Весна для президента

      Власть — штука приятная. Не все могут ею правильно распоряжаться, однако так или иначе людям нравится иметь вес, быть выше других. Так люди устроены. Они любят командовать, это заложено природой. Командовать значит быть на вершине пищевой цепочки, а это естественное желание; разве что, кому-то это подходит больше, а кому-то меньше. Есть люди, рождённые для того, чтобы вести своих соратников за собой, вдохновлять и направлять. Однако есть и определённый процент, которому власть противопоказана так же, как жизнь в открытом космосе и еда перед сном.       Обычно, глядя на своего непосредственного начальника, Ичихара думал, что именно к этому проценту она и принадлежит. Только и делала, что заводилась по любому поводу, швырялась чем попало и заставляла остальных соблюдать свой «кодекс чрезмерной ответственности». Какое уж тут вдохновение.       А потом он смотрел на тех, кому приходилось все эти шишки получать, и понимал, что ситуация не такая уж и плачевная. В конце концов, нужно же было кому-то держать в узде всю кучу плохо поддающихся дрессировке учеников старшей Иватоби, и вспыльчивая Асакава неплохо справлялась.       Но даже так бывали моменты, когда заместителю президента хотелось поднять вооружённое восстание против диктатуры или вообще уничтожить студсовет как явление. Моменты вроде этого.       — Итак, для начала доброе утро, мальчики! Надеюсь, вы все готовы поработать! А если кто-то не готов, так это не моя проблема!       Изуми, относившийся как раз к тем девяноста девяти процентам присутствующих, кто готов не был, страдальчески поморщился и схватился за уши. Голову разрывали противоречивые желания — одно уговаривало наброситься на Асакаву и отнять у неё чёртов мегафон, пока тут у всех барабанные перепонки не полопались, а другая напоминала, что жизнь-то только началась. И поскольку жить хотелось всё же больше, парень медлил. К тому же, президент сегодня была на взводе больше обычного.       Саму Юзуки мучило только то, что с утра пораньше у неё отказали последние наушники, так что теперь она готова была испортить настроение вообще всем. И совесть её грызть не будет — это факт! Тем более, что сегодня день общественных работ и сбрасывать пар можно было до бесконечности. Стой себе на помосте и разоряйся, пока не надоест, а потом наблюдай, как другие работают. Самое оно для человека с характером чокнутого сторожевого пса, лающего на всё кроме собственной миски.       А вот стоящие вокруг помоста парни думали только «Когда уже обед» или «Хочу домой» и неосознанно поддерживали идею Ичихары с восстанием. Жаль только, что никто до сих пор не догадался сделать первый шаг. Встречать выходное утро во дворе школы, которая недобро так взирает на тебя окнами пустующих кабинетов, не предел мечтаний, однако спорить на этот счёт с президентом — верный путь испортить себе выходные на ближайшие пару месяцев вперёд, авансом получить по лбу и долго ещё ходить оглядываясь. В глазах горе-революционеров дело того не стоило.       — В этом месяце за всех у нас снова отдувается баскетбольный клуб. Мне, конечно, нравится с вами общаться, но ведь не через месяц же. Честное слово, я начинаю думать, что вы жребий подтасовываете, — продолжила Юзуки свою речь. Все несколько десятков пар глаз смотрели в её сторону, так что можно было не срывать глотку в попытках привлечь внимание. Это она сделать ещё успеет.       — Вот это совпадение! — подал голос Изуми, который в отличие от всех остальных находился у президента за спиной. — А мы-то думали, что этим как раз ты занимаешься.       Видавшие виды баскетболисты коллективно сглотнули, однако Ичихара даже ухом не повёл. Пусть он и присутствовал здесь как член баскетбольного клуба, статус заместителя президента всё ещё был при нём. А уж им парень пользоваться умел. Отпускать остроты инстинкт самосохранения не запрещал.       Асакава в ответ на укол промолчала, однако пропускать его не стала. Заведя одну руку за спину, провела отогнутым большим пальцем по воздуху, после чего опустила его вниз. Это значило, что к вопросу жульничества и управленческих привилегий они вернутся позже.       — Короче, не так важно, почему вы постоянно попадаетесь, потому что в этот раз вы будете не одни. Теперь и плавательный клуб начинает вливаться в школьную жизнь. А то не вечно же им блистать на турнирах.       В ответ на эту шпильку несколько баскетболистов бросили заинтересованные взгляды в сторону пловцов. История с региональным турниром каким-то образом просочилась в народ и теперь была общешкольным достоянием — буквально, чуть ли не поводом для гордости. Ещё и весь регион начал обсуждать «ту самую выходку старшей Иватоби на турнире по плаванию». Хотя президент студенческого совета этой самой Иватоби предпочла бы славу несколько иного рода. Ей в начале недели так досталось на орехи, что к ней ещё пару дней было страшно не то что подходить, но даже и окликать её, стоя на другом конце галактики. Теперь она отыгрывалась за это как только могла.       Стоящие чуть в стороне пловцы, на фоне многочисленного баскетбольного клуба выглядевшие, как случайные зеваки, стоически делали вид, что всё идёт по плану. Собственно, так оно и было. Юзуки за последние несколько дней успела отчихвостить их уже трижды, поэтому никакого страха в ещё одной словесной взбучке не было. Лучше уж так, чем снова получить по затылку. А рука у злой Асакавы была тяжелее, чем чугунная сковорода с примотанным к ней скотчем кирпичом.       Быстро сообразив, что возмущаться и спорить с ней никто не собирается, президент снова подняла мегафон.       — В общем так, амёбы одноклеточные, на вас уборка городской территории. Всё в радиусе пяти километров к вечеру должно быть вылизано до основания. По мешку с носа! Если хоть одного не досчитаюсь, ближайший год будете всей дружной компанией мне кофе носить! Дошло?       — Это… А если мусор закончится? — поинтересовался голос откуда с дальнего ряда.       — Значит, будете урны выгребать!       — А я думал, заставишь своими вещами заполнять как в прошлом году, — снова съязвил Ичихара, скучающим взглядом изучая облачных зайчиков в небе.       — Честное слово, Изуми, ещё одна острота и я тебя самого в мешок для мусора упакую. Причём целиком, — зашипела Юзуки, едва сдерживаясь, чтобы не швырнуть ему в голову мегафон. Как-никак, вещь, в отличие от головы её зама, нужная и к тому же купленная на школьные средства.       Тут над остальными макушками, где-то в районе третьего ряда этого импровизированного строя взмыла в воздух длинная рука.       — А разве девчонки из клуба каллиграфии не должны тоже быть здесь?       Этот голос был куда смелее того, который задал вопрос до этого, так что Асакава точно знала, кто это был. С ней вообще немногие в таких ситуациях решались заговаривать, и уж тем более возражать, однако выпускники боялись президента гораздо меньше первогодок. А тут ещё и Ичихара со своими комментариями лодку авторитета раскачивает. Вице-капитан баскетбольного клуба просто не мог упустить такую возможность для подкола. Терять ему уже было нечего.       Юзуки вызов охотно приняла. Сейчас настрой у неё был, как у ежа, которому колючки мешают спать, так что огрызаться она могла сколько угодно. У этого бабника уж точно тягла не хватит противостоять.       — Похвально, что ты решил побеспокоиться о чужом досуге, Фуджи! Но закатай губу, их сегодня не будет.       — Чего это? — возмущённо вскрикнул парень, явно ожидавший другого ответа. Теперь по примеру своего лидера на Юзуки уставилось около дюжины осуждающих глаз. Все вдруг вспомнили, что пятеро парней из плавательного клуба немного не та компания, которая должна была бы быть.       — Того это! Помню я, что было в прошлый раз, когда вместо уборки вы тут в клуб групповых свиданий играть начали. Так что на ближайшие полдня Я, — президент уверенно ткнула себя пальцем в грудь, — буду вашим объектом воздыхания! Всё ясно?       — Ты как всегда. Ни себе, ни людям!       — Кто-то, по-моему, забыл, что я знакома с его девушкой, — деловито напомнила Юзуки, заставив баскетболиста заметно притихнуть. — Вижу, мы договорились! Ну и? Долго будете на меня смотреть? Марш работать!       Работать вопреки ожиданиям никто не кинулся. Похоже, всё же решили начать бойкот против президентского произвола и потребовать возвращения прекрасного пола в ряды чернорабочих.       — Ты же сама сказала, что на эти полдня мы в тебя влюблены. Вот стоим, любуемся, — усмехнулся Фуджи. Его мужской гордости меньше всего на свете хотелось оставлять последнее слово за вспыльчивой девицей с мегафоном.       Эта самая девица, впрочем, к такому повороту была готова и спокойно поднесла мегафон ко рту ещё раз.       — Как хотите. А чтобы вам было удобнее это делать, завтра же все переведётесь в студсовет. Будем всё свободное время проводить вместе!       Если кто-то здесь и хотел проводить с Юзу всё время, вслух он об этом не заикнулся, а то кончилось бы тем, что кто-нибудь бы пострадал физически и все бы влипли до самого выпуска. И ведь не пожалуешься даже — учительский состав Асакаву обожал, а била она грамотно, не оставляя синяков. Не горя желанием больше испытывать судьбу, уже через пару минут парни послушно разбрелись кто куда с мусорными пакетами в руках.       Юзуки, понаблюдав немного, удовлетворённо хмыкнула и села на край помоста, свесив ноги. Почему-то было до странного обидно, что ничьим объектом для любования она не стала, поэтому теперь в голове возникла недобрая идея продлить рабочую смену до самого вечера. А лучше потребовать с каждого по второму мешку с мусором.       — Знаешь, я тут подумал, — задумчиво протянул подошедший к девушке Изуми, — и я согласен с Фуджи. Вечно ты ни себе, ни людям.       — Изуми, вот скажи, у тебя голова запасная есть? — без особой угрозы в голосе уточнила президент, качнув на пробу мегафоном.       — Да я и так в совете и вижусь с тобой трижды в день. Этим меня не напугаешь.       — Вот как? Ну тогда пойду расскажу Сидзуке, как ты расстроился, что девчонки на уборку не пришли.       — Грязные приёмчики используешь, Асакава, — осуждающе заметил парень и посмотрел куда-то в сторону. — Кстати об испуге. Кому-то твой авторитет явно по барабану.       Проследив за взглядом парня, Юзуки заметила, что пловцы до сих пор топтались на месте, разве что, теперь чуть подальше чем до этого. Видимо, Нагиса лелеял надежду отвертеться от наказания, прикрываясь дружбой. Может, в другой ситуации номер бы и прошёл, но девушка ещё слишком хорошо помнила недовольное лицо отчитывающего её завуча на следующий день после злополучного турнира. Сейчас её можно было только ещё больше раззадорить. Если хотели избежать кары свыше, думать надо было раньше, а теперь уже поздно.       Ловким движением Юзу соскочила на землю и направилась в сторону своих непослушных водолюбивых рабов.       А они тем временем пытались ввести в курс дела старого товарища, непосвящённого в тайны студенческого самоуправления старшей Иватоби. Своё обещание президент всё-таки сдержала — провинившегося Мацуоку Рина легко отдали ей на растерзание. Пожалуй, даже слишком легко, хотя вряд ли это кого-то по-настоящему волновало.       И теперь он, стоя в окружении знакомых с местными порядками друзей, пытался понять, куда попал.       — Это…часто у неё так? — скептически скривившись, уточнил парень.       Взглядом он неотрывно следил за Асакавой, которая по дороге к ним успела отвесить щелбан попытавшемуся отлучиться баскетболисту. У самого Рина уже почти неделю затылок саднил от той затрещины, которая досталась лично ему, так что невольно проснулась жалость к коллеге по несчастью.       — Юзу-чан всегда такая, когда работает президентом. Так что где-то половину времени, — ободряюще похлопал его по плечу Нагиса. Ему уже давно было наплевать на перепады настроения Юзуки.       — Я бы сказал семьдесят на тридцать, — заметил Рэй, важным жестом поправляя очки.       — А вам что, особое приглашение нужно?       Услышав за спинами недовольный голос, первогодки от неожиданности отпрыгнули друг от друга на несколько метров, открывая остальным вид на Юзуки, которая стояла, уперев руки в бока, притопывая ногой, и всеми лицевыми мышцами изображала максимально возможное возмущение.       — А! Юзу-чан, приветики! — радостно воскликнул Нагиса, но его попытка подскочить с приветственными объятиями тут же была остановлена вытянутой рукой.       — Виделись уже. Долго собираетесь прохлаждаться?       — Да мы тут… — неловко замялся Хазуки и принялся чесать затылок. — Может, простишь нас? Мы всё осознали и больше так не будем.       Юзуки с сомнением подняла брови и посмотрела на остальных пловцов за его спиной. Второгодки в лице Хару, Рина и Макото предпочитали отмалчиваться и ждать развязки, а вот Рюгадзаки одноклассника явно поддерживал.       — Лично я считаю, что количество мусора на улицах непропорционально количеству убирающих, — сказал он всё с тем же профессорским видом.       — Вот и поторопитесь, пока всё не разобрали, — вздохнула Асакава и усталым жестом провела рукой по волосам. — Сегодня никаких поблажек. Вы и так у меня на слишком хорошем счету.       — Так ведь… — начало было Нагиса, но внезапно в лицо ему ткнулся пластик мегафона.       — Я сказала… — перебила его Юзу, наклоняясь поближе к рупору и набирая побольше воздуха в лёгкие. — Никаких поблажек!       Если затылок у Нагисы был уже натренирован долгим общением с президентом, то барабанные перепонки такой масштабной атаке подверглись впервые. С жалобным вскриком парень схватился за ухо и отодвинулся подальше.       — Ладно-ладно, мы уже уходим, — привычно выполняя роль стабилизатора этой химической реакции, вмешался миролюбиво улыбающийся Макото. — Но ты не думала поменьше размахивать этой штукой?       Юзу вслед за ним опустила глаза на мегафон, снова посмотрела на парня и ещё раз глубоко вдохнула. Орудие пыток в её руках приподнялось и теперь направлено было на новую жертву.       — Не учи меня командовать! Всё, надоело, — снова вздохнула президент, опустив мегафон и наблюдая за болезненно сморщившимся Макото. — Взяли мешки и марш работать, пока я чего похуже для вас не придумала.       — Вот так вот друзья и теряются, — заметил меланхоличный голос у неё за спиной.       — Нет правда, Ичихара, приготовил бы ты уже мешок, — прошипела Юзуки, поворачиваясь к своему заму. И в этот момент на глаза ей попался капитан баскетбольной команды, лодырничающий в пятидесяти метрах от них. — Ямамото! Какого ты там занят?!       С этим воинственным воплем она и умчалась, оставив пловцов переваривать произошедшее.       — И как вы её терпите? — со вздохом спросил у них Изуми и, не дожидаясь ответа, направился вслед за начальником. В отличие от него и пловцов, остальные ученики чит-кодами бессмертия не владели, так что им надо было помогать.       — А она неплохо умеет притворяться паинькой, — задумчиво заметил Рин.       Сейчас на его глазах эта невысокая девчонка, с пластиковым мегафоном наголо практически гоняла по школьному двору рослого парня, но ведь он же своими глазами видел тогда, как она мило улыбалась. Этот контраст никак не давал покоя.       — Вообще-то, она лучше, чем кажется, — возразил Хару. — Просто слишком усердная.       До остальных смысл сказанного дошёл не сразу, но буквально через секунду на парня уставились четыре искренне удивлённых лица. Первым, у кого закономерное удивление сменилось не менее закономерной многозначительной улыбкой, стал Мацуока.       — Ого! Хару начал делать комплименты девчонкам! Завтра, должно быть, и океан пересохнет.       Остальные в ответ на замечание коротко прыснули, однако сам Нанасэ только меланхолично отвернулся от обхватившего его рукой за плечи Рина.       — Я ничего такого не сказал.       — Ладно тебе! Нечего здесь стесняться!       — Хару-чан, тебе что, нравится Юзу-чан? — пристраиваясь к Хару с другого бока, вопросительно захлопал глазами Нагиса.       — По-моему, вы не так его поняли, — с улыбкой заметил Макото.       — Эй, плавательный клуб! До вас на суше не доходит или как? Быстро потерялись!       Только убедившись, что в радиусе двухсот метров от неё не осталось потенциальных разнорабочих, Юзуки подняла мегафон, демонстративным жестом щёлкнула выключателем и с недовольной миной потёрла шею. Прошедшая болезнь всё ещё давала о себе знать, и горло саднило так, будто на нём кто-то старательно выскребал вилкой длинную нехорошую надпись. Может, так надрываться и не стоило. Но слишком уж приятно было выпустить пар после двух недель игры в молчанку. Всё равно что непрерывно просидеть сорок восемь часов за работой перед письменным столом, а потом выйти на прогулку — блаженство в чистом виде.       Не зная, куда теперь себя деть, Асакава просто стояла посреди школьного двора, закрыв глаза, и чувствовала, как солнце щупает макушку своими горячими, длинными пальцами. На соседнем дереве шуршала потревоженная лёгким бризом листва, небо выглядело таким насыщенно-голубым, будто кто-то, не скупясь, мазнул свежей гуашью. Такие дни только и проводить, что распластавшись под зонтом где-нибудь на пляже, со стаканом холодного сока или веселясь с друзьями. Неправильно как-то было тратить его на общественные работы.       Однако Юзуки никогда не стала бы лучшей ученицей в школе и ночным кошмаром всех и вся в этой же самой школе, если бы так легко поддавалась подобным порывам сострадания. Вот и в этот раз мысль дать слабину в голове не задержалась. Выходные выходными, погода погодой, а работа сама себя не сделает. Отдохнут через неделю.       Вернув мегафон на законное место в школьной кладовке, вооружившись собственным пакетом и парой перчаток, Асакава отправилась навстречу солнцу, приключениям и чужой лени. Президент слишком хорошо знала, что физические нагрузки для старшеклассников радость внутри спортплощадок, а за их пределами они могли работать только языком.       В итоге, не пройдя и километра, Юзу наткнулась на кучку бездельничающих в компании мороженого баскетболистов. Перебранка с ними продолжалась недолго в виду своей бесполезности. Между словесным упрёком и хорошим щелбаном президент всегда выбирала последнее, так что буквально пару минут спустя все пятеро нарушителей, потирая лбы, хмуро принялись за работу.       Девушка понаблюдала за ними несколько минут для приличия и двинулась дальше. Благо, за время оставшегося маршрута ничего подобного на глаза ей не попалось. То ли у всех внезапно случился приступ сознательности, то ли уже попавшиеся жертвы предупредили товарищей по несчастью — это было не особо-то и важно. Лишь бы работу выполнили как следует.       Строго говоря, президенту бы тоже полагалось участвовать в уборке, но, как любой уважающей себя девушке, мешать парням казалось ей неправильным. Они, бедные работают, а она будет их отвлекать. Или и того хуже — помешает. Лучше пусть трудятся как-нибудь сами, а она пока пройдётся по пляжу. Разумеется, не просто так. Это ведь тоже городская территория, так что и её полагается инспектировать на предмет мусорных залежей. А то, что девушке нравилось там бывать, так это вообще глупое совпадение, она вовсе не филонила.       Вполне удовлетворённая наспех придуманным оправданием и тем, что все при деле, Юзуки припустила в сторону моря, и уже через каких-нибудь десять минут ноги вынесли её к каменному парапету на пляже. Недолго думая, Асакава уселась на него, стянула кроссовки с носками и опустила босые ступни на тёплый песок. Над головой с громким криком пронеслась чайка и спикировала на воду к сородичам. Море негромко шуршало по влажному песку, ветер трепал спутавшиеся волосы. Атмосфера более чем идиллическая, из-за чего Юзу большого волевого усилия стоило подняться на ноги и отправиться в санитарный рейд.       Пляж оказался настолько чистым, что девушке стало аж противно. Отговорка с тем, что и здесь есть чем заняться, сморщилась, как сушёная ягода, и перестала выглядеть хоть сколько-то убедительно. Но всё же, прибавив похватанный по дороге сюда мусор, удалось наскрести четверть мешка. Стоило бы собраться и пойти снова проверить своих подопечных, но Юзу медлила. Хотелось присоединиться к чайкам и вечно проводить свои дни в этом умиротворяющем вакууме, где время измеряется лишь солнцем и приливами.       Стоя в полосе прибоя, Асакава ловила пальцами движущуюся назад-вперёд воду и задумчиво мурлыкала себе под нос. Странная штука — вдохновение, вечно оно приходит в неподходящее время. Вот вроде нужно тебе заняться важными делами, но именно в этот момент приходит чёртово желание что-то создавать, мешая сосредоточиться, заменяя все важные мысли в голове тоннами готовых идей. Кому-то является готовая сцена из будущего рассказа, кому-то идеальное четверостишие, а кому-то, может, и эскиз мраморной статуи.       У Юзуки перед внутренним взором проносились куски хореографии; такой чистой и отточенной, что не верилось в её случайность. Обычно в такие моменты уши у неё были надёжно заткнуты силиконовыми вкладышами наушников, дела, которые нужно было удержать в памяти, лились буквально из всех щелей, а вокруг толпились люди. Собственно, после пары ситуаций, когда она ни с того ни с сего начинала вовсю танцевать посреди улицы, за ней и закрепился статус меломана-маньяка. Юзу его никогда не оспаривала, но всё же втихую ненавидела. Ей ведь просто не хотелось потерять то идеальное, что родилось в недрах черепной коробки. Это что, страннее людей, которые сами с собой болтают?       А сейчас в кои-то веки вокруг не было ни души, голова была почти пуста, а ритм вместо наушников задавал шелест океанских волн.       На всякий случай Асакава всё равно повертела головой и облегчённо вздохнула. В сотне метров правее резвилась у воды стайка карапузов, за которыми с усталыми улыбками наблюдали сидящие на парапете матери. И им явно не было дела до одинокой старшеклассницы. Морские птицы — вот и вся потенциальная публика.       Первый взмах рукой Юзу сделала с опаской, будто воздух мог этому воспротивиться. Но он остался глух к движению. Приободрившаяся этим несомненным успехом девушка шаркнула ногой, взметнув горстку влажного песка, и легко крутанулась на месте, снова делая широкий взмах рукой.       Чайки смотрели на это действо без особого интереса, да и всему остальному миру было наплевать. Зато сама Асакава была на седьмом небе. После переезда она почти не танцевала и теперь чувствовала себя прямо-таки на своём месте. Как-то странно было возвращаться к любимому делу вот так, филоня на пляже в разгар общественной работы, но плевать. Нужно творить, пока твориться.       Повинуясь существующему где-то в голове человечку и собственному мелодичному мычанию, она двигала руками и ногами, подпрыгивала и крутилась, дёргала головой и плечами, скользила и падала. С каждым мгновением уверенность крепла, движения становились всё точнее. Почти забытая энергия затапливала каждую клетку, заставляя забыть обо всём на свете. Каждая нота напеваемой песни превращалась в движение, движения сплетались в танец. Ясное дело, что до настоящего, отмытого дочиста потом танцоров номера эта импровизация не дотягивала, но Юзу хватало и этого. Сейчас ей просто хотелось хоть ненадолго окунуться в свою стихию. Куда там смотреть на увлечённых пловцов — только танец рождал в ней истинную эйфорию.       К тому времени, как Асакава наконец остановилась у неё не осталось даже пернатых зрителей. Довольная, как Го, получившая новую фотокнигу с мускулами, Юзуки, тяжело дыша, направилась к своим кроссовкам и мусорному пакету, брошенным у самого парапета. Села на него, неторопливо отряхнула песок со ступней, натянула носки и в этот момент, внезапно что-то осознав, вопросительно повернула голову.       Хару стоял так близко, что вместо смущения Юзу сначала почувствовала стыд. Как, ну вот как она умудрилась его не заметить? Да и Хару тоже хорош! Мог же ведь и покашлять для приличия! Причём, лучше квартала за два. Но вместо этого он подкрался, как тень, и теперь молча смотрел на хлопающую глазами девушку.       Молчала и Асакава. Нет, а что ей оставалось? Обычный трюк с угрозами, кулаками и прочим здесь не прокатит, это она поняла уже давно. Покраснеть тоже было слишком просто. А вдруг он ничего не видел — с чего бы тогда смущаться? Можно, конечно, ещё завизжать, но пока и этого внимания было достаточно.       Так, смотря друг на друга стеклянными глазами, как антилопы на водопое, они провели ещё несколько минут, чем немало удивили промчавшегося мимо велосипедиста. Не считая мерного жужжания колёс его велосипеда, шороха морских волн и возмущённых чаячьих криков, мир вокруг не издавал ни звука.       В какой-то момент у Юзуки всё же сдали нервы и она решилась нарушить молчание, рядом с которым даже молчание мертвеца показалось бы оглушительно громким. И уж точно менее неловким.       — Ну так и…давно ты здесь стоишь? — осторожно спросила девушка, заранее боясь ответа. В любом случае будут жертвы. А вот уже что именно пострадает — её гордость и уверенность, голова Хару или парапет — предстояло выяснить.       Но ответа она так и не услышала. Стоило парню приоткрыть рот, как Юзу торопливо вскинула руку и заговорила снова.       — Нет, стой! Не так. Как много ты видел?       — Почти всё, — отозвался Нанасэ, даже и не думая юлить. С его точки зрения, ничего криминального не произошло и враньё в этой ситуации казалось бессмысленным. Да и потом, Юзуки всё равно найдёт к чему придраться.       А вот самой Асакаве не было настолько наплевать. Свои увлечения девушка предпочитала держать в тайне; немногие имели честь лично наблюдать её странности. Тем более без её ведома. Хоть она и предложила Хару делиться друг с другом всеми проблемами, это явно был перебор.       — Ясно, — тяжело вздохнула Юзу и поднялась на ноги. Скептически оглядела кроссовки, собираясь с мыслями, подхватила свой мусорный мешок, шагнула к парню и, заглянув ему в глаза, ткнула пальцем в грудь. — Не вздумай никому рассказывать, понял?       Не дожидаясь ответа, она на всякий случай задела его плечом и направилась вдоль по улице, разорвав зрительный контакт, который смущал её даже больше сложившейся ситуации. Да и не хотелось слышать ответ. Не хватало ещё узнать, что теперь Нанасэ будет считать её чокнутой. Сейчас Асакаве срочно требовалось найти какого-нибудь бездельничающего баскетболиста и наорать на него — просто чтобы убедиться, что авторитет всё ещё при ней, что всё это никак не отразилось на мире. Хару ведь не дурак, правда же? Он не станет трепать об этом…наверное.       — Знаешь, а ты красиво танцуешь.       Четыре слова, один союз — Юзуки думала, что этого мало, чтобы остановить её. Но услышав, как Хару произнёс это у неё за спиной, почему-то остановилась. Обычно не падкая на комплименты, сейчас она чувствовала, что в кончиках ушей стало как-то подозрительно жарко. И настолько же подозрительно страшно было обернуться.       — С-спасибо. Но всё равно молчи. Пожалуйста…       Голос, как и полагается настоящему предателю, остался глух к усилиям своей хозяйки и дал трещину. Это вызвало где-то внутри укол раздражения, и Юзу захотелось стукнуть саму себя вместо кого-то другого. А тут ещё чёртовы чайки, пристроившиеся на проводах и теперь смотревшие сверху своими чёрными бусинами. Будто других мест для посидеть больше не существовало.       — Я никому не скажу, — согласно кивнул Хару — то ли чтобы хоть как-то успокоить Юзуки, то ли потому, что по-другому ответить не смог бы. — Но почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал?       Асакава коротко втянула носом воздух и закусила губу.       — Я…Мне… Ладно, хорошо. Мне стыдно. Доволен?       Очевидно, что Нанасэ остался недоволен, потому как почти сразу заговорил снова.       — Почему?       — Что значит «Почему»? — не сдержалась Юзуки, резко повернувшись к парню. Однако глазами она её всё ещё оценивала сочетаемость своих чёрно-синих кроссовок с серостью асфальта. — Правда не понимаешь?       Почему? Действительно! Ну что за глупые вопросы! Она мало того что филонила в разгар рабочего дня, так ещё и отплясывала на берегу, как какая-нибудь потенциальная жительница «мягкой комнаты». И неизвестно ещё, что из этого хуже. Будь на месте Хару Изуми, Асакава давно бы утопила его в море или сама умерла бы от стыда. Потому что лучше всю жизнь скрываться от полиции, чем слушать его ежедневные подколки. А Хару…он… Да кто вообще знает, на что он способен? Ведь до сих пор ничего подобного не происходило.       — Правда не понимаю.       Юзуки вздрогнула от неожиданности и всё же подняла взгляд на собеседника. Нет, она, конечно, знала о том, насколько Хару далёк от образа несерьёзного старшеклассника, но всё равно каждый раз поражалась заново. Эти глубокие, синие, как само море, глаза смотрели так внимательно и без даже малого намёка на шутку, будто их обладатель мог знать о тебе всё ещё до того, как ты откроешь рот. Привыкнув жить в мире, где каждый человек хотя бы через одну реплику вставлял какую-нибудь остроту или заведомо ненужный язвительный комментарий, начинаешь боятся тех, кто говорит с тобой серьёзно и откровенно.       Сейчас он действительно ждал ответа. Почему она так стыдиться того, что любит?       И вот именно в этот момент, когда молчание снова начало приобретать гнетущий вид, Юзуки звонко расхохоталась. Сказать, что Нанасэ это удивило было бы всё равно, что заявить о существовании закона тяготения, но он стоически молчал, глядя на этот необычный приступ веселья. По мнению парня, ничего такого он не сказал.       Смешного в его словах и правда не было ни капли, однако Асакава смеялась и не над ними.       Она и раньше это чувствовала, но последняя озвученная Нанасэ фраза обрамила неясное чувство во вполне чёткую мысль. Они чертовски похожи. У них обоих есть то, от чего они никогда в жизни не откажутся, что никогда не смогут бросить и чему готовы отдаваться без остатка. Он был одержим плаванием, она жить не могла без музыки и танцев — такая разная оболочка и такое одинаковое содержимое. Ещё бы человек, совершенно спокойно лезущий в любой водоём, вплоть до тазика с водой, понял, почему ей стыдно танцевать на улице посреди бела дня.       Но это Хару. Парень, давно убедивший Асакаву в том, что ему абсолютно плевать на чужое мнение, когда дело касается его интересов. И это не просто красивые слова.       А вот ей на выходки вроде сегодняшней требовалось недюжинное желание, которое далеко не всегда было. Конечно, делать такое в большом городе проще, ведь там все живут своей жизнью, не зацикливаясь на остальных, однако даже там девушка всегда чувствовала себя неуютно. Вечно начинало мерещиться, что кто-то косо смотрит или тычет пальцем, или, чего доброго, у виска им крутит. А здесь и вовсе кажется, что каждая стена может всем обо всём растрепать. Какая уж тут независимость.       В такие вот моменты Юзуки была готова благодарить все существующие и не очень высшие силы и всяческие их аналоги просто за то, что они свели её с ним. С человеком, заставившим её понять, что ничего психически нездорового в ней нет и любить своё дело всей душой абсолютно нормально.       — Знаешь, Хару, я только сейчас поняла, как мы с тобой на самом деле в этом похожи, — наконец выдавила Асакава, справившись с собой. — Как парочка одержимых идиотов, честное слово.       — Не говори так, я не смеюсь без повода, — качнул головой парень, давая понять, что в клуб психов вступать не собирался.       — Надеюсь, ты сейчас пошутил, потому что настроение у меня может легко поменяться.       — Разумеется, я шучу. Но мы не так уж сильно и похожи. В отличие от тебя я не боюсь того, что люблю, а ты этого избегаешь. Боишься рассказать об этом всем, хотя тебе есть чем гордиться. Врёшь, будто тебе всё равно, но это ведь не так. И прости, но я не понимаю, зачем тебе всё это.       С моря налетел порыв ветра, подняв прибитую утренним туманом пыль и потревожив чаек, которые тут же с пронзительными криками поднялись в воздух.       — Я…не знаю, — передёрнула плечами Юзуки. — Честно не знаю. Может, это потому, что мне просто стыдно перед теми, от кого я сбежала, прикрываясь своими проблемами. А может и из-за того, что я боюсь услышать, что на самом деле ничего не стою… Не знаю. Зато уверена, что уже надоела тебе со своими проблемами, — улыбнулась она и смущённо почесала затылок.       Она снова не смогла соврать ему. Дурацкое чувство — не можешь выдумать что-нибудь или хотя бы покривить душой, просто потому что. Не можешь и всё. Ну, или просто не хочешь этого делать.       — Не больше, чем все остальные, — пожал плечами парень. — Я услышал тебя. Почему бы и тебе не послушать меня?       — Это… Ну… — замялась Юзуки, перейдя на чесание одной ноги о другую. Обычно она таким не страдала, но сейчас ей хотелось чесаться, отворачиваться и прятать куда-нибудь руки. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. Правда. Но мне тяжело это так просто принять, поэтому давай пока всё останется как есть. Обещаю, в следующий раз буду смелее!       «Хотя лучше научиться тщательнее смотреть по сторонам…хотя бы иногда», добавила она уже про себя. Наобещать можно что угодно, однако ведь не все обещания хочется сдерживать.       — Кажется, теперь я знаю, что за желание загадаю, когда ты в следующий раз проиграешь, — внезапно выдал Хару, когда они уже шагали с пляжа.       Юзуки внезапно вспомнила, что у неё вообще-то рабочий день и хорошо было бы этой самой работой заняться, и развела кипучую деятельность. Правда, хватило её ровно минуты на две, потому как своим вопросом Нанасэ снова отвлёк её.       — Чего? — фыркнула она, пренебрежительно тряхнув головой. — Мечтай! Меня не обыграешь так просто!       — В прошлый раз у меня почти получилось.       — Это… Случайность была, ясно?!       — А может и нет.       — Хару, блин!

***

      — Разумеется, я слышал про наследственность, но… Это уже ни в какие рамки!       Если бы крик, раздавшийся внутри дома, действовал так, как он действует в мультиках, крыша дома семейства Асакава давно улетела куда-нибудь за пределы земной атмосферы или, в лучшем случае, просто расщепилась бы на молекулы.       Аято, сидевший рядом с Рэем, в лучших традициях своей сестры сморщился и недовольно оглядел соперника. Ну подумаешь, проиграл, чего ж так орать-то? Ну ладно, в пятый раз проиграл, но ведь это же всё равно не повод. Как будто гордости нет, честное слово. И кто из них после этого старшеклассник?       На вопли из кухни вылетел Нагиса с деревянной лопаткой наперевес. Он, конечно, понимал, что ничего хорошего ждать не стоит, но продолжал надеяться на лучшее. Кто его знает, а вдруг Рэй страдальчески кричит от радости? А мученические вздохи это просто ширма, чтобы всех запутать. Хазуки всеми силами верил, но зловеще мигающая на экране телевизора кровоточащая надпись «Вы проиграли» очень сильно мешала это делать. За ней огромный верзила с четырьмя руками победным жестом держал над собой чужую голову, пока всё остальное отдыхало после долгой битвы где-то у него под ногами.       — Рэй-чан, скажи, что ты был справа, — попросил Нагиса. Рюгадзаки в ответ только тихонько взвыл и тяжело уронил голову на руки.       — Он был слева, — скучающим тоном бросил Аято, перегоняя леденец во рту в другую щёку. Он сам слишком много раз был на месте Рэя, так что теперь чувствовал себя как-то странно. Что там положено делать со званием абсолютного чемпиона? Вроде как, гордиться и всё такое прочее?       — Ну как так… — жалобно проныл Нагиса и уныло поплёлся обратно на рабочее место у плиты. Свою свободу он уже проиграл, так что оставалось только бегать туда-сюда. Правда, парень уже всерьёз сомневался, станет ли делать это в шестой раз. Если он, конечно, вообще состоится.       Проводив взглядом нерадивого шеф-повара, у которого за двадцать минут работы получилось только разбить что-то из посуды и взяться покрепче за лопатку, Аято снова повернулся к поверженному Рюгадзаки. Выглядел тот настолько удручённо, что даже становилось как-то стыдно.       — Так что, пойдём по шестому кругу или сдашься уже?       — Не дождёшься! — последовал ответ.       — Как хочешь, — снова поморщился мальчик и вышел в главное игровое меню. — Честно говоря, на твоём месте я бы давно бросил эту затею, а ты всё успокоиться не можешь.       — Я почти освоился, — демонстративно фыркнул Рэй, поправляя очки. — Ещё пара раундов и я выиграю!       Аято, заметивший, на какую кнопку парень жмёт, тихонько хмыкнул и покачал головой. Потом протянул руку и услужливо ткнул на нужную клавишу с глубоко отрешённым видом. Всё равно что помогать ребёнку, который, тыча в сухие краски сухой кисточкой громко кричит, что умеет ими рисовать. Главное, не задеть его гордость своей помощью.       — В любом случае, это ценный опыт, — торжественно провозгласил Рюгадзаки, старательно делая вид, что ничто его не смутило и всё вообще идёт по плану. — Если смогу обыграть тебя, то и Юзуки-сэмпай смогу.       По такому случаю Аято даже вытащил изо рта леденец. Чтобы ничего не мешало от души посмеяться над хорошей шуткой.       — И что я такого сказал? — хмуро уточнил Рэй, по-прежнему сражающийся с панелью выбора игрового персонажа.       — Да нет, ничего, — отмахнулся Аято. — Я к тому, что…наивный ты парень, я посмотрю.       — Это почему это?       — Мне, конечно, льстит, что ты меня принял за мастера, но всё не так. Просто ты паршиво играешь, вот и всё. Если ты у меня ни разу не выиграл, то против сестры у тебя ни шанса.       Рэй информацию к сведению принял и несколько минут послушно переваривал её, и всё же счёл необходимым внести коррективы в свои выводы.       — Вообще?       — Ни единого.       — А смухлевать?       — Ну попробуй, — развёл руками Аято. — Только с твоим уровнем всё равно не поможет. Поэтому будь паинькой, отдай мои вещи, — с улыбкой предложил он и бережно взялся за бывший в руках Рэя джойстик, — и сходи помоги своему другу. А то я есть уже хочу.       Строго говоря, мальчик боялся не столько за то, что его желудок так и не наполнится, сколько за то, что могло произойти с кухней, если оставить Нагису одного ещё хотя бы ненадолго. Слишком уж жуткое стояло там затишье. Рэю он тоже не слишком-то доверял, но тот хотя бы отдалённо походил на нормального человека без гиперактивных тараканов и шаловливых гусениц в голове.       Когда Рюгадзаки уже послушно встал и расправил плечи, желая хотя бы уйти с достоинством, хлопнула входная дверь. Послышался отрывистый собачий лай, цоканье ногтей по паркету и через секунду в комнату влетел довольный Шин, вслед за которым на пороге гостиной появилась Юзуки с тремя коробками пиццы и большим пакетом в руках. Первым её взгляд поймал Рэй, присутствию которого здесь так рано девушка откровенно удивилась.       И только во вторую очередь она заметила брата. А всё потому, что тот заранее сполз так, чтобы его из-за спинки дивана было не видно.       — Не поняла, — заговорила Асакава тоном, как-то не слишком похожим на непонимающий. — Ты-то что здесь делаешь?       — Да-да, я тоже рад тебя видеть, сис, — отозвался её брат тоном, не очень-то похожим на радостный.       — Не остри, — огрызнулась Юзу, опуская пакет на пол. — Ты разве не собирался идти с родителями?       — Собирался, — послушно кивнул Аято. — Но вмешались обстоятельства.       — Это какие?       — Последняя контрольная.       — Опять завалил?       — Почему сразу завалил? Просто набрал мало баллов. И вообще это ты виновата! Нельзя учиться не так хорошо?       — Я тебя мотивирую, — пожала плечами Юзуки и собралась уже пройти на кухню, но тут заметила включенную приставку и заставку на экране телевизора. Здесь же до неё донеслось «Ты что творишь?!», сказанное голосом Рэя и нервный смешок Нагисы, так что она, воровато оглядевшись, поближе наклонилась к брату и вполголоса спросила: — Выиграл?       — Обижаешь, — самодовольно сложил руки на груди мальчик. — Семь раз у блондинки и пять — у очкарика. Хотя, по-моему, зря я отправил их готовить ужин.       — Моя школа, — одобрила Юзу, хлопнув по его открытой ладони. А потом, недолго думая, отобрала у него леденец и хлопнула ещё раз по затылку.       — Ау! За что? — схватился за голову Аято.       — За очкарика и блондинку.       Гордо улыбнувшись, девушка сунула отвоёванный леденец в рот, подхватила свой груз и направилась на кухню. Немного не дойдя, остановилась, прислушалась и обернулась к брату.       — И раз уж тебе нечем заняться, сходи открой дверь.       Она прекрасно знала, что Аято сейчас показывает её спине свой язык со всех возможных и не очень сторон и ракурсов, и предпочла не отвечать. Всё равно перепалка перерастёт в очередную партию в «камень-ножницы», которую Юзуки легко выиграет, ситуация вернётся на исходную, и открывать дверь всё равно придётся Аято. Так что почему бы просто пропустить этот бессмысленный во всех своих стадиях процесс?       — Юзу-чан, приветики! — поприветствовал её Нагиса, когда Асакава наконец грохнула мешком с продуктами об кухонный стол. Лопатка, всё ещё бывшая у парня в руках, обрадованная возможностью вырваться из плена бурлящей жижи в сковороде, живо взмыла в воздух.       — Привет, — буркнул Рэй, хмуро кромсающий овощи.       — Йо! — отсалютовала Юзуки. — Что-то вы рано. Я думала, вы придёте с остальными.       — У Рэй-чана часы сломались, так что мы приехали не на том поезде.       — А ты почему ничего не сделал?       — Знаешь же, я всегда рад провести с тобой побольше времени!       — Ага, супер, — мучительно сморщилась Асакава, шагнув в его сторону.       Ей было страшно представить, сколько ещё Нагиса мог размахивать несчастной лопаткой, с которой живописными каплями разлетался весь налипший соус, поэтому она поспешила отнять у парня орудие убийства чистоты в её доме. Иначе профуканное двумя первогодками желание выглядело бы потом жутко неоригинально.       — Это что же вы здесь делаете? — осторожно уточнила, заглянув в сковороду. В ней бурлило нечто, очертаниями отдалённо напоминающее карри, но это запросто могло быть и что-нибудь другое. В талантах Хазуки к готовке Юзу откровенно и от души сомневалась.       — Твой брат заставил нас готовить ему ужин, — наябедничал Рэй, недовольно разглядывая порезанный палец.       Девушка с усталой улыбкой закатила глаза и вздохнула. Брат отличался оригинальностью, только когда бывал полностью сытым, то есть почти никогда. Правда в этот раз он, видимо, хотел есть ещё больше обычного, иначе дважды бы подумал, прежде чем вручать свой желудок в руки людей, чьи кулинарные познания заканчивались на сахарном печенье. Юзуки ещё раз посмотрела на медленно истекающего кровью Рюгадзаки и заляпанного соусом Нагису, и ей стало даже страшно поворачиваться в сторону работающей скороварки. Её привычное, едва слышное гудение внезапно начало выглядеть слишком зловеще.       — Ла-адно, — наконец выдала Асакава. — Давайте-ка, я сама буду кормить своих родственников, а вы лучше приведёте себя в порядок. Нагиса, умоляю, умойся. Рэй, пластырь возьмёшь в ванной, на полке над раковиной.       Когда двое мучеников скрылись из виду, Юзуки задумчиво взглянула на оставленное ей наследство. Ножом Нагиса явно пользовался ещё хуже Рэя, потому как овощи в сковороде выглядели, как работа экспрессивного мастера абстрактной живописи с отвратительным глазомером — микроскопические кусочки беспорядочно перемежались огромными ломтями. Решив, что это уже не спасти, девушка выключила плиту и убрала сковородку. Придётся брату довольствоваться пиццей, как и всем.       — Юзуки-сэмпай, прошу скажи, что эту жуть приготовила не ты, — потребовала возникшая за плечом Юзуки Го. Судя по голосу, увиденное её не впечатлило.       — Не я, — охотно признала Асакава, которой не хотелось признавать своё авторство даже ради шутки. — Это Нагиса решил испытать на моём брате новейшее оружие. Так ведь и до меня доберётся когда-нибудь.       — Не волнуйся, если кто из вас кого и убьёт, так скорее это будешь ты, — успокоил девушку вошедший Макото.       За ним, как привязанные, следовали Хару и Рин. Последний явно не до конца понимал, во что его впутали, и жалел, что повёлся на три пары умильно блестящих глаз и Юзуки, хныкающую «Ну пожалуйста». Раз уж компания до конца воссоединилась, стоило закрепить это. Нагиса и Го идею поддержали всеми конечностями, а это уже была гарантия стопроцентного успеха. И если кого тяга Юзу к общению и удивляла, он предпочитал молчать, чтобы не убивать весь настрой.       На самом деле же Асакава просто лелеяла злодейскую надежду сделать своими пусть и временными, но рабами всех пловцов в округе. Тем более, что Хару неплохо так подкосил её уверенность в себе своим заявлением, что в следующий раз победит. Но об этом знать кому попало было абсолютно не за чем.       Таким вот нехитрым образом в первый же из субботних вечеров вся компания собралась в доме Юзуки, которая в этот раз отправила родителей на традиционные дружеские посиделки раньше обычного, ещё и рукой помахав на прощание. А они и рады были — наконец-то дочь перестала убиваться по оставленным в Токио друзьям и нашла новых.       Оставалось всего одно стесняющее обстоятельство в лице провинившегося Аято — единственного в доме, кого отличная учёба Юзуки удручала и бесила. Потому что от него ждали того же, но выше головы ведь не прыгнешь. Обиженный, он вознамерился, если не испортить сестре вечер, то уж, как минимум, разнообразить.       Договориться, чтобы на время пребывания в доме посторонних он хотя бы сделал вид, что учится у себя в комнате, оказалось не так-то просто. Это стоило Юзуки одной коробки пиццы, порции мороженого и обещания две недели делать за него все школьные задания. Когда он со всем этим довольной пружинящей походкой отправился наверх, девушка не удержалась и скорчила вдогонку рожу пострашнее.       Играть было решено по старым, установленным Асакавой правилам — желание за проигрыш. Разве что в этот раз Нагиса и Рэй выступать против Юзу категорически отказались, решив поберечь свою свободную молодость. И даже взять их на слабо не удалось. Девушка хотела было пошутить про то, что такого успел с ними натворить её братец, но воздержалась. Го опять заявила, что будет играть исключительно роль поддержки и строго без всяких там пультов в руках. Оставшиеся четверо решили разбиться по двое и сыграть по-крупному — первый раунд на одно желание, а финальным призом сделать сразу три.       Макото, которому выпала честь быть первым противником Юзуки, упирался до последнего, но его всё же усадили перед телевизором, заботливо сунули в руки джойстик, а Нагиса ещё на всякий случай навис у него над плечом. Видимо, надеялся, что остатки удачи Тачибану не покинули, ведь он так ни разу и не сыграл в прошлый раз. Юзуки на эту картину посмотрела со скепсисом, но снова промолчала.       Ещё никогда партия в космические стрелялки не заканчивалась для неё так быстро. То ли аура Нагисы действовала, как сглаз матёрой ведьмы, то ли Макото хотел как можно быстрее избавиться от давления двух наседающих на него первогодок, но выиграла Юзу минуты за две. Только после, вместо злорадной радости осталось лишь дурацкое чувство глубокого стыда. Настолько, что Асакава во всеуслышание простила капитану проигранное желание.       — Эт с какого перепугу?! — тут же накинулись на неё Нагиса с Рэем.       — Я не виновата, что мне его жалко, — развела руками девушка, чувствуя, как где-то в черепе гудят мозги от этого внезапного рёва негодования.       — А нас, значит, жалко не было? — уязвлённым тоном уточнил Рюгадзаки.       Юзуки смерила надувшуюся парочку взглядом и, кроме того факта, что они очень отдалённо похожи на двух хохлатых пингвинов, никаких иных поводов для жалости не обнаружила. Так что снова вполне честно развела руками.       — Неа.       С этими словами она, оставив Макото в одиночку отдуваться за свою «жалостливость», отправилась на кухню за кофе. Чутьё подсказывало, что кто бы ни выиграл следующий раунд, легко точно не будет, поэтому лучше заранее запастись терпением и успокоительным.       Вернулась Юзуки в гостиную уже посреди эпического противостояния Хару и Рина. И откровенно растерялась, потому что такой открытой игры в поддавки не видела уже давно. Причём неясно даже было кто кому поддавался. Создавалось впечатление, что соперниками они могут быть только в воде, а на суше весь задор высыхает и скукоживается, как какой-нибудь чернослив. Но первой, кто возмутился, стала даже не Асакава, а Го, которой роль молчаливого наблюдателя за целым ничем чертовски надоела.       В итоге партия всё-таки досталась Рину. Нанасэ предпочёл отложить своё обещание до другого раза, и теперь Юзу даже не знала, стоит ли радоваться или всё же начать упрашивать Хару сыграть с ней. У девушки успел сложиться стойкий стереотип, что пловцы в видеоиграх понимают примерно ноль, однако глядя на Рина она ощущала неясную тревогу. А вдруг он такой же как Хару? Ещё проиграть не хватало! Да ещё в любимом файтинге. Это же значит потерять остатки самоуважения.       — Ты так и будешь мучить кнопки или сыграем уже? — поддел её Мацуока. Смотреть на то, как девушка пошла уже на двадцатый круг в списке доступных персонажей, было, безусловно, смешно, но не слишком увлекательно.       — А ты меня не торопи! — огрызнулась она, будто и правда что-то тщательно выбирала, а не просто нервничала.       — Всё равно это тебе не поможет, — хмыкнул парень, по-хозяйски откинувшись на спинку дивана.       — Чё сказал?       — Говорю, ты всё равно проиграешь.       — Статистика на его стороне, — вклинился Рэй со своим серьёзным видом и привычкой поправлять очки около-профессорскими жестами. — Новичкам везёт.       — Молчал бы, — кисло отозвалась Юзуки. — Тебе это не помогло. И вообще, ты должен мне желание, так что лучше не зли меня.       Этот аргумент парню было не перебить и он послушно притворился заблудшим призраком. А Юзуки всё же нажала на заветную кнопку пуска. И лучше бы не делала этого.       Она и раньше проигрывала, конечно, но настолько давно, что уже забыла каково это. Очень обидно и неожиданно, как оказалось. Привыкнув стоять на вершине, приобретаешь нехорошую привычку давить пальцы любого, кто пытается туда залезть и схватиться за твои ноги, и очень удивляешься, когда сам уже летишь с неё вниз головой, рассекая облака. А ещё больше удивляешься, когда тебя скидывает человек, с которым вы, в общем-то, знакомы всего неделю.       — Это…да вы прикалываетесь, — произнесла Юзуки с видом тухлого овоща, которой отказались даже кромсать в салат. Впервые за долгое время зловещий фатальный удар нанесла не она, а ей, и теперь девушка не знала, как реагировать.       И пока эта моральная дилемма не разрешилась, наученные опытом члены плавательного клуба глазами искали, чем бы прикрыться в случае чего. Укрываться было особо нечем, зато вот кинуть можно было многое. Это не могло не удручать.       Тем временем Юзуки буравила своего соперника взглядом, от которого ему полагалось бы съёжиться и протухнуть, но он, довольный и свеженький, был безмятежно спокоен. Сидел себе и с положенной победителю улыбкой поигрывал джойстиком. Наконец, сдавшись, Асакава вздохнула, отложила свой пульт и протянула парню раскрытую ладонь. Причём сделала это с таким видом, будто большего одолжения не делала ещё ни разу в жизни. Другой рукой она по привычке потянулась за кружкой с кофе.       — Ладно, в этот раз Рэй оказался прав и тебе повезло, — сказала девушка, выразительно взглянув на Рюгадзаки, будто тот мог наколдовать ей этот проигрыш. — Ну и? Чего ты хочешь?       Рин протянул было руку в ответ, но одёрнул её, не донеся совсем немного.       — Могу просить что угодно? — уточнил он с хитрой улыбочкой.       Юзу от его вида напряглась, но приступ раздражения удержала в себе.       — Да.       — То есть любое желание?       — Любое.       — Абсолютно?       — Я тебе кто, попугай? Сказала же, любое!       — И ты не будешь отлынивать?       — Слушай, ты меня уже достал! — вспылила Юзуки, против его воли хватая парня за вскинутую руку. — Разумеется, не буду! Моя же была идея.       Её уже не на шутку пугало то, что он там собирался выдать за своё желание, но раздражение, которое вызывала эта игра в провокацию, было сильнее.       — Хорошо, — благосклонно кивнул Мацуока. — Тогда сходи со мной на свидание.       — Ась?       В этот момент Юзуки как никогда радовалась, что не успела отпить кофе, иначе оно точно всё живописным фонтаном полетело бы в экран телевизора. Хотя в этой ситуации спокойно отреагировать мог бы только Хару. Но и он, судя по лицу, надеялся, что у них просто коллективная галлюцинация. Шока на лице не было у одной Го, которая смотрела на брата с каким-то нехорошим прищуром.       Впрочем, зачинщика вызванный им приступ немого удивления явно не смущал. Он всё с той же довольной ухмылкой смотрел на Юзу, которая была до того обескуражена, что даже не смогла скорчить подходящую мину.       — Ну ты ведь сама сказала, можно желать что угодно, — напомнил он.       После этих слов Асакава наконец пришла в себя и сморщилась, как от привкуса горькой такой таблетки с длиннющим названием от болезни с ещё более ломанным названием. Теперь она немного жалела о том, что не послушала шестое чувство и не установила ограничения. Но поздно было давать заднюю. Теперь только вперёд. Хотя, если подумать, у него ведь есть ещё два желания…       — Ну сказала, — подтвердила она и демонстративно сложила руки на груди. — Хотя, если честно, теперь я боюсь думать, что ещё может тебе прийти в голову.       — Если хорошо справишься с этим, прощу остальное, — будто прочитав её мысли, пожал плечами Рин с таким видом, как если бы он сейчас не посягал на неприкосновенность чьего-то свободного времени и личной жизни, а всего лишь просил убрать с него ноги.       — Обойдусь без поддавков, — фыркнула Юзуки. Не дождётся! Подачки принимать — это последнее дело. Она побеждена, но не сломлена, так что в следующий раз так елейно улыбаться будет она.       — Эх, а я-то надеялся, что Рин-чан нас спасёт, — страдальчески выдохнул Нагиса, которому уже невмоготу было терпеть. И так эти двое своими разговорами заставили его на пять минут замолчать, отправив в состояние удивлённого ступора пещерного жителя, увидевшего космолёт.       — На что ты там надеялся? — издевательским тоном уточнила Юзуки, обернувшись к нему. — Желать отмены желаний нельзя. Тем более чужих.       — Но ты сказала, можно что угодно!       — Кроме этого.       — Юзу-чан, ты жульничаешь!       — Предлагаю во избежание недоразумений, в следующий раз составить письменный свод правил, — поддержал возмущённого друга Рэй.       — Вроде я просила меня не злить, — протянула Юзуки, задумчиво болтая в воздухе стаканом с кофе. Потом тихонько хмыкнула и обернулась к первогодкам, которые под изучающим взглядом мгновенно превратились в запуганных военнопленных. — Ну вот что! Кажется, я придумала, чем вас занять на следующие выходные.       — Опять работать? — с обречённым видом вздохнул Нагиса.       — При всём уважении, но ты повторяешься, — заметил Рэй.       По ним обоим было видно, что они уже выдохнули и подвоха ни откуда не ждали. В их коллективном сознании, пробуждённом вынужденным рабством, чётко установилась мысль, что никаких иных желаний, кроме общественных работ, у вечно занятой и гипертрофированно ответственной главы студенческого совета родиться не может. А зря. Именно в этом их и поспешила разуверить довольная ухмылка Юзуки, глядящей на них из-за спинки дивана.       — Даже обидно, что вы так сильно меня недооцениваете. Поверьте, в этот раз я буду оригинальнее.       — Вот опять, — внезапно сообщил Рюгадзаки, схватившись за грудь.       — Рэй-чан? — вопросительно взглянул на него Нагиса.       — У меня опять здесь что-то нехорошо так дёрнулось от её слов.       — Хе! — победно выдала Асакава, снова отвернувшись к экрану телевизора и приглашающе вскинув джойстик. — Так что, точно пробовать не будете?       Несколько секунд оба изучающе смотрели на символ очередного вызова, затем переглянулись, после чего Рэй, выдав громогласное «А, мне всё равно терять уже нечего!», бесцеремонным жестом выдрал из рук Рина второй пульт и уселся на кресло рядом с диваном. Нагиса его порыву удивился, однако решил поддержать товарища. А Юзуки мирно попивала кофе всё с тем же лицом полного властителя ситуации.       Воспользовавшись случаем, Го перелезла через спинку дивана и подобралась поближе к Рину, который задумчиво жевал сладкую соломку и наблюдал за очередным актом игрового насилия над беззащитными. Рэй решил, что выигрывать надо по-крупному, невольно подарив Юзу шанс реабилитироваться в глазах любимого файтинга.       — Братик, — заговорщицки приложив ребро ладони ко рту, прошептала Го. Ей в какой-то момент стало недостаточно просто испытующе смотреть. — А зачем ты это придумал?       — А? — непонимающе выгнул бровь парень, успевший за всем этим забыть, из-за чего, собственно, начался весь переполох. — А, ты об этом. Да ничего такого.       — Ничего такого? — прошипела Го, повысив голос, и тут же прикусила язык, потому в её сторону заинтересованно обернулась Юзуки.       В ответ на её взгляд Мацуока лучезарно улыбнулась и приветливо махнула раскрытой ладонью. Асакава непонимающе склонила голову набок и медленно, с опаской отвернулась.       — Ты бы потише, а то мне придётся объяснять всё не только тебе, — хмыкнул Рин.       Го стыдливо вспыхнула, ещё раз воровато оглянулась на увлечённую игрой троицу и недовольно посмотрела на брата.       — Имей в виду, мы к этому ещё вернёмся.       В этот момент Асакава, которой окончательно надоело стараться, задумчиво закатила глаза, словно вспомнив о чём-то, и вопросительно огляделась.       — А куда делся Хару?       — Кто его знает, — пожал плечами Рин. — Молча развернулся и ушёл.       Забавно, но о наличии на заднем дворе дома бассейна Юзу вспоминала только во время чьих-то, удивительным образом нечастых визитов.       — Понятно. А Макото?       — Ушёл следом.       Юзуки понимающе фыркнула и вернулась глазами к зловещей надписи на экране, означавшей победу для неё и очередное долговое обязательство для несчастного Рюгадзаки. Нагиса мог бы и подбодрить товарища, но был слишком занят разглядыванием тёмного провала коридора.       — Это… Юзу-чан, — заговорил он, не отрывая взгляда от чего-то невидимого для остальных. Причём как-то слишком аккуратно, так что пьющая кофе Асакава насторожилась.       — А?       — Твой брат ушёл, — беспечно пояснил Нагиса.       — Чего?!       Где-то на этом моменте из головы девушки окончательно вылетели и навалившиеся проблемы в совете, и беспокойство о том, что у Шина закончился корм, и сегодняшний позор, и даже триумф от очередной большой победы. Осталось только желание найти и наказать. И, ловко перескочив через диван вместе со всеми, на нём сидевшими, она умчалась его исполнять, оставив всю честную компанию осмысливать произошедшее за вечер.

***

      Опоздание это что-то вроде общепризнанной женской привилегии. Всем ведь известно, что приличные девушки всегда должны опаздывать на встречи. Ну или, по крайней мере, не приходить на них заранее.       Юзуки опаздывать не любила, и не потому, что была парнем или что-то вроде. Она просто не любила быть последней в чём бы то ни было, за что бралась. Плюс — должность президента студсовета обязывала приходить перед всеми, уходить после всех и работать за всех. Три этих качества были её гордостью и поводом для всеобщего уважения, однако в данной конкретной ситуации неплохо было бы от одного из них избавиться.       Парни ведь не любят ждать, правда? С наслаждением мусоля эту мысль, как карамельку, Асакава позволила себе потратить на сборы втрое больше обычного времени, устроив в своём шкафу показательные раскопки поистине археологического масштаба, после чего почти полчаса смаковала несчастную тарелку с хлопьями под недоуменным взглядом брата, а напоследок ещё раза четыре повторила процедуру с завязыванием бантика на шнурках кед. Всё, что угодно, только не прийти вовремя. Если её не дождутся, это же не будет считаться нарушением уговора. Никто не говорил о том, что он имеет временные рамки. Конечно, удар по безупречной репутации выйдет ощутимый, но зато хоть не придётся краснеть и злиться.       Идти на такие ухищрения лишь ради того, чтобы увильнуть от чужого желания, причём далеко не самого криминального из всех возможных — это ведь уму не постижимо. И это после того, как самолично пообещала выполнить абсолютно всё. А тут всего-то приглашение на свидание. Ну пусть даже приказ, а не приглашение, но и что из того? Да все девчонки спят и видят выполнять такие вот желания симпатичных парней. Хотя Юзуки всерьёз думала, что ей проще было бы убить кого-нибудь, чем выползать из одеяльного кокона в воскресенье из-за какого-то глупого проигрыша.       Но делать нечего. Она предложила, она устроила и она же проиграла. Не бежать же теперь от собственных условий в самом деле.       Ждущего её Рина она заметила ещё на подходе к условленному месту встречи у станции и, не сдержавшись, недовольно цокнула языком. Потом бросила взгляд на часы и снова цокнула, на этот раз ещё громче и претенциознее. Это ж надо, всего на десять минут. Понятное дело, этого недостаточно, чтобы вынудить человека наплевать на ваши общие планы и смыться по своим личным. У неё что же, ноги инстинктивно чувствуют опоздание и начинают двигаться быстрее?       Ну и ладно! Раз уж не получилось всё это действо сорвать, можно хотя бы испортить. Или просто показать, что в следующий раз лучше играть в поддавки.       Конечно, по установившемуся шаблону, фантазия её в этот момент покинула, даже не махнув на прощание ручкой, так что ничего умнее угрюмого молчания Юзуки не придумала. Она промолчала в ответ на приветствие, молчала, проходя через турникет на станции, молчала, стоя на платформе в ожидании поезда. Может, хоть кислая физиономия подействует, раз уж с опозданием трюк не прошёл? Даже лучший друг не мог терпеть её такую дольше пятнадцати минут.       Но Мацуока, вопреки ожиданиям, оказался куда выносливее. Прежде чем заговорить, он выдержал паузу в солидных двадцать с лишним минут. И при всём при этом выглядел так спокойно и безмятежно, что Юзу засомневалась, а понял ли он вообще смысл её поведения. Что ж такого ему успели про неё наговорить остальные, — а сомневаться в том, что они наговорили, было бы величайшей глупостью — если он так реагирует, будто ничего другого в это утро и не ждал.       Разморозить эту морозильную камеру, заботливо установленную между ними Асакавой, Рин решился уже в поезде. Во-первых, в дороге люди почти всегда говорят больше, чем им хочется, а во-вторых, бушевать в тесном замкнутом помещении не станет даже Юзуки.       — Ну и чего ты так на меня смотришь? — спросил парень, с лёгкой дружеской улыбкой глядя на стоящую напротив Асакаву.       В ответ на такое отношение стоило бы хоть немного расслабиться или, как минимум, сдуть щёки и перестать щурить глаза так, будто тебе смотреть на мир больно, но Юзу собиралась держаться до последнего. Нет уж, одной улыбочкой не обойдётся, не на ту напал! Эту мысль выражала вся её поза — от недовольно сморщенного лица до сложенных на груди рук и ноги, которой она опиралась на боковой край свободного сидения позади себя. Благо, стояние у поручней возле двери вагона позволяло не заморачиваться с поиском того, за что нужно зацепиться.       — А как я смотрю? — с вызовом бросила Юзуки и демонстративно отвернулась к дверному стеклу. Мол, нечего выдумывать, сдался ты мне! Глаза ещё напрягать!       Пейзаж, проносящийся за окном, правда, особым разнообразием форм и размеров похвастаться не смог. Разве что, какой-то человек на мопеде, но и тот скоро отстал. Так что уже через полминуты девушка снова смотрела на своего спутника. А вернее, делала вид, что смотрит сквозь него. Хотя лучше уж смотреть на парня-ровесника, чем на читающего газету старичка и тихо шипящую в мобильный телефон женщину.       — Как будто хочешь меня убить, — пожал плечами Рин, которого не привлекал ни пейзаж за окном, ни остальной вагон. Он просто смотрел на Юзу, прекрасно понимая, что этим смущает её. Понимала это и Асакава, из-за чего ещё больше хотела разозлиться. Но увы, злость никак не будилась. Недовольство, смущение, волнение, лёгкое раздражение, смутный страх где-то в подкорке — всё, что угодно, кроме злости.       — Может, и хочу.       — Я уже убедился, что когда хочешь, то делаешь, — улыбнулся Рин, легко коснувшись пальцами затылка.       Юзуки невольно отвела глаза и коротко выдохнула. Не то чтобы ей первый раз становилось стыдно за свою президентскую «тяжёлую руку», но обычно это происходило не через неделю после инцидента.       — Вы сами в этом виноваты, так что извиняться не буду, — буркнула она.       — Я и не прошу.       На этом беседа на время застопорилась. Рина это, казалось, нисколько не напрягало, зато Асакава начала нервничать, как будто от того, как долго она сможет изображать максимально нелюдимую буку, могла зависеть судьба целого народа, а не только её собственных дурацких капризов. Между тем изображать эту самую буку уже минут пять как не получалось. Нет, уютное молчание она могла терпеть и поддерживать часами, а вот напряжённо сопящему молчанию нужен был достойный объект.       И Рин со своим аккуратным дружелюбием на эту роль откровенно не подходил.       Этот факт раздражал и смущал одновременно. Даже огрызаться толком не получалось.       — Ну так и… — заговорила Юзуки, неуверенно растягивая слова. — Почему именно такое желание?       Рин в ответ взглянул на неё с искоркой снисхождения абсолютно уверенного в себе взрослого человека, которому детсадовцы заявили, что он не прав немного более, чем полностью.       — Тоже считаешь, что в этом есть какой-то скрытый романтический смысл?       — Не то чтобы… Погоди. Тоже? А кто ещё… — Но тут она вспомнила, с чьим братом разговаривает, и всё резко обрело смысл. — А, ясно. Я так понимаю, спать спокойно тебе не давали.       — Мне повезло, что я живу в общежитии, так что всё ограничилось лекцией.       Асакава невольно прыснула, довольно живо представив, какого именно рода и содержания это была лекция. Переживать стоило только не сболтнула ли Го чего лишнего из своей богатой коллекции фантазий о ней и Хару.       — То есть, ничего такого, о чём подумала Го, ты не имел в виду?       — Хочешь сказать, ты сама об этом не думала?       — Я вообще много о чём думаю, потому что у меня есть чем, — фыркнула в ответ Юзуки, которой, мягко говоря, не хотелось признаваться в таких мыслях. Сама она об этом думала недолго и весьма поверхностно, но Го за прошедшую неделю успела обработать и её. И тут уж, как говорил в таких случаях Изуми, даже мозг президента не выдержал.       Рин оспаривать наличие у девушки каких бы то ни было внутренностей не стал и просто многозначительно усмехнулся куда-то в сторону мелькнувшего в окне фонарного столба.       — Ладно. Если честно, мне просто интересно было узнать, что ты за человек.       Юзуки, отвлёкшаяся было на доставание из бокового кармана кружки с фруктовым чаем, по привычке склонила голову к плечу и непонимающе взглянула на парня. Потом осмотрела себя сверху и никаких выдающихся особенностей не обнаружила.       — Хм, ну вроде такой же как все. Руки, ноги, все дела.       — Плоско шутить нет смысла. Ты ведь прекрасно понимаешь, о чём я.       — Естественно! Но ты чертовски не оригинален. Что-то такое я уже слышала от Хару.       — Правда?       — Ага, — кивнула Юзу, подняв глаза на потолок вагона и задумчиво перекатывая между пальцев прядь волос. — Только он честно сказал, что не понимает меня. Видите ли, я слишком отличаюсь от себя самой и вообще мне надо поменьше работать, — она честно попыталась передразнить лицо Хару, которое видела на своей кухне в то памятное утро, однако не смогла даже приблизиться к нему. Всё-таки её тянуло на саркастические выходки, а Хару тогда говорил серьёзно.       Рин в ответ на слова девушки не сдержался и негромко прыснул.       — И тебе это не кажется странным? То, что уже второй человек обращает на это внимание.       — По правде говоря, ты не второй, — развела руками Юзу, оправляя сползающую с плеча лямку комбинезона. — И даже не третий. Ты…так, погоди, — она напряжённо сморщила нос и принялась загибать пальцы. — Четвёртый! Или пятый… Короче, точно не второй.       — И Хару тоже был не первым, — ответила девушка на неозвученный вопрос, мелькнувший на лице её спутника. — Первым это заметил Макото. Правда, он сделал это не так нагло, как некоторые.       — Узнаю Хару, — снова засмеялся парень.       — Он что, всегда таким был?       Рин обессилено пожал плечами с усталой улыбкой.       — Сколько я его знаю. Всегда говорил, что думает, и никого не слушал. Одно время мне даже казалось, что он взрослый в теле ребёнка.       — Ну значит, я ничего не пропустила, — довольно хихикнула Асакава и задумчиво посмотрела на кружку в своей руке. — Но с ним всё ясно, мы каждый день видимся уже второй год подряд. А тебя-то с чего вдруг мой внутренний мир обеспокоил?       В этот раз парень снова пожал плечами, но теперь уже с видом не человека, вспоминающего приятные деньки, а скорее первоклассника, у которого спросили что-то из области квантовой физики.       — Ты первая девчонка в их компании, вот мне и стало интересно. А тут ещё и возможность подвернулась.       Юзуки вспыхнула и злобно фыркнула куда-то вглубь отпиваемого чая. Возможность ему подвернулась! Надо же, какое счастье! Да чёрта с два он бы выиграл! Это просто Нагиса с Рэем постарались, открыв у себя один на двоих дурной глаз. Ничего, в следующий раз получат все коллективно. Она им наставит физических фингалов под мистические глаза, дайте только время.       — Го у нас, вроде, тоже не парень. Её ты тоже допрашивал?       — Не за чем. К тому же, у тебя в этой ситуации явно не её интересы, я ведь прав?       — И какие же, по-твоему, у меня интересы? — саркастически выгнув бровь, уточнила Юзу.       — Может, я и ошибаюсь, но, по-моему, тебе одиноко, — без обиняков заявил Рин.       Если бы не ещё пять человек свидетелей, за свои выводы он прямо здесь же отхватил бы пару особо тяжких телесных, однако Асакава была хорошей девочкой и на людях руки держала при себе. Вместо этого она просто показательно громко сопела в кружку, как сопит уже заведённый, но ещё не разогнавшийся двигатель.       — И где вас, таких догадливых только берут? — прошипела она вслух, вызвав у собеседника многозначительную улыбку.       — Снова Макото?       — Неа, на этот раз Нагиса!       — Правда?       — Нет конечно! Хару это сказал. А я ещё думала, что он один меня насквозь видит. Или погоди… Сколько они успели тебе про меня наговорить? — не сдержалась Юзуки, озвучив вопрос, мучающий её весь разговор. Собственные догадки уже увели слишком далеко.       — Расслабься ты, ничего такого они не говорили, — примирительно вскинул руки парень. Взволнованное лицо Асакавы в этот момент пугало, конечно, меньше, чем пугало злобно пыхтящее полминуты назад, однако спокойнее от этого не становилось. — Во всяком случае, ничего плохого я точно не услышал. Думаю, если бы им не нравилось с тобой общаться, они бы уже бросили. Нагиса, кажется, вообще от тебя в восторге.       — Да он почти от всего в восторге, — слабо улыбнулась Юзуки. — Слушай, может, закроем тему, а? А то я сейчас точно сделаю или скажу что-нибудь не то.       Корабельный трос паранойи, завязанный в мудрёный узел беспокойства у неё в груди так и не развязался, сколько бы слов ни было сказано о том, что она теперь с ними. Даже напротив — он всё туже затягивался с каждой фразой. Видимых причин переживать не было: в конце концов, пловцы и правда не стали бы мучить ни её, ни себя, если бы так уж тяготились её обществом. И всё же человеку свойственно воспринимать лишь только мысли и доводы, сделанные им самим.       — Кстати всё хотел спросить, — снова заговорил парень, послушно переставляя вагончик беседы на другие рельсы. — Ты ведь президент студсовета, верно?       — Пока да, — хмыкнула Юзуки.       Почему пока? Да потому что, после тех мозолей на ногах и двух ссадин на лице, которые Изуми заработал неделю назад на субботнике, она всерьёз опасалась того, что он её скинет с поста. Успокаивало лишь, что Ичихара был слишком ленив и не заинтересован в том, чтобы стать президентом самому. А ему бы пришлось им стать. И всё же кто его знает, на что способен этот тихоня в очках, с повышенным содержанием яда в голове.       — Давно?       — Второй год уже.       — И как? Нравится?       Асакава посмотрела на Рина, решившего поиграть в полицейского, с особо непонимающим выражением и хорошо подумала, прежде чем ответить.       — Знал бы ты, сколько я на это сил и времени трачу, не задавал бы таких тупых вопросов.       — И что, все два года кому попало по голове прилетает?       — Вот это уже не твоё дело! — вспылила девушка. В кои-то веки она решила подключить к делу не руки, а ноги, и пнула Мацуоку по подошве кроссовка так, что парень на секунду потерял устойчивость и покачнулся.       — Понял, больше не спрашиваю, — понимающе усмехнулся Рин, на что ему тут же показали язык.       Оставив в стороне всякие разговоры о сокровенном, остаток пути подростки провели за непринуждённой беседой людей, у которых нашлись общие интересы. Дважды их разбирал синхронный приступ смеха, в обоих случаях прерванный косыми взглядами дедули с газетой, и ещё однажды Рин получил, на этот раз по плечу. Однако Юзу даже не пыталась бить хоть сколько-то серьёзно. И всё же нелестные комментарии о её любимых персонажах кино нельзя было оставлять уж совсем безнаказанными.       Асакава даже не знала, чего вдруг она с такой лёгкой подачи отказалась от своего первоначального плана быть настолько кислой, насколько вообще возможно, но почему-то не чувствовала себя ни глупо, ни скованно. Рин, в её глазах, был лишён всех тех «слишком» и «чересчур», что были у остальных из их компании: не было излишнего, крикливого оптимизма Нагисы, не было иногда чересчур осторожной доброжелательности Макото, не было излишней тяги Рэя к возмущению. И что уж говорить о чересчур спокойном и серьёзном Хару.       В отличие от них, Мацуока просто говорил с ней, не вынуждая делать ничего лишнего. Это было всё равно что морская прогулка по бушующим волнам на надувной лодке — адреналин и впечатления обеспечены, однако дрейфовать по тихой водной глади на паруснике куда приятнее. К тому же он часть компании, в которую Юзу, как ей казалось, успела влиться. Тут уж невольно раскрепостишься.       Словом, из поезда они вышли уже если не друзьями, то как минимум, достаточно хорошими приятелями, чётко понимающими, что это далеко не последняя встреча. Уж это одна только общая компания способна обеспечить.       Юзу была довольна таким поворотом дел и совсем не была готова к тому, что настроение может испортиться так же легко, как появилось. Тем более если рядом постоянно совершенно случайно оказываются мастера в этой области.       — Приветики, Юзу-чи!       Вот услышь она этот радостный вопль у себя за спиной в какой-нибудь другой ситуации, это был бы просто секундный укол недовольного раздражения. Но сейчас, поймав вопросительный взгляд Рина, Юзуки почувствовала, что хочет просто лечь и притвориться мёртвой. Вроде бы у опоссумов с хищными птицами такой трюк проходит. А с людьми как? Хотя с Сидзукой точно вряд ли. Эта и мёртвого своей дотошностью расшевелит.       Молча кляня на все лады своё воспитание, не позволившее просто схватить своего спутника за руку и смыться со станции, Юзуки страдальчески закатила глаза и, дав знак Рину просто подождать, повернулась и шагнула навстречу Сидзуке.       — Сидзу! Ты-то что здесь делаешь? — как можно приветливее заговорила Асакава, стараясь не думать о последствиях этой встречи. Если Сидзука заметила Рина, — а со зрением у секретаря студсовета всегда всё было отлично — мозги она своему «начальству» промоет тщательно. И «начальство» заранее страдало по этому поводу.       Катагава, не отпуская с лица приветливую улыбку, без зазрений совести заглядывала Юзу за спину. Под этим взглядом Мацуока, который из без того плохо понимал, что происходит, стоял, как на допросе, не зная, куда себя деть. Тяжеловато терпеть взгляд незнакомой девчонки, если он больше напоминает парализующий луч из фантастических фильмов и длится две минуты подряд.       — Изуми будет исправлять свои ошибки, — охотно ответила Сидзука, наконец-то вспомнив о вопросе.       — Вот оно как, — понимающе протянула Юзуки, хотя какие там ошибки Изуми должен был исправить она не помнила и в памяти копаться даже не собиралась.       Сам виновник обнаружился чуть позади Сидзуки, зевающий и взъерошенный. Теперь не было сомнений, кому за весь происходящий карнавал неловкости придётся отдуваться. Очевидно, что эта же мысль пришла в голову и самому Изуми; для этого ему достаточно было всего на мгновение взглянуть на Юзуки. Та кивнула в знак приветствия так, что появилось желание броситься под поезд.       Теперь оба парня стояли чуть в стороне, — один с непонимающим видом, другой с глубоко страдальческим — пока девушки пытались разрешить ситуацию каждая в свою пользу.       — А ты что здесь делаешь, Юзу-чи? — вкрадчиво поинтересовалась Сидзука, приблизившись к Юзуки ещё на шаг.       Асакава инстинктивно шагнула назад и заслонилась раскрытыми ладонями.       — Гуляю, — коротко ответила она.       — Одна?       «Что за идиотские вопросы? Конечно нет!», злобно фыркнул внутренний голос, и не на шутку нервничающей Юзуки пришлось напрячься, чтобы не дать ему вырваться из головы наружу.       — Да нет, с другом.       — Пра-авда? — промяукала Катагава с улыбкой, максимально далёкой от обычного дружелюбия. Скорее походило на оскал полнейшего недоверия и устрашения.       — А смысл мне врать?       — Ну да-ну да. Юзу-чи, у тебя в последнее время так много новых друзей появилось. Я так рада за тебя!       — И-и не говори, сама в восторге.       Теперь ещё и голос дрогнул. Этого Сидзука точно не упустит, пиши «пропало». Хорошо ещё, дело до вопросов в лоб не дошло. «Юзу-чи, когда ты успела ещё одного парня завести…» И лучше бы она прямо сейчас этот вопрос задала.       — Юзу-чи, ты же помнишь, что мы подруги? — слегка капризно спросила Катагава, отступая назад и наконец давая шанс собеседнице немного расслабиться хотя бы физически.       Юзуки нервно сглотнула.       — Да вроде.       — Отлично! — довольно хлопнула в ладоши Сидзука. — Значит, помнишь и о том, что мы должны всем делиться. Поэтому давай, завтра в школе ты мне расскажешь, как провела выходные, — предложила она, хватая Асакаву за руки.       — Как скажешь! — в тон ей выдала Юзу. А в голове тем временем назрел вопрос: сильно ли ей достанется за пропуск? И вообще будет ли нежелание терпеть провокационные вопросы веской для этого причиной?       В итоге довольная Сидзука, подхватив под руку своего страдающего от безысходности парня, умчалась по своим делам, оставив Асакаву наедине с желанием повеситься. На весь бессмысленный разговор ушло намного меньше времени, чем обещала улыбочка Катагавы, однако проще от этого не стало никому. Изуми с Юзу теперь коллективно думали, как бы обставить свой внезапный прогул, Сидзука выстраивала в голове цепочку вопросов, на которые президенту предстояло ответить.       И только Рин не знал, как толком реагировать на кислую физиономию Юзуки. Единственным, что крутилось у него в голове, был страх возвращения Сидзуки с её этим насквозь смотрящим взглядом. Слишком уж это специфические ощущения.       — Ну приехали, — наконец выйдя из транса, вздохнула Юзуки и усталым жестом потёрла шею. — Надо ж было так вляпаться.       — Боюсь спрашивать, но кто это был?       — Типа моя подруга, секретарь нашего студсовета. А страдающая тень у неё за спиной был мой заместитель.       — Понятия не имею, о чём вы тут вообще говорили, но почему-то мне хочется тебя пожалеть, — усмехнулся Рин, но усмехнулся с заметным нервом. Ещё бы! Что-что, а вызывать у людей тремор Сидзука умела на отлично. Только в отличие от Юзуки делала это не в открытую и не так часто. Тут вкус на жертв был более избирательный.       — Значит, всё нормально, — снова вздохнула девушка. — Блин, она же теперь от меня не отстанет. Надо бы и Хару на всякий случай предупредить.       — Хару?       Юзуки только на этом моменте поняла, что последнюю мысль произнесла вслух, хотя именно её следовало бы хранить в самом глубоком колодце своего мозга. Ясное дело, Рин не в курсе о том, какие слухи ходят по старшей Иватоби, потому что рассказывать ему об этом никто не стал бы, ибо это самое странное и неловкое занятие, какое только можно было придумать. Вот Асакава и не хотела этим заниматься.       — Это… Ну… Понимаешь ли, какое дело… — замялась она, ещё надеясь придумать хоть какую-то отговорку, однако в итоге плюнула. Всё равно все лезущие в голову варианты были ещё бредовее правды. — Короче, Сидзука уверена, что мы с Хару встречаемся.       — Чего? Серьёзно? — недоверчиво переспросил Рин, отступив на шаг назад. — И с чего ей было делать такие выводы?       — Умоляю, не спрашивай. Слишком долго объяснять, — глухо отозвалась Юзу в ладонь, которой закрыла лицо. Это был единственный способ выразить степень надуманности выводов Сидзуки и заодно попытка скрыть собственное смущение. Потому что нельзя же признаваться, что вся шумиха поднялась из-за неё.       — Ясно, — задумчиво взявшись за подбородок, протянул парень. — Тогда спрошу у Хару.       Больше никаких особо стесняющих факторов вокруг не было, так что в этот раз он получил ладонью по спине.       — Даже не думай! — вскрикнула совершенно покрасневшая Асакава, забыв о том, что вообще-то не хотела говорить на эту тему. — Иначе я вас обоих утоплю!       — Да ладно-ладно, я же шучу, — улыбнулся Мацуока, перехватывая занесённую для второго удара руку Юзуки. — Лучше спрошу у Го.       — Ты… Да делай, что хочешь! — взбрыкнула девушка, которой от неловкости уже даже ничего придумать в ответ не удавалось. Хотя нет, кое-какая мысль в голове всё же родилась. — Только не забудь потом ей и про сегодняшний день всё объяснить!       Победным жестом Юзу выдрала из чужих пальцев своё запястье и со злорадной усмешкой достала из кармана телефон. Если уж она и будет краснеть, то не в одиночку. В вещах вроде интереса к чьей-то личной жизни Го ни капли Сидзуке не уступала, так что нужно лишь правильно и убедительно подать всё, что сегодня произошло, и тогда уж точно не одной Асакаве придётся изображать из себя военнопленного, попавшегося в лапы карательного отряда.       — Ты этого не сделаешь, — уверенно заявил Рин, всё же с заметной опаской косясь на загоревшийся экран. Он слишком мало знал Юзу, чтобы не бояться её возможных выходок.       — О, ещё как сделаю!       — Ты же понимаешь, что тогда и тебе достанется?       — Разумеется! Но мне-то уже бояться нечего, я попала в любом случае. Так что, забудешь всё, что я сказала?       — Ладно, хорошо, — послушно вздохнул Рин, недовольно скривившись.       — Отлично! — радостно объявила Юзу, нажала на кнопку блокировки и, подскочив к парню, похлопала его по плечу. — Тогда с тебя тройная порция мороженого и ведро попкорна!       — С чего бы мне… — начал было он, однако на два шага ушедшая вперёд Асакава угрожающе качнула телефоном, который по-прежнему не убрала обратно в рюкзак. Оставила как залог послушания. Овцы всегда идут туда, куда хочет пастух, чтобы не получить лишний раз хворостиной, вот и Рину пришлось подчиниться.