Президент студсовета - Бэкхён!

      — Давай наденем эти растянутые треники и папины футболки, — таинственно шептал Минсок, сидя на корточках под одним из кустарников, растущих вдоль дороги. — И проберемся в дом, притворившись нищими.       — Ты как будто Чанёлем притворяться собрался, — справедливо заметил Чондэ. — Такого, как он, в дом не пустят.       Чанёль, сидящий в тех же кустах в кепке и солнцезащитных очках, которые способствовали максимально эффективной маскировке, возмущенно замычал. Чондэ и Минсок, которые тоже по-шпионски нарисовали на лицах полоски школьной гуашью, посмотрели на Пака и подумали о том, что зря взяли его в свою сплоченную команду.       — Вообще-то, женщины за сорок меня обожают, — с гордостью заявил он.       Воздержавшись от едких замечаний на сей счет, заговорщики переглянулись. Минсок проверил обстановку, высунувшись из куста, Чондэ сверился с планом ограбления, Чанёль почесал ухо. Так как иного выхода не было, парни решили довериться обаянию Пака и натравить его на хозяйку дома, перед которым был организован полевой, а точнее кустовой, совет. Минсок отдал приказы взмахами рук и выпученными глазами и вывалился на внутренний дворик, за ним последовали остальные заговорщики. Уже около дверей они разделились: неразлучная парочка бывших певцов забежала за угол, а Чанёль отправился ко входу, попутно снимая шпионское обмундирование.       Нажав на кнопку звонка и дождавшись, когда хозяйка откроет дверь, Пак низко поклонился и широко улыбнулся, буквально излучая ауру хорошего мальчика и доброго одноклассника.       — А, Чанёль, здравствуй, — сразу очаровалась его обаянием женщина. — Чунмён говорил, что вы с ребятами зайдете. Проходи.       — Здравствуйте, — еще раз поклонился Пак, над головой которого стремительно загорался нимб. — Извините, пожалуйста, больше никто не смог прийти. Спасибо за приглашение, но мы можем подождать Чунмёна снаружи?       — Да, конечно… — удивленно ответила хозяйка.       — Я просто хотел узнать у вас немного о вашем саде, — Чанёль помялся на месте. — Позвольте узнать название того цветка.       — Ну, какой же это сад, — рассмеялась женщина и спустилась к двум горшкам с цветами, выставленным на улицу. — Давай посмотрим, какой тебя так впечатлил.       Чанёль ловко прикрыл дверь и спустился к хозяйке, ничего не подозревающей о совершающемся ограблении. Тем временем, Чондэ и Минсок влезли через окно в дом и встретились с Чунмёном, в порыве самообороны чуть не заехав ему по лицу табуреткой.       — И почему президент именно вас отправил? — возмущенно зашипел обитатель дома и пригнулся, чтобы их не было видно через окно.       — Потому что Минсок выглядит, как алкоголик со стажем, — прошипел в ответ Чондэ. — Он точно должен разбираться в этом.       — С нами еще Чанёль, — в свое оправдание заметил профессионал в области спирта и спиртных напитков.       Познав всю тленность бытия с этими идиотами, Чунмён решил пустить все на самотек и показал парням вход на кухню, где в изысканном шкафу хранились они, напитки богов, а сам отправился помогать Паку в отвлечении внимания. Минсок и Чондэ пробрались на кухню и принялись доставать из рюкзаков пластиковые бутылки, чтобы перелить в них алкоголь, хранящийся в слишком звонких тарах.       — Только не смешивай соджу и коньяк, — со знанием дела скомандовал Минсок.       — Почему? Все равно смешается.       Но потенциальный алкоголик Ким Минсок грозно шикнул и вылил несколько бутылок соджу в литровую тару из-под колы. Минсок двигался уверенно и четко, отчего у Чондэ перехватило дыхание. Он томно вздохнул, глядя на работающего Минсока, и перевел взгляд на окно, замечая на подоконнике опрометчиво оставленную шоколадку.       — Минсок-хён, можно я возьму плиточку? — восторженно пролепетал Чондэ.       — Ты уже не маленький, — отозвался взмыленный от своей нелегкой работы Минсок.       — Завари чай, чтобы залить в бутылки.       Чондэ горестно вздохнул, но ослушаться напарника не решился. Через несколько минут парни справились с задачей и погрузили добытое в рюкзаки. В этот момент с улицы раздался голос мамы Чунмёна, прощающейся с мальчиками и поднимающейся по ступенькам в дом. Чондэ побледнел и икнул, наконец подумав о том, что они с другом свернули не на ту дорожку и совершали не самое лучшее дело. Но Минсок не дал напарнику раскиснуть и толкнул его в окно, грациозно спрыгнув сверху.       Бессмысленны и беспощадны пьянки школьников с применением стыренного алкоголя, разгневанных соседей и пустой бутылки из-под колы. Для исключительно мужской компании самым приемлемым развлечением, конечно, является игра в бутылочку: она приносит одновременно и повод для неисчерпаемых шуток, и причину впасть в кризис среднего возраста в семнадцать лет.       — Меня не берет, — заявил Чунмён и подставил свою кружку с диснеевский Золушкой Минсоку, который объявил себя барменом на этой вечеринке.       — Кёнсу, подставляй макушку! Желание есть желание, — кричал кто-то, окончательно потерявший инстинкт самосохранения.       Заместителя председателя повалили на пол и посадили на его тушку Чонина, чтобы он держал руки, пока Бэкхён беспощадно разбирался с шевелюрой Кёнсу. Бритва в руках Бёна — страшная вещь, особенно в сочетании с злодейским смехом и повадками Эдварда Руки-ножницы. Несколько секунд спустя, игра в бутылочку возобновилась с одним единственным изменением: Кай теперь самозабвенно натирал гладко выбритую голову Кёнсу.       С дивана стащили улыбающегося телефону Сехуна, который с кем-то рьяно переписывался: бутылочка выбрала его следующей жертвой. Они с Чунмёном поочередно скакали друг на друге, как техасские наездники. Затем Кай танцевал стриптиз так, что по окончании Кёнсу насыпал ему в трусы мелочь. Чондэ исполнял иностранный хит «Рюмка водки на столе» и не смог остановиться, за что его выставили на балкон. Цзытао был накрашен и отправлен соблазнять первого попавшегося прохожего. В целом, театралы со стажем культурно проводили время.       — А теперь самое интересненькое, — объявил Минсок, постучав ножом по единственному в доме бокалу. — Поцелуи.       Крутанули несчастную бутылку, затаили дыхание.       — Бэкхён и… Чанёль!       Бён встрепенулся, Пак шокировано изобразил неваляшку, завалившись на спину и вернувшись в исходное положение. Пьяному Чанёлю мысль о мягких, ужасно пахнущих соджу губах показалась головокружительной. Поэтому он едва не задохнулся, вопя, что не станет этого делать.       — Мы должны, Чанёль, — меланхолично поманил его к себе Бэкхён. Пак пискнул, практически теряя сознание.       — Меня даже побрили, ссыкун, — вставил свое слово Кёнсу. Чанёль захныкал, пряча свой девственный ротик в ладонях.       — Меня не берет! — икнул Чунмён.       Первый их поцелуй Пак Чанёль не запомнил: он смущенно зажмурил глаза и с отвращением стиснул губы, а сразу после — закатился под диван от переизбытка чувств и сверкал оттуда алыми ушами. Бэкхён же вытер рот рукавом и запил произошедшее очередным шотом от бармена Минсока. Его репутация не была запачкана.       — Предлагаю последний тост, — снова провозгласил Минсок, выпуская с балкона Чондэ и подливая возмущающемуся Сехуну из почти опустевшей бутылки. — За наше прекрасное выступление! За наших фанатов.       Чокнулись и выпили молча, почти горестно.       — Меня не берет, — пробормотал Чунмён и, покачиваясь, пошел навстречу свежему воздуху, где благополучно уснул в кустах. Именно так раскачивающая Землю коварная вселенная лишила компанию самого трезвого участника.       — Хён, — трагично простонал Чонин, протягивая руку к Кёнсу. — Ты ведь подержишь мне волосы, когда я-       Кай недобро икнул и надул щеки, принимая самую эстетичную позу для того, чтобы оставить ужин на ковре. Совершенно не проникшийся картиной Кёнсу расфокусировано воззрился на короткую шевелюру друга и изрек:       — Мне скальп твой подержать что ли?       — Ты мой самый лучший друг, хён! — до слез растрогался отзывчивостью товарища Чонин и притянул его к себе, прижимаясь лбом к его лбу.       Если бы он не заснул секунду спустя, то почувствовал бы, как заходится в припадке, близком к эпилептическому, сердце Кёнсу. Все-таки не каждый день твой лучший друг, в которого ты влюблен с начальной школы, соблазнительно храпит в твою щеку, будучи пьяным в щи. Не в состоянии пошевелиться, До отрубился тут же.       — Бэкхён! Там Сехун шлепнулся, — испуганно сообщил Чанёль, который только из-за этого заставил себя выползти из своего убежища.       Все столпились вокруг Сехуна, лежащего плашмя и больше походившего на муху, размазанную по лобовому стеклу жизни. По крайней мере, именно такие высокопарные метафоры приходили в головы свидетелей случившегося.       — Градус просто понижать нельзя, — заключил эксперт Минсок, склонившись над телом вместе с остальными.       Взяв ответственность на себя, Бэкхён втащил младшего в ванную комнату и затолкал его под струю воды. Очнувшись от неприятных капель, Сехун взбунтовался и вышиб ногой смеситель. Последовала небольшая война с сантехникой, которая могла окончиться победой последней, если бы Бён был чуть более пьян. Но он справился.       — Ты мне, вообще-то, всю жизнь очень нравился, Бэкхён-хён, — пьяно мурлыкал Сехун, пока Бён поливал его голову из кастрюли. — И я был очень… обижен.       — Я боялся тебя разочаровать, мелкий. Что бы подумал тот мальчишка, который все детство равнялся на меня, если бы увидел, как я бегаю по мейд-кафе в костюме горничной?       — Ты точно придурок, — посмеиваясь, подытожил Сехун, — я бы подумал, что ты крутой.       Бэкхён озадачено глянул на мокрого, щурящегося даже от тусклого света лампочки друга и виновато потрепал его по волосам. Чанёль оказался прав: додумывать за старых добрых друзей — паршивое дело, потому что они совершенно не поддаются законам логики.       — Простишь меня? — наконец выдохнул Бён.       — Покажи мне человека, который способен долго на тебя обижаться. Да и я теперь встречаюсь с Луханом, — довольно заявил Сехун.       Бэкхён приложил максимум усилий, чтобы не расхохотаться, но смех все равно вырвался из губ вместе со слюной и дружескими ругательствами. Брызнув в О водой из кастрюли, свирепый Бён попытался утопить друга.       — Недолго ты мучился, — оскорбился он, наконец отстав от Сехуна.       Тот свесился с бортика ванны и умиротворенно прикрыл глаза, фальшиво напевая самую мотивирующую песню столетия:       — Отпусти-и и забу-удь, что прошло — уже не верну-уть.       Уловив вибрации воздуха, ясно говорящие о том, что прямо сейчас кому-то можно подпеть, Чондэ навострил уши и оторвался от коллективного развлечения: издевательства над спящими. Но вместо продолжения мелодии он различил звон мобильного телефона и, с трудом спасаясь от сердечного приступа и гипервентиляции легких, побежал к нему. Все боялись Этого — звонка родителей. Воцарилась тишина. В этот момент можно было услышать даже гулкое биение сердца Чондэ, у остальных эти органы кровообращения замерли.       Наконец Ким положил трубку и развернулся к напарникам.       — Звонили жюри фестиваля. Мы получили приз зрительских симпатий и едем к морю.