Только враги говорят нам правду. Друзья и влюбленные, запутавшись в паутине взаимной лжи, врут бесконечно. Стивен Кинг
Это было невыносимо. Гермиона ступала по пустынным коридорам, всё дальше и дальше вглубь школы. Сейчас она больше напоминала зомби, нежели прилежную ученицу: затравленный взгляд, красные, опухшие от слёз, глаза, бледная кожа и медленные шаги. Внутри — бесчисленное количество пустоты, которая теперь начинала исчезать, правда, от этого становилось не легче. Казалось, будто бы все внутренности сковали, наполнив их множеством осколков горечи и боли. И вот разве могло всё так измениться за неделю? Посыпаться в тартарары, несмотря на то, что ничто не предвещало беды. Поблизости никого не было, но Грейнджер уже хотела уйти. Скрыться от этих стен, от всей этой атмосферы. Раньше она очень сильно любила Хогвартс. Считала его своим домом. Ещё с одиннадцати лет, впервые попав сюда, она полюбила это место всей душой и сердцем. Приезжая сюда каждый год, она с удовольствием впитывала в себя все знания, которые давали ей здесь, узнавала в себе что-то новое, неизведанное и интересное… А теперь, когда мать погибла, на задворках подсознания её стала мучить совесть. Что, если она виновата в этом? Ведь она уезжала, её не было подолгу дома, они редко виделись, и общались чаще всего лишь письмами… Она оставляла её одну, прекрасно зная, что отец не любит мать, что они не нужны ему. А теперь её нет. И она уже ничего не исправит. — Грейнджер? — кто-то потряс её за плечо. Гермиона словно пришла в себя и поняла, что теперь уже сидела, опираясь спиной о стену, — Грейндже-е-ер, — она подняла глаза вверх и увидела перед собой галстук Слизерина. Это снова был Забини. Он, втупившись в неё взглядом, смотрел… как-то обеспокоенно. — Забини, — прохрипела она. Если бы у этой сцены был ещё один свидетель, он бы подумал, что гриффиндорка сошла с ума. Потому что тот тон, с каким она произнесла фамилию, был похож на тон умирающего человека. Мулат огляделся и, убедившись, что рядом никого нет, присел на корточки рядом. — Что с тобой, Грейнджер? Гермиона сделала рваный вдох, а затем выдох. В висках жгло, в горле пересохло. Прокашлявшись, девушка едва сумела ответить: — Ничего… — Да перестань, — ответил Забини, — Я же вижу, что тебе плохо. Всхлипнув, Гермиона посмотрела в глаза мулату. Она всё хотела что-то сказать, но, казалось, не решалась. А потом, плюнув на всё, просто кивнула. — Плохо. Но… Тебя ли это волнует? — Знаю, мы никогда не были друзьями. И, наверное, у нас не получится ими стать, но, чтоб ты знала, Грейнджер, не все слизеринцы моральные уроды. И не всех колышет чистая кровь у тебя или нет, какого цвета твой галстук. Гермиона горько усмехнулась. — Предлагаешь мне всё рассказать тебе? Блейз вздохнул. — Настаивать не буду. Просто… Ты живёшь грёбаными предрассудками, Грейнджер. А это неправильно. Тот же Малфой… Ты считаешь его придурком. Да, он может вести себя, как скотина, но он тоже человек. И тебе не стоит недооценивать в нём хорошую сторону. Смешок слетел с уст гриффиндорки. — О нет, Забини, здесь уж я останусь при… Своём мнении, — сглотнув, добавила девушка. — Как знаешь, Грейнджер. Как знаешь, — мулат приподнялся, а затем сказал, — Тебе лучше пойти в свою гостиную, пока здесь не появилось множество народу. Ты ведь явно не хочешь попадаться всем на глаза? — Ты прав. Не хочу. — Сама дойдёшь? «Вселенная перевернулась» — подумала Гермиона, — «А, может, Забини прав и я напрасно мучила себя предрассудками о том, что слизеринцы мерзкие и гадкие типы?» — Дойду, — подводясь, ответила гриффиндорка. Мулат не стал больше ничего говорить и, кивнув в знак прощания, развернулся и ушёл. А Гермиона двинулась в сторону гостиной Гриффиндора, размышляя о его словах. Может, она действительно ошибалась и не все слизеринцы подлые и лицемерные твари? Во всяком случае, о Забини она больше так не думала…***
В гостиной было тихо. Практически не было учеников, а те, мимо которых она проходила, поднимаясь в спальню, либо не замечали её за каким-то занятием, либо просто ничего не говорили, кивая головой в качестве приветствия. Наверняка практически никто из них не заметил её длительного отсутствия. Гермиона надеялась встретить в гостиной Гарри или Рона, но их там не было. Уже поднявшись в спальню, Грейнджер нос к носу столкнулась с Джинни. — Гермиона! — воскликнула младшая Уизли, — Как хорошо, что я наконец тебя встретила, — рыжеволосая улыбнулась ей, заключив в крепкие объятия, — Ты где пропадала-то? На мгновение девушка заставила себя приклеить к лицу измученную улыбку. — Джинни, давай поговорим потом, ладно? Я очень устала… Теперь, очевидно, заметив её надломленное состояние, Джинни кивнула. — Хорошо. Я тогда пойду, обрадую Гарри с Роном, что ты уже здесь. Ты не представляешь, как они волновались за тебя! Сказав эти слова, рыжеволосая ринулась к выходу из гостиной. Шатенка, проводив её взглядом, слегка кивнула и вошла в спальню девочек шестого курса. Прикрыв за собой дверь, она оперлась на неё и, прислонившись затылком, прикрыла глаза. Ей было невыносимо больно снова находится здесь.***
Сто один, сто два, сто три, сто четыре, сто пять… Пэнси листала учебник, сидя в библиотеке. Да-да, вы не ошиблись, именно там. Блейз и Драко ускакали на тренировку по квиддичу, и слизеринка бы с удовольствием составила им компанию, если бы не чёртово эссе по Трансфигурации, которое задала «старуха МакГонаггл», как её окрестила в мыслях девушка. Вот и приходится теперь сидеть тут и мучиться. Сто пятнадцать, сто шестнадцать, сто семнадцать… «Довольно», — промелькнуло в голове, когда она дошла до сто двадцатой страницы, — «С ума можно сойти с этими эссе! Ещё и голову сломать, пока информацию найдёшь!» Развернув чистый свиток пергамента, Пэнси принялась записывать материал для эссе, попутно размышляя над тем, как бы приблизить Дафну к Блейзу. Мулат согласился пойти на день рождение однокурсницы без каких-либо колебаний, однако там нужен был какой-то выработанный план… А ещё Драко. Он так же не покидал мысли, после того, как между ними всё же состоялся серьёзный разговор. То есть, ну как разговор… Слизеринка просто попросила своего друга начать, наконец-таки, посещать занятия. Драко Малфой поначалу отпирался, а затем всё же дал добро подумать над этим. А узнав, что она променяла возможность побыть с ними на тренировке на поход в библиотеку, и вовсе сказал: «Что-то ты, Пэнси, в последнее время пристально уделяешь силы учёбе. Не переусердствуй, иначе второй Грейнджер я подле себя не выдержу». Естественно, что за такое юному наследнику Малфоев мгновенно отвесили оплеуху. — Добрый день, мадам Помфри, — послышался весьма знакомый голос, который не узнать было невозможно. Пэнси насторожилась. — Добрый, мистер… «Поттер». Не успела Пэнси даже встать со своего места, чтобы найти себе более надёжное укрытие, как из-за двух книжных стеллажей, между которыми был довольно-таки узкий проход, появился он. Их взгляды встретились, но только на мгновение. В следующую секунду слизеринка отвернулась к окну, моля Мерлина о том, чтобы Мальчик-Который-Выжил убрался отсюда как можно скорее. Прямо сейчас. Однако, у Мерлина, сегодня, похоже, что не было приёма человеческих мольб и мыслей. — Ещё раз привет, Паркинсон, — сказал в своей непонятной манере спокойствия и нотки весёлости гриффиндорец. Она скорее почувствовала, нежели услышала, что он сел за тот же столик, что и она. Пэнси даже не пошевельнулась, лишь слегка опираясь на стол и продолжая стоять, глядя в окно, — Я вижу, ты тут занимаешься полезным делом. «Эссе по Трансфигурации», — прочитал он заголовок на свитке пергамента. Резко развернувшись, Пэнси ударила его по руке, тем самым оборвав его прикосновение к пергаменту. — Какого дементора ты решил бросить сюда свои кости, Поттер? — спросила она, буквально разъедая его взглядом, и при этом сохраняя спокойствие в тоне голоса. Прямо напротив них, на деревянном повороте одного из стеллажей, висело зеркало. Гарри осмотрел себя в его отражении и, пожав плечами, ответил: — А мне всегда казалось, что у меня накаченная фигура, Паркинсон. У Пэнси сложилось впечатление, что он решил вывести её из себя. Гр-гр-гр-гр. «Играешь с огнём, Поттер», — слизеринка послала ему предупредительный взгляд и убедилась в том, что все гриффиндорцы — придурки. Чёртовы смельчаки, готовые встретиться лицом к лицу со смертью. Хотя, Поттер — это придурок и смельчак в квадрате, с его-то опытом Избранного! Интересно, сколько раз он уже избегал неминуемой гибели? Первый курс, второй, четвёртый, пятый… Четыре. Несносный мальчишка, вечно притягивающий к себе всякого рода неприятности. «Так, надо успокоиться. Он не должен понять, что я вот-вот выйду из себя», — подумала Пэнси и, сделав голос как ни в чём ни бывало, спросила: — Хочешь поговорить об этом? — присела за столик, оказавшись напротив него, — Или… — хитрая усмешка озарила её лицо, — Соскучился, Поттер? Она ожидала, что сейчас он, дабы оправдать себя, просто встанет и уйдёт. Раз и навсегда, чтобы больше не вламываться в её личное пространство и не беспокоить своими скучными и… притягательными, чего уж греха таить, репликами. Сколько бы она ни отрицала, но, наконец, позволила себе признать очевидное — ей хотелось видеть его и говорить с ним, просто чтобы узнать получше, но позволить себе она не могла этого. И поэтому приходилось делать вид, что гриффиндорец её совершенно не интересует. Однако то, что она услышала, заставило все мысли выпасть в осадок: — А если и так, Паркинсон, то что? — он прищурился, улыбнувшись. И её хитрая усмешка дрогнула, — Ты ведь у меня в долгу, помнишь? Пэнси словно ударили хлыстом по самолюбию. — Знаешь, Поттер, — она пододвинулась ближе к середине стола, выгнувшись дугой в спине. Гриффиндорец проследил за ней взглядом и поддался чуть вперёд, — Это очень нелестно с твоей стороны. Сначала предлагаешь даме помощь, а затем требуешь должок. Или ты забыл, как собственноручно втаскивал меня на метлу? — Нет, — он покачал головой и вдруг задал совсем неуместный вопрос: — Как поживает твоё плечо, Паркинсон? Не болит? Несколько мгновений царило простое молчание. Пэнси посмотрела ему в глаза, увидела там толику смеха. Он забавляется, чёрт подери. Ему весело, мать вашу. Ве-се-ло. — Проваливай, Поттер, — резко выпрямившись, заключила слизеринка, — Я не собираюсь больше тратить на тебя своё время. Тот и бровью не повёл по направлению к выходу. — Не расслышал? Повторяю ещё раз: руки в ноги — и катись к своей Уизли. — Она не моя, — ответил гриффиндорец как ни в чём ни бывало, а затем задал вопрос, — А чего ты к ней прицепилась? Ревнуешь? Пэнси фыркнула. — Тебя я буду ревновать в самую последнюю очередь. — Не верю, Паркинсон. Давай ещё раз, только с более убедительной формулировочкой, я бы попросил. Всего лишь одна секунда — и, закрыв фолиант, она со всей дури вмазала ему по голове. — Ауч! Паркинсон, больно вообще-то! — Что? Не нравится? — прервавшись на мгновение, изумительно-удивлённо спросила слизеринка, — Ты ведь сам просил формулировочку «более убедительную»! — ещё один удар. Гриффиндорец встал и отошёл от неё на два шага. — Бешеная, что ли?! — Ещё какая, Поттер, так что советую мне на мозги не капать, на нервы не действовать, а испариться отсюда по-добру по-здоровью! — Прикольная шутка про доброту, Паркинсон! — Не беси меня, Поттер! — Гарри, — как раз в этот самый момент их увлечённый диалог прервала Джинни Уизли. Рыжеволосая девушка так быстро и неожиданно вынырнула из-за стеллажей, заставив Пэнси вздрогнуть, а самого Поттера подпрыгнуть от неожиданности, — Я тебя везде ищу, мне Рон сказал, что ты пошёл в библиотеку. Там Гермиона вернулась! — и только сейчас её взгляд натолкнулся на всё то, что было вокруг гриффиндорца, — Паркинсон? — Очень хорошо, что ты пришла сюда именно сейчас, Уизли, — отчеканила Пэнси, — Забирай своего Поттера и чтобы духу вашего тут не было прямо сейчас. — Гарри, что здесь происходит? — спросила Джинни, отсалютировав свой взгляд ему. — Пойдём, Джинни, — ответил ей Поттер, оставив без ответа вопрос, — Ты говоришь, Гермиона уже приехала? Это отличная новость. Я по ней очень соскучился, — выделил он, бросив взгляд на Пэнси. Когда гриффиндорцы ушли, Пэнси открыла фолиант на сто двадцатой странице и, моля Мерлина о том, чтобы больше никаких сюрпризов и встреч не было, полностью погрузилась в написание эссе, изредка про себя посыпая Гарри Поттера и Джиневру Уизли разного рода проклятиями.***
Гермиона достала из рюкзака все привезенные с собой вещи и разложила их на кровати. У неё бы рука не поднялась выбросить ту или иную вещь, напоминавшую о маме. Особенно теперь, когда её больше нет и остались сплошь одни воспоминания… Грейнджер чувствовала такую невыносимую боль, что хотелось выть, рыдать, скрутиться клубочком и в то же время метать всё подряд в бешенстве. Она сидела на кровати, глядя в окно. Весь снег уже растаял, кое-где пробивалась трава, а лучи солнца заливали своим светом не только окрестности школы, но и спальню девочек шестого курса Гриффиндора. На календаре красовалась дата… — «7 марта», — проронила Грейнджер, прежде чем двери спальни открылись и в ней появилась Джинни. — Я… Я привела Гарри, — медленно и тихо изрекла Уизли, словно будучи в неуверенности от того, можно ли будет сейчас заговорить об этом, — Герми, — она подошла и обняла её, сев рядом, — Расскажи, что случилось? Девушка молчала, собираясь с мыслями и силами. Признать столь очевидное и случившееся оказалось возможным, однако говорить об этом было в разы труднее — вряд ли вскоре станет легче. — Я сейчас хочу увидеть Гарри, — прошептала Гермиона, — Пойдём к нему? — наблюдая за размышляющей над ответом Джинни, гриффиндорка добавила: — Пожалуйста. — Хорошо, — рыжеволосая кивнула и, встав с кровати, они вышли в гостиную. Стоя на лестничном пролёте, девушка увидела друга сразу же: тот расположился в одном из кресел но, увидев её, тут же встал и направился к подножию лестницы. Гермиона не помнила, как преодолела барьер между ними в несколько ступенек, однако в её память навсегда врезался момент, когда руки Поттера крепко обвили её и она обняла его за шею в ответ. Они простояли так всего несколько секунд, но она буквально прочувствовала, как через простое объятие ей передалась сила. Она почувствовала, что сможет жить дальше. Пускай не ради себя, пускай её сердце пронзает желание жить потом, спустя месяцы или даже, может, годы… А сейчас — она будет жить ради своих друзей, потому что чувствовала, что нужна им. Гарри Поттер почувствовал себя гораздо спокойнее, когда увидел подругу детства, однако, в его голове тут же всплыла записка. И тогда он прошептал: — Я скучал. — Я тоже. Им нужно было столько всего рассказать друг другу, ведь многое накопилось внутри за дни этого глупого молчания. — Гарри… Прости меня, — не выдержав, девушка уткнулась в его плечо и горько-горько заплакала. Поттер опешил. Он поначалу не знал, что делать, а затем тихо прошептал на ухо: — Ну что ты… Это ты прости меня… Всё будет хорошо, слышишь? И сквозь судорожные всхлипы гриффиндорка пыталась кивнуть.***
Гостиная Слизерина всегда была обителью темноты и прохлады, как и подземелья, где располагалось убежище зелёно-серебристых учеников. В гостиной Слизерина часто были разного рода вечеринки, празднования или ещё какие-то мероприятия, где был только их факультет и о котором не был уведомлен даже Северус Снейп, их многоуважаемый декан. А ещё там царила какая-то небывалая атмосфера, которую не смогли бы понять ученики остальных факультетов. Это место было необычным, и в то же время, в силу происхождения слизеринцев, привыкших к роскоши, до одури простым. В одном из кресел сидела Астория Гринграсс. Её серо-голубые глаза не отходили от языков пламени ни на мгновение. Она прекрасно слышала, что однокурсники, сидевшие в гостиной, о чём-то переговаривались неподалёку. Кажется, у мальчишек эта тема сводилась к финальной игре по квиддичу — они всё гадали, с кем им предстоит сыграть. А девчонки обсуждали новые тенденции еженедельного выпуска журнала «Леди». Сама же девушка не находила ни в первом, ни во втором ничего привлекательного на данный момент. Она неподвижно сидела до тех пор, пока на её плече не появилась чья-то ладонь. Лишь тогда, подняв голову, слизеринка увидела пред собой старшую сестру. — Тори, я тут получила письмо от родителей. Заодно прихватила и твоё, — она протянула конверт. — Что пишут? — спросила Астория, принимая его и распечатывая. Меньше всего сейчас хотелось выслушивать о каких-то правилах поведения и тому подобные, совершенно скучные и никому не нужные формальности, — Они нашли наконец-то для тебя подходящую партию? Мимо них прошёл Блейз Забини, подмигнув. Астория не обратила внимание на то, как покраснела Дафна — слишком занята была распаковкой письма. — Ладно, обсудим это позже. У меня незаконченный проект по Защите от Тёмных Искусств, — проронила Дафна и с этой формулировкой поспешила скрыться к дверям спален девочек. Астории лишь оставалось недоумевающе проводить старшую сестру взглядом, про себя гадая, когда та успела пристрастится к учёбе. Письмо, состоявшее из витиеватых аристократических закарлючек, было среднего размера на первый взгляд. Астория заинтриговано принялась бегать глазами по строчкам.Дорогая Астория,
Мы с твоей матерью получили от Малфоев подтверждение помолвки. На каникулах состоится торжественный прием, на котором вы с Драко сможете подтвердить всю серьёзность своих намерений по-поводу вступления в брак. Я в курсе того, что Малфой-младший не питает к тебе нужных чувств, однако, ты можешь не беспокоиться на этот счёт. У аристократов это частое явление. Я поговорил с Люциусом и он обещал провести со своим сыном серьёзную воспитательную беседу. Ты, в свою очередь, должна быть неотразимым эталоном красоты и примером дражайшей аристократии. Тёмный Лорд так же очень рад тому, что вы решили обручиться. Он намерен дать метку и тебе, и Драко уже на этих каникулах. У него будет своё задание, а тебе предназначается твоё. Какое именно — я пока что не знаю. Как только прочтёшь письмо, избавься от него, чтобы лишние глаза не сумели ничего прочитать. Поделом, что Триггер наложил заклятие родства.Твой отец.
Астория улыбнулась. Пожалуй, впервые она почувствовала, что это совершенно искренняя улыбка. Её мечта сбывается и она потихоньку приближается к своей заветной цели — статусу «Миссис Малфой». В поле зрения мелькнула светловолосая макушка. — Драко! — позвала она парня, который до этого не спеша направлялся к выходу из гостиной. Слизеринец остановился и обернулся, посмотрев на неё. Астория тотчас оказалась рядом, не переставая улыбаться. — Чего тебе? — устало спросил юноша, отводя от неё недовольный взгляд серых глаз. — Я получила письмо от отца, — Астория указала на конверт в руке, — Он написал, что твои родители дали согласие на нашу помолвку. Поэтому очень скоро мы станем женихом и невестой. Лицо парня могло бы разительно преобразиться, если бы юный мистер Малфой не умел столь мастерски скрывать эмоции. Однако внутри начало закипать раздражение. А ещё, в голове не давала покоя мысль о том, где могла бы пропадать грязнокровка Грейнджер. Потому что прогуливая занятия, он считал, что таким образом даёт ей временную передышку и себе заодно заслуженный отдых, а оказалось, что её так же на них не было. — Отлично, — прорычал он, — Чего ты хочешь от меня? — его тон голоса так и палил раздражением. — Драко, что с тобой? — спросила Астория, непонимающе глядя на него, — Неужели я снова сделала что-то не так? Я… — Да, — ответил Малфой, — Ты всегда всё делаешь не так, Астория. Он хотел было убраться из гостиной прочь, однако, не ступил и двух шагов, как его нагнал вопрос слизеринки: — В чём же тогда, позволь спросить, я перед тобой провинилась?! Разговоры в гостиной стали понемногу утихать. Он обернулся и бросил ей прямо в лицо: — В том, что родилась, — тихо, спокойно, чётко. Словно он и не испытывал ощущения дискомфорта или раздражения. И лишь тонкий намёк в его серых глазах, метавших молнии, был явным знаком того, как он недоволен новостью. Астория почувствовала горечь во рту. Малфой-младший уже покинул гостиную, оставив её одну в своих размышлениях. Все вокруг сплошь молчали и пялились на неё. — Чего уставились?! — крикнула она, а затем, скомкав письмо, быстрыми шагами направилась к себе в спальню. По дороге конверт оказался в камине и юная аристократка, прежде чем взобраться на лестницу, сумела только ухватить боковым зрением тлеющий пергамент. Уже лежа в спальне и заливая подушку слезами, девушка будет вспоминать этот разговор никак иное, что оскорбление в её адрес, и адрес её семьи. Но, вспомнив слова отца из письма, слизеринка успокоится и понадеется на Люциуса Малфоя в данном вопросе. А пока что она только плакала в гордом одиночестве, и ей некому было помочь.***
Они говорили совершенно обо всём и абсолютно ни о чём. Вот уже четвёртый час Гермиона проводила в объятиях Гарри и Рона, поочерёдно пересказывая все свои чувства и события, произошедшие с момента посещения кабинета МакГонаггл в тот день, когда она узнала о смерти матери. Джинни, выслушав её рассказ, сочувствующие мотала головой, не роняя ни слова. Гарри и Рон изредка вставляли свои реплики, когда паузы слишком затягивались. На часах красовалось без четверти восемь, когда в окно Гриффиндорской гостиной постучалась сова. Она принесла Гермионе письмо и, едва шатенка отвязала его от хрупкой лапки, птица вспорхнула и улетела в неизвестном направлении.Мисс Грейнджер,
Я в курсе того, что вы уже прибыли в Хогвартс, а так же причины, по которой вы несколько дней отсутствовали на занятиях. Настоятельно рекомендую вам явиться в мой кабинет в половине девятого сразу же после ужина. Так как я вынужден отлучиться по неотложным делам, вам предстоит провести первое занятие с мистером Малфоем в одиночку.Профессор Северус Снейп.
P.S. Если же вы не явитесь, я без зазрения совести сниму балы с Гриффиндора. Одно дело потеря родителей, но если уж вы вернулись сюда — будьте добры соблюдать распорядок, правила и устав этой школы. Наказание ждёт вас, мисс Грейнджер. — Гермиона, я тебя не отпущу один на один с этим слизняком, — решительно произнёс Рон, заглянув через плечо в содержимое пергамента. — Не нужно, Рон, — Гермиона взглянула на него, — Со мной всё будет хорошо, правда. Я заслужила это наказание и сумею постоять за себя. Гарри с опаской переглянулся с другом. Ему вовсе не хотелось затевать новую ссору. — А если нет? Гермиона, Малфой может быть очень опасен. — Опасен? — гриффиндорка испустила смешок, — Гарри, ты сам в это веришь? Поттер замялся с ответом, но всё же произнёс: — В отношении тебя — да. — Так, ну всё, хватит, — Гермиона встала с дивана, на котором они сидели, — Я вернусь цела и невредима, обещаю. Когда они все разбрелись по спальням, готовясь к ужину, девушка вдруг неожиданно для самой себя захотела выйти в коридор. Там никого не было и изображать радостные или нормальные эмоции на глазах не нужно было. Проём за ней закрылся, Полная Дама молчала, размышляя о чём-то своём, и Гермиона всего лишь позволила себе устало прислониться к стене, прикрыв глаза. — Я сначала напущу на тебя Круцио, после — Империо, заставлю ублажить всех слизеринцев по кругу, — а, поверь, Грейнджер, желающих «наполнить» грязнокровку более, чем предостаточно, — ну, а затем, избавив тебя от Империо, так уж и быть, подожду, пока ты попросишь меня прикончить тебя. Но, — вздымает указательный пальчик, слегка приподнимая брови, — Я не стану сразу тебя убивать. Приведу к Поттеру и заставлю рассказать обо всём… Как думаешь, твой дружок оценит подружку-шлюшку? Она сглотнула ком, возникший в горле. И во всём теле почувствовала дрожь. А в голове воцарился всего лишь один вопрос: «Когда она научилась так искусно врать собственным друзьям?» Большой зал больше не казался ей столь волшебным и прекрасным, как раньше. Сотни звезд на волшебном потолке, царивших там тысячелетия каждого вечера, навевали на тоску и желание уйти. Кусок в горло не лез. — Гермиона, ну съешь хоть что-нибудь, — умолял её Гарри, глядя на неё глазами кота из маггловского мультфильма «Шрек». — Не могу, — она покачала головой. И, глотнув тыквенного сока, взглянула на большие настенные часы. Без пяти половина, — Мне пора, — проронив это, она встала и ушла, так и не съев ничего. Два гриффиндорца только проводили её печальными взглядами. — Она скоро оправится, — произнёс Рон, в голосе которого слыла надежда. И Гарри хотел в это верить, однако вместо того, чтобы подтвердить слова друга, лишь покачал головой и ответил: — Не знаю. Но мы с тобой должны постараться и сделать всё для того, чтобы ей стало легче как можно скорее. Вставая со скамьи, он решил прихватить с собой тыквенного соку и пару булочек для Гермионы. Вдруг она всё же захочет чего-нибудь перекусить, когда вернётся в гостиную. Неизвестно сколько продлится это совместное чёртово занятие с Малфоем. Внезапное столкновение немного поменяло его планы. Рука дрогнула и сок опрокинулся прямо на вырез блузки с зелёно-серебристым галстуком, заставляя тем самым промокнуть даже бюстгальтер слизеринки, так удачно просвечивавший сквозь белую ткань. Синий. «Даже как-то странно для слизеринки» — подумал Гарри на мгновение, прежде чем до него дошла вся серьёзность произошедшей ситуации. — Прости, Паркинсон, — он посмотрел ей в глаза и, уяснив, что этого лучше не делать, перевел взгляд на свои руки. Булочки тоже валялись уже на мраморном полу, — Ты, что, уже закончила своё эссе? — как ни в чём ни бывало, спросил он. И это, похоже, только ещё больше разозлило девушку. Как он может так искусно переходить с одного состояние в другое?! — Поттер… — Пэнси была в шоке. Она смотрела на гриффиндорца, готовая убить его немедленно, — Ты… Ты охренел?! — заорала. Гарри прикусил губу, пряча ухмылку. — Прости, Паркинсон… — снова, — Я не хотел. Слизеринка прикрыла глаза и вздохнула. «Убью». — А ну-ка иди-ка сюда, мой «родной», Мальчик-Который-Выжил… И прежде чем она успела сказать ещё хоть слово, Гарри поспешно ретировался, направившись не то, что бегом, но быстрым шагом так точно прочь из зала. А слизеринка, слегка не поспевая за ним, поспешила следом.***
Гермиона шла в кабинет Снейпа, словно на иголках. Она чувствовала себя в замедленной съемке действия. Вот лестница в подземелья, потом поворот, коридор, ещё один поворот и дверь в конце. Справа. А казалось, что это её тянет в неправильную сторону и так хотелось убежать… Но она не могла. Не могла позволить себе проявить слабость здесь и сейчас перед ним, показать, что он её сломил или что она не смогла придти. Подумал бы ещё — побоялась, только этого ей не хватало. Хотя она действительно немного боялась его после того случая в коридоре. Уже застыв перед дверью, гриффиндорка занесла руку, чтобы толкнуть её и войти внутрь, когда в голове отчаянно возникло воспоминание, словно намекая на то, чтобы она убиралась отсюда поскорее да подальше. — Если ты… Если ты думаешь, что это так смешно — то ошибаешься, Малфой. — Неужели, грязнокровка? Так давай проверим: кто теперь сойдёт с ума первым? Драко сидел в кабинете, буквально ерзая на стуле от предвкушения. Сейчас ему будет ой как весело-о-о… Дверь кабинета открылась, и на пороге возникла она. Его ночной кошмар и наибольшее удовольствие для игр. — «Мисс грязнокровка» наконец-то почтила нас своим присутствием? И душу наполнило небывалое облегчение, когда он получил в ответ колкий взгляд девушки. Гермиона даже не кивнула ему в качестве приветствия. Пройдя к доске, гриффиндорка взяла палочку в руки. — Если это все твои колкости, то приступим. Сегодняшняя тема урока — «Зелье Сна», Малфой. Доставай конспект и записывай теорию. «Зелье Сна» — это напиток, содержащий в себе… Диктуя ненавистному слизеринцу зазубренный до крайности материал, девушка чувствовала себя абсолютно в своей и не в своей среде. Металась между двумя границами, мирами. Что-то подсказывало ей, что этот урок будет не из простых. И что больше ничто не будет прежним в её жизни. Ничто не будет иметь такого же безвозвратного вкуса детства. Даже дружба и любовь — и те станут совсем взрослыми. Мир Гермионы Грейнджер отныне был совершенно иным. И единственное, что она могла бы сейчас ответить на вопрос, каким он стал, она бы сказала единственную фразу. Перевёрнутым.