Avatar: The legend of Alis

Четыре металлические стены окружают меня последнее время. Лампа скудно освещает полумрак в помещении, куда не доходит солнечный свет и свежий воздух. А здесь же он давно пропах гнилью. Как не пытаюсь — не могу вспомнить, каково это, ощущать дуновение морского бриза на раскрасневшихся от бега щеках. Вкус капель дождя на языке. Все смешалось в одну серую, смутную, неопределенную пелену, как во время свинцового тумана. Есть только лишь серые стены и отчётливый металлический привкус крови на губах. — Объект номер 13. Вы меня слышите? — раздается механический, безразличный голос из… Фактически из ниоткуда. Точнее, определить источник этого звука не представляется возможным. Он повсюду. Он проникает в самые темные уголки разума, тихо нашёптывая слова, постепенно подчиняя своей воле. — Объект 13, ответьте. — настойчиво повторяет неизвестный диктор, желая убедиться в том, что меня ещё не охватили цепкие пальцы безумия. Каждый день кто-то сходит с ума. Каждый день чье-то холодное тело выносят за пределы НИЦ (Научно-Исследовательского Центра). Когда-нибудь настанет и мое время. Я в этом не сомневаюсь. — Объект 13. Назовите своё имя и фамилию. А также цель вашего пребывания здесь. Неужели я так смахиваю на сумасшедшую, сидя в темном углу, обняв коленки? — Элис… Элис Кэри… Я добровольный участник научно-исследовательского эксперимента Avatar 02. — хриплым, сдавленным голосом мне пришлось произнести эту ложь. Я не помню ни своего имени, ни фамилии. Поэтому уже не могу считать свои слова правдой. А участь подопытной крысы в этом эксперименте по внедрению в человека магии была лишь решением неизвестных мне лиц, думающих, что могут распоряжаться чужими жизнями. Разве это похоже на добровольное участие? И пусть тысячи раз мне стирают память. Но этого мне не забыть. Пусть ОНИ твердят, вбивают нам в головы, что все мы служим нашей Объединенной Республике и обязаны умереть ради нее. Я не позволю себе забыть. Потому что сейчас сжимаю в руке «кусочек памяти», который им стереть не под силу. Это маленькая металлическая, приятно холодившая руку пластина, на которой чем-то острым были выцарапаны буквы. Все это — ложь Если повторять эти слова про себя, то ОНИ никогда не смогут внушить мне нечто другое. Потому что я помню. Помню того, кто дал мне эту пластинку. За несколько часов до своей смерти. — Хорошо. Объект 13, вы готовы к следующей инъекции препарата? Этот вопрос лишь формальность, не более. Иллюзия выбора. Все пути ведут к одному концу. Если откажешься — засунут в еду или насильно затолкают во время сна. Лёгкого кивка головы достаточно для незримого наблюдателя. Одна из металлических стен отодвигается, впуская поток света в темную комнату и трёх сотрудников лаборатории. Они привычно выводят меня из камеры, неспешно шагая по белым коридорам здания. Одежда на моих проводниках тоже кристально-белая. Забавно. Словно они боятся заразиться от нас безумием. Или же за девственно-чистым белым стараются скрыть грязь своих черных, прогнивших душ. Лаборатория представляла собой небольшое помещение с креслом в центре и медицинской аппаратурой, как, к примеру, аппарат жизнеобеспечения. Мне доводилось уже бывать здесь. И каждый чертов раз сердце начинает колотиться, как бешенное. Как и всякий простой человек, я боюсь умереть. Каждый новый препарат — новая смерть среди испытуемых. И большинство из них — дети. Дети из приюта, который без зазрения совести продает нас НИЦ. Они считают нас ненужным элементом общества и используют как живой материал для своих корыстных целей. Тем временем сотрудница лаборатории берет в руку шприц с неизвестной для меня жидкостью. В который раз облизываю пересохшие губы. Лаборант легко протыкает бледную кожу и вводит препарат весь, без остатка. Вдох. Выдох. Содержимое шприца уже должно распространиться по телу и подействовать. Вдох. Выдох. Руки, судорожно сжимающие подлокотники кресла, дрожат. Костяшки на тыльной стороне ладони побелели до невозможности. Вдох. Выдох. Я не могу умереть. Хотя бы ради одного единственного существа. Моего младшего брата. Я должна показать ему… Как волны залива накатываются на песчаный берег… Как капли дождя барабанят по крыше… Настоящего дождя, без примесей дыма и гари с многих фабрик. Вдох. Выдох. Лица учёных, предметы комнаты сливаются в одну размытую пелену, словно смотришь на мир через запотевшее стекло. Наверное, последствия препарата… Через туманную пелену уходящего сознания приглушённо доносятся звуки сирены, тем самым возвращая меня в явь. Резко открываю глаза, как после долгого сна. Тело неестественно дёргается и сильные руки одного из лаборантов удерживают меня от последствий не до конца проснувшегося разума. Рассеянным взором глядя на сотрудников лаборатории, я понимаю, что что-то явно идёт не по плану. И это даже не действие препарата. Хотя можно сказать, что все прошло успешно, если я до сих пор жива. Но их больше тревожит тревога и паника, поднявшаяся в здании. Что могло случиться в защищённой лаборатории? Наконец, один из них предпринимает решение. — Действуем по инструкции. — твердо происходит он, оставив меня в озадаченном состоянии. Что черт возьми происходит? Дурацкий звук сирены не давал мыслям собраться в кучу и резал слух. Наручники больно натирали кожу. К чему такие меры предосторожности? Охрана переходит почти что на бег и подгоняет меня тычками в спину. Мне на них откровенно говоря плевать. Гораздо важнее не случилось ли чего с моим братом. Последние двери выхода расступаются перед нами, открывая вид на летную площадку для аэромобилей. Обернувшись, я увидела дымовую завесу на другом конце здания, звуки выстрелов и крики раненных. Неужели кто-то осмелился напасть на лабораторию? Мой брат, он находится в том крыле, где сейчас идёт вооруженное столкновение. — Стойте. Как же другие испытуемые? — гневно вскрикнула я, резко останавливаясь. Похоже, этим я разозлила охрану, которая больше желала спасти свою шкуру, чем вывести ценный объект из зоны конфликта. — Заткнись, — грубо прервал меня один из них и толкнул в спину, чтобы я шла быстрее. Но потом смягчившись, добавил: — Их тоже эвакуируют. Вероятно, это все проделки Ф.Е.Н.И.К.С… Пошевеливайся, ты же не хочешь сдохнуть здесь раньше срока. Другие аэробусы уже взлетают. Я взглянула в ту сторону, откуда послышался рев мотора. Увидев в окне транспорта беловолосого мальчугана, я с облегчением вздохнула. Мой брат сейчас в безопасности и это самое главное. Оглушительный, мощный взрыв раздался примерно в десяти метров от нас, в здании. Ударная волна выбивала стекла, элементы конструкций и вся эта осколочно-металлическая масса летела прямо на нас. Я машинально попятились назад и кстати благодаря бордюру появившемуся так вовремя, споткнулась об препятствие и упала. Это падение тем самым спасло меня от последствий взрыва, хоть я и получила парочку ушибов от столкновения с землёй. Из пылающего огня внутри здания вышли четыре силуэта в черной униформе. Единственной отличительной чертой был герб, вышитый на рукавах их одежды. Алый феникс. Я машинально стала отползать назад. Но видимо пока внимание членов группировки Ф.Е.Н.И.К.С было приковано к особам, сопровождающих меня. Три огненных шара было запущено в сотрудниц лаборатории и в охранника. Если мужчина смог увернуться, перекатившись по земле, то молодых сотрудниц постигла более печальная участь. В нос ударил запах палёной плоти. А женщины, теперь напоминавшие обожжённый кусок мяса, лежали без движения. К горлу подступил тугой комок. Липкий страх, словно паутина, окутал тело, лишая возможности двигаться. Раньше нам показывали изувеченные тела людей, которых коснулся огонь Ф.Е.Н.И.К.Са, чтобы разжечь в нас ненависть к магам, закалить дух. Так они каждый день напоминали мне о смерти родителей. От рук магов. Тогда я не воспринимала это всерьез. Но сейчас видеть воочию обугленный труп ужасно. Хочется закричать от безвыходности, но крик застрял где-то в горле. Потому что боишься. Боишься, что сейчас ты перестанешь быть всего лишь наблюдателем этой нечеловеческой жестокости и внимание карателей обратиться на тебя. Я не испытывала любви к лаборантам, что обращались с нами, как с био-мусором. Но само зрелище такого хладнокровного убийства заставляло солёным слезам безмолвно катиться по щекам. Из оцепенения меня вывела автоматная очередь. Мужчина-охранник все ещё сражался за свою жизнь. Но его участь предрешена. Водяные иглы, образованные магом воды пронзили его тело, которое тут же упало на асфальт, как ненужная вещь. Кровавая лужица растекалась под трупом, медленно подступала к носкам моих ботинок. Колючий взгляд палачей обратился на меня, маленькую, жалкую, хнычущую девочку, сидящую на асфальте возле трёх изувеченных трупов и с ужасом смотревшую на них. — Убить? — вопросительно произнес один из них, видимо обращаясь к командиру. — Видишь клеймо на ее плече? Она из тех жалких подопытных крыс, которых очернили своими экспериментами «Чистые». Убить. Слова прозвучали резко, словно удар бича. Ледяные иглы, совершая точный и идеальный полет, направились в живую мишень. Все кончено. Я инстинктивно выставила руки вперёд и зажмурилась, ожидая удара смерти. Но его не произошло. Меня не покидало ощущения тепла на кончиках пальцев, и приоткрыв глаза, я увидела струю белого пламени, исходящую из моих ладоней. Поэтому иглы и не достигли цели, расплавившись в середине пути. Эксперимент удался… Но у меня нет времени обдумывать происходящее. Пока они не успели опомниться, подгоняемая адреналином, я вскочила с места и побежала к краю платформы. Мимолётно взглянув вниз, я поняла, что ошиблась. Там, внизу летали аэромобили, жизнь кипела своим чередом. Но, сделав прыжок навстречу пустоте, уже поздно было сворачивать. Уж лучше умереть, так, последние мгновения проводя в свободном полете, чем быть зажаренной заживо. Я зажмурилась и целиком отдалась неумолимой воле госпожи, по имени Судьба.