Золотая клетка

      Огромный особняк, весь кишит прислугой, готовящейся к церемонии открытия очередного нового благотворительного фонда Южной Кореи. Девушка в длинном дорогом и бежевом пальто в спешке поднималась по длинной, покрытой красным бархатным ковром, лестнице, надеясь, что всё сказанное недавно сестрой мужа окажется ложью. Наконец, добравшись до искомой комнаты и открыв дверь, молодая леди застыла на месте от происходящего в спальне супруга.       Председатель правления центрального банка Сеула лежал со своей секретаршей на кровати, продолжая делать задуманное, так и не обратив внимания на резко открывшуюся дверь. Девушка незамедлительно вошла в просторную светлую и дорого обставленную спальню мужа, в которой она ни разу не была. Стук высоких каблуков сапог заставил Пака нехотя отпрянуть от такой желанной новой помощницы и взглянуть на молодую жену. — Что. Ты. Здесь делаешь, а? — уже привстав на локти, сдерживая себя и чуть ли не рыча, обратился к супруге, замеревшей на пороге.       Девушка продолжала стоять как вкопанная, все еще глядя на полуобнаженного мужа и его подчинённую, что вся прикрывалась белоснежной простыней и даже не встала с кровати. Новоиспеченная жена главы Сеульского банка сделала нерешительный шаг в сторону этой уже ненавистной парочки, всё ещё лежавшей на просторной кровати, еле сдерживая слёзы и собираясь с силами, чтобы хоть слово из себя выдавить. С усилием преодолев ужасный горький и давящий ком в горле, усложнявший всю ситуацию, Пе СуДжи все же перевела дух и сделала еще несколько шагов к неверному мужу. — Зачем же ты женился на мне? — глядя на Пак Чимина остеклевшим взглядом, что уже не чувствовал соленой влажности, а смотрел строго и с достоинством, скрывая ужасную разбитость и разъедающую изнутри обиду. — А Вы. Вы просто омерзительны. — уже глядя на секретаршу рядом с Паком.       СуДжи тут же развернулась и направилась в свою комнату, на верхнем этаже особняка, так и не обратив внимания на «Погоди» мужа. В следующую минуту с возгласом «Ты уволена», из спальни Чимина уже выбежала почти что голая секретарша, а сам Пак уже заправлял черную рубашку от Armani и направился за супругой.

***

      Уже сменив элегантный, пошитый на заказ костюм, на дешевую и более привычную одежду, девушка с нахмуренным лицом в спешке, и не складывая вещи, кидала их в чемодан. Даже не обращая внимания на Чимина, что у же стоял, опершись о косяк двери со сложенными руками на груди и наблюдавшим за резкими и неловкими движениями жены. — Что происходит? Что. Ты. Делаешь? — успокаивая себя каждой короткой паузой, дабы не сорваться на девушке. — Я уезжаю. — кидая в раскрытый чемодан кофту и между делом взглянув на владельца центрального банка Сеула. — Ну, об этом не может быть и речи. — все еще спокойно глядя на спину своей жены. — Ещё как может. — уже тяжело дыша и запихивая с силой последнюю вещи в бедный наполненный кейс. — Ты, — протянув и приближаясь к СуДжи, — никуда не уедешь, — всё ещё держа руки сложенными на груди. — Уеду, — оборачиваясь и глядя в глаза уже самому ненавистному человеку в этом особняке. — Я ненавижу тебя, — все еще хмурясь и сдерживая уже накатившие слёзы, — ненавижу этот дом. — снимая кольцо белого золота с бриллиантовой верхушкой с безымянного пальца и впихивая в сложенные руки супруга.       Чимин взял кольцо, дунул пару раз и потер о рукав рубашки, цвета черного алмаза, и надел на свой мизинчик. СуДжи приподняла ручку чемодана, с ним же обошла всю кровать в поисках своего телефона и наконец, найдя нужный предмет, снова направилась в сторону выхода из этой раздражающе большой и светлой комнаты. — Ну ты моя жена и твоё место здесь, — уже отбросив от СуДжи коробку прямоугольной формы, используемую для транспортировки вещей, куда подальше.       Девушка, уже переборовшая слёзы и обиду на некоторое время, снова покраснела от сжимания внутри и уже надоевшего давящего кома в горле. Глядя на напротив стоящего Чимина, которому была бескрайне благодарна за то, что та сейчас жива и дышит, с неприязнью и ненавистью. — Я. Не твоя собака. — закрывая глаза и качая головой в лево-право, — Чтобы ты указывал. Где. Моё. Место. — уже размахивая рукой и отходя к чемодану, валявшемуся чуть ли не на балконе, стеклянные дверцы которого были распахнуты горничными для проветривания комнаты, - Считай, что ты мне уже и не муж, я не собираюсь тебя слушаться. — Ну, — протянув и спрятав руки в карманы, — тогда ты не выйдешь из этой комнаты, — медленно подходя к молодой жене, что держалась уже за ручку только что поднятого чемодана.       Пак тут же бросила кожаную коробку с вещами внутри и только с телефоном в руках направилась к двери, как резко получила этим же телефоном удар в живот. СуДжи свернулась пополам от жгучей боли и не смогла устоять на ногах. В комнате эхом раздались её мычания от боли. Президент быстро убрал гаджет в карман брюк и поднял жену на руки, тут же укладывая на кровать уже всхлипывающую девушку, державшуюся за ноющий живот, куда тот ударил её же телефоном. Чимин наклонился к ней. — Я же говорил тебе, что у меня сложный характер, — гладя плачущую жену по голове и аккуратно убирая хаотично расположившиеся пряди шелковистых волос с её маленького личика, — когда ты замуж за меня выходила. — уже снимая обручальное кольцо из своего мизинца, — Помнится, тогда ты сказала, что постараешься понять меня в любой ситуации, — надевая блестяще-дорогой предмет на ухоженный пальчик жены, которая всё ещё не перевела дыхание, с отрывами дышала и не могла сдерживать слёз.       Чимин мило улыбнулся, встал с кровати и вышел из комнаты своей супруги. В следующую же секунду послышались характерные щелчки замочной скважины, и скрутившаяся на большой кровати девушка поняла, что уйти ей сегодня из этого ненавистного дома не удастся.