В2
— Рэйчел, помоги мне его оттащить. Девочка, с несколько секунд посмотрев на бессознательную тушу, кивнула и, обступая лужу натёкшей крови, подошла к маньяку. И мы еле как стали его выволакивать: Рэйчел тащила Зака, подхватив того за подмышки, и с трудом шла спиной вперёд, а я, за счёт того, что одна рука была почти нерабочей благодаря доктору Дэнни, помогала одной правой, придерживая маньяка у спины. Не забыли и про косу: эту увесистую вещь, как только вынесла её из лифта, я приставила к стенке. Раненого устроили на полу — уложили спиной вниз, подложив под голову предварительно опустошённую сумку Рэйчел. Я стянула с плеча рюкзак и достала из него бутылку воды и бинты. Ещё раз мельком взглянув на Зака и медленно натекающую под ним кровь, прикусила губу и достала из заднего кармана штанов скальпель. Сняла с парня его толстовку и принялась разрезать бинты на уровне живота. В него попало не так много пуль, как думала — всего восемь штук, если учесть ещё и те, что попали по ногам. Что ещё удивительнее, пули наверняка не задели ничего важного. И когда он успел уклониться от огнестрельной очереди, да ещё и так, чтобы всё-таки попавшие пули не нанесли непоправимого урона? Это физически невозможно. — Этот этаж кажется безопаснее, — тихо обронила Рэй, осматривая окружение, на что я ей только отстранённо кивнула. Потом она перевела взгляд на Зака и спросила: — Ты сможешь ему помочь? Было бы правильнее спросить, хочу ли я ему помочь. Он ведь, всё же, пытался меня убить. Пусть и из-за той бурды, что была в шприцах. — Не знаю, — честно ответила ровным тоном, не отрывая взгляда от кровоточащих ран. — Моих познаний в медицине явно не хватит, чтобы сделать всё верно и безболезненно, да и средств для этого нет. Если честно, я плохо представляю, что именно мне сейчас нужно делать. — Я открыла бутылку с водой и, намочив небольшой кусок марли, аккуратно обтёрла им скальпели. — Рассчитываю на твою помощь, Рэйчел. Девочка, на секунду зависнув, кивнула и села от Зака с другой стороны, уставившись на меня в ожидании указаний. А я опять нервно осмотрела маньяка. Лицо болезненно искривлено, глаза с силой зажмурены, дыхание от почти неслышного становится частым и прерывистым. Тут я вспомнила об обезболивающем, несколько пачек которого лежит в рюкзаке, и, достав оное, незамедлительно вскрыла один блистер и скормила Заку две таблетки, ещё и пожертвовав некоторым количеством воды. А теперь нужно… — Рэйчел, тебе сильно нужен твой кардиган? Пару раз моргнув, голубоглазая покачала головой, сняла с себя вещь и с помощью моего скальпеля разрезала её на несколько лоскутов. Я вручила ей бутылку воды — раз уж нет обеззараживающего, будем вертеться с тем, что имеем. Вскоре Гарднер аккуратно уже мокрыми тряпками утирала всё не останавливающуюся кровь с тела Зака, я с готовностью вздохнула. Сначала примемся за живот, потом уже ноги… Вначале очень аккуратно прощупала кожу вокруг огнестрельных ранений, планируя пальцами выявить, есть ли внутри что-то инородное; действовала с максимальной осторожностью, чтобы из-за моих движений убийца не потерял ещё больше крови. Как оказалось, да, застрявшие пули всё же были: в количестве двух штук. Не уверена, что это все, но пальцы не нащупали больше ничего. В тот момент я сильно пожалела, что не взяла с этажа Дэнни пинцет. Я не люблю вид всего, что находится внутри человека или животного, поэтому дальше меня будет знатно воротить… Но особого выбора не было, и пришлось чуть разрезать плоть, чтобы была возможность достать пули скальпелями и пальцами. Глядя на еле видные внутренние органы и уже немаленькую лужу крови, мне становилось противно и страшно. Сердце бешено скакало, я боялась, что вот-вот что-то сделаю не так и по моей вине умрёт человек. Ответственность за чью-то жизнь… это страшно. Особенно когда видишь, как корчится от боли чьё-то лицо, как рефлекторно дёргаются конечности и как то ускоряется, то замедляется пульс. Я всё время косилась на Рэйчел, а та была всецело поглощена наблюдением за состоянием Зака и, как мне казалось, не реагировала на «красочную» картину вообще. Ровно никак — на лице девочки не дрогнуло ни мускула. Незнамо через сколько времени обе пули были извлечены. И только я вроде как успокоилась, как в голове встал вопрос о том, что делать с ранами. Ведь остальные сквозные, а кровяной ток благодаря обезболивающим ослабился лишь на самую малость… И я вновь запаниковала, уже даже не стараясь скрыть дрожь в руках. — Я зашью, — странно дрогнувшим голосом вдруг сказала Рэйчел, отвлекая меня от беспорядочно мельтешащих в голове мыслей. И это было, пожалуй, самое странное, что я слышала от Гарднер вообще. Отчего-то по телу прошлась крупная дрожь, а фраза врезалась в память. Мне ничего не оставалось, кроме как утвердительно кивнуть и наблюдать за процессом «зашивания». Меня вообще не волновало, откуда у девочки этот навык и зачем ей с собой нитки с иголкой. Главное, как я думала, то, что проблема решена. Однако когда нитка на последней зашитой ране на животе была закреплена, а ненужный кончик отрезан, появилась другая проблема. — Раны на ногах… — после довольно продолжительной тишины попыталась сказать Гарднер, но я её перебила: — Да. — Тихо вздохнула. — Как думаешь, он… трусы-то носит? Рэйчел на секунду задумалась. — Штаны в любом случае нужно стянуть, — голубоглазая глянула на маньяка и чуть тише договорила: — хотя бы до колен. Я неуверенно осмотрела подтянутое рельефное тело и опустила взгляд на окровавленное бедро. — Хорошо, — спокойно вздохнула, всё же придя к консенсусу с собственным чувством морали. — Только желательно, чтобы он потом об этом не узнал.***
Скальпели после проделанной операции были оттёрты от крови и убраны в сторону, пустая бутылка отправилась в рюкзак, а напрочь красные тряпки, некогда бывшие чисто-белым кардиганом, отброшены куда-то к лифту. Зака пришлось перетащить чуть в сторону от того места, где он лежал до этого — сомневаюсь, что ему было бы приятно, осознай он, когда проснётся, что лежит в уже начавшей засыхать луже собственной крови. Также проверила состояние пациента: дыхание почти пришло в норму, пульс, по сравнению с моим, лишь слегка замедлен, а до этого напряжённое лицо стало более расслабленным. И только после чуть ли не досконального осмотра я смогла спокойно выдохнуть, сесть у стены и обессиленно о неё облокотиться, уставившись в потолок. Рэйчел ушла изучать этаж, несмотря на мои предостережения и просьбы подождать, пока Зак придёт в сознание. С её стороны это было крайне неразумно и глупо, а главное — непонятно, зачем ей это вообще. Лучше же ведь было дождаться, пока Зак хоть немного восстановится, и тогда пошли бы все вместе. И я бы и рада была пойти с Гарднер, но совесть не позволяет оставить раненого в одиночестве. Всё-таки, это этаж, а, как я успела убедиться, на каждом этаже есть свой хозяин-маньяк, у которого цель — перерезать всех посетителей. Может, я и не так сильна физически, как тот же гетерохромный, но хоть немного побегать со скальпелями могу. Чтобы, в случае чего… встать на защиту? Ох. И вот опять. Противоречие. Я не понимаю, почему так пекусь о нём, почему стремлюсь защитить. Ведь, уверена, окажись он действительно в опасности, даже в таком состоянии Зак будет способен подняться на ноги и ухватиться за косу. Если уж он выжил после электрического стула и восьми пуль в своём теле, мне кажется, убьёт его только пушечное ядро, пущенное в упор в сердце. Но я всё равно сейчас сижу рядом с ним, а не иду за Гарднер. Осталась наедине с тем, кто пытался меня убить. Вздохнув, перевела усталый взгляд на лежащего на полу маньяка. Штаны были натянуты на своё законное место (благо о белье Зак всё же слышал), а вот обматывать его бинтами и надевать толстовку обратно я не стала. Сам сделает перевязку, когда проснётся, а толстовка сейчас спасает его спину от холода пола. От нечего делать открыла рюкзак и выудила из него упаковку мармеладных червячков. Повертев шуршащий пакетик в руках, неумело его открыла, и первый червячок сразу отправился в рот. Только не в мой. Я скосила взгляд вниз. Проснулся. — С добрым утром, — сказала я забинтованному лицу, что с явным неудовольствием смотрело на меня. Странно, что его тянет на еду после всего-то пережитого. — Иди в жопу со своим «добрым», — сипло прохрипел Зак, морщась от боли. Он попытался встать, но попытка закончилась, судя по особо выразительной интонации короткой матной тирады, болезненно, так что он быстро сдался, лёг так, как лежал до этого, и взглядом стал изучать окружение. Сначала кое-как осмотрел себя — судя по недовольному оскалу и рыку, видение себя без бинтов и с ранами ему не понравилось, — затем коридор В2 — глаза его заблестели, когда у стены обнаружилась его любимая коса, — а после уже и такую непрезентабельную меня. Как же, вся измазанная в чужой крови, наверняка с ужасно усталым и осунувшимся видом… ну и пачкой мармеладных червячков в руках. Это, похоже, единственное, что во мне его заинтересовало. — Дай мне это, — вяло подняв руку, ткнул маньяк на пачку с мармеладом. — Нет, — отрезала я, отодвигаясь от убийцы подальше, чтобы у него не было возможности дотянуться до пакета. Такого развития событий парень, похоже, не ожидал. — Почему? — сказано совсем по-детски, но не по-детски серьёзным тоном. — Мармелад мой. И тебе лучше вообще пока не есть — не знаю, было ли пулями задето что-то из внутренних органов. Зак, услышав отказ, хотел было начать орать, однако, услышав слово «пуля», на минуту выпал из реальности и только потом чуть приподнял голову, чтобы ещё раз себя осмотреть. Зашитые раны на животе и дырки на штанах говорили о многом. Глаза Зака округлились. Моя бровь непроизвольно поползла вверх. То есть, хотите сказать, до этого он не… — Это откуда? …заметил?.. Это, кажется, верх то ли деградации, то ли невнимательности, то ли высшей степени флегмантичности. — Из минигана, — всё же ответила я, потерев переносицу. — Не знаю только, как ты после такого выжил… — Какого, к чёрту, минига-кха-н…?!.. — повысил голос Зак, из-за чего в конце фразы зашёлся в диком кашле. Наверняка горло пересохло. Я было на автомате потянулась к рюкзаку за бутылкой воды, но почти сразу вспомнила, что не осталось ни капли. Поэтому, лишь бросив извиняющийся взгляд на внимательно смотрящего на меня и чуть покашливающего Зака, ответила: — Миниган — огнестрельное оружие, атакующее беспрерывной очередью пуль, если ты об этом. — Помяв лямку рюкзака, нахмурилась. Не помнит? — У тебя провал в памяти? — Чё? — скорчил парень гримасу. — Ты помнишь, как получил ранения? — вздохнула я. — Нет, — с небольшой заминкой ответил он. — Я просто, — он отвернул голову и выплюнул в сторону: — видел кошмары. — Галлюцинации? — Я ебу? — раздражённо спросил. Я удержалась от того, чтобы пойти на поиски мыла и раковины для мойки рта этого матерщинника. — Не матерись, пожал… — Да захлопни ты пасть, достала с этим! — рыкнул Зак. — Говори уже, что произошло, а то убью! И вообще, где Рэй? Покачав головой и смирившись с тем, что ушам придётся вянуть до тех пор, пока я нахожусь в этом здании, начала короткий пересказ событий, начиная от комнаты со шприцами. История маньяку не понравилась уже на моменте, где он захотел меня убить. Судя по скорчившемуся лицу, мне не поверили, поэтому в доказательство своих слов я напомнила ему о том, как он смотрел на меня в лифте, когда я перевязывала рану. Маньяк, что-то вспомнив, нахмурился и отвёл взгляд. А когда повествование закончилось на ноте ухода Рэйчел, он потребовал сейчас же идти за ней. Я, в общем-то, была не против, но… — Во-первых, — я закинула в рот мармеладку и посмотрела в потолок, — мы не знаем, насколько этот этаж большой и есть ли на нём коридоры, где можно разминуться. Не хотелось бы окончательно потерять друг друга. Зак весь подобрался и оскалился, собравшись вставить своё «мне всё равно, вставай и пошли!» в матном варианте, но я, не давая ему такой возможности, продолжила: — Во-вторых, — повернула голову к парню, — ты не в лучшем состоянии, и нам лучше подождать ещё хотя бы час или два, пока ты немного восстановишься. — Не вижу смысла, — сказал он и вновь попытался встать. На этот раз, как ни странно, у него получилось: пошатываясь и держась за стену, Зак встал на ноги, но выпрямляться и куда-либо идти не спешил. — Хорошо, ты поднялся, — спокойно хмыкнула я в маску, и не думая двигаться с места, — что дальше? — Поднимай свою задницу и пойдём за Рэй, — не оборачиваясь ко мне, хрипло выдавил маньяк. Захотелось его ударить. Помолчав с несколько секунд, вздохнула и поднялась с пола. Не послушаюсь же — прибьёт. Я убрала шуршащую пачку мармелада в боковой карман рюкзака, подошла к оставшейся тут сумке Гарднер, подняла её и так же запихнула в рюкзак. На полу осталась лишь толстовка Зака. Подумав, что ему наклоняться лишний раз — угроза открытия ран, подхватила и её, обошла парня и протянула ему вещь. Но тот принимать её почему-то не спешил. — Зак? — заглянула ему в лицо. — Ты в порядке? Парень поморщился и тряхнул головой. — Заглохни, — бросил он, рывком выхватив предмет одежды. Быстро и кое-как натянув толстовку, Зак поплёлся к поставленной у стены косе. Я не удержалась от того, чтобы закатить глаза. Судя по его постоянно морщащемуся лицу, вялым движениям и иногда резкими подёргиваниями, вместе с ранами болит если не голова, то вообще всё тело. А судя по тому, что маньяк даже не додумался застегнуть толстовку и накинуть излюбленный капюшон, соображает он совсем плохо. Послышался скрежет железа о пол — хозяин поволок свою косу. Движимая альтруистическим порывом, никак иначе, я обошла медленного маньяка, быстро застегнула ему молнию и, встав на цыпочки, натянула на голову капюшон. Сам Зак наблюдал за всем этим с лёгким прищуром и непониманием. Когда я отошла на шаг, чтобы опять посмотреть ему в лицо, он скривил губы. — Закончила? — Прозвучало с сарказмом. Я кивнула. — Тогда пойдём уже. — Ты слова благодарности вообще знаешь? — спросила с постным лицом. Мне, конечно, всё равно, но хоть одно простое «спасибо» услышать хочется. Зак осмотрел меня сверху донизу, посмотрел пару секунд в глаза, а затем просто молча двинулся вперёд. Не больно-то и хотелось.***
— Что же ты хочешь здесь отыскать, дитя? — со слабой улыбкой спросил священник. Рэйчел, заглянув за когда-то поломанные Заком доски, которые раньше заколачивали проход в комнату, тихо чихнула от ударившего в нос количества пыли. Потёрла нос и опять чихнула, только уже от холода — без кардигана было совсем прохладно. Священник, хохотнув, пожелал не болеть, на что девочка коротко кивнула. — Зак говорил, что здесь находится дорогая ему вещь, — всё же ответила Гарднер, ступая в тёмное помещение. — Это ведь комната, где он жил? — Ты права, дитя… — Тогда, — она медленно покрутила головой, осматриваясь, — я найду то, что ему дорого. Священник промолчал, а Рэй уже аккуратно обступала повсюду валяющиеся пакеты из-под чипсов и прочего фастфуда. У девочки создалось впечатление, что здесь давно никто не живёт — настолько было много пыли и мусора. Стоящий у стены стол был весь покоцан и исцарапан, лежащие на нём газетные вырезки непонятно чем испачканы и где-то даже изрисованы или исписаны — что это за загогулины, буквы или кошечки-собачки, Рэй так и не поняла. Стоящий на другом конце комнаты диван уже вряд ли можно было использовать для сна — выступившие пружины, казалось, без труда могли врезаться в человеческую плоть, а вылезающая набивка донельзя противно попахивала, будто там завелись неизвестные науке источающие смрад клопы. Единственной нормальной вещью в помещении Рэйчел показался старенький телевизор с антенной, но, как оказалось, с выводами она поспешила: техника иногда искрила, грозясь убить, если подойти слишком близко. Как в таких условиях можно жить, Гарднер решительно не понимала. Но от обхода комнаты были и плюсы: девочка отыскала моток бинта, одну особо интересную газетную вырезку и заржавелый кухонный нож. Ничего из этого она не считала чем-то дорогим, однако нож ей почему-то очень захотелось взять с собой. Что она и сделала, прибрав к рукам и всё остальное. — Ты нашла то, что искала? — спросил священник, когда Рэй вышла к нему. Гарднер кивнула и молча направилась обратно к лифту, не оборачиваясь. Человек в фиолетовом балахоне ухмыльнулся и, пока голубоглазая не видела, скрылся в тёмном закоулке импровизированной улицы этажа. Когда девочка обернулась, за спиной уже никого не было.***
Вопреки всем моим опасениям, никаких развилок и даже маньяков нам не повстречалось. Никаких опасностей, никаких загадок или кнопок, рычагов, подозрительных дверей; ни единой живой души или хотя бы намёка на неё. Как я поняла, смотря на все эти витражи, этот этаж — подобие церкви. Сначала больница, потом кладбище, затем тюрьма, а теперь и церковь. В больнице был доктор с мечтами вырвать чьи-нибудь глаза, на кладбище могильщик с идеей-фикс кого-нибудь умертвить и закопать, в тюрьме надзиратель, желающий покарать грешников, и если следовать этой логике, то здесь нас ждёт пастырь или священник, который… даже не знаю. Будет зачитывать нам библию или отравит вином? Рассуждения я вела вслух, но тихо — хотелось, чтобы Зак тоже понимал, чего нам ожидать, но в то же время не хотелось его злить своим бубнежом. Он не признается, но голова у него всё же болит, что вполне видно по каждому его сморщиванию лица, когда я начинаю говорить или идти слишком громко. Его даже скрежет волочения собственной косы начинает бесить, но по-другому никак. Я её не утащу, а маньяку перенапрягаться чревато, хоть это он понимает. Мы пришли к довольно небольшим и скромным на вид воротам. Осмотрев их на предмет встроенного самозакрывающегося замка или чего-то наподобие и не найдя такового, взялась за руку и медленно открыла широкую дверь. Первым за неё зашёл Зак, довольно грубо меня оттолкнув и буркнув: «За мной иди, а не впереди». Что ж, своеобразное проявление какой-никакой заботы. Отсчитав три секунды, заглянула в проём и ступила за порог, аккуратно прикрывая дверь. Первым в глаза бросился начисто вымытый пол, на котором ясно играл свет от огня на подсвечниках. В нос даже через маску сразу ударил запах смутно знакомых благовоний, которые до этого чувствовались лишь еле уловимо, а глаза защипало. Я с силой зажмурилась, утёрла выступившие слёзы и продолжила осматриваться. В помещении также было несколько рядов стульев для прихожан, на стенах высокие витражи, из которых лил искусственный, не солнечный свет, а в самом конце, в центре, возвышался оргáн. Кажется, теперь мы точно попали в церковь. — Чёрт, да где она?! — сжав кулаки, прикрикнул Зак, не обнаружив в помещении Рэйчел. И от громкости собственного голоса опять поморщился. — Тц… — Может, она ушла дальше, — предположила я, поровнявшись с ним. — Да наху… — Зак запнулся, встретившись с моим осуждающим взглядом, и недовольно посмотрел в сторону. — Тц, зачем?! Ух ты. Это он что, сейчас хотел опять выругаться, но в последний момент исправился? Действительно, ух ты. — Я не знаю, — пожала плечами. — Она не сказала, зачем вообще пошла изучать этаж. Может, пошла тебе за лекарствами?.. — А они мне зачем?! — Не ори, ещё больше голова заболит. — Не указывай мне! — Я не указываю, а хочу как лучше, Зак. Маньяк скрипнул зубами, посверлил меня взглядом, но, не увидев на моём лице ровно никакого эмоционального отклика, ещё раз цыкнул и плюхнулся на ближайший стул, предварительно облокотив о него косу. Я в непонимании приподняла бровь. — Ждём Рэй здесь, — твёрдо сказал убийца, сложив руки на груди. Перечить не стала, наоборот, как мне кажется, так будет даже лучше. Я согласно кивнула и села на крайний стул соседнего ряда, перед этим стянув с плеча рюкзак. Положила его на колени и принялась ждать. Молча. Только через пару минуту расслабившись и убедившись, что Зак думает о чём-то своём, смотря в пол, я смогла уйти в свои мысли. Думала над тем, что буду делать, когда выберусь, как вообще буду жить и на что. Я не хочу возвращаться в детдом, хочу жить свободно, пусть для этого и придётся быть в бегах от розыска пропавших детей, чем-то зарабатывать и где-то жить. «Всё образуется» — думала я и действительно очень на это надеялась. От мыслей отвлек звук копошения со стороны. Повернув на него голову, я увидела сквозь зубы матерящегося Зака, который пытался расстегнуть толстовку. Через полминуты наблюдения за его попытками создалось впечатление, что если сейчас же не прекратить муки бедной кофты, она разойдётся по швам. Когда маньяк в очередной раз в отчаянии прошипел под нос: «Да расстегнись ты, гнида!», я не выдержала. Отложила рюкзак на другое сиденье, встала и подошла к Заку. — Давай помогу, — предложила, уже протянув руку к ползунку. Зак, грозно посмотрев на свою одежду, фыркнул и убрал от молнии руки, предоставляя мне простор для действий. Я быстро избавила зубчики и ползунок от застрявшей меж ними ткани и расстегнула толстовку. У Зака дёрнулся глаз, а лицо перекосило. — Женщина, как ты это сделала? — Годы практики, — сдержав улыбку, ответила я. Убийца ухмыльнулся и потянулся к карману, после чего вынул оттуда тот самый бинт, который взял у меня ещё в лифте В5. — Мне помочь тебе с перевязкой? — Нет, — отмахнулся он, разматывая марлю, — вали туда, где сидела. — Я всё ещё жду «спасибо». — Ну и жди, мне-то что? Вот и помогай потом людям. Вздохнув, села обратно к своему рюкзаку и от скуки принялась в нём рыться. Всё усиливающийся запах благовоний и начинающий виднеться розоватый дымок от подсвечников я почему-то решила полностью игнорировать. В конце концов, это же всего лишь ладан, так ведь?