумал Ванечка, выглянув в окно. Там было ровным счетом нихуя интересного. Его очень заебали сырость, холод и мокрый пушистый предновогодний снег, как на блядских ванильных рождественских открыточках. Он отхлебнул из чашки горячего чая, повздыхал мысленно, что Слава выжрал всю коньячину, так что чай был не таким уж и вкусным. Но надо было работать. Уже почти Новый Год. Тречки не писаны, кулинарное шоу не продумано, и вообще... На этом "вообще" он отвернулся от окна, взял с тарелки оладушек, машинально погладил Гришу, лежащего на батарее, успел подумать, что вот он бы сам хер на батарею поместился, и котом быть однозначно охеренно, и уныло побрел в свою комнату. Абстрактное Ванечкино "вообще" улетело в Москву на съемку. Но к Новому Году обещало вернуться. Карлсон, блять. Ваня хрюкнул в чай, открыл вкладку с приятными биточками, Телеграм. Сообщений не было. Скучно. Не с кем позадротить. Скинул фоточку Гриши в избранную переписочку. Фоточку просмотрели. Прилетела волна стандартных смайликов, смысл которых сводился к восхищению неземной красотой Гриши, и селфи с сообщением "КАК МЕНЯ ВСЕ ЗАЕБАЛО, КРУГОМ ОДНИ ДЕБИЛЫ, ХОЧУ К ГРИШЕ, ОЛАДУШКАМ И ОДНОМУ ПИЗДЛИВОМУ, ТИПА, МЦ" Светло заржал и быстро набрал: "КАПСОМ, ДЯДЬ? АНТИХАЙП! ЕБАЛ ТЕБЯ В РОТ. ЗАРАЗИЛСЯ ПОЛОВЫМ ПУТЕМ?" Ответа не было. Он и не ждал — на заднем фоне селфи за Рудбоем была куча орущих и, даже с виду, дохуя занятых типчиков. Не телка же, понимает все. Ванечка прокатился немного на стуле по комнате и решительно открыл на компе запароленную папку с фотками Рудбоя. Такими особо любимыми фотками авторства дрочащих на его Ваню фанаточек. О, как он их понимал. Подборочка что надо. Ему подойдет для разогрева. Все равно кончит не от фоток. Самое интересное было эксклюзивно для него в его собственной памяти. Великий и бесстрашный, Фаллен прислушался: Слава с очередной непонятной мутной девочкой снимал свои всратые сторис о собственном дохуя правдоподобном счастье в личной жизни. Шоу для одного зрителя, блять. Ванечка давно вычислил (не без помощи Евстигнеева, ладно), что оксфордский интеллектуал Охуемирон, как малолетка, сидит с фейк-аккаунта и строчит едкие и меткие комменты Славе. Ржал он тогда так долго и безудержно, что посрался со своим Ваней. Нахуй Мирошу. Хуй не встанет. На этом моменте воспоминаний Ванечка решил забыть о чужих несчастьях и расстегнул ремень. Слава занят, Мирон — долбоеб, а ему вдруг стало жарко в сумасшедше холодном Питере от первых же фоток и пары движений ладони по готовому к подвигам члену. Он закрыл глаза на первом десятке фотографий и вспомнил, как подкуривает его Ваня от своей понтовой зажигалки, эти колечки на татуированных крепких пальцах, как эти пальцы зарывались в его собственные волосы, пока Ванечка самозабвенно отсасывал, вспомнил свои связанные за спиной руки, как его ебали в рот, и ему это нравилось, нежное и ужасно пошлое "аккуратнее, Ванечка, у тебя такой охуенный рот, глубже, детка", пальцы, порвавшие в этот момент его дурацкий чокер... и кончил на пол, закусив кулак. Какие там, нахуй, фотки. Светло развалился на диване и натянул плед. Похуй. Потом, работа, потом... Уже засыпая,он потянулся к телефону, отправил сообщение "ВОЗРАЩАЙСЯ ДЯДЬ Я ЗАЕБАЛСЯ ДРОЧИТЬ ВЫЕБИ МЕНЯ" и отрубился.

***

Рудбой закончил съемки после полуночи. Устал неимоверно, но телефон с чертовски серьезным ебалом он проверил в первую очередь. ВА-НЕ-ЧКА. Усталость сняло как рукой, а улыбка на его лице принадлежала не Рудбою и не Евстигнееву. ОХРЕ. И она была настоящим звериным оскалом. О, он скучал. Малыш дошел до кондиции. Нахуй работу. Он летит домой. Дом там, где Ванечка. Уже достаточно давно. Билеты на утро, так что "да, я подъеду, скинь адрес, зависнем". Хотя, глядя, как куча взрослых серьезных мужиков и каких-то невнятных телок играют в бутылочку, Ваня подумал, что и Ванечка, и Мирон бы повеселились. Эти двое были мерилом его мира во всем. Его лучший друг и его... весь мир. Странный, непонятный и безумно любимый. После очередной дорожки кокса было уже не так скучно, хотя играть он воздержался. Ванечка не одобрит целовашки с кем бы то ни было. А вот Мирон? Евстигнеев ржал как скотина, представляя Окси в такой ситуации. Где-то глубоко внутри заворочался ОХРА и сделал себе пометочку повеселиться, а Ваня даже не заметил.