И кто из вас мой соулмейт?

Появление Касамацу в доме Такао было удивительно похоже на появление Изуки. Разве что обошлось без жертв в виде ни в чем не повинных ваз. С порога же его огорошили длиннющей речью, на осмысление которой у него ушло секунд пятнадцать, не меньше, а потом только последовало представление. Покраснев, когда Минако умиленно улыбнулась, Юкио поклонился, назвался и был утянут в спальню. И только там он задал вопрос, который почему-то очень тревожил. – Скажи, вы с Мидоримой действительно вместе спали? Казу поморщился: – И обязательно вот маме об этом упоминать, а?.. Да, Касамацу-сан, и с Шин-чаном, и с Шун-чаном. И с тобой тоже будем... Юкио прислушался к себе – эмоции были неоднозначные... Если новость о том, что с Такао спал на одной кровати с Изуки, его не беспокоила, а собственный совместный сон смущал, то вот близость Мидоримы и Такао раздражала, злила. Мидорима воспринимался почему-то как соперник, тогда как Изуки нет. Странно... Но долго думать ему не пришлось. Пока раскладывал вещи, позвонил Кисе и немедленно начал трещать о своих соулмейтах и заодно спрашивать, как они там с Такао. Рявкнув и тяжело вздохнув, Юкио все же принялся рассказывать, что все хорошо и они собираются ужинать. Теперь недовольно щурился Такао, чувствуя закипающую ревность. Уж больно это походило на общение женатой парочки, и плевать, что у Кисе свои соулмейты были, Казу это бесило. Но он справился с собой, лишь потянул Юкио к двери, когда тот договорил. – Пойдем, Касамацу-сан, мама уже приготовила ужин, чувствуешь, как вкусно пахнет? – Действительно вкусно. За ужином Юкио наконец-то оттаял и начал улыбаться, слушая беззаботный щебет прекрасной половины семейства. Минако и Кимико перебивали друг друга, рассказывая кто про что и расспрашивая гостя. Он едва успевал отвечать и жевать одновременно, пока не поперхнулся, когда Кимико с детской непосредственностью и его окрестила "Юки-нии". Казу прыснул и захлопал его по спине. Потом они, какое-то время неловко помолчав, пожали плечами и тоже разговорились, периодически скрипя зубами от постоянного "Шин-чан" и "Кисе". Но что поделать, если их школьные будни заполнены этими людьми. А у Казу не только школьные, это просто в последнее время он занят со своими потенциальными соулмейтами, так-то они с Мидоримой, бывало, и в караоке, и в кафе, и по магазинам вместе ходили. Услышав это, Юкио сразу понял, что к чему, и еще больше невзлюбил шутокувского снайпера. Вечер закончился, впрочем, довольно мирно – Казу выбил из Касамацу обещание научить его играть на гитаре, – и они решили, что пора уже ложиться. Юкио после ночей с Имаеши было все нипочем, а Казу просто устал напрягаться по этому поводу. Утром проснулись в обнимку, естественно, привычка Такао никуда не делась. И он собственнически обнимал Юкио за талию, закинув сверху ногу и положив голову на плечо. Вот тут Касамацу слегка смутился, все-таки с Имаеши удавалось держать дистанцию. – Эй, Такао, просыпайся. – М-м-м, не хочу... – Мы опоздаем. – Ладно-ладно. Они и впрямь опаздывали, так что завтрак был проглочен в три укуса, Касамацу был вручен запасной ключ, и парни со скоростью света вылетели из дома. В школе самочувствие обоих стало отвратным, еще хуже, чем в предыдущие дни. Юкио кое-как перебарывал тошноту и категорично отверг предложение заглянуть к бывшей команде. Еще не хватало там сознание потерять – до того штормило. Так что его подхватил Кисе, отпросившись с тренировки, и вместе с ним поехал в Токио. – Я и сам доехал бы, не рассыпался, – проворчал Юкио. – Касамацу-семпай, ты выглядишь ужасно, и я беспокоюсь за тебя, – возразил Рёта. – Не хочу, чтобы по дороге с тобой что-нибудь случилось. Юкио смягчился при виде такой заботы, так что не стал дальше развивать тему и просто мрачно уставился в окно, пока глаза не разболелись. А у дома Такао они столкнулись с парочкой из Шутоку. Мидорима придерживал Казунари за локоть, не давая шататься по дороге, как пьяному. – Господи, неужели все так плохо? – ужаснулся Кисе, кидаясь к ним. Мидорима коротко кивнул, а Такао поднял мутные глаза. – О, Кисе, привет. Какими судьбами? – Да вот, семпая провожаю, он тоже отвратительно себя чувствует. Как же у вас все сложно, ничего не понимаю... Юкио, сверливший потемневшими глазами Мидориму, подошел и утянул Такао к себе. Тот вздохнул с облегчением – стало становиться легче, медленно, потихоньку, но легче. Хоть голова перестала трещать, а тошнота успокоилась. Он всю дорогу думал, что его вывернет... Да и тремор прекратился, руки ходуном больше не ходили. – Ладно, мне пора, вот что, – Мидорима поправил очки. – Мне тоже, – Кисе облегченно улыбнулся, увидев, как расслабился семпай. С ними попрощались и зашли в дом. – Знаешь, Касамацу-сан, мне все больше кажется, что мы попали-таки в эту дикую редкость и нас квартет, – задумчиво протянул Казу. Тот согласно кивнул. – Да, мне тоже так кажется, но для чистоты эксперимента стоит все-таки продолжить попарно быть. Тогда мы будем уверены на все сто. – Лишь бы не переборщить... После быстрого перекуса они засели за домашку. Казу страдальчески вздохнул при виде математики, и Юкио, усмехнувшись, подсел поближе, объясняя материал. – А это подставляешь сюда, вычитаешь, и получаешь ответ. – Все равно нихрена не понятно. Почему именно сюда? Почему не... – Так надо, Такао, просто делай, как я сказал. – Ладно. Кое-как, с грехом пополам и все быстрее тающим терпением, с математикой было покончено, и настал черед Казу помогать. Вот что-что, а иностранные языки абсолютно не были стезей Касамацу. – Черт, ну вот и как это переводится? – Ну это же легко, вот смотри... – Ладно, дохлый номер, просто переведи, а с остальным потом разберемся. Такао прыснул и принялся переводить, попутно объясняя значение множества не понятных Юкио слов. И почему все уроки не такие легкие, как английский? А вскоре и это было сделано, так что у парней еще осталось немало свободного времени. – А, вспомнил! – встрепенулся развалившийся прямо на полу Такао. – Мама же попросила прибраться в комнате... Поможешь, Юки-чан? У Касамацу вытянулось лицо: – Юки-чан? – Э-э-э... не, если ты против, то я не буду тебя так звать, просто это привычка, да и мы вроде как потенциальные соулмейты и даже, скорее всего, именно соулмейты, так что не помешало бы побольше сблизиться... – Такао! – зарычал Юкио, у которого от выпаленной скороговоркой фразы Казу аж голова закружилась. – Замолчи и не тарахти. Я понял, понял, ладно уж, можешь так называть. Казу ухмыльнулся: – Вот и ладненько. Нэ, тогда и ты тоже зови меня по имени – Казу. – Хорошо... – Ну что, за уборку? Комната не была особо грязной, просто надо было прибраться немного, протереть пыль и вымыть полы, но Такао все равно включил музыкальный центр. Убедившись, что Юкио не против, и поставив любимый рок, они оперативненько притащили тряпки, воду и принялись наводить чистоту. – О, моя любимая! Ты ее знаешь, Юки-чан? Ничего, что на английском? – Немного знаю. – Тогда давай вместе! Касамацу смутился, но все же решился и принялся подпевать. Уже через минуту все смущение куда-то пропало, они пытались перепеть друг друга, а потом наоборот, петь в унисон. Казу ухватил щетку для пыли на манер микрофона, прыгая по комнате. Юкио тихо рассмеялся, глядя на наконец ожившего парня. – I'm falling in the black Slipping through the cracks Falling to the depths can I ever go back Dreaming of the way it used to be... Казу настолько запелся, что не заметил под ногами провода, споткнулся и полетел на пол. Юкио дернулся за ним, но поймать не успел, зато тоже не удержался на ногах. Такао только крякнул, когда сверху на него упала довольно тяжелая тушка экс-капитана Кайджо. – Черт... – Прости, Казу, – Юкио приподнялся на локтях, нависая сверху. Лежать вот так, вплотную, с переплетенными ногами, оказалось невероятно приятно и возбуждающе. Такао чувствовал то же самое, потому ничего не сказал, только гипнотизировал потемневшими глазами. И Касамацу не удержался, пожалуй теперь он понимал Имаеши... Медленно опустив голову и не разрывая зрительного контакта, он коснулся губами губ подавшегося вперед Такао. Поцелуй был неспешный, они вдумчиво изучали друг друга, то прикусывая нижнюю губу, то заигрывая с языком партнера... Наконец, почувствовав, что чересчур завелись, парни разорвали поцелуй с влажным чмоком и уставились друг на друга. – Мне понравилось, – неожиданно ухмыльнулся Казу. Юкио немедленно вспыхнул. – Мне тоже, конечно, но лучше не продолжать. – Да уж, оставим это до тех пор, пока не будем точно знать... Они поднялись и, неловко поправив одежду, пряча возбуждение, продолжили уборку... На следующий день все в школах были взвинченными и дерганными. Вот-вот им скажут, кого куда отправят, и потом придется спешно хватать шмотки и валить в другую школу к своей родственной душе. И только четверке соулмейтов было не до этого – еще один день, последний для очередного попарного проживания, проходил неимоверно тяжело. Так дерьмово парням еще не было, поэтому на объявление, что послезавтра вывесят списки обменников, не отреагировали от слова совсем. Они изо всех сил пытались не дать сознанию уплыть в неведомые дали и хоть немного держаться на ногах. Но то и дело пробегающие по телам судороги не оставляли никаких шансов. Изуки ходил по стеночке, игнорируя вопящего Хьюгу. В конце концов, тому это надоело и он самолично отпросил Шуна с уроков, после чего проводил до квартиры Имаеши. – Не надо, Хьюга, со мной все норм... – Ага, щас! Вижу я, как с тобой все нормально. Заткнись и иди давай! Отлежишься хоть немного, пока Имаеши не появится. А еще лучше позвони ему. – Нет-нет, я и так подожду, не буду отвлекать его, – запротестовал Изуки, с трудом перебирая ногами и все больше наваливаясь на плечи Хьюги, через которые перекинул руку. Джунпей выругался, дотащил его таки до дома и сгрузил на кровать с наказом даже не дергаться, пока не придет Имаеши. После чего все же отбыл обратно, поддавшись уговорам Изуки, что он и один прекрасно сможет дождаться хозяина квартиры. Услышав, как захлопнулась дверь, Шун выдохнул и прикрыл глаза, сворачиваясь клубком. Оставалось надеяться, что Шоичи не задержится надолго... Касамацу было не в пример лучше, но и ему приходилось несладко. Кисе озабоченно вился вокруг, видя бледное лицо с запавшими глазами, Кобори предложил отпроситься и уйти, а Морияма попеременно предлагал то сесть и отдохнуть, то посетить хотя бы медпункт, чтобы взять обезболивающее. И Юкио был склонен согласиться, долбило невероятно, казалось, что черепушка вот-вот разлетится. Таблетки помогли совсем чуть-чуть, но хоть что-то. А вскоре после уроков, когда Касамацу задержался в библиотеке, раздался звонок. Поговорив, Юкио нахмурился и спешно принялся собираться. Кобори моментально спросил: – Что случилось? – Мидорима звонил – Казу потерял сознание. Ведь говорили же ему не ходить на тренировки, куда поперся, идиот, а?.. – Черт, неужели все так плохо? – Морияма прикусил губу. – Как видишь. Ладно, ребята, поеду я. – Давай. Он спешно вылетел из школы и помчался на поезд до Токио, матерясь на все корки. Ведь запретили же Такао, куда он, неугомонный, полез? Как капитан вообще допустил его до тренировки? А тренер куда смотрел? И Мидорима... Юкио заскрипел зубами. А этот-то где был?.. А Мидорима просто не смог удержать Казунари. Весь день тот ходил как восставший зомби, шаркая ногами и пошатываясь, Шинтаро даже глаз боялся отвести, мало ли. Но ничего, обошлось... К тому же, кое-как пересидев уроки, точнее перележав на парте, Казу вроде даже слегка ожил и изъявил желание ненадолго посетить спортзал. – Нет, Такао. – Ну, Шин-чан, не будь таким врединой, – ныл он. – Все равно Юки-чан задержится сегодня, ему срочно надо в библиотеку, и кто знает, сколько времени он там проторчит. Так что домой я могу пока не торопиться. И вообще, я так всю форму растеряю, хоть немного-то можно мяч покидать. – Так и быть, вот что... Но если почувствуешь себя хуже, сразу скажешь капитану. – Есть, мамочка, – прыснул Казу. Тот скривился. – Заткнись, Такао. Но казалось, что Казу действительно стало получше – на лицо немного вернулись краски и дрожь поутихла. Неужели все-таки баскетбол творит чудеса? Тренера в зале не оказалось, он был на очередном собрании у директора, где обсуждались переводы учеников, а вот Мияджи долго орал и пытался вытолкать Такао из зала. Но тот уперся, как баран, что ему все равно не удастся увидеться пока с соулмейтом, так хоть разомнется. Авось и тело так болеть не будет. Он же совсем чуть-чуть... Юя смирился и первые минут десять больше следил за ним, чем за остальными, а потом стоило только оторвать взгляд от шебутного первогодки, как это и случилось. Отдав пас, Казу слишком резко повернулся, моментально навалились все отвратные симптомы сразу, и пол стремительно приблизился, а потом все потемнело. Мидорима едва успел его подхватить уже у самого пола. – Черт... Такао! – Ну твою же мать, а! – зарычал Мияджи. – Говорили придурку, нехер лезть, но нет, мы же самые умные... Выглядит, как оживший трупак, а все туда же! Ну, чего уставился, Мидорима? Тащи его в медпункт! Там лучше знают, что делать с находящимися на расстоянии соулмейтами. Шин молча подхватил показавшегося слишком легким напарника и понес в медпункт. Сердце до сих пор колотилось где-то в горле от страха за него, так что объяснить все встревоженной медсестре он смог не сразу. Но как только женщина добилась от него внятного ответа и немедленно захлопотала вокруг Такао, Шин смог немного расслабиться. Правда, снова напрягся, как только услышал: – Я не могу привести его в чувство. Это соулмейтская связь, здесь медицина бессильна, – она безуспешно поводила смоченной нашатырем ваткой под носом пациента. Тот даже не шелохнулся. – Нужно, чтобы его соулмейт как можно скорее оказался рядом, Мидорима-кун. Шин кивнул. У него не было номеров остальной троицы, так что пришлось ему взять телефон Казу, который тот перед тренировкой сунул в карман шорт, дожидаясь звонка Юкио. Касамацу сказал, что скоро приедет, но Мидорима, посомневавшись, позвонил еще и остальным. Изуки трубку не взял, но Имаеши ответил сразу. – Слушаю, Такао. – Это Мидорима, Имаеши-сан. – Мидорима? Что с Такао? Надо отдать ему должное, он сразу понял, что Шинтаро с телефона Такао позвонил бы только в крайнем случае. – Он потерял сознание и не может прийти в себя, вот что. Медсестра сказала, необходим соулмейт, но Касамацу-сан приедет не раньше, чем через час, а Изуки-сан не ответил на звонок. Такао сказал, что считает вас все-таки квартетом, значит, твое присутствие ему тоже поможет. – Да и ехать мне гораздо ближе... Я уже выхожу, буду минут через двадцать. – Хорошо. Он отложил телефон и сел рядом с Такао. Тот дрожал, по телу пробегали судороги, но это никак не влияло на его сознание. Он так и пребывал в обмороке. Поколебавшись немного, Шин все-таки слегка сжал его ладонь, пользуясь тем, что медсестра не смотрит. Как же жаль, что они не соулмейты, и он ничем не может помочь Такао. Имаеши завершил разговор и принялся быстро скидывать разложенные на столе в библиотеке вещи в сумку. Суса, с которым они вместе готовились к экзаменам, недоуменно свел брови. – Что случилось, Имаеши? – Такао потерял сознание и не приходит в себя. Ему нужно присутствие хоть кого-то из нас. Я же говорил тебе, что мы, похоже, все-таки квартет... Касамацу приедет нескоро, а Изуки... кстати, надо позвонить ему, он почему-то не ответил на звонок Мидоримы. – Не дай бог тоже что-то случилось, – пробормотал обеспокоенный Суса. – Надо думать, Хьюга сообразил бы позвонить, если бы что-нибудь случилось. Ладно, до завтра. – До завтра, Имаеши. Шоичи быстро покинул школу, направляясь к автобусной остановке. Тоо, на самом деле, не очень далеко от Шутоку, так что доехал он быстро, стойко игнорируя болезненные ощущения. Видимо, по младшим действительно бьет сильнее, им вот с Касамацу все же терпимо. Плохо, но терпимо... Быстро объяснив охраннику, что он делает в чужой школе, и узнав местоположение медпункта, Имаеши в полминуты оказался в нужном кабинете. Бесшумно войдя, он притормозил, со всевозрастающим недовольством глядя на держащего Такао за руку Мидориму. Что ж, эта неприязнь еще одно доказательство их теории о квартете. – Кхм, как он? Мидорима подскочил, мгновенно отпуская Такао и поднимаясь на ноги. – Все так же, только еще озноб появился, вот что. Резко кивнув, Шоичи подошел к Казу и в свою очередь взял за руку, только уже не украдкой. Сперва никакой реакции не было, а потом рука дрогнула и ослабевшие пальцы слегка сжались. – М-м-м... что такое? – застонал Такао, приоткрыв и моментально закрыв заслезившиеся глаза. Но зато он почувствовал себя гораздо лучше, словно гора с плеч. – Ничего, – тягучий голос с кансайским диалектом ни с чьим нельзя было спутать, и Казу понял, что ему крышка. – Ничего такого, просто сейчас кто-то огребет...