Принцип равновесия (от 18)

Сухой и довольно теплый сентябрьский вечер уже окутал никогда не спящий город, раскрашивая густо-сиреневую шаль разноцветными огоньками придорожных фонарей, отблесками фар проезжающих машин, подсветкой многочисленной рекламы. Двери большого магазина распахнулись, выпуская устало выдохнувшую женщину. В свете витрин мелькнуло ее миловидное, но слишком бледное лицо, а ветер с азартом подхватил длинные темные волосы. Женщина запахнула плащ, пытаясь одной рукой застегнуть его на своей весьма аппетитной груди, но у нее ничего не получилось. Махнув рукой, она поспешила вниз по ступеням, протягивая руку с брелоком вперед. Неприметная светлая ауди приветливо мигнула фарами и пискнула, готовясь принять в прохладный салон свою хозяйку. Женщина бросила на заднее сиденье сумку, пакет, объемную папку, а потом устроилась на водительском месте и прижалась лбом к рулю. Ей хотелось есть и спать, а не рулить сейчас по загруженному трафиком городу. Телефон, который она оставила на соседнем сидении, звякнул, принимая сообщение. Женщина неохотно потянулась к нему и провела пальцем по экрану, снимая блокировку. Секунду спустя ее бледное и усталое лицо осветила улыбка, сделав моложе и привлекательнее. Уже более бодро женщина завела машину и вырулила на оживленную улицу. Несколько раз весьма агрессивно перестроившись, она свернула в узкий переулок, не обращая внимания на недовольные сигналы других машин. Хотелось добраться до цели как можно быстрее, поэтому придется проехаться «огородами», чтобы не тянуться со всеми остальными машинами. Настроение слегка улучшилось, но раздавшаяся в салоне мелодия телефона заставила ее поморщиться. Но трубку женщина все же взяла. - Олеся Николаевна, я не могу к вам дозвониться. Вы на работе? Женщина покосилась на часы, показывающие начало девятого и с ангельским терпением ответила: - Юрий Александрович, мой рабочий день закончился еще два часа назад. Телефон лежал в сумке, и я не слышала вашего звонка. - Но магазин ведь работает до восьми, - удивленно произнес мужской голос в трубке. - И даже он уже закрылся, - сдерживая себя, ответила Олеся. - Да? Но я хотел с вами поговорить, - начальник быстро оправился от растерянности и добавил в голос твердые нотки. - Я вас слушаю, - обреченно вздохнула Олеся, мигнув фарами какому-то козлу на «бехе», вздумавшему ее подрезать. - Это личный разговор, не по телефону. - При всем моем уважении, Юрий Александрович, мое личное время принадлежит только мне. Кроме работы у меня есть еще и другие обязательства. Если разговор не потерпит до завтра, то я готова вас выслушать по телефону. - Хорошо, Олеся Николаевна, - недовольно пробурчал начальник. – Я вас понял. Вы совершенно не интересуетесь проблемами нашего бизнеса. А они есть. - Прошу прощения, Юрий Александрович, - не выдержала Олеся. – Но это ваш магазин и ваш бизнес. Я – наемный работник, а не ваш полноправный партнер. И выполняю те обязанности, которые положены по трудовому договору. - Ну, что ты такая злая, Олеся? – сдал назад начальник. – Завтра поговорим, когда ты отдохнешь и перестанешь на людей бросаться. Он отключился, а Олеся, бросив телефон на сиденье, с чувством сказала: - Тупой козел. Где был бы твой магазин, не тяни я его на себе? Вытащила из задницы, помогла вылезти из долгов, повелась на сладкие обещания. Хрен тебе, а не личные разговоры. О, надо в отпуск уйти. На неделю. А то действительно на людей уже бросаюсь. Но достали же все, просто невыносимо! Она ловко развернулась на светофоре, благодарно мигнула фарами пропустившей машине и зарулила на территорию небольшой поликлиники. Охрана на въезде уже не пыталась спорить, без вопросов пропуская белую машину. Олеся взяла телефон и быстро набрала текст: «Белая «ауди», выходите без звоночка». В ответ прилетело коротенькое сообщение, щедро разбавленное смайликами: «Бегу, шеф». И действительно, спустя несколько минут от дверей поликлиники в сторону машины побежала невысокая пухленькая женщина. В свете фонаря ее волосы сверкнули яркой рыжиной, заставив Олесю улыбнуться. Эксперименты подруги с волосами ее умиляли. Но рыжий цвет оказался весьма удачным и подчеркнул зеленовато-карие глаза. Олеся потянулась, открывая дверь, и ее любимая пышечка удобно устроилась на сидении и звонко чмокнула в щеку. Сама Олеся тоже не отличалась худобой, но ее спасал высокий рост и довольно тонкая талия. Пышные формы время от времени подвергались пыткам диет, но потом Леся начинала себя жалеть и возвращалась к обычной жизни. Что-что, а вкусно покушать она любила. Как и Маша, но та хоть картошку обходила стороной из-за проблем здоровья, а как можно держаться подальше от тарелочки с хрустящей картошечкой, пожаренной с мясом и овощами? А? Никак, все верно. Сглотнув голодную слюну, Олеся вырулила со стоянки служебного транспорта и мельком взглянула на уставшую подругу: - Ты чего так поздно? Я думала, ты сегодня в первую смену. - И в первую, и во вторую, еще и на часть ночного дежурства пытались заманить. Еле отбилась. - Это с какой радости таки пироги? – удивилась Олеся. - Эпидемия осеннего гриппа, - вздохнула Маша, устало протирая глаза. – Коллеги болеют, участковые зашиваются на вызовах. Лаборатория работает в авральном режиме. А я не столько работой занималась, сколько всякими бумажками. Запросы, статистика, отчеты. Реагенты нужно было заказать. Загрузили меня по полной. - А что твоя напарница? - Ты же ее знаешь. Разоралась, фыркнула и ушла. Да и к лучшему. Не пришлось ее злобное зудение слушать весь вечер. - Да уж… Эта баба Зина кого хочешь до печеночных колик доведет. Маша фыркнула и повернулась всем корпусом к подруге: - А ты сама чего так поздно? Я еще думала, дергать тебя или ты уже заползла под одеяло. - Как заползла, так и выползла бы, - усмехнулась Леся. - Так почему ты так поздно? Давно такого не было, - Маша мельком взглянула на экран своего телефона. - Накопилось работы. Ты же знаешь, все и сразу. Проверка сегодня была из СЭС, сорвалась поставка заказанной мебели, звонили из налоговой с какими-то намеками, пришлось мчаться и разруливать. Я так и не поняла, что они хотели, но на всякий случай проверили с бухгалтером документацию. Еще и менеджеры начали болеть, пришлось до закрытия сидеть в зале, чтобы заболевшая ушла пораньше. - Веселый денек, - кивнула головой Маша. Они немного помолчали, набираясь терпения перед обширной пробкой, которая маячила впереди. Объехать ее было невозможно, только тянуться и тянуться. - Мне нужно спрашивать, почему ты не хочешь ехать домой? Не думай. Я тебе всегда рада… - Павлик сказал, что съезжает на съемную квартиру. Говорит, ему ближе к институту, да и друзья-товарищи там… Я против, но кто меня слушает, - с горечью сказала Маша. - А твои родители? - Он давно никого не слушает и в грош не ставит. Мы для него никогда не были авторитетом. Если бы у него был нормальный отец… - Иногда лучше никакого, чем такой, как у него был, - поморщилась Олеся. - Да его и не было. К счастью, - Маша покачала головой. – Мне вообще не везет с мужчинами, ты же знаешь. - Знаю. Я больше тебе скажу, их нормальных уже и не осталось. Хороших мужчин уже прибрали к рукам, остались только отбросы. Или закоренелые холостяки, или придурки, которые и даром не нужны, - Олеся заставила себя успокоиться. – А Павлик одумается. Поживет на вольных хлебах и прибежит обратно. Кто его будет там кормить-поить, облизывать? - Я боюсь, что он свяжется с плохой компанией, - встревоженно сказала Маша. – Алкоголь, наркота. - Мы пережили его подростковый бунт, переживем и этот, - Леся похлопала ладонью Машу по коленке. - Но я останусь в доме одна… - Думаю, ты этого боишься значительно больше, - кивнула Олеся. – Перебирайся ко мне. Заведем кошечек и будем вышивать вечерами перед телевизором. - Как ты справляешься? Кира уехала так далеко… - Нормально справляюсь. Скучаю, конечно. Но я рада, что Кирочка устроила свою жизнь. Петер – хороший человек, а Германия – не наша страна, где нельзя ни работу нормальную найти, ни бизнесом заняться. Я общаюсь с ней по скайпу почти каждый день. Она вчера сказала мне, что будет работать в компании Петера, в отделе международных отношений. Мое дитя счастливо и довольно жизнью, а это для меня самое главное. - А мой ребенок меня… - Не говори этого. Ты же любишь свою матушку, несмотря на то, сколько крови она тебе попортила. Просто он слишком молод, чтобы понимать, как сильно тебя обижает, - Олеся свернула во двор новостройки и припарковалась возле подъезда. – Сейчас закажем пиццу, суши и устроим себе праздник. Кстати, ты можешь выбить себе несколько дней отпуска? Хочу свалить из города и немного отдохнуть от всего. - Не знаю. Вообще-то они мне должны. Я летом неделю не догуляла. В крайнем случае – уйду на больничный, - Маша выбралась из машины и, дождавшись, когда Олеся поставит ту на сигнализацию, направилась в сторону двери. Олеся кивнула охраннику в стеклянной будке и открыла дверь. Они долго ждали лифт, который ползал где-то между этажами, но идти пешком на десятый этаж сил просто не было. Пока стояли на первом этаже, Леся сделала заказ в ресторанчик, который был неподалеку. - Мы их тут и дождемся, - хихикнула Маша. - Тут и поедим, - усмехнулась Олеся, но лифт все же прибыл раньше курьера. Квартира встретила их мягким сумраком и запахом свежего ремонта. Олеся хлопнула по выключателю, и свет залил большую прихожую, в которой еще не было мебели, только вешалка и стеллаж для обуви. - Когда я уже закончу этот ремонт? – риторически спросила Олеся и пошлепала босиком в кухню. – Хорошо хоть тут успела все сделать. И в ванной. - Зато у тебя хорошая новая квартирка, а не мой склад старых вещей. Представляешь, хотела поменять стол в кухне, так мать раскричалась, что я не берегу их вещи. И не ценю подарки. - Серьезно, перебирайся ко мне. Хоть отдохнешь немного. Тамара Васильевна в моем доме точно кричать не будет, даже если в гости приедет, - Олеся завернула в ванную, чтобы помыть руки. - Не хочу тебя стеснять. К тому же, тогда ни у одной из нас не будет возможности привести в гости… - Мужчину? – перебила ее Олеся. – Хочешь сказать, что ты мужиков к себе через день водишь? Так поверь, порог этого дома не переступит ни одна мужская нога… - она подошла к звонящему домофону… - кроме курьера и ремонтников. Не хочу. Приходят на час, а потом норовят сесть на шею на всю жизнь. - Ты тоже не права. Нужно давать себе шанс на встречу с хорошим человеком, - Маша выглянула в коридор и подождала, пока подруга расплатится. - Не хочу. Мне и так хорошо. Ребенок пристроен, крыша над головой есть, работа тоже. И не нужно ни перед кем на цыпочках бегать, - Олеся сгрузила коробки на стол в кухне. – Давай тяпнем, а? - Давай. Я открою, - Маша привычно открыла кухонный шкафчик и вытащила приборы и тарелки. Потом достала штопор и громко чпокнула винной пробкой. – Белое полусладкое. - Если честно, Марусь, - Олеся забрала из рук подруги бокал. – Я бы хотела что-то изменить в своей жизни, но у меня на это нет ни сил, ни времени. Давай выпьем за перемены к лучшему. Они молча коснулись бокалом бокала и отпили по глотку. Перемен действительно хотелось, но Олеся была реалисткой и понимала, что в их жизни любые перемены могут быть только к худшему. Подруги провели тихий вечер, как бывало не раз и не два. Они старались видеться как можно чаще, чтобы поддержать друг друга, поговорить о наболевшем, посоветоваться. Да и просто почувствовать себя не одинокими. Устроившись на кровати, которая была пока единственным предметом мебели в спальне, подружки включили телевизор, больше для фона, чем для просмотра. - Как твоя книга? – спросила Маша, подъедая вредные, но вкусные конфетки. – Ты отправила ее в издательство? - Знаешь, после третьего отказа я начинаю подумывать о том, что придется писать просто для себя. И тебя, - Олеся усмехнулась. – Мне снова сказали, что тематика не в тренде, бумажные книги вообще плохо покупают. И я могу напечатать у них тираж за свои деньги. - Мне нравятся твои книги, - Маша отложила конфеты и села. – Да, это не примитивные детективы и не фэнтези в чистом виде, но сюжеты ведь интересные. - Говорят, слишком сложно написано, - Олеся пожала плечами. – А что делать, если я умная, а широкие массы ограничены «Сумерками» и Донцовой. Нет, я уважаю авторов за трудолюбие, и их книги вполне имеют право на существование. Но почему не хотят печатать меня? У нас в стране ведь есть много начитанных людей, которым это было бы интересно. Но… неокупаемость, и этим все сказано. - Не сдавайся! Если не хотят печатать в нашей стране, отправь в соседнюю. Только с переводом замучаешься. Но ты язык знаешь в совершенстве. Твои книги ДОЛЖНЫ читать! Олеся снова пожала плечами. Нет, писать она не бросит – это сильнее ее, но бороться с издателями, у которых вместо сердец и мозгов – калькуляторы, она уже устала. - Давай ложиться спать, - она поднялась и направилась к коробке, где хранились запасные одеяла и постельное белье. – Иди в ванную, а я пока перестелю. Это просто позор для директора мебельного магазина – в квартире всего одна кровать. Надо срочно заняться обстановкой. Спустя час они уже крепко спали, устав от проблем прошедшего дня. А огромный маятник, который призрачной тенью качался над миром, склонился в одну сторону и, задрожав, замер. Бестелесная рука, появившаяся из ниоткуда, прикоснулась к нему кончиком пальца и подтолкнула в обратную сторону. Над планетой появилась серебристая сеть тончайшей паутины, которая упала вниз и растворилась в облаках. И только две крепкие нити остались дрожать под порывами ветра, связывая души.