Принцесса-изгнанница, или Другая история Сары Кру

- Я приехала издалека, из Индии, - медленно начала Сара, придавая своему голосу чуточку таинственности. - Ваша матушка была индуской? – Утерев последние слезы, Каролина пренебрежительно усмехнулась. - Нет, француженкой. Она умерла, когда я была маленькой, и я совсем не помню маму. Но я знаю о ней по рассказам отца. А мой отец был офицером. Он служил в Индии, хотя был богат и не нуждался в жалованье. В эту школу он поместил меня, когда я была младше тебя, Каролина. Я жила в тех самых апартаментах, которые сейчас занимаешь ты. Папа обставил их по своему вкусу и немножко по моему, то есть велел купить много безделушек, и красивых картин, и книг, и еще привез индийские редкости. Он даже приказал постлать у камина настоящую тигриную шкуру. - Наверное, она дорого стоила, - сказала Каролина. - Отец рассказывал, что этого тигра он убил сам. Сара улыбнулась, вспоминая «страшный-престрашный» и очень веселый отцовский рассказ. Теперь она уже понимала, что, скорее всего, он купил тигриную шкуру у какого-то охотника, но тогда история казалась чудесной и совершенно правдивой. А вот Каролина не поверила или просто не захотела верить. - Джентльмены не убивают тигров, - насмешливо сказала она. - В Англии не убивают, а в Индии убивают, - нашлась Сара. – В Индии много чего необыкновенного, чего в Англии не найдешь. - Например? – спросила Каролина. Ее глаза, еще влажные от недавних слез, смотрели испытующе. - Например, индийские храмы, в которых молятся диковинным и страшным богам. И деревья выше любого дворца, а на них растут удивительные плоды. И там живут павлины – они очень красивые, но ужасно противно кричат, как будто мяукают. Один ласкар рассказывал мне, что они на самом деле говорят не «мяу», а «минхау». Это значит – «пусть пойдет дождь». А еще там ездят на слонах. - Вы обещали рассказать о себе, а вместо этого рассказываете об Индии, - напомнила Каролина. – Лучше расскажите еще про себя. - Возможно, ты все-таки пригласишь меня к столу или хотя бы сесть? Невежливо заставлять гостя стоять. - Я вас не приглашала, а приходить без приглашения невежливо. - Настоящим леди следует быть вежливыми всегда, вне зависимости от чужого поведения. Если ты не предложишь мне сесть, то я удалюсь к себе, где смогут отдохнуть мои усталые ноги. - Ну хорошо, присаживайтесь, - сказала Каролина. – Можете угощаться, если хотите. И рассказывайте. Почему вы служите учительницей, если вы богатая? Вы хорошо учились? Сколько у вас было кукол, больше, чем у меня? Сара села на стул, налила себе стакан сельтерской воды и начала: - Кукла у меня была всего одна, но я очень ее любила. Папа подарил мне ее не для того, чтобы я играла, а чтобы я вспоминала о нем. В конце концов, если кукол много, их не получается любить, они должны быть подругами. Сара замолчала: ей не хотелось говорить об Эмили с Каролиной. - Это все глупости. Как дружить с куклами, они ведь не живые? - Можно вообразить, что живые, но... но я говорила не об этом. Сара продолжила говорить о том, как жила в пансионе. Каролина сперва живо этим интересовалась, спрашивала, в каких магазинах Сара покупала себе лакомства и безделушки, какой масти был ее пони, какого цвета и фасона платья. Когда Сара дошла до дня рождения и упомянула Последнюю куклу с ее парижскими туалетами и театральным биноклем, девочка насторожилась: - Вы же говорили, что у вас была всего одна кукла. - Говорила и не лгала, Каролина. Но эта история... она не очень веселая. Может быть, мне не стоит продолжать? - Нет уж, продолжайте! – приказала девочка. Сара продолжила. Она рассказала о том, как в разгар веселья явилась мисс Амелия, как Сара узнала, что осталась одна на целом свете и совершенно нищая, как мисс Минчин позволила ей остаться в пансионе, зарабатывать на хлеб своими трудами и готовиться в учительницы. Теперь Каролина не задавала вопросов, только смотрела широко раскрытыми глазами и жадно слушала. Сара смягчала рассказ в том, что касалось людей – высокомерия воспитанниц, злобы мисс Минчин, мелочных издевок прислуги. Но Сара не пожалела красок для описания чердака и Мельхиседека. Она хотела перейти к истории пира на чердаке и волшебного превращения, но тут Каролина ее перебила: - Так вы жили как в тюрьме! Единственным вашим другом была крыса! Вы, наверное, мечтаете отомстить мисс Минчин, правда? - Нет, не мечтаю. Мстить низко и неразумно. Если я отомщу, мое прошлое ведь не изменится. К тому же я не была одна, у меня остались подруги. - Кто-то водил дружбу с вами, с чердачной нищенкой, которая работала на кухне? У директрисы этой школы совсем нет понятия о приличиях? - Нет, мисс Минчин совсем не поощряла нашу дружбу, хотя рада была, если девочкам приносили пользу мои уроки. - В таком случае понятия о приличиях нет у моих соучениц. – Каролина презрительно покачала головой. – Дружат с ровней, а не с прислугой. - Девочки и считали меня ровней, - спокойно ответила Сара. – Да и прислугу во мне не видели. Да и к тому же в годы своего благоденствия и довольства я старалась быть добра к другим, никого не раздражать и не обижать, а, наоборот, помогать и быть ко всем добрее. Они помнили, какой я была с ними, и отплатили за это. Наверное, если бы я была злой, они бы тоже отплатили мне, но совсем иначе, и тогда у меня не было бы ни одного друга и утешителя, даже крысы разбегались бы от меня, животные ведь хорошо чувствуют недобрых людей. Сара смолкла – ах, зачем она смолкла! И тут уже заговорила Каролина – быстро, сердито: - А я поняла, что вы хотите сказать! Что я тоже могу обеднеть и что мне тоже отплатят смотря по моему нынешнему поведению. Только я совсем не то, что вы. Я терпеть не могу глупые поучительные книжки без картинок и с эпиграфами из Евангелия, в которых дурные дети в конце плачут и исправляются. Это все вранье, так говорили мама и папа, в жизни все иначе. И еще я, в отличие от вас, никогда не обеднею. Папа никогда не стал бы вкладывать состояние в алмазные копи или еще какой-нибудь нелепый прожект, а то, что у него есть, у него не могут отнять даже за долги. - Значит, Каролина, ты признаешь, что дурная девочка, и думаешь, что деньги заменят тебе добрый нрав и ласковое сердце? - Да перестаньте уже докучать мне своими наставлениями, мне хватает их на уроках! – вспылила Каролина. – Уходите отсюда, я не желаю больше с вами разговаривать! - Хорошо, но ты, Каролина, подумай над моими словами. И над своими тоже. - И перестаньте фамильярничать! Сара надеялась, что Каролина последует ее совету, но... На другой день мисс Минчин объявила, что все, кто оскорбил и обидил мисс Лиддс, будут наказаны так или иначе. Кроме того, если кто-то еще позволит выходку в отношении этой воспитанницы, будут наказаны не только виновные, но и учительница мисс Кру. Некоторое время Каролина вела себя совсем уж скверно, постоянно насмешничая над соученицами, капризничая и норовя обидеть других, чтобы тоже быть обиженной и иметь основания пожаловаться. Впрочем, девицы сговорились не отвечать Каролине дерзко, дабы не погубить Сару. Скоро безнаказанность прискучила мисс Лиддс, и девочка стала вести себя по-старому, то есть всего лишь высокомерно. Несколько учениц заявили, что желают покинуть школу, и мисс Минчин оповестила об этом их родных. Какими словами это было сделано, никто из учениц не узнал, но отповеди из дома они получили весьма суровые.